Правда, через пару-тройку дней я была вынуждена констатировать - по всем трем темам материала непростительно мало. И если я еще представляла, как сконструировать практическую часть, то вот с теорией был полный затык. Переписывать всем известные учебники не хотелось, и я закопалась в разнообразные монографии. Кое-где упоминался один очень интересный источник, местами даже кратко цитировался, и я поняла, что если мне удастся эту книгу раздобыть, я все-таки сумею сделать из своего несчастного диплома конфетку. Я уж говорила, что упорства мне не занимать, и искомое я в конце концов обнаружила. И вот тут у меня опустились руки, потому что данная книга имелась в нашей стране всего в двух экземплярах. Один, к слову, хранился в нашей библиотеке, но это меня не спасало, ибо книга была написана на том зубодробительном языке, на котором обыкновенно и составлялись боевые заклинания, а перевода ее на язык родных осин в природе не существовало. Видимо, подразумевалось, что маги, которым может потребоваться такого рода литература, древним языком владеют в совершенстве, и перевод им ни к чему. Увы, я к таковым магам не относилась, а читать эту книгу могла, только заглядывая в словарь чуть не на каждом слове. Впрочем, кое-каких слов и в словаре не было, оставалось только догадываться по смыслу, а некоторые особо замысловатые конструкции довели бы до нервной дрожи и мага-профессионала.
Словом, прочитать этот бесценный фолиант я бы смогла, убив на это примерно полгодика кропотливой работы. Времени этого у меня, само собой, не было. Оставалось заниматься компиляцией общеизвестных источников, что было нудно, скучно и бессмысленно с точки зрения намеченной мною цели…
Обложившись учебниками и лекциями, я сидела у себя в комнате и готовилась к зачетам. Ну что за извращение: переносить часть зачетов на послепраздничную неделю? Мало того, что за почти недельные каникулы происходит полное расслабление мыслей, и никак не получается собрать мозги в кучу и заставить думать, так еще соседи по общаге, не такие "ботаники", как я, продолжают праздновать. А празднуют они хоть и не слишком шумно, но все равно ощутимо, сосредоточиться невозможно. К родителям, что ли поехать? Сегодня воскресенье, завтра им на работу, значит, дома никого не будет, тишина и покой… Ага, и тащи все эти книги на своем горбу сперва туда, а потом обратно через полгорода! Нет уж, лучше уши наушниками заткнуть…
Стук в дверь я расслышала не сразу.
- Кто там? - спросила я недовольно. Если третьекурсница Аня опять будет проситься заночевать, потому что ее соседки по комнате снова устроили тихую оргию, а ее не пригласили участвовать, ей-ей, выгоню к чертовой матери! Надоели…
В дверь просунулась голова вахтера дяди Миши.
- К телефону тебя, - торжественно провозгласил он. - Иди давай, нечего линию зря занимать!
Кто бы это мог быть? Родители или Катерина позвонили бы на мобильный, он у меня только для того и имеется, старый-престарый, в нем даже игр никаких нет. А больше мне звонить некому, может, ошибся кто? Или дядя Миша недослышал?
- Дядь Миш, точно меня спрашивали? - уточнила я, спускаясь вслед за вахтером по лестнице. - Может, Нину из сто пятой?
- Тебя, тебя, - проворчал вахтер. - Чернову спросили, а Чернова у нас в общежитии ты одна. Черняева еще есть, так она, во-первых, Маша, а во-вторых, на праздники домой укатила, в Тверь.
Дядя Миша славился феноменальной памятью, всех живущих в общаге студентов он помнил в лицо и по именам, мог даже пропуск не спрашивать. Сплетен он тоже знал неисчислимое множество, а больше всего на свете любил ими делиться, поэтому я вахтера избегала. Понимаю, что пожилому человеку хотелось посплетничать, но я-то выслушивать, кто в кого влюбился, а к кому в окно лазили посторонние по пожарной лестнице, не хотела совершенно. Иногда среди девчонок обсуждалась грандиозная идея: свести дядю Мишу с Эммой Германовной, библиотекарем, тоже знатной сплетницей, пусть бы радовали друг друга. Но, по здравом размышлении, от идеи отказывались: заговорят ведь друг друга насмерть, бедолаги…
Я подошла к будочке вахтера на проходной, дядя Миша протянул мне трубку древнего аппарата, по виду моего ровесника.
- Алло? - спросила я, будучи полностью уверена, что кто-то ошибся и хотел услышать именно Машу Черняеву. Не все же ее поклонники знали, что она укатила в Тверь!
- Чернова? - послышалось откуда-то издалека сквозь треск помех.
- Да, - удивленно ответила я и хотела было уже спросить, кто говорит, но неведомый собеседник не дал мне такой возможности.
- Если впредь ты, Чернова, решишь изменить своим привычкам, будь любезна сообщить заранее, чтобы я мог запланировать на этот день что-нибудь полезное! А характер будешь демонстрировать своим поклонникам. Я доступно выражаюсь?
Вот по этой последней фразе я вмиг опознала говорящего и потеряла дар речи.
- Вы… вы откуда звоните?.. - ошарашенно спросила я невпопад.
- Из автомата, - огрызнулся собеседник и с треском швырнул трубку.
Я осталась стоять с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами.
- Что, кавалер твой? - спросил дядя Миша с интересом.
- Н-нет, - выдавила я, сунув ему обратно телефонную трубку. - Спасибо…
Однако… Не ожидала, вот что я могу сказать! Если честно, вчера я просто не решилась поехать в "Дубки", решила выждать немного, чтобы Давлетьяров остыл, а там, глядишь, он и забудет о моем дипломе. Забудет он, как же, жди! И что такого интересного он может на день запланировать, хотелось бы мне знать? Чаепитие с младшим медперсоналом или внеочередную прогулку по лесу? Я невольно фыркнула. Похоже, Давлетьяров решил, что я изображаю из себя обиженную и оскорбленную, потому и не показываюсь на глаза, а он, очевидно, еще не все мне высказал, что собирался. Додумался же в общагу позвонить… из автомата к тому же. Как ему это удалось, хотела бы я знать? "Дубки" - это уже считается Подмосковьем, в Москву можно позвонить только через "восьмерку". А в "Дубках" выход на "восьмерку" есть, по-моему, только с телефона главврача, у пациентов у всех мобильники имеются, зачем им стационарный аппарат? Или на автомате в холле тоже есть "восьмерка"? Ей-богу, не помню, да и какая разница…
Одним словом, в следующую субботу, я, собрав в кучу все имеющееся в наличии мужество и стараясь не выглядеть овцой, идущей на заклание (полагаю, это получалось у меня не очень здорово), все-таки поехала в "Дубки". Погода выкинула очередной фортель, накануне температура поднялась выше нуля, нападавший перед Новым годом снег превратился в омерзительную грязную кашу, в которой легко можно было утонуть по колено. В ночь с пятницы на субботу опять приморозило, но не сильно. В результате под грязной снежной жижей образовался тонкий слой льда. Снегоуборочной техники, как всегда, не хватало, противогололедных реагентов тоже, и машины по дороге почти не двигались. По пути я насчитала минимум шесть аварий: водители явно не смогли справиться с автомобилями на обледеневшей дороге. А тут еще водитель автобуса по привычке вздумал объехать образовавшуюся по причине очередной аварии пробку по обочине… Автобус кренился так, что пару раз чуть не перевернулся, сильных впечатлений мне хватило!
Видимо, исключительно поэтому я вдруг перестала бояться Давлетьярова. Ну что он мне сделает? Сперва обхамит, естественно, а потом, глядишь, скажет что-нибудь дельное. Главное, не возражать. Когда ему возражают, он окончательно выходит из себя, и тогда с ним становится совершенно невозможно иметь дело. По глубокому убеждению моих однокурсников, такое поведение говорило о серьезных неладах с психикой. Я бы таких резких заявлений делать не стала, тем более, что обычно Давлетьяров казался вполне адекватным, хоть и злым на язык человеком. Хотя я не специалист… Может, спросить у врача при случае? Ага, так мне и скажут…
За такими мыслями я незаметно дошла до ворот санатория, привычно поздоровалась с охранником, по расчищенной дорожке добралась до входа в главный корпус. По счастью, знакомых медсестричек поблизости не оказалось, на вахте сидела какая-то пожилая женщина, безразлично спросившая, к кому я иду, так же безразлично выслушавшая ответ и снова уткнувшаяся в книжку.
По пути через холл я бросила взгляд на телефон-автомат. Ради интереса даже подошла к нему, вставила телефонную карточку (я всегда ее с собой таскаю, потому что мой дряхлый мобильник имеет обыкновение разряжаться в самый неподходящий момент, а вдруг понадобится позвонить?) и попробовала набрать "восьмерку". Как же… Этот древний аппарат был рассчитан только на местные звонки, у него даже тонального набора не было предусмотрено, чтобы позвонить по карточке IP-телефонии…
Дойдя до знакомой двери, я поежилась, постучала и, дождавшись недовольного "войдите!", открыла дверь.
- Явление второе, - прокомментировал мое появление Давлетьяров. На сей раз для разнообразия он расположился в кресле, закинув ноги на журнальный столик. Хорошо еще, что в палатах настрого запрещалось курить, иначе бы тут топор можно было вешать. - Те же и Чернова.
- И вам здравствуйте, - сказала я. Настрой Игоря Георгиевича ничего хорошего не сулил. Впрочем, у меня у самой настроение было не сказать, чтобы лучезарным, наверно, только поэтому я и рискнула сказать то, что сказала: - Я, собственно, на минуточку. Свои бумажки забрать.
Это было чистой правдой: в прошлый раз я честно выполнила указание выместись вон, но листочки с темами дипломных проектов не забрала. Они у меня имелись и в электронном виде, но формальный повод для визита все равно давали.
- Не зли меня, Чернова. - Давлетьяров закрыл книгу, встал и поставил ее на полку. - Разувайся и проходи.
Это было что-то новенькое, поэтому я постаралась не выказать чрезмерного удивления, быстро скинула куртку, сапоги и устроилась на краешке кресла.
Повисло молчание. Я не знала, с чего начать разговор, и стоит ли вообще это делать, и чувствовала себя крайне неуютно. Игорь же Георгиевич смотрел в окно, будто узрел там нечто невероятно интересное, и попыток заговорить тоже не предпринимал.
- Ну, начинай, Чернова, - велел он, наконец.
- Что… начинать? - опешила я.
- Выкладывай новости недели. - Давлетьяров опустился в кресло напротив, привычно элегантным жестом поддернув штанины брюк. Я машинально отметила, что никогда не видела его в спортивном костюме - настоящей униформе для обитателей санатория, - только в брюках с рубашкой или джемпером, и очень редко - в джинсах.
- Так праздники же были, - обескураженно ответила я. - Ничего не происходило.
- Значит, мне повезло, - хмыкнул Давлетьяров.
- Игорь Георгиевич, - собралась я, наконец, с духом. - Я хотела сказать… в общем… в те выходные я не приехала не потому что там что-то… как вы сказали, характер демонстрировала… Я просто, в общем… побоялась.
- Правильно сделала, Чернова. - Давлетьяров смотрел на меня без улыбки. - На тот момент я был еще несколько… хм…
- Неадекватен, - подсказала я машинально. - Ой…
- Если ты когда-нибудь научишься держать язык за зубами, Чернова, цены тебе не будет, - устало произнес Давлетьяров. - Ладно, неважно. Кое в чем ты была права.
Я выдавила неуверенную улыбку. С какой стати на Игоря Георгиевича напала говорливость, я не понимала, да еще такие заявления… Видимо, что-то в природе не то творится. Геомагнитный фон и все такое…
- Вот что, Чернова… - Игорь Георгиевич неожиданно поднялся, прошел к двери и запер ее на ключ. - Разговор у нас с тобой будет недолгий и неприятный. Не перебивай! - прикрикнул он, заметив, что я пытаюсь что-то сказать. Он снова сел напротив меня, и я невольно поежилась под его взглядом. - Так вот, Чернова, ты была совершенно права: тебя, с твоим разрушительным потенциалом, в покое не оставят никогда, даже если ты решишь сменить специальность и выучиться, скажем, на кассира. Ты уже увязла в этих играх. Моя вина здесь тоже есть.
- Вы-то причем… - смогла я вставить слово.
- Причем здесь я? - прищурился Давлетьяров. - При том, что нужно было просто вышибить тебя из университета после твоей авантюры, а не переводить на другой факультет. Кое-кто был бы против, но тогда я сумел бы настоять на своем.
Ах вон оно что… И тогда ничего бы не было, ни полигона, ни… И я бы сейчас спокойно училась в экономическом, и не чувствовала себя так, словно завязла в каком-то болоте.
- Почему же вы меня не исключили? - спросила я.
- Мне казалось, что потенциал у тебя невелик, и больших проблем ты доставить не сможешь, - усмехнулся Давлетьяров. - Кто же мог знать, на что ты окажешься способна! Впрочем, неважно, это уже история.
- Да уж, история та еще… - пробурчала я. - Скажите, а…
- Я еще не закончил, - отрезал Игорь Георгиевич. - Надо полагать, Чернова, тебя аккуратно подвели к выбору соответствующей темы диплома, чего ты, конечно, не заметила.
- Как раз заметила, - не выдержала я и выложила свои соображения по поводу Пал Иваныча и его роли в выборе мною темы.
- Надо же, ты все-таки можешь соображать, когда захочешь, - иронически приподнял брови Давлетьяров. - Жаль, такие проблески сознания случаются у тебя нечасто.
Я привычно подавила желание пнуть что-нибудь, хотя бы ножку журнального столика. Толку в этом все равно никакого нет, Давлетьярова не переделать, а ногу я отобью, как пить дать.
- Итак, ты сделала то, чего от тебя хотели, - произнес Игорь Георгиевич. - Дальше у тебя есть два пути. Ты можешь написать средненький, ничем среди прочих не выделяющийся диплом, как сотни других студентов. Если не будешь никак проявлять себя, сольешься с серой массой, то постепенно сможешь отойти в сторону и заняться чем-то другим. Но будь готова к тому, что за тобой всю жизнь будут следить, Чернова. - Он вытряхнул из пачки сигарету, поискал глазами пепельницу, не нашел, разумеется, и, приоткрыв окно, продолжил говорить, привычно пуская дым в форточку. - Второй путь, думаю, ты представляешь достаточно хорошо, иначе не обратилась бы ко мне, верно? - Я молча кивнула, подбирая под кресло зябнущие ноги - по полу потянуло сквозняком. - Ты можешь попытаться сделать себе имя. У тебя, с твоим упрямством, может получиться. К тому же, женщин в боевой магии можно по пальцам перечесть, это сыграет тебе на руку. Но тогда, Чернова, обратной дороги не будет, и свернуть в сторону тебе тоже никто не даст. Я доступно выражаюсь?
- Более чем, - пробормотала я, глядя на свои коленки.
- Что может сделать с человеком боевая магия, ты, я думаю, представляешь, - с нажимом произнес Давлетьяров. Я снова кивнула. - Так какой вариант ты выберешь, Чернова?
- Второй, - сказала я, подняла голову и посмотрела в глаза Давлетьярову. Удивления в его взгляде не читалось. - Вы же и так знаете, зачем спрашивать?
- Для проформы, Чернова, известно тебе такое выражение? - Давлетьяров закрыл окно и отошел к книжной полке. Взял с нее какие-то бумаги и вернулся к столику.
В листках, выложенных им на стол, я опознала злосчастный список тем.
- Если уж ты все равно намерена сунуть голову в петлю, - произнес он без тени улыбки, - лучше сделать это под профессиональным руководством.
Я невольно фыркнула. Мне всегда казалось, что чувство юмора у Давлетьярова отсутствует начисто, но порой я готова была изменить свое мнение.
- Поэтому, Чернова, - продолжал Давлетьяров, - я согласен время от времени консультировать тебя. При одном условии.
- Каком? - спросила я, не веря своим ушам. С чего бы это его так переклинило? Сперва выгнал, теперь решил помочь… Ничего не понимаю. Может, у него зимнее обострение?
- Ты будешь делать все так, как я скажу, - произнес Давлетьяров холодно. - Без препирательств. Если я услышу хоть одно "но" или "не буду", нашему сотрудничеству придет конец. Тебе ясно, Чернова?
- А выдвигать обоснованные аргументы, почему мне что-то не нравится, можно? - дерзко спросила я.
- Если сумеешь - попробуй, - ответил Игорь Георгиевич. - В чем лично я сильно сомневаюсь. Итак?
- Я согласна! - поспешно сказала я. Не дай Бог, передумает, что я тогда делать буду! Если бы я знала тогда, на что соглашаюсь…
- Тогда к делу, - скомандовал Давлетьяров и сунул мне под нос листок. - Из всех тем тебе больше всего подходит эта.
"Дематериализация крупных предметов и ее применение в боевых действиях", - прочитала я. Если честно, среди трех отмеченных мною тем этой не было.
- Игорь Георгиевич, но… - начала было я, но Давлетьяров перебил:
- Первое предупреждение, Чернова. Я ведь сказал - никаких "но". Второго предупреждения не будет.
Я благоразумно прикусила язык и приготовилась внимать.
- Литература. - Мне на колени приземлился второй листок, исписанный убористым стремительным почерком. - Ознакомься. По большей части все это есть в библиотеке ГМУ, так что особенно утруждаться тебе не придется.
Я пробежала глазами список. В самом деле, на приличную часть перечисленных трудов я неоднократно натыкалась в каталоге, а кое-что даже имелось у меня на руках.
- Особенно внимание обрати на эту книгу, - невесть откуда взявшийся в руках Давлетьярова карандаш указал на и так уже дважды подчеркнутую строчку. - Ни для теоретической, ни для практической части тебе ничего лучше не найти.
Название показалось мне знакомым: "Теория и практика боевой магии". Где же я ее встречала? Внезапно меня осенило.
- Э-э… Игорь Георгиевич… - начала я.
- Что, Чернова?
- Тут такое дело… - замялась я. - В общем, я эту книгу видела, у нас в библиотеке тоже она есть…
- И за чем дело стало? - Давлетьяров медленно, но верно начинал раздражаться.
- Так она не переводная! - почти взвыла я. - А вы же знаете, как я "маг-языком" владею!
- Знаю. - Давлетьяров покрутил в пальцах карандаш. - Отвратительно.
- А что ж вы мне "хорьков" ставили, раз отвратительно? - поразилась я. "Хорошо", "хорек" в просторечии, полученное у Давлетьярова, негласно приравнивалось к пятерке, так что я собой даже гордилась. Во всяком случае, мои однокурсники не вылезали из "неудов"…
- Исключительно по контрасту с остальными, - хмыкнул Давлетьяров. - К сожалению, оценок с отрицательным знаком у нас не предусмотрено… Да, Чернова, это проблема.
"И еще какая!" - подумала я и всем своим видом постаралась выразить снедающий меня по поводу собственной языковой безграмотности стыд.
Давлетьяров молчал, крутил в руках карандаш, о чем-то сосредоточенно думал, наверно, о том, зачем вообще со мной связался. Я молчала, в пятнадцатый раз перечитывая список.
- Ладно, Чернова, - неожиданно произнес Игорь Георгиевич. - Без этой книги ты ничего путного не напишешь. Раз так…
Он мотнул головой, словно отгоняя навязчивую мысль, усмехнулся и снова подошел к книжной полке, пошарил на ней. Что-то звякнуло, оказалось - связка ключей. Игорь Георгиевич отцепил два ключа, висевшие на отдельном колечке, протянул мне. Я взяла, все еще не понимая, в чем дело.
- Поедешь по этому адресу, - сказал он, прямо на списке литературы набросав несколько строк. - Комната налево, в нижнем отделении книжного шкафа, в центральной секции, возьмешь черные папки, не помню точно, сколько их там. Ясно тебе, Чернова?
- А… - До меня дошло, что я держу в руках ключи от чьей-то квартиры. - А чья это…
- Моя, Чернова. - Игорь Георгиевич нахмурился, и я поняла, что с вопросами надо завязывать, разговор явно был ему неприятен. - А раз тебе все ясно, то можешь быть свободна. На следующей неделе привезешь мне подробный план диплома.