* * *
Роберто Дел Аглиос, старший сын Адвоката и первый посол Конкорда в Сирране, ощущал прилив необычайной энергии и чувствовал себя гораздо моложе своих сорока восьми лет. Сезон за сезоном, год за годом он упорно вел трудные, деликатные, порой выводящие из себя переговоры, и вот наконец договор был утвержден властями закрытого и почти недоступного для чужаков государства Сирран.
Пусть это и не настоящий союз, однако соглашение предусматривало тесные связи, свободную торговлю намного более широким спектром товаров и, самое главное, обмен информацией о соседях, таких как Цард на юге, Омари на западе и огромное равнинное царство Герант к северу от Сиррана. Еще недавно почти слепые, благодаря договору они обрели повсюду множество глаз.
Лишь оказавшись за пределами Сирранкиора, места, где заседало правительство этой удивительной страны, Роберто позволил себе подойти к Гестерису и крепко обнять его. Двое мужчин от души похлопали друг друга по спинам.
- Этот договор, - отстранившись, сказал Роберто, - поможет Конкорду снова вернуть себе величие. Ты только подумай, что это даст Госланду и Дорносу…
- Это укрепит власть твоей матери во всех уголках Конкорда. Роберто посмотрел на своего старого друга. Сенатор Марк Гестерис был героем Конкорда, человеком, который сдерживал войска Царда на границе Нератарна, пока Роберто не подоспел с армией, чтобы дать решающее сражение войны 848-го цикла. А также великим воином и проницательным дипломатом. Пожалуй, в Конкорде не нашлось бы людей, не питавших уважения и глубокого почтения к одноглазому генералу с глубоким шрамом, пересекавшим правую сторону лица. И по сю пору этот шрам в холодные дни наливался краснотой, а пустая глазница постоянно чесалась.
- У меня не хватает слов, чтобы выразить тебе благодарность. Ты так давно не видел семью.
- Служить Конкорду для меня честь и удовольствие, - ответил Гестерис. - Однако нам еще предстоит многое сделать. Наша разведка доносит, что Цард вновь вооружается. Конечно, это может быть просто реакцией на возвращение нами Атрески и формирование легионов в пограничных провинциях, но я лично думаю иначе. А еще я полагаю, что нам очень не помешала бы военная помощь Сиррана. Силы для оказания поддержки у них вроде бы есть, но, похоже, нет ни малейшего желания их применять.
- Все это странно, - ухмыльнулся Роберто. - За все время существования Конкорда они не разу никуда не вторглись. Никакого стремления к экспансии, знаешь ли.
Гестерис коротко рассмеялся.
- Да, будучи гражданином Конкорда, трудно поверить, что можно располагать силой и не стремиться ее использовать. И подумай вот о чем. Много ли народу мы видели? Многое ли нам вообще позволили увидеть в этой стране? Не исключено, что большая ее часть вовсе не заселена. А все разговоры об их мощи служат лишь для устрашения несведущих чужеземцев.
- Ну, исключить это, конечно, нельзя. Сам-то ты как думаешь?
- Что ж, на мой взгляд, главная причина в их самосознании. Они не единый народ, а это уже само по себе отвергает всякую мысль об экспансии. Тут ведь правят не с помощью указов, а по общему согласию. Более того, можешь, конечно, посмеяться, но мне кажется, всем сирранцам присуща агорафобия. Взять хотя бы их столицу - никаких больших площадей, открытых пространств.
- Знаешь, возможно, ты прав - Роберто задумался. - Все бы так… только вот эти шпили.
- Нет. Со шпилями все в порядке, они огорожены и, как я понимаю, благословлены богами.
Роберто долгим взглядом посмотрел на ошеломляющий своей красотой, невероятный столичный город Майтаринос, название которого переводилось примерно как "место встреч".
Это был город низких куполов и устремленных ввысь шпилей, окаймленных улицами со множеством деревьев и обнесенных стеной леса, город крытых рынков и уединенных полян. В палитре столицы преобладали цвета листвы и веток - оттенки зеленого, бурого и красно-желтого.
Местная поговорка называла лесную сень крышей мира, и пронзить крышу означало поспорить с силами неба. Правда, это вовсе не говорило о том, что здесь боялись небес. Самые высокие шпили воспаряли на сотни футов над самым высоким деревом и являлись памятниками превосходства человеческого гения над природой. На них поднимались для уединенных раздумий, благоговейного созерцания пресловутой "крыши мира", поклонения мириадам чтимых в Сирране богов и - типично сирранская практичность - наблюдений за погодой.
Роберто как-то не задумывался о такой странности - сирранцы, которые предпочитали жить в приземистых домах, редко строившихся выше двух этажей, тем не менее превосходно чувствовали себя и на раскачивающихся шпилях, и на верхних ветвях самых высоких деревьев. Никогда прежде он не видел столь ловких верхолазов и акробатов, причем во всем этом ни малейшей показухи, сирранцы просто не ведали страха высоты. Одно это объясняло, почему Сирран не опасался вторжения - чтобы покорить его, любой армии потребовалось бы вырубить или сжечь все здешние безбрежные леса. А для этого надо сперва подобраться к дереву с топором, что само по себе непросто.
И все же Гестерис верно уловил, в чем слабость жителей Сиррана. Во время своего путешествия через бескрайние леса, усеянные ошеломляющей красоты горными хребтами, широкими озерами и непроходимыми долинами и ущельями, он заметил, что каждый раз, когда по пути приходилось пересекать открытые пространства, сирранцы чувствовали себя неуютно.
- Я прав, уверяю тебя, - заявил Гестерис. - Смотри.
Их переводчик Таренак открывала двери здания, пропуская вперед Хуатла, старейшего члена делегации Сиррана на переговорах. Выйдя на солнечный свет, оба они быстрым движением провели руками перед глазами и над головой.
- Спаси меня, Всеведущий, а я-то было решил, будто они отмахиваются от мошкары.
- Наверное, бывает и так, - хмыкнул Гестерис. - Гнус здесь такой, что шрамы от иных укусов могут остаться на всю жизнь.
- Марк, твоя наблюдательность просто поражает.
- Тут особая наблюдательность и не требуется. Жест довольно редкий.
- Суеверие?
- Полагаю, религия, - ответил Гестерис. - Я спросил Таренак, но она смутилась и ответила в высшей степени невразумительно.
- Да, тебе удалось меня удивить.
Таренак и Хуатл торопливо направлялись к ним. Они оба обладали типично сирранским телосложением - рослые, стройные и грациозные, с большими, крепкими руками. Сирранцы представляли собой потомков древесной расы. Костистые выступы сбегали вниз по обеим сторонам их шеи и продолжались, как говорил Роберто, по всей длине торса и внутренних поверхностей рук. У их далеких предков между этими гребнями существовала перепонка, обеспечивавшая долгое планирование с высоты или затяжные прыжки с дерева на дерево. У некоторых до сих пор сохранился удлиненный копчик. Рудиментарное напоминание о давно забытом прошлом, так же как и зеленоватый отлив их темно-коричневой кожи. Это была история, которой жители Сиррана дорожили и которая до сих пор лежала в основе их мифологии, религии и обрядов.
- Что, забыли внести в договор какой-нибудь важный пункт? - решился спросить Роберто, когда сирранцы приблизились, торопливо преодолев короткий пролет каменных ступеней. Оба были одеты в плотно облегающие тело штаны и рубашки, легкие, накинутые на плечи плащи развевались на ветру.
Таренак не улыбнулась, хотя уже успела привыкнуть к чувству юмора Роберто. Ее большие карие глаза сосредоточились на после Конкорда, и она, нахмурившись, сказала:
- Получена новая информация.
Голос у нее, как и у большинства сородичей, был гортанным и сильным, способным проникать сквозь приглушающую звуки густую листву.
Роберто не удержался от усмешки.
- Значит, хорошо, что мы успели подписать соглашение?
- Да. - Она так и не улыбнулась.
Роберто посерьезнел. В глазах Таренак стояло глубокое разочарование. И печаль.
- Что случилось?
Таренак повернулась к Хуатлу и подала ему знак. Он медленно заговорил. Таренак приходилось часто останавливаться, подыскивая подходящие эсторийские слова, но она старалась изо всех сил.
- Войска Хурана снова покрывают землю. Они быстро движутся на запад, сердитый зверь войны громыхает по горам и долине. Им не видно конца, но у них есть жестокая цель. В их глазах кровь, это единственное, что они видят. Что-то движется позади них, и они не осмеливаются свернуть в сторону, хотя страх подталкивает их разбежаться. Они обрушатся на наших друзей. Вы не готовы.
Роберто поймал себя на том, что уставился на Гестериса. Их радость обратилась в прах. Короткое сообщение изменило все.
- Где они? - спросил Роберто. - Как далеко успели продвинуться?
И снова медленная сирранская речь, потом несколько неуклюжий перевод.
- Сейчас они находятся к югу и востоку от нас. Недалеко от Халора. Они движутся по нашим южным границам, держат путь на Госкапиту. Возможно.
- В Галорианские горы? Как могло случиться, что они оказались так близко, а вы нас не предупредили?
Таренак перевела этот вопрос, и Роберто увидел, что Хуатл нахмурился, как будто ответ был очевиден.
- Только наши друзья слышат то, что мы видим. Вчера договор не был подписан. Сегодня - вы друзья.
Роберто воздержался от замечаний. Он кивнул и резко повернулся к Гестерису.
- Необходимо немедленно сообщить об этом моей матери. Бери свою команду и прихвати образцы вещества. Они потребуются Неристусу и Д'Алинниусу гораздо раньше, чем мы думали. Отправь птиц. Вышли перед собой самых быстрых гонцов. Мы должны собрать силы, и у нас нет времени.
Гестерис ударил себя правым кулаком в грудь.
- Телом и душой с тобой! А что предпримешь ты, Роберто?
- Сначала постараюсь разведать побольше об их численности и вооружении, желательно бы увидеть все своими глазами. Ну а потом отправлюсь в Госланд, где возглавлю оборону. Позаботься о том, чтобы там знали о моем прибытии.
Роберто стукнул кулаком по каменному парапету.
- Проклятый Хуран! Да развеют его пепел демоны ветра! Как мог он так быстро восстановить силы?
На самом деле Роберто до конца не верил услышанному, чудес не бывает. Может быть, это лишь демонстрация силы? Может быть, сирранцы ошибочно истолковали намерения Царда? Хотя они редко высказывались на какую-либо тему столь прямо и подробно, без долгих предисловий и путаных намеков. И это беспокоило Роберто куда больше, чем он согласился бы признать. Судя по всему, Цард все же собрался с силами и отважился на вторжение. Конкорд к этому был попросту не готов.
ГЛАВА 4
859-й Божественный цикл, 1-й день от рождения генастро
Миррон, Ардуций и Оссакер прошли по мощеным дорожкам мимо лужаек и фонтанов парка, миновали базилику и вступили на территорию самого дворца, на стенах которого реяли флаги земель Конкорда, хотя верность определенных членов федерации вызывала ныне сильные сомнения.
Их провели в маленькую, но роскошно обставленную приемную. Дни стояли прохладные, и пол под ногами подогревался с помощью гипокоста - системы подачи теплого воздуха. Миррон так и не научилась без трепета и восхищения относиться к роскоши всех этих бюстов, гобеленов и мебели, но главным сюрпризом для нее в этот удивительный день стало нечто иное.
- Пол! - вскричала она и, бросившись вперед, утонула в отцовских объятиях гиганта.
Настоящего своего отца Миррон не знала, но этот человек спасал ей жизнь не один раз, а столько, что с ходу и не сосчитаешь. Пол Джеред, казначей Конкорда, улыбнулся.
- С днем рождения, Миррон.
- Почему тебя не было на приеме, Пол?
- Государственные дела и тому подобные мелочи. - Он выпустил ее, отступил назад и указал на кресло с откидывающейся спинкой. - Присядь, Миррон, надо поговорить. И остальные тоже.
- Что происходит? - Миррон посмотрела на братьев. - Ну?
- Мы знаем лишь, что казначей хотел поговорить с нами. Вот почему нас вызвали из Моразии, - сказал Оссакер.
- Бывший казначей, - уточнил Джеред. - Не забывайте, я вышел в отставку, вновь укоренившись на эсторийской почве. Ныне я всего лишь старик, если еще и занимающийся вопросами безопасности, то лишь для того, чтобы не впасть в старческий маразм…
- Слышали мы эту песню… - пробормотала Миррон, садясь и принимая у слуги кубок с водой.
Джеред сел напротив Восходящих. Для своих пятидесяти семи лет он выглядел совсем неплохо, хотя чувствовалось, что поспешное возвращение из Атрески его утомило. Облик его ничуть не утратил былой внушительности, а морщинки вокруг глаз, когда казначей, как сейчас, улыбался, лишь придавали ему отеческий вид.
- Дело в том, что бывший король Атрески в ходе нашей беседы сообщил нечто, глубоко меня встревожившее. Я, право же, не знаю, как и сказать. Короче говоря, если верить Юрану, Гориан жив.
Миррон словно провалилась в темный тоннель, замкнувшись внутри себя. Она выронила кубок и больше не воспринимала энергетические карты братьев и Джереда. Женщина смутно осознавала, что лицо ее горит, а дыхание слишком участилось, но не могла справиться с потрясением.
Она закрыла глаза и раскачивалась, пропуская сквозь себя его имя. Обрывки воспоминаний промелькнули перед ее мысленным взором - красота Гориана, его ярость. Образы прошлого, ушедшие навсегда. Тени минувшего десятилетия, которые она отвергла, но не сумела забыть.
Голоса и прикосновения пытавшихся успокоить ее людей не помогли Миррон восстановить душевное равновесие. Она даже не знала, что сделает в следующую секунду: засмеется от облегчения или зарыдает от отчаяния. Хотя теперь память о Гориане была им ненавистна, Восходящие никогда не желали ему смерти. С другой стороны, известие о том, что он уцелел, сулило множество серьезных проблем. Стоило их жизни медленно, постепенно наладиться и устояться, как в их тихую заводь с плеском влетел булыжник.
- Что нам делать? - Это прозвучал ее голос, но Миррон слышала его будто бы со стороны и издалека, словно через закрытую дверь. - Что же нам делать?
Миррон поймала себя на том, что внизу живота стало вдруг горячо - ощущение, которое она впервые испытала девочкой, осознав красоту Гориана. Молодая женщина ничего не могла с собой поделать и лишь проклинала свою беспомощность и растерянность.
- Эй, все в порядке! - Голос Ардуция несколько утихомирил суматошную круговерть ее мыслей. - Успокойся, ничего пока не случилось. Выпей.
Миррон открыла глаза. Они были затуманены слезами, и она сердито смахнула влагу.
- Прошу прощения, - буркнула Миррон, приняв у Ардуция кубок разбавленного водой вина. - Спасибо, Арду.
- Нет, это мне следует извиниться перед тобой, - покачал головой Джеред.
Миррон сделала маленький глоток и посмотрела на братьев. Оссакер осунулся, к его глазам подступили слезы. Лицо Ардуция выглядело болезненно печальным.
- Я думаю, все мы знали, что когда-нибудь он объявится, - тихо проговорил Оссакер. - Мы годами не говорили об этом, но, думаю, никто из нас на самом деле не верил, что он сгинул навеки.
Джеред нахмурился.
- Если вы так думали, нам следовало искать его все это время.
- И где бы мы искали? - спросил Ардуций. - Конкорд огромен, Цард тоже да еще толком не нанесен на наши карты, а сколько есть и иных земель. Гориан к тому же умен. Мы бы никогда его не нашли.
- Но это по нашей вине он уцелел, - напомнил Джеред. - Роберто Дел Аглиос выступал за его смерть, когда у нас была такая возможность. Мы же решили отпустить его на свободу. И вот теперь я думаю: не придется ли нам горько пожалеть о своем тогдашнем решении?
- Ему было всего четырнадцать! - выкрикнула Миррон, найдя выход своему гневу. - Нам всем было по четырнадцать. И несмотря на то что он сделал, мы не могли просто уничтожить его, ни тогда, ни потом. Даже ты, Пол, потому что в то время ты поддерживал нас. В конце концов, дело не в этом. Мы не можем позволить себе жить прошлым и постоянно копаться в нем. Вопрос в том, что делать теперь? И вообще, где и каким образом он объявился?
Взгляды Восходящих снова обратились к казначею.
- Что именно сказал Юран? - спросил Ардуций.
Джеред наклонился вперед и сделал глубокий вдох. Миррон ощутила тревожную ауру его воспоминаний.
- Представляете, указ о низложении вызвал у него облегчение. - Казначей покачал головой. - Когда он начал говорить, мне показалось, что он напуган. То есть сначала я подумал, что он боится казни, но потом понял: есть и другая, более глубокая причина. Он боялся Гориана. Гориана, который использовал Юрана, чтобы получить доступ к королю Хурану, а потом, когда Конкорд вознамерился вернуть Атреску, бросил его на произвол судьбы.
Юран говорит, что в Царде Гориан быстро приобрел доверие короля и в настоящее время является там самой влиятельной персоной, стоящей за троном. Вот так обстоят дела, если верить Юрану.
- Но ведь не это же так напугало Юрана? - промолвил Оссакер. - Гориан что-то сделал? Что?
- По мне, это звучит нелепо, просто дико, но Юран уверяет, будто Гориан ставит опыты с оживлением мертвых. Успешные опыты. Послушать Юрана, так он подбивает короля Царда начать новую войну с Конкордом, используя мертвецов как оружие.
При этих словах Миррон стало не по себе: ее сознание наполнило неприятное, но отчетливое воспоминание. Как будто все случилось только вчера…
- Ты помнишь, правда? - прошептал Оссакер. В пульсации его жизненных линий прослеживался тот же страх.
- Он говорил об этом в теснине Любек, - кивнула Миррон. - Интересно, что он там увидел?
- Постой, постой, - вклинился Джеред. - О чем он говорил?
- Речь идет о мертвых, погибших в теснине Любек во время последней войны с Цардом, - ответил за нее Ардуций. - Нам всем тогда чуть плохо не стало, а Гориана вид множества трупов заворожил - и он высказался в том смысле, будто у мертвых имеется какая-то своя энергия. Я предположил, что он ощущает энергию крыс, обгладывающих кости, но он только отмахнулся. Да, Миррон права. Он еще тогда что-то увидел, некую почву для деятельности.
- Ты веришь рассказу Юрана? А ведь это могли быть слова отчаявшегося человека, который готов сказать что угодно, лишь бы спасти свою жизнь.
- Но ты сам сказал, Пол, что это не имеет отношения к его казни. Ты с ним говорил. Ты-то сам что думаешь? - спросил Оссакер.
- Я думаю, что в жизни не слышал ничего более отвратительного, и очень хотел бы верить, будто все эти россказни вызваны лишь стремлением продлить его жалкую жизнь. Но там со мной была Меган. Мы допрашивали его вместе, и оба пришли к одному и тому же выводу. Насколько его рассказ соответствует действительности, это другой вопрос, но сам Юран полностью верит в то, что говорит.
Так вот, он, конечно, может ошибаться, но игнорировать его сообщение мы не имеем права. И должны действовать исходя из того, что оно соответствует истине, пока не сможем убедиться в обратном. Необходимо все проверить. Это ваша задача. Ваша и Ступеней Восхождения. В конце концов, Гориан может использовать какой-то трюк, фокус, иллюзию. Так ли это, возможно ли вообще воскрешение мертвых - предстоит выяснить вам.
Миррон уставилась на Джереда. На протяжении их долгой дружбы она узнала его и как непревзойденного прагматика и реалиста и одновременно как человека несравненно более великодушного и доброго, чем это виделось со стороны. Но вот неуверенность в его поведении Миррон заметила впервые.