- Я не беспокоюсь, Чернова. - Тон был по-прежнему насмешливо-холодноватый, кажется, Давлетьяров сегодня в ударе, помнится, в прежние времена моя группа стоном стонала, когда он входил в раж. - Я тебя просто предупредил.
Я предпочла промолчать. Ясно было, что словесной дуэли с ним мне не выиграть. Да и что тут дуэлировать, и так все ясно… Не хотите, Игорь Георгиевич, чтобы вас жалели, - так и не буду. Все равно, говорю же, не получается.
Фонари остались где-то позади, но темнее не стало - тучи окончательно разошлись, и на небе показалась луна. Зимний лес ночью - красота неописуемая, только вот холод стоял совершенно невозможный. Я в своих легких городских сапогах успела основательно замерзнуть.
- Чернова, если тебя устроит эта елка, может быть, дальше идти не стоит? - предложил Давлетьяров, останавливаясь.
Ель была замечательная - высокая, пушистая, вся в снегу. Правда, чтобы подобраться к ней, пришлось залезть по колено в сугроб, но это уж были мелочи.
Да… если верить примете "как встретишь Новый год, так его и проведешь", проводить его я должна была по колено в снегу, изрядно замерзнув, хлюпая носом и злясь на Давлетьярова. А чего я, собственно, от него хотела?
- Как-то непразднично, - сказала я, чтобы хоть что-то сказать.
Ответа не последовало. Давлетьяров, запрокинув голову, изучал звездное небо, и, судя по всему, вступать в разговор не жаждал.
Я сунула руку в свой пакет. Мандарины - чем не елочные шары? Тем более, что они у меня с детства ассоциируются с елкой, с праздником, вкусными запахами и подарками. В этом году мне подарков не дарили…
Оранжевый шарик, подлетев вверх, повис на разлапистой темной ветке. Один, второй, третий… Я спохватилась, только когда перехватила взгляд Давлетьярова, и тут же обругала себя идиоткой. Сколько раз я зарекалась даже упоминать при нем о магии! Даже о самом невинном волшебстве! Это же все равно, что перед хромым хвастаться своими спортивными достижениями! И вот, пожалуйста, сперва расписала в красках выступление иллюзионистов, теперь сама взялась…
Но, против ожидания, на лице Давлетьярова не отражалось ничего, кроме легкого скептицизма, дескать, погляжу я, как ты килограммом мандаринов украсишь эту громадную ель! Мандаринов в самом деле было маловато, их хватило только на нижние ветки. Снег заманчиво мерцал в лунном свете, и меня осенило. Миг - и снежные шапки на еловых лапах замерцали разными цветами, мягко переливаясь в темноте. Красиво получилось, я сама не ожидала, дизайнер из меня, прямо признаться, аховый…
Теперь света было достаточно, чтобы разглядеть лицо Давлетьярова. Какое-то на удивление спокойное лицо, даже обычная язвительная полуулыбка куда-то подевалась. Он просто стоял и смотрел на мерцающую в темноте ель, сунув руки в карманы. Просто стоял и смотрел…
- Игорь Георгиевич, - произнесла я почти шепотом.
- Что, Чернова?
- Можно спросить?
- Спрашивай. - Очередная сигарета подмигнула мне алым глазком. Черт возьми, да это уже его дневная норма! Хотя… мне-то что за дело?
- Игорь Георгиевич… - Я замялась. - Я давно хотела… В общем… что вы сейчас чувствуете?
- Холодно, - сказал он после короткой паузы. Я чувствовала - он прекрасно понял, что я имела в виду, но, по обыкновению, проигнорировал это.
- Я не об этом, - сказала я, засовывая руки в рукава. Холодно в самом деле было зверски. Градусов двадцать пять ниже нуля, не иначе. А может, и холоднее. - Вы же поняли…
- Создается впечатление, Чернова, - произнес он, - что ты не отучилась четыре с лишним года в университете, и тебя не научили выражать свои мысли. Я не обязан догадываться о том, что ты имела в виду.
- Опять вы… - Я неожиданно обиделась. Обижаться на Давлетьярова было делом пустым и небезопасным, но сегодня настроение располагало. - Не хотите отвечать, так и скажите, чего ерничать-то?
- Чернова в своем репертуаре, - сказал в сторону Давлетьяров и вдруг посерьезнел. - Что я чувствую… Ничего я, Чернова, не чувствую. Вообще ничего. Только и всего.
Я молчала, удивленная скорее самим фактом ответа, нежели его содержанием.
- Прежде… - Давлетьяров глубоко затянулся, облачко дыма поплыло в черное прозрачное небо. - Это было все равно как сломанная рука - она вроде бы и есть, но воспользоваться ею ты не можешь. И это мучает больше, чем физическая боль. А теперь руки нет. Совсем нет. Считай, что ампутировали.
- И фантомные боли не мучают? - не удержалась я.
- Нет, - ответил он и отшвырнул недокуренную сигарету. - Наоборот. Теперь стало намного спокойнее.
Я, кажется, поняла. Несколько месяцев назад, еще будучи магом, Давлетьяров не мог отделаться от воспоминаний о том, каким он был раньше - по-настоящему могущественным, одним из лучших. И от сравнений с тем, что он может сделать сейчас. Такие воспоминания и сравнения разъедают душу не хуже серной кислоты. А теперь? Теперь сравнивать стало не с чем. Остались только воспоминания, но, кажется, Давлетьяров уже смирился с тем, что магией ему больше не заниматься. Странно, вообще-то. Не ожидала я от него такого.
- Не слишком понятно, правда, чем я теперь буду заниматься, - сказал вдруг он, словно подслушав мои мысли.
- Ну, вы могли бы и дальше преподавать, - заикнулась было я, но получила в ответ взгляд, исполненный такого отвращения, что даже поежилась.
- Чернова, ты несешь чушь, - произнес Давлетьяров знаменитым своим брезгливым тоном, каким разносил обычно нас за невыполненные задания. - Если преподаватель не является практикующим магом, грош ему цена. Магия, как любая наука, не стоит на месте, и уже через пять лет все, что я знаю, безнадежно устареет.
- Ну а, скажем, история магии, теория… - не сдавалась я.
- Историю магии я и сам плохо знаю, - ответил Давлетьяров, и я от неожиданности фыркнула. Шуток от него я никогда не слышала и услышать не надеялась. Подозреваю, что и в этот раз он вовсе не шутил. - Да и тоскливо это…
Я примолкла, уже не радуясь тому, что смогла вызвать Давлетьярова на откровенный разговор. Таких признаний - я была в курсе - он не делал даже лечащему врачу. Если честно, с врачами он вообще не разговаривал, а если и отвечал, то односложно - да или нет, вот и весь разговор. По-моему, если бы не я, он бы вообще сутками рта не раскрывал. И… а я не знаю, что было бы тогда. Пускай уж лучше надо мной поиздевается, я привыкла за время учебы, с меня не убудет.
- Чернова, - сказал вдруг Давлетьяров вполне будничным тоном и взглянул на часы. Циферблат мерцал в темноте слабым зеленоватым светом. - Где там твоя бутылка? Уже без четверти.
- Вы откуда знаете, что у меня бутылка? - удивилась я, доставая требуемое. С ума сойти, как быстро время прошло!
- Звякает, - ответил он. - Что там у тебя еще? Коньяк? Хм… была бы водка, сделали бы "северное сияние".
- А какая разница, что водка, что коньяк, - буркнула я. - Тоже можно с шампанским замешать. У нас в общаге это "Жозефиной" называют…
- В мое время такой коктейль назывался "Буратино", - неожиданно усмехнулся Давлетьяров.
- Потому что после него руки-ноги как деревянные? - проявила я догадливость, радуясь, что неприятная тема свернута. Однако странная сегодня ночь. Если уж даже Игорь Георгиевич заговорил о какой-то ерунде…
- Чернова, а стаканчики ты захватить, конечно же, не догадалась, - констатировал Давлетьяров, воюя с пробкой. - Придется из горлышка.
- Шампанское - из горлышка? - ужаснулась я.
- Ты же в общежитии живешь, Чернова, неужели до сих пор не научилась? - съехидничал Давлетьяров. - Три минуты. Загадывай желание.
Я посмотрела вверх. Красиво… Из главного корпуса слышен был рев телевизора. Вот он притих - сейчас произносит новогодний тост президент. Все сидят навытяжку перед телевизором, сжав в руках бокалы, и ждут двенадцатого удара курантов, чтобы с чистой совестью отхлебнуть "вина игристого". Или водки. Кому что.
И что мне загадывать? Раньше что-то такое придумывалось, помню, желания еще писали на бумажках, сжигали, пепел высыпали в шампанское и выпивали. Гадость ужасная, но все верили, что так желание вернее сбудется. У меня вот ни разу не сбылось.
- Двенадцать, - сказал Давлетьяров и протянул мне откупоренную бутылку. Я так и не успела ничего загадать…
Шампанское оказалось ледяным, с непривычки я ухитрилась пролить его на куртку - теперь придется ее стирать, и все равно… Стало как-то легко. Я отдала бутылку обратно Давлетьярову. Вот у кого определенно сноровка была - значит, бурная общежитская молодость? Очень любопытно…
Над лесом с грохотом взметнулись разноцветные петарды - это веселились обитатели коттеджного поселка неподалеку. Да что там петарды, залпы шли один за другим, я уж подумала, не подогнали ли они специальную установку для салюта! Красиво было… смотреть салют в зимнем лесу - совсем не то же самое, что из окна своей квартиры.
А что было потом, я помню как-то смутно. Допивали шампанское, заедая его мандаринами, которые приходилось доставать с веток, и это было отчего-то ужасно смешно, и оранжевые шкурки на белом снегу казались праздничным серпантином… А потом, окончательно замерзнув, решили возвращаться обратно. По-моему, было уже часа два ночи, но в окнах главного корпуса еще горел свет. Видимо, народ оттягивался, как мог.
Но на улице было тихо, "салют" кончился, пошел пушистый, большими хлопьями снег. По дороге я пару раз провалилась в сугроб, окончательно промочив сапоги, но даже не разозлилась. Слишком уж было… хорошо.
- Чернова, - тихо окликнул Давлетьяров, когда мы уже подходили ко входу в здание. - Спасибо.
Я до сих пор не уверена, что мне не послышалось…
Только оказавшись в тепле, я поняла, до какой степени замерзла. Трясло меня основательно, поэтому мне тут же было предложено выпить немного коньяку, чтобы согреться. Идея, понятно, была вполне здравой, но с мороза, да после шампанского, меня моментально развезло, да так, что я просто отключилась…
Глава 2
Теория
…Открыв глаза, я долго не могла понять, где нахожусь. Комната казалась совершенно незнакомой, сквозь неплотно задернутые шторы пробивался яркий солнечный свет, а еще было удивительно тихо. Еще через пару минут я обнаружила, что лежу, уткнувшись носом в подушку, от которой исходит хорошо знакомый запах одеколона, укрытая пушистым пледом, и определенно без сапог. Стало быть, кто-то меня разул, я точно помню, что сама обувь не снимала. Жаль, что не раздел, спать в джинсах не очень-то удобно…
Тут, наконец, я сообразила, где нахожусь, и подскочила, как ужаленная. Господи… Еще бы комната не показалась мне незнакомой, в таком ракурсе я ее никогда не видела! Не доводилось мне как-то в гостях у Давлетьярова валяться на его кровати! Цепочка событий восстанавливалась очень просто: замерзнув и гнусно напившись, я попросту вырубилась. Давлетьяров невесть с какой радости проявил благородство и не только не вызвал санитаров, чтобы вынесли мое бесчувственное тело куда-нибудь в свободную палату, а даже укрыл меня пледиком, а сам куда-то исчез. И как я теперь должна смотреть ему в глаза?..
От угрызений совести меня отвлек щелчок дверного замка. На пороге воздвигся Игорь Георгиевич, имевший вид одновременно иронический и любопытствующий. Когда он начинал рассматривать тебя, как редкую зверюшку в зоопарке, лучше было исчезнуть с глаз долой как можно скорее, это я усвоила давно. Жаль только, исчезать было решительно некуда, если только сквозь землю провалиться, чего мне более всего на данный момент и хотелось.
- Голова не болит? - участливо поинтересовался он.
Я помотала означенной головой и поглубже вжала ее в плечи.
- Понятно, организм молодой, излишествами не испорченный, - констатировал Давлетьяров. - Есть чему позавидовать.
- Не издевайтесь… - выдавила я. - Я же не специально…
- На моей памяти ты ничего не сделала "специально", Чернова, - заметил Давлетьяров, подходя к окну и раздергивая шторы. Утро (хотя, скорее, было уже ближе к полудню) стояло морозное и ослепительно солнечное. - Но твое "не специально" сопоставимо по масштабу последствий со стихийным бедствием.
Я подавленно молчала. Отлично встретила Новый год! Просто замечательно! Лучше бы и правда к родителям поехала или хотя бы в общежитии с соседями отпраздновала, там хоть наутро никто нотаций читать не будет…
- Мой тебе совет на будущее, Чернова, - произнес Давлетьяров, - хотя, скорее всего, ты пропустишь его мимо ушей, как все предыдущие.
Я выдавила жалкое подобие улыбки и изобразила неподдельный интерес.
- Не умеешь пить - не пей вовсе, - сухо сказал Игорь Георгиевич. Я проглотила утверждение, что пить как раз умею. Вчерашние события поколебали мою уверенность в этом факте. - Подумай хотя бы о том, что на моем месте мог оказаться кто-то другой, моложе и беспринципнее. И даже не один. В том же твоем общежитии, к примеру.
Я почувствовала, что сейчас окончательно сгорю со стыда, потом до меня дошло, на что намекает Давлетьяров со свойственным ему тактом, и я невольно поежилась.
- Осознала? - участливо поинтересовался Давлетьяров. - Тогда встань и иди умойся, ты похожа на пугало. Мне, в принципе, все равно, но кто-нибудь, будучи с похмелья, может и испугаться.
Поплескав в лицо холодной водой, я слегка успокоилась и решила, что пора ретироваться. Этот Новый год я и так запомню надолго! А дело, ради которого я и явилась сюда в канун праздников, отложу на потом…
Но, очевидно, судьба еще недостаточно надо мной поиздевалась, потому что, вернувшись в комнату, я обнаружила в руках в Давлетьярова некие листочки, которые он весьма вдумчиво изучал, и которые я как раз сегодня ему показывать раздумала.
- Что это такое, Чернова? - осведомился он, а я, вместо того, чтобы поинтересоваться, не учили ли его, что заглядывать в чужие бумаги, даже если они случайно выпали из пакета, когда я доставала бутылки, невежливо, ответила:
- Темы дипломов.
- И для чего ты притащила их с собой? - вскинул брови Давлетьяров. - Впрочем, можешь не отвечать, я сам догадаюсь…
- Просто хотела с вами посоветоваться, - буркнула я.
- Не знаешь, что выбрать? - Давлетьяров, похоже, слегка заинтересовался, и я решила - была не была!
- В общем-то, знаю… - сказала я, глядя в пол. - Там обведено, на последней странице… Три темы, более-менее похожие, только я уже посмотрела, с материалом беда. Вот я и подумала, может, вы что-нибудь подскажете…
Давлетьяров отмахнулся от меня, вытащил из тощенькой стопки последний листок, пробежал его глазами и нахмурился. Потом поднял на меня взгляд, и я невольно поежилась. Так Игорь Георгиевич смотрел, только когда был очень и очень рассержен, а значит, на мою несчастную голову сию минуту должны были обрушиться громы и молнии.
- Значит, все-таки боевая магия, Чернова? - поинтересовался он вполне будничным тоном, в котором, тем не менее, звучали опасные нотки.
- Ну а вы чего хотели? - неожиданно обозлилась я. - На что другое я гожусь, скажите мне, пожалуйста? Вы же и так знаете, что меня просто так из ГМУ не выпустят, после всего этого… - Я мотнула головой, невольно припомнив свое участие в эксперименте. - И что мне, ногами отбиваться прикажете? Все равно же придется!.. Так лучше я сама заранее разберусь, что к чему…
На этот раз Давлетьяров, против ожидания, не стал издеваться над изысканностью выражения мною своих мыслей.
- Если тебе угодно заниматься этим, Чернова, занимайся, - произнес он холодно и сухо. - Это твое дело. А теперь забери свои бумажки - и вон отсюда. Немедленно.
Я онемела. Таких слов, да еще в подобном тоне я от Давлетьярова не слышала никогда. Я была готова выдержать град насмешек, оскорблений, язвительных замечаний, касающихся моих умственных способностей, но… он просто не пожелал со мной разговаривать! Более того, указал на дверь! А как еще прикажете понимать эти его слова?
- Ну и ладно, - буркнула я, сгребая в охапку куртку, шарф и сумку. - Без вас обойдусь. Счастливо оставаться…
Через пять минут я уже шагала к воротам, даже не ощущая холода от злости. Попросила совета, называется! Да разве я бы обратилась к Давлетьярову, будь на то моя воля? Но руководитель дипломного проекта мне попался, мягко говоря, бестолковый. Павел Иванович Соколов, в просторечии Пал Иваныч, совершенно не горел желанием помогать мне в работе над дипломом. Все, на что его хватило, так это прозрачно намекнуть мне, что тему следует выбрать из последней части списка, из раздела боевой и охранной магии. Я сильно подозревала, что такой никчемушный руководитель - а преподавал он то ли все ту же пресловутую историю магии, то ли еще что-то прикладное, я толком и не знала, - мне достался не случайно. Думаю, руководство просто хотело посмотреть, на что я способна в принципе. Именно поэтому мне позарез хотелось написать диплом так, чтобы не просто защититься, а защититься блестяще. Наполеоновские планы для моих более чем скромных способностей (я не имею в виду способности магические), но как иначе? Я метила в аспирантуру, тогда я смогу зацепиться в ГМУ покрепче и, глядишь, чего-нибудь в жизни и достигну. А что боевая и охранная магия… чем она хуже той же ветеринарии? Хороший боевой маг - большая редкость и такая же большая ценность. Возможно, и мои опасные способности удастся применить на благо обществу…
Так вот, без помощи мне было определенно не справиться, как я уже сказала, материала по облюбованным мною темам было мало, и по большей части в весьма неудобоваримом виде. Впрочем, разыскать информацию не было особенной проблемой, главное, нужно было понять, в какую сторону копать. Вот в этом как раз Пал Иваныч мне помочь не мог, а занявшись этим самостоятельно, я рисковала угробить прорву времени и не достичь при этом никакого результата. Вот я и понадеялась на Давлетьярова. В конце концов, он был магом не из последних, и наверняка был в курсе последних разработок по боевой магии. Но отчего-то он мне помогать не захотел… Должно быть, после полигона ему и думать о боевой магии было противно, тут я его понять могла. Но неужто нельзя было сказать об этом повежливее!?
Одним словом, я разозлилась до такой степени, что решила новогодние каникулы посвятить именно поиску информации. По какой теме больше найдется - той и займусь…