- Кто твой тотем? - спросила чернокожая девочка.
В грозовом сумраке сложно было разглядеть выражение ее лица, и Тамара не понимала, шутка это или какая-то проверка. В любом случае, она не знала, что ответить. Воцарилась пауза.
- Все вопросы потом, - отрезала мисс Вукович. - Мы в дороге с самого утра.
Тома еще не видела ее такой строгой. Что ж, иметь в тылу человека, которого все побаиваются, будет полезно.
Опекунша провела ее внутрь. Прихожая дыхнула теплом, - только теперь Тамара осознала, как замерзла во время морского путешествия. Все стены были отделаны светлым деревом. На крючках рядами висели куртки, на низких полках стояла обувь. Наверх вела лестница, а справа через открытую дверь Тома разглядела гостиную.
- Это общая комната, - объяснила мисс Вукович, разуваясь. - Сейчас посмотрим, где твоя спальня.
- Моя? Я что, буду жить отдельно? - удивилась Тамара, привыкшая к детдомовским спальням на шесть человек.
- Нет. У тебя будет соседка… - хорватка сверилась с листком, приколотым к стене.
- Так, третья спальня, тебя уже вписали.
Тома заглянула ей через плечо: действительно, в табличке значилось: "№ 3 - В. Refursdottir, T.Korsakov".
- Они забыли "а" на конце.
- Нет. Привыкай, к тебе будут обращаться "мисс Корсакофф". Учителя, по крайней мере. А другие студенты… Ты должна решить, как представиться. Тамара - длинное имя. Тома - похоже на мужское Том. Не стоит давать повод для шуток в первый же день. У меня была одна знакомая Тамара из Англии, все звали ее Тамми.
- Спасибо, я подумаю.
Мало было проблем. Ожоги, шарф, отсутствие денег и родителей, со сверхспособностями тоже большой вопрос, теперь еще к имени могут прицепиться. И, главное, кто?! Эта соседка с абракадаброй вместо фамилии?
Мисс Вукович торопливо показывала дом. Наверное, устала и мечтала оказаться в своей кровати. Тома была ей благодарна за русскую речь: так быстро на английском она бы сейчас ничего не разобрала. И без того едва находились силы кивать и волочь чемодан.
- Там кухня. Завтрак, обед и ужин - в главном здании. Но здесь всегда можно перекусить, выпить кофе, - Вукович указала на громоздкую серебристую кофемашину и задумчиво взглянула на Тому. - Ну, или чай, если ты к нему привыкла. Чайник тоже должен где-то быть. Просто здесь его мало, кто пьет. Так, идем дальше. Наверху три спальни студенток второго курса. У них свой душ и туалет. Внизу - спальни младших учениц. Проходи.
Они зашли в общую комнату. Длинные диваны стояли буквой "П", стены занимали полки с книгами и настольными играми. Три девочки смотрели кино по телевизору.
После короткого знакомства, как на веранде, мисс Вукович показала Томе дверь в душ и туалет первого этажа, а потом повела в крайнюю справа спальню с цифрой "3" и карточкой с фамилиями, как в списке.
Это была небольшая, но уютная комната, обставленная симметрично: с каждой стороны - шкаф, кровать, тумба и письменный стол. Только правая половина была стерильно пуста, лишь на застеленной кровати лежала стопка чистого постельного белья, а левая пестрела плакатами, мягкими игрушками, цветастыми подушечками и прочей девичьей ерундой. От изобилия резало глаза. Хозяйка всего этого барахла отсутствовала.
- Располагайся, - с улыбкой сказала мисс Вукович, закрывая за собой дверь и глядя, как Тома нерешительно садится на краешек кровати. - Нравится?
- Мягко, - только и смогла сказать девочка.
- Ну, хорошо. Завтра мисс Кавамура введет тебя в курс дела. Ты устала, думаю, ваше знакомство можно отложить до утра. Отдыхай.
- Мисс Вукович?
- Что? - женщина уже взялась за дверную ручку, но теперь обернулась.
- Что такое тотем? Та девочка спросила меня…
- Это животное рода. Первое, в которое летние перевертыши начинают превращаться. Собственно, те, кто не пытается развить дар, только в него и могут трансформироваться. Принимать облик тотема летним проще всего, и это совсем не отнимает сил. Обычно звероликие наследуют его от матери или от отца.
- А кто мой тотем?
- Не знаю, ведь про твоего отца нам ничего не известно.
- А мамин?
- Как правило, название тотема - в фамилии перевертыша. Ты Корсакова, как и твоя мама.
- И что это значит?
- Корсак - степная лисица, - терпеливо объяснила Вукович. - Но на твоем месте я бы пока не рассказывала об этом остальным. Вдруг ты переняла тотем отца. Или у тебя нет способности. Всякое может быть.
- Они будут смеяться, если узнают, что я не умею?..
Мисс Вукович пожала плечами.
- Лучше просто не врать им с самого начала. Или говори правду, или не говори ничего. Но решать тебе. Не переживай, ты обязательно с кем-нибудь подружишься. Летние - открытые и дружелюбные ребята.
- А зимние?
- На сегодня много вопросов. Извини, я устала после перелета и долгой трансформации.
- Конечно. Извините.
- Спокойной ночи, Тамара. Я предупрежу мисс Кавамура, что ты приехала.
И хорватка вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, оставив Тому переваривать события прошедшего дня.
Можно было, конечно, выйти, познакомиться с соседками, но Тамара еще от детдомовских не оклемалась, а тут новые… Нет, завтра. И чем позже - тем лучше.
Она застелила постель, постоянно косясь на дверь. Хотела успеть до появления соседки, чтобы не пришлось с ней разговаривать. Белье здесь было совсем другое. Мягкое, плотное, с сердечками. Тома всю жизнь плевалась на девчачьи глупости, но сейчас ее почему-то так и тянуло забраться под красивое одеяло.
Она вытащила из чемодана первую попавшуюся футболку, натянула ее и нырнула в постель. Матрас был идеально ровным, упругим, но Тома никак не могла приспособиться к новому месту, без своего провисшего скрипучего металлического гнезда. Немного повертелась, долго внюхивалась в свежий пододеяльник, - он пах сладко, как цветущие липы. В голове безумной каруселью вертелись картинки и обрывки мыслей. После долгого плавания ей казалось, что ее все еще укачивает, будто она до сих пор в каюте.
По оконному козырьку звонко ударили капли дождя, громыхнуло, и сплошной ливень обрушился на остров Линдхольм. Интернат, Кирилл Осипов и все остальные остались далеко в прошлом. Тома вслушивалась в мерную дробь и сама не заметила, как провалилась в сон.
Проснулась она рано, ведь так и не решилась накануне высунуть нос из комнаты и навестить уборную. Предрассветные сумерки окутывали комнату, тихо посапывала во сне соседка. Тома повернулась - на подушке напротив разметались длинные белые волосы, как будто там спала не девочка, а старушка. Хотя рядом с ней и валялся большой плюшевый заяц.
В домике было тихо. Тамара захватила зубную щетку, аккуратно приоткрыла дверь, прокралась босиком к туалету. Потом направилась в душ. С пристрастием изучила себя в зеркале, умылась и старательно начищала зубы минуты две. Говорят же, что у иностранцев - идеальная улыбка, вот ей и не хотелось упасть в грязь лицом. Потом ополоснулась целиком, но слишком поздно поняла, что полотенце осталось в комнате, да еще и на дне чемодана, а в первый же день будить соседку своей возней она не собиралась. Поэтому прямо так, на мокрое тело, напялила спальную футболку и пошла осматривать дом. У нее была фора, чтобы освоиться, до того, как все встанут и начнут сверлить ее взглядами и пытать вопросами.
На кухне рядами стояли кружки. Тома взяла какую-то наугад со смешными цветочками, отыскала чайник и коробку с печеньем. Выудила пару штучек - никто же не станет пересчитывать. И с кружкой горячего чая в руках и рассыпчатой выпечкой за щекой отправилась в общую комнату.
Надо было срочно пополнить свои скудные знания о перевертышах. Почерпнуть информацию в интернете вряд ли бы вышло: никаких айпадов у нее не водилось. И даже если был бы: что искать? Кто такие дети Солнца?
И Тома двинулась вдоль книжных полок, методично осматривая их снизу вверх. На русском ничего, как и ожидалось. Даже какие-то книги с иероглифами. Зато на глаза попался толстый переплет с большими английскими буквами. Она перевела: "Тотемы. Краткий атлас". Поставила чай на подоконник и потянула за корешок книги. Если этот фолиант - краткий, то чего же тогда ждать от полного атласа?
Страницы пожелтели от времени: изданию перевалило за сотню лет. Текста оказалось не так много, а вот иллюстрации… Тонкие и детальные, как гравюры, изображения птиц и животных, прорисованные до каждой чешуйки и волоска. Раскрашенные акварелью и бережно прикрытые папиросной бумагой. Тома любила рисовать и считала, что у нее получается довольно сносно, но это… Выше всяких похвал.
Девочка заворожено переворачивала страницы и направилась было к дивану, не отрываясь от книги, но случайно задела забытый на подоконнике чай. Кружка рухнула вниз, и горячие брызги вперемешку с осколками разлетелись по полу. Тома в ужасе замерла.
Первый день! Самый первый день в новом месте - и она уже нарвалась на наказание! А кружка? Она ведь была чья-то! Теперь и соседки ополчатся против нее, и начнется все то же самое, что и в детдоме! Вот черт!
Тамара лихорадочно соображала, чем убрать беспорядок. И вдруг вспомнила, что стоит посреди общей комнаты босиком в мокрой футболке и трусах. На цыпочках метнулась в свою спальню, натянула вчерашние джинсы, стараясь не разбудить соседку, а потом ринулась на кухню. Искала тряпки повсюду, заглядывала в каждый шкаф - ничего. Только широкий рулон, похожий на туалетную бумагу. Но это ж сколько придется извести! Она поежилась: в детдоме за такое ругали.
А душ? Ну, должны же они чем-то мыть душевую? В интернате в углу всегда стояло жестяное ведро с красными буквами и швабра. Тамара поспешила в ванную - ничего. Ни ведра, ни швабры, ни даже обрывка тряпки. Полотенце! Они все равно мокнут, вытрет быстренько, прополощет - и никто не узнает! Выбрала бежевое, чтобы не было заметно чайных пятен, вернулась в общую комнату и рухнула на колени. Осколки собирала прямо в ладони. В мусоре их сразу обнаружат, надо найти место получше… Пока припрячет у себя в вещах, а потом выкинет где-нибудь, когда все забудут.
Прокралась к себе, с трудом расстегнула свободной рукой рюкзак и выудила пакетик из-под шампуня и всякой дребедени.
- Ты кто? - английская речь заставила Тому вздрогнуть.
Она спешно ссыпала осколки в пакет, пихнула в рюкзак и обернулась. На нее сонным подозрительным взглядом смотрела соседка: девочка с самыми белыми волосами, которые Тамаре только приходилось видеть в своей жизни. Выглядело бы красиво, если бы не белые брови и белые ресницы. Они делали свою хозяйку похожей на инопланетянина.
- Привет, я - Тамара. Твоя новая соседка.
- Привет, - недовольное выражение не сходило с лица девочки.
- Извини, что разбудила. А тебя как зовут?
- Бриндис. Или Брин. У тебя кровь, - белокурая девочка указала ледяными голубыми глазами на руку Томы.
Действительно, с ладони стекала темная струйка. Наверное, поранилась об осколки.
- Ерунда.
- У меня есть антисептик, - Брин откинула одеяло и опустила ноги на пол.
На ней была ночнушка с феями - вот уж точно инопланетянин.
- Не надо. Я сама, - и Тома вышла из комнаты, чтобы смыть кровь.
Получилось довольно невежливо, но она понятия не имела, как себя вести. Подержав царапину под холодной водой, Тамара зажала в кулаке кусок туалетной бумаги и вдруг вспомнила, что грязное полотенце до сих пор в гостиной. Ринулась туда, но было поздно: Брин стояла посреди комнаты и в ужасе взирала на пол.
- Что это?! - воскликнула она. - Кто это сделал?!
- Пожалуйста, не кричи, - зашептала Тома. - Я все уберу.
- Так это ты?! Мое бамбуковое полотенце!
- Извини! Я все постираю. Я не знала, что оно твое.
- Что происходит? - из второй спальни выглянула чернокожая девочка, которая вчера спрашивала про тотем.
Ее курдяшки темным облаком пушились вокруг головы.
- Она вытирала пол моим полотенцем! - возмущенно крикнула Брин.
- Я искала тряпку, но нигде не было, - оправдывалась Тома. - Я пролила чай, и не знала, как убрать… Но я… как это по-английски… не специально! Я не хотела!
- Ну да! Я видела, как ты пялилась на меня! Решила сделать мне гадость?
- Что?! Я тебя знаю только пять минут!
- Брин, зачем ты нападаешь на новенькую? Это всего лишь полотенце! Посмотри, как она перепугалась! А что у тебя с шеей? - девочка из второй спальни подошла к Томе, обеспокоенно разглядывая ее ожоги.
Да-да, именно обеспокоенно. Без испуга, отвращения или жалости. Тамара ожидала чего угодно, но не участия.
- Я… попала в пожар, когда была маленькая, - неуверенно протянула она.
- Болит? - спросила ее защитница.
- Нет, - Тома пожала плечами.
Из дверей уже выглядывали растрепанные со сна девочки в пижамах.
- Что случилось? - зевнув, поинтересовалась одна из них, худая и долговязая.
- Брин устроила скандал из-за испачканного полотенца, - сообщила африканка. - Совсем напугала новенькую!
- Зури, она нарочно! Она вытирала им пол! - Брин сердито уперла руки в боки.
- Не придумывай, - попыталась ее утихомирить долговязая. - Она только вчера приехала, ничего здесь не знает… Как тебя зовут?
- Тамара.
- Очень приятно, я - Ханна.
Тома стояла, не веря своим глазам и ушам. За нее заступились! И кто? Совершенно незнакомые девочки, которых по ее вине разбудили в несусветную рань.
Брин насупилась, схватила свое полотенце и демонстративно удалилась в спальню. Остальные обступили Тому, засыпав ее вопросами. Когда выяснилось, что Тамара - сирота, которая всю жизнь провела в интернате, градус сочувствия и симпатии зашкалил окончательно. Ханна предложила свое запасное полотенце, Зури принесла экзотические сухофрукты. Даже с тотемом удалось выкрутиться: Тамара наплела, что не знает своих родителей, а первую трансформацию помнит плохо из-за шока. И мадам Венсан, мол, запрещает перевоплощаться до специальных обследований. Девочки проглотили вранье на ура.
Мисс Вукович была права: летние отличались дружелюбием. За исключением разве что Брин. Вернувшись в комнату после первого в своей жизни компанейского кофепития, Тома застала соседку в слезах. Та ничком лежала на кровати и содрогалась от рыданий.
- Слушай, прости меня за полотенце, - Тамара виновато вздохнула. - Я испугалась, что меня будут ругать. Я не знала, что оно твое!
- Там монограмма! - всхлипнула в подушку девочка-альбинос.
- Прости меня. Я постираю.
Брин села и уставилась на Тому мокрыми глазами. Ее лицо пошло красными пятнами, отчего брови стали казаться еще белее.
- Я думала: откуда у тебя кровь? Почему ты ее не заметила? Если больше не было следов на одежде, значит, порез был свежим. Ты поранилась здесь.
- Да… И что такого?
- Ты ведь пила чай. Разбила кружку. И я поняла, что ты спрятала осколки здесь, когда я проснулась, - Брин шмыгнула. - Вот они.
И она протянула Томе пакет с фарфоровыми черепками.
- Ты залезла в мой рюкзак?
- Да. И это стоило того, чтобы найти мою кружку.
- Твою? Да ты издеваешься…
- Нет! Это ты издеваешься! Что я тебе сделала?! - Брин снова разрыдалась.
Тома не знала, что делать. Во-первых, таких плакс в детском доме не было. Во- вторых, обычно жертвой была она сама. Чтобы не усугублять, Тамара решила ретироваться. Надела толстовку с высоким воротом, - сегодня ей и так четыре раза пришлось рассказывать о пожаре, - и вернулась в гостиную, чтобы рассмотреть, наконец, книгу про тотемы. Но и тут Брин не дала ей расслабиться: выскочила из спальни, демонстративно промаршировала мимо и вылетела на улицу, хлопнув за собой дверью.
- Куда она? - спросила Тома Зури, которая валялась на соседнем диване, задумчиво переключая каналы.
- К мисс Кавамура, наверное, - лениво отозвалась та. - Жаловаться.
- А она строгая? Неудобно вышло с Брин: я и кружку ее взяла, и полотенце.
- Не обращай внимания, - Зури махнула рукой. - Мисс Кавамури - добрая и тихая.
- Ее надо видеть, - кивнула Ханна. - Ее тотем - рыба.
- Рыба?
- Нуда. Какая-то маленькая, точно не помню.
За кофе Ханна Оттер рассказала о собственном тотемном животном, выдре. И теперь Томе во всем чудилось сходство новой знакомой с этим зверьком: длинная шея, манера поднимать подбородок. Все ее долговязое туловище казалось вытянутым, а гладкие темно-русые волосы напоминали шелковистый мех.
Ханна приехала на остров из Америки, ее сразу выдали гортанный выговор и идеальная улыбка. То ли из-за роста, то ли из-за прямоты и доброжелательности она была среди первокурсниц лидером. Показала Томе чуланчик под лестницей, где хранилось все необходимое для уборки, внесла в график дежурств и перезнакомила с остальными обитательницами домика.
- Бриндис хорошая, - объяснила Ханна. - Просто немного избалованная. Она не привыкла жить далеко от дома, скучает по маме, вот и срывается постоянно. Плюс она дико умная, у нее айкью сто шестьдесят. У всех гениев свои заскоки. Брин вот цепляется за свои вещи и по пять раз в день звонит домой.
- Наверное, у нее хорошие отношения с мамой, - Тома понимала, почему других это забавляет, но сама откровенно завидовала исландке.
- А ведь у Брин есть старшая сестра, Сигрун, кажется, - поведала Зури, уроженка Кении, которая уже успела похвастаться своим тотемом - зеброй.
- И где она?
- В другом домике, она ведь четверокурсница, - Зури потянулась и выключила телевизор. - Кстати, нормальная и веселая девочка. Не понимаю, почему Брин вышла такой капризной…
Тома помнила, что название тотема должно упоминаться в фамилии, но никак не могла разгадать Бриндис: в атласе не было ничего похожего на Рефюрсдоттир. Или как там читалось это заковыристое исландское слово. И едва Тамара собралась спросить Ханну, как входная дверь распахнулась, и на пороге появилась крошечная японка. Белокурая макушка Брин виднелась за ее спиной.
- Доброе утро, девочки, - мелодично проговорила гостья.
- Доброе утро, мисс Кавамура, - хором ответили все, кроме Томы.
- У нас новенькая, мисс Корсаковфф, - японка наклонила голову. - Добро пожаловать в Линдхольм. Я слышала, у вас произошел неприятный случай… Мы должны непременно сесть за стол переговоров. Мисс Корсакофф, жду вас на кухне.
Тамара встала в нерешительности.
- Все будет хорошо, - шепнула ей Зури.
И Тома последовала за учительницей.
Брин и Мисс Кавамура уже сидели за столом.
- Садитесь, - пригласила японка. - Вы очень расстроили мисс Ревюрсдоттир этим утром.
- Я извинилась.
- Меня пугает не то, что вы взяли чужие вещи. Вы здесь первый день, и могли что- то перепутать.
- Так и было! Я не знала, где лежат тряпки и…
- Прошу вас, мисс Корсаков, дайте мне договорить, - твердо продолжила мисс Кавамура. - Вы пытались скрыть свой проступок, хотели обмануть девочек и меня. Здесь это недопустимо.
- Я боялась…