И еще в большей степени, вероятно, - эзотеризм иоаннитов, отрицающих, что бог изливает свою милость на все человечество. И рационалист, и верующий - равно могли бы протестовать против извращения церковью иоаннитов Евангелия от Иоанна, не только самой мистической, но и самой прекрасной книги Святого Писания.
Но если вы еврей, иоанниты вырывают из контекста и швыряют вам в лицо изречение, вроде: "Много есть в этом мире людей, которые не признают, что Иисус Христос явился к нам во плоти. Такой человек обманщик и антихрист".
И вы бы поняли, что возрождается древний кошмар антисемитизма.
Чуть смутившись, я обернулся к Биллу Харди, нашему Главному ГІарацельсу. Он сидел, покачивая ногой, на лабораторном стуле.
- Сколько вы получили вещества? - спросил я.
- Около пятидесяти галлонов, - ответил Билл.
- Ого! Без всякой алхимии?
- Абсолютно без всякой. Чистая и честная реакция Берцелиуса. Допускаю, что нам просто повезло, что у нас в запасе было много исходных градиентов.
Я содрогнулся, вспомнив ужасный пример, приведенный нм, когда обсуждался план.
- Как это отзовется на Мидгарде?
- Ну, в департаменте производства… полным-полно всяких распоряжений. Например, от маслопроизводителя требуют принятия многих мер предосторожности против прогорклости. С процессом вы знакомы. Мешало то, что вы не хотели, чтобы реакция была сперва проведена в пробирке, а потом с помощью симпатических чар можно было получить сколько угодно тонн этого вещества. Правительство может попытаться взять под контроль популяцию скунсов в Западных штатах и… - он замолчал.
Вошла Джинни. Ее глаза блестели. Она держала волшебную палочку, словно меч Валькирии.
- Приступим, мальчики! - в ее голосе слышался лязг металла.
- Пойдемте. - Барни приподнял свое объемистое туловище.
Вслед за ней мы пошли к контейнерам. Это были самые обычные одногаллоновые канистры, такие, в каких продается жидкая краска. Но на воске, запечатавшем винтовое горло каждой канистры, была оттиснута печать Соломона, и я подсознательно ощутил, как напряжено поле сверхъестественных сил вокруг этих посудин. Казалось невозможным, чтобы ученым удалось погрузить их на тележку и вывезти.
Вместе со мной в мой отдел вошли Айк и его команда. Наспех смонтировали аппаратуру, которая тоже не производила особо внушительного впечатления. Честно говоря, это было спаянное на скорую руку чудовище: большой, работающий на бензине электрический генератор в обрамлении катушек и пучков проводов. Для эксперимента иногда требуется больше энергии, чем способны дать заботливо экранированные силовые линии общего пользования.
Чтобы эта халтура заработала, мне пришлось снять с генератора магнитные экраны. Поэтому все, что мы сейчас имели - это куча железа. Никакими мерами и чарами в непосредственной близости от генератора не пахло. Айк, весь день пребывающий в своей стихии, взвалил на себя весь вес генератора и неуклюже потопал за мной следом. Он снова стал самим собой, протащил генератор через все залы и комнаты, и затормозил лишь поднявшись по лестнице.
Без сомнения, ему иногда хотелось, чтобы люди никогда не открывали способа воздействовать на сверхъестественные силы (влиять на них мы научились вскоре после конца Бронзового века). Он не был ортодоксом. Его вера не запрещала ему использовать колдовство. Но не был он и реформатором, либо неохаосистом. Он был иудаистом консервативного толка. То есть мог использовать предметы, приведенные в повиновение с помощью колдовства кем-то другим. Но сам порождать чары не имел права. Нужно отдать ему должное, невзирая на это, он и сам работал успешно, и пользовался уважением своих подчиненных.
Он ухитрился дотащить никак не приспособленное к переноске устройство, вместе со всем добавочным оборудованием, до гаража. На его плоской крыше уже собрались все остальные. Джинни предстояло отправить канистры по назначению именно отсюда. Канистры покачивались в воздухе там, где их могли достать создаваемые генератором искажения магнитного поля.
Мы втащили его наверх. Затем осторожно установили возле светового люка. Барни обошел машину по кругу. Из-за генератора мы не могли подняться к нашим друзьям ни с помощью метлы, ни с помощью заклинаний. Пришлось подниматься по веревочной лестнице.
- Готовы? - спросил Барни. В тусклом тревожном свете на его лице поблескивали бусинки пота. Если наша затея окончится неудачей, отвечать за непредвиденные последствия придется ему.
Я проверил все соединения:
- Ну, ничего не отошло, но дай мне сперва осмотреться.
Я подошел к стоящей у низкого парапета Джинни. Внизу мутным потоком бурлила толпа. Задирали вверх исполненные ненависти плакаты и лица. Они заметили парящие над ними контейнеры и поняли, что решающий момент близок. Склонившись над алтарем, что-то делал посвященный Мармидон. Я понял, что он усиливает поставленное им защитное поле. До меня донеслись незнакомые слова:
- …Хелифомар, мабопсаруп гоф ута эннунас сацпнос…
Молитва перекрывала угрюмое бормотанье осаждающий.
Огни эльфов вспыхнули ярче. Насыщенный энергией воздух потрескивал, кипел, пахло грозовым ветерком озона.
На губах моей любимой появилась слабая задумчивая улыбка.
- Как бы это понравилось Свертальфу, - сказала она.
Барни неуклюже подошел к нам:
- Можно начинать, и я дам им последний шанс…
Он прокричал те же предупреждения, что и прежде. В ответ раздались пронзительные вопли. В стену застучали объедки и камни.
- О’кей, - сказал Барни. - Хватит задерживать.
Я шагнул назад, к генератору, и запустил мотор. Включил ток. Генератор запел, прерывисто задрожал. Я вдохнул отвратительный дым и стало радостно. Хорошо, что мы не полагались на двигатели внутреннего сгорания. Мне приходилось видеть так называемые автомобили, они были построены около 1900 года, незадолго до полета первой метлы. Поверьте мне, помещения, где хранятся автомобили, не надо называть музеями. Гораздо точнее - "Хранилища ужасной нелепицы".
Громкий голос Джинни отвлек мое внимание. Он отправлял канистры в предназначенное для них место. Я их уже не видел. Теперь, равномерно распределенные по всей площади, они плавали в десяти футах над головой толпы. Джинни взмахнула волшебной палочкой. Я щелкнул главным выключателем.
Нет, чтобы очистить принадлежащую "Источнику" территорию, мы не использовали колдовство… Ток, пройдя по обмотке генератора, породил такое магнитное поле, что в радиусе ста ярдов прекратилось действие как наших, так и их чар.
Все приборы, которые могли быть повреждены, мы упрятали в помещение, обитое изнутри изолирующим материалом. Мы повторно предостерегли толпу, что проводим эксперимент с транспортировкой жидкостей, возможно, являющийся опасным. Ни один закон не мог от нас требовать, чтобы мы добавили, что эти жидкости - находящиеся под большим давлением, намеренно испорченные нами консервы. Настолько испорченные, что готовы взорваться каждую секунду. И взорвутся, когда исчезнут силы, поддерживающие защитное поле.
На самом деле мы намеренно преувеличили опасность. Мы пытались свести на нет, по крайней мере уменьшить вред, причиненный захватчиками. Ничего страшного в контейнерах не было. Может, присутствовал слабенький токсикон и такой концентрации, что об этом и говорить не стоило. Хотя… нормальное человеческое обоняние сочло бы ее достаточной, чтобы забить тревогу.
Просто безобидная смесь таких веществ, как: бутил-меркаптан, трупные запахи и ароматы гниения… М-да, у всей этой органики великолепная проникающая способность. И если хоть несколько капель попадет на кожу человека, вонь не исчезнет в течение недели, а то и двух.
Донесся первый истошный визг. Настала минута моего торжества. Затем нахлынула волна зловония. Я забыл надеть противогаз, забыл, что даже когда я человек, мой нос все же достаточно чувствителен. Одно слабое дуновение, и я задохнулся. Меня вырвало, содержимое моего желудка разлетелось по всей крыше. Запах, в котором смешалась вонь скунса, прогорклого масла, сгнившей спаржи… Это было гниение, гибель, это были колеса Колесницы Джагернаута, вымазанные лимбургским сыром… это было выше всякого выражения. Я едва смог натянуть на себя маску.
- Бедняга, бедный Стив, - рядом стояла Джинни.
- Они убрались? - прошипел я.
- Да… вместе с полицией. А с ними, похоже, и половина квартала.
Я вздохнул с облегчением. Была в нашем плане слабая точка: оппозиционеры не разбегутся, а возжелав наших жизней, вломятся в уже незащищенные двери. Узнав на собственном опыте, что мы им устроили, я теперь не думал, что такое возможно. Свою задачу работники лаборатории выполнили лучше, чем сами надеялись.
Вряд ли нужно ожидать, что они захотят вернуться. Если тебя арестовали, или ты сложил голову за общее дело - ты герой, и твой пример вдохновляет всех прочих. Но если ты просто-напросто сделался таким, что не можешь поговорить с лучшим другом (Потому, что он не может приблизиться на расстояние слышимости), видимо, твоя борьба за общее дело закончилась неудачей…
Я схватил Джинни, прижал к себе и принялся целовать. Черт, снова забыл о противогазе! Она распутала хоботы масок.
- Мне лучше пойти, пока эта гадость не разошлась по всему городу, надо уничтожить ее, - сказала Джинни. - Выключи свою машину и заэкранируй ее.
- A-а… да, - мне пришлось согласиться. - Мы намечали, что завод возобновит работу уже утром…
То одно обнаружилось, то другое, но еще пару часов мы были заняты. Когда закончили, Барии раздобыл несколько бутылок, и до самого рассвета мы отмечали победу. Небо в восточной стороне вспыхнуло розовым заревом, и лишь тогда мы с Джинни, шатаясь и икая, взобрались на нашу метлу.
- Домой, Джеймс.
Нас обвевал прохладный воздух, высоко над головой разворачивался купол небес.
- Знаешь что? - сказал я через плечо. - Я люблю тебя.
- Мур-р, - она дотянулась, потерлась щекой о мое плечо. Руки скользнули по моему телу.
- Бесстыжая девка, - сказал я.
- Предпочитаешь что-нибудь в другом роде?
- Ну, нет. Но могла бы и подождать немного. Я тут с тобой чувствую себя все более развратным с каждой минутой и не имею никакой возможности удовлетворить похоть…
- О, возможность есть, - пробормотала она мечтательно. - Даже на помеле. Забыл?
- Не забыл. Но черт побери, здесь, как и на других воздушных линиях, вот-вот все будет запружено. Зачем, в поисках уединения, лететь несколько миль, когда у нас рядом есть великолепная спальня?
- Верно. Твоя идея мне нравится. Всего пятнадцать минут и нам обеспечено уединение в собственном доме… Прибавь пару, Джеймс.
Метла резко ускорила полет.
Меня переполняло счастье, и мое счастье была Джинни.
Она первая почуяла признаки сверхъестественного. Я понял лишь, что ее голова оторвалась от моих лопаток, руки отпустили мою талию, ногти сквозь рубашку вонзились в тело.
- Какого Молоха!
- Тс-с! - выдохнула она.
Полет. Молчание. Легкий, но неприятный холодный потер рассвета. Наконец она заговорила. Голос ее звучал напряженно, он был каким-то ослабевшим, растерянным:
- Уже некоторое время я чувствую что-то неладное. Возбуждение и все такое… я об этом забыла.
У меня все дрогнуло внутри, как будто я готовился к превращению в волка. Чувства и сверхчувства стали ощупывать пространство. Повседневная магия плюс кое-что полученное в армии, плюс чуточку более солидная инженерная подготовка. Но у человеко-волков есть еще и прирожденные инстинкты и знания.
Наконец я понял.
Вокруг веяло ужасом…
Помело устремилось вниз. Мы уже поняли, что ЭТО случилось в нашем доме.
Мы соскочили с метлы на газоне перед домом. Я повернул ключ, ворвался в дверь. В доме было темно.
- Вал! - закричал я, - Свертальф!
Замки не были сломаны, стекла целы. Мечи и камни, охранявшие проходы, по которым к нам могло проникнуть сверхъестественное, находились на прежнем месте.
Но стулья были опрокинуты, вазы сметены со столов и разбиты, степы, пол, ковры - вся квартира забрызгана кровью…
Мы вбежали в комнату Валерии. Когда же увидели, что малютка спокойно спит в своей кроватке, то обнялись и расплакались.
Наконец Джинни удалось заговорить:
- Где же Свертальф? Что случилось с ним?
- Я поищу! Он совершил подвиг.
- Хорошо. - Джинни вытерла глаза.
Она оглядела царящий в детской беспорядок. Взгляд ее сделался жестким.
- Почему она не проснулась? - спросила она голосом, какого я раньше никогда не слышал.
Я уже начал поиск. Свертальф нашелся на кухне. Линолеум был залит кровью. У кота переломаны кости, разорвана шкура, распорото брюхо. И все же он еще с хрипом дышал. Я не успел рассмотреть, какие у него еще повреждения, как раздался пронзительный крик Джинни. Я галопом помчался обратно.
Она держала ребенка на руках. Из-под спутанных золотоволосых локонов тускло и тупо глядели голубые глаза. Лицо Джинни так осунулось, что, казалось, кости скул сейчас прорвут кожу.
- С ней что-то случилось, - сказала Джинни, - не знаю что, но случилось…
Я постоял мгновение, чувствуя, как вдребезги разлетается Вселенная. Потом я шагнул в туалет. Там темно, а мне сейчас нужна темнота. Сорвал с себя одежду и пустил в ход фонарик. Превратившись, подбежал к ним. Нос волка впитывал их запахи. Я сел на задние лапы и взвыл.
Джинни выронила то, что держала.
И пока я совершал обратное превращение, она неподвижно стояла возле кровати.
Превратившись, я сказал:
- Я позвоню в полицию, - Я не узнал собственного голоса. - Это не Вал. Это вообще не человек…
21
Я не могу вспомнить в подробностях, что происходило в течение нескольких следующих часов.
К полудню мы оказались в моем рабочем кабинете. Начальник местной полиции почти сразу понял, что дело выходит за пределы его компетенции, и убедил нас известить ФБР. Работники Бюро тщательно, дюйм за дюймом, обследовали дом и весь участок. Лучшее, что мы могли сделать - не путаться у них под ногами.
Я сидел на кровати, Джинни - на краю вращающегося стула. Время от времени кто-то из нас вскакивал, ходил по кругу, произносил какую-то бессмыслицу и падал обратно. Густо висел туман табачного дыма. Пепельница переполнилась окурками. В голове было пусто. Взгляд Джинни был глубоко обращен в глубь себя. В окнах - солнечный свет, трава, деревья. Все это теперь казалось нереальным.
- Тебе, правда, нужно что-то поесть… - сказал я, в бог знает какой раз. - Подкрепи силы.
- Поешь сам, - ответила она, глядя в никуда.
- Я не голоден.
- Я тоже.
Нас снова охватил ужас.
Резкий телефонный звонок сорвал нас с места.
- С вами хочет поговорить доктор Акман, - сказала трубка. - Будете говорить?
- Во имя самого Господа, да! - вырвалось у меня. - С видеоконтактом!
На мгновение я лишился рассудка, и никак не мог сконцентрироваться на первом сообщении человека, с чьей помощью в этот мир вступила Валерия. Мой разум закрутился вокруг принципов устройства телефона. Симпатические вибрации, когда оба абонента чарами заклинают один и тот же помер. Если пожелает - видеоконтакт с помощью магического кристалла, частичное вселение души в аппарат для передачи речи…
Рука Джинни обхватила мое запястье. Ледяная рука. Это привело меня в чувство.
Лицо Акмана выглядело почти таким же изможденным, как и лицо Джинни.
- Вирджиния, Стив… - сказал он, - у меня для вас сообщение.
Я попытался ответить. Не смог.
- Вы были правы, - сказал Акман. - Это гомункулус.
- Почему исследования заняли столько времени? - спросила Джинни. В ее голосе не было уже той силы. Просто хриплый суровый голос.
Потому, что случаи беспрецедентный. Об оставленных колдунами подменышах до сих пор говорилось только в легендах. Ничто в имеющихся данных даже косвенно не указывает на причину, по какой нечеловеческий разум украл ребенка… и каким образом это сделано. И, конечно, нам неизвестна причина, по которой этот гипотетический похититель оставил вместо ребенка голема… - он вздохнул. - Вероятно, мы знаем меньше, чем полагали.
- Что вам удалось обнаружить? - в голосе Джинни вновь зазвучала решимость.
Я пристально посмотрел на нее.
- Вместе со мной, - сказал Акман, - исследования вели: полицейский хирург, люди из криминалистической лаборатории, а позднее патологоанатом из больницы университета. Вернее, я вместе с ними. Я ведь домашний врач. Несколько часов мы потратили на проверку предположений, что Валерия заколдована. Сами понимаете - подобие полное.
Данное существо не имеет разума. Линии электроэнцефалограмм практически ровные… Но оно идентично вашей дочери во всем, вплоть до отпечатков пальцев. Однако, она… оно не смогло отреагировать на все наши терапевтические заклинания. Что привело нас к мысли, что это тело - имитация. Стив, мы втолковывали это вам с самого начала. Наш вывод подкреплен целой серией тестов.
Например, процентное содержание соли в тканях гомункулуса наводит на мысль, что его создатель не имеет достаточного ее количества. Окончательно вопрос был решен, когда сделали инъекцию радиоактивной Святой воды. Метаболизм и отдаленно не схож с человеческим… Нам помогло, что он говорил таким сухим тоном.
Ужас постепенно начал приобретать пусть туманные, но очертания. Колесики мозга со скрипом пришли в движение. Как найти способ вступить в бой с похитителем?
- Что сделают с подменышем? - спросил я.
- Полагаю, что власти предпочтут сохранить ему жизнь. В надежде, что… что удастся что-нибудь узнать. Понять и что-нибудь сделать. В конце концов, если больше ничего не случится, он, несомненно, перейдет в собственность государства. Не питайте ненависти к этому бедному существу. Все что оно есть - бедное существо, созданное для какой-то злой доли. Но ответственности за это оно не несет.
- Если не возражаете, не будем терять времени, - резко сказала Джинни. - Доктор, у вас есть какие-нибудь идеи, как вернуть Вал?
- Нет. Это угнетает меня. - Он нахмурился. - Хотя я только медик… Что еще я могу сделать? Скажите, что? Я начну тогда немедленно.
- Можете начать прямо сейчас, - сказала Джинни. - Вы, конечно, слышали, что мой кот защищал Вал, и был очень сильно изранен. Сейчас он у ветеринара, но я хочу, чтобы им занялись вы.
Акман не скрыл удивления:
- Что? Но, право же… послушайте, я не могу спасти жизнь животному, если этого не может даже специалист!
- Здесь нет проблемы. Свертальф выкарабкается, но ветеринар не подготовлен для работы с дорогостоящим, предназначенным для людей, оборудованием. У него нет и самого оборудования. Я хочу, чтобы кот выздоровел как можно скорее. Если у вас нет нужных зелий или заклинаний, узнайте, как их найти. Деньгами можете не ограничиваться…
- Подожди, - сказал я, - сколько с меня высосут эти пиявки?
Она тут же оборвала меня: