* * *
И все-таки странная субстанция – время. Невидимое и неслышное, оно непостижимым образом меняет судьбы людей. То тянется необъяснимо долго, то срывается сумасшедшим галопом. И частенько влияет на судьбы людей фатально.
Под аркой, венчающей вход, раздался звук шагов, расцвеченный звоном шпор, и в зале появилось еще два посетителя.
Наш современник сразу бы опознал в них поклонников Зорро. Во всяком случае, внешне они именно этому образу и соответствовали. В широкополых, надвинутых на глаза шляпах, закутанные в широкие черные плащи, полы которых были приподняты ножнами длинных нешироких клинков, оба в украшенных серебром кавалерийских сапогах. Да еще и шли в ногу, громко звеня шпорами.
Подошли, остановились у стола. Тот, что справа, коснулся двумя пальцами шляпы.
– Лига Ночных Клинков. Братья Брэ. Экселенц, – учтиво склонил голову. – Тетушка Марта, – вроде даже улыбнулся.
Очень вежливый молодой человек, но тетушка Марта слегка побледнела. Хамыц ловко провернулся, становясь между ней и странным гостем.
И загулявшим гостям появление новых персонажей не понравилось.
– С каких пор Ночные Клинки гостят в Бирагзанге, – шумно поинтересовался нетрезвый верзила, вставая из-за стола. Свой используемый в качестве шлема череп хищного травоядного он снял, но допотопный доспех и страшный шестопер у пояса выдавали в нем наемника. Вольный барон, похоже, подсобрал себе волонтеров в дружину и теперь желал поразвлечься.
– Это частное дело, – холодно проговорил вежливый визитер.
Но барон уже лапнул шестопер и замер на носочках, потому что под подбородком у него трепетал, слегка прогнувшись, клинок. Когда молчаливый успел достать его, не заметил никто.
– Это частное дело, – повторил визитер.
– Мои извинения, я не расслышал, – сипло сказал барон, и клинок исчез с той же быстротой, что и появился.
– Как поживает матушка, Луи? – спокойно спросил Тивас. При этом торец его посоха смотрел прямо в живот вежливого.
– Вашими стараниями, экселенц, гостит в Ледяной Башне. Но ничего личного, экселенц. Вы объявлены, за вас названа награда. Потому прошу вас последовать с нами. Ваши спутники могут оставаться. Их покой нарушать я не намерен.
– Ты всегда был чересчур быстр, Луи. И мне всегда это казалось странным.
– Правила изменились, экселенц, и теперь уже ищут вас. Нижайше прошу последовать с нами. Я не желаю нарушать покой этого почтенного заведения. И делиться наградой с городской стражей тоже не желаю.
– Ты всегда был чересчур быстр, – задумчиво повторил Тивас. Вежливый почувствовал угрозу и начал было движение, но отлетел назад сломанной куклой, ударенный стрелой из посоха.
– Банг, – рявкнул лук Хамыца, и молчаливый рухнул, опрокидывая стол, со стрелой в груди. Клинок он выхватить успел, но тот оказался без надобности.
Привлеченный шумом из номера выскочил Граик с тючком в одной руке и обнаженным клинком в другой. Уяснив, что успел к развязке, убрал оружие в ножны и поспешил присоединиться к друзьям.
Баргул убрал за пояс извлеченные из хурджина метательные ножи.
Тивас встал, принял из рук Хамыца уже обтертую тем о черное одеяние стрелу, которая мгновенно исчезла в складках балахона. Отвесил поклон изумленной Марте.
– Ведите, почтенная.
Глава 15
Говорят же, не задалось так не задалось. Клянусь честным словом, если когда-нибудь домой попаду, то большую и малую нужду всегда в помещении справлять буду. Как только на свежем воздухе решил проблемы свои порешать, вот с тех самых пор и не задалось.
Коридор оказался без пакостей и гадостей, хороший такой коридор. Не особо и длинный. Метров триста, наверное. И заканчивался он в подвале солидного такого дома. Дверь открылась безо всяких проблем. Но, наверное, в целях безопасности, с этой стороны она открываться не пожелала. Вернее, мы не знали, а образованная валькирия тайнами поделилась точно в пропорцию. Стена и стена. Бедные шипасы даже ее тихонько простукали. Ни малейшего эффекта.
Я, признаться, свою миссию по спасению счел исполненной и предложил буйным шипасам переждать тревогу в этом спокойном месте. А утром, смешавшись с толпами спешащих на работу граждан, покинуть этот милый приют. Но молодежи деньги жгли ляжку, и на месте им не сиделось. Признаюсь, поддался я на уговоры, да и отпускать их одних разумным не представлялось.
И в полном соответствии с законом бутерброда, едва вывернувшись из-за угла, мы нос в нос столкнулись ночным патрулем. Стоптать-то мы их стоптали, отступать просто некуда было. Но своими истошными свистками они привлекли внимание Котов. Помните, как у классика: "Декабристы разбудили Герцена, Герцен разбудил мировую революцию". Нам хватило Котов. Те устроили нам гонки с преследование. В моменты опасности всякое существо тянется к родной среде. Шипасов потянуло к морю, и потому, наверное, нас занесло в железный порт, который, как выяснилось, имел не самую лучшую репутацию. Коты за нами соваться не стали. Только нагнали кучу стражи и учинили нам иллюминацию.
Против Котов Императора наше воинство было даже не жидковато. Никогда не слышали выражение "смазка для клинков"? Так вот оно очень четко отражало сложившуюся ситуацию.
Дом, в котором мы спрятались, конечно, какое-то время мог служить нам убежищем. Но с учетом того, какой опыт в разнообразных боевых действиях, в том числе, и в славной игре в прятки, имели наши оппоненты, наклевывалось серьезное подозрение, что нас найдут. Причем скоро. И когда найдут, скорее всего, не будут стараться взять нас живьем. Мы их здорово рассердили. Такое оскорбление они могли смыть только кровью. К сожалению, нашей. Ребята с добычей ушли, а меня подвело человеколюбие. Мне стало жаль шипасов, которые так умело обеспечили наше бесшумное проникновение во Дворец и совершенно по-идиотски решили подломить полковую кассу Бойцовых Котов. С другой стороны, кто же знал, что это она? Можно подумать, им всяких безделушек не хватало. Сплошной антиквариат. Но, как говорил классик, "жадность фраера сгубила". А меня – человеколюбие. Кто заставлял меня оглядываться? Никто. Во всех умных книгах дается четкая рекомендация не оглядываться. Нет, я увидел, как их вот-вот схватит стража. Вернулся. Выручил. Добрыми делами прославиться нельзя. И нам на хвост сели Коты. Коты – первые бойцы Империи. Оторваться мы от них оторвались. И теперь скрывались в порту. Порт обложен. И утром начнется облава.
Именно поэтому я сидел на крыше склада и уныло наслаждался вечерней иллюминацией. Впечатляющее зрелище. Если не учитывать, что все эти факелы горели в руках мобилизованной городской стражи.
Часть шипасов я отправил искать тот самый туннель, по которому ушли Серебряные Плечи. Шансов было немного. Ведь если они действительно родня рудокопов, то их умение прятать проходы могло сыграть с нами очень скверную шутку.
Так что я сидел и наслаждался последними часами жизни. Послышались шаги, но оборачиваться особой надобности не представлялось.
– Саин, брат мой, ты грустишь?
– А что, есть хорошие новости?
– Несколько.
– Какие же?
– Мои воины нашли склад с вином. Вот корзину набрали.
– Просто праздник, – лениво порадовался я.
– Нас приглашают поучаствовать.
– Тебя, дружище, сегодня по голове не ударили?
Мой собеседник весело рассмеялся.
– Эй, пойдем со мной, – ласково прихватил за руку и подвел к противоположному краю крыши. – Смотри.
Очень приятное зрелище. У причала стояла ярко освещенная лодка. И отсюда тоже обложили.
– И почему меня это должно радовать?
– Я ведь говорил, что все шипасы братья?
– Припоминаю.
– Саин, ты в самом деле сдурел? Не знаешь городских новостей?
– Да как тебе сказать. У меня в последнее время случился весьма напряженный график.
– Ха-ха, ну и словечки у тебя. Надо запомнить. Но слушай же тех, кто эти новости знает.
– Слушаю.
– Вон там, – он постарался обнять меня за плечо. Не получилось. Но энтузиазма не убавило. И он величественно вытянул руку в сторону стоящего на рейде ярко освещенного здоровенного корабля, – дает прием побратим моего старшего брата, вольный шад Онгак Оглан. А вот это, – указал он на ярко освещенную лодку, – фелюга, которую он прислал за мной и моими друзьями. Для того, чтобы мы приняли участие в празднике.
Знаете, меня в тот момент обуяли очень разные чувства. Облегчение и почему-то досада.
– Так ты с самого начала... – с удивлением заговорил я.
– Ну, не с самого, – с некоторой заминкой ответил шипас. Мне показалось, или прозвучали нотки смущения? Следовало на них обратить внимание, конечно, следовало, но, знаете ли, переход от безысходности к надежде получился чересчур быстрым для меня.
– Так чего же мы ждем?
* * *
Корабль действительно оказался здоровенным. Эдакая галера с тремя рядами весел. И высотой с трехэтажный дом. А уж разукрашена и освещена так, что удивление берет. Лодка, которая за нами пришла, отличалась большой вместительностью, так что за один раз вывезла все наше воинство и, что немаловажно, добычу.
Не знаю, для нас ли или чтобы на прибывающих впечатление произвести, трап был спущен парадный, так что чудеса ловкости на штормовом показывать на пришлось.
У трапа нас встречал дяденька, очень богато и очень по-восточному одетый. То ли купец, то ли вельможа, кто их восточных людей разберет. Только вот физиономия его больше напоминала не о приемах и доходах, а, скорее, об абордажах и налетах. Флибустьерское такое лицо.
С этим дяденькой мой визави нежно обнялся и многажды облобызался. Некоторое время они застыв скульптурной группой принимали парад успешно похищенного, а затем дяденька и на меня взгляд обратил. Правда, после достаточно длинной фразы, произнесенной на родной шипасской мове моим новым подельником. А как еще прикажете его называть, не соучастником же.
– Ты смелый воин и верный друг, – похвалил меня дяденька. – Друг моего друга – мой друг. У вас была тяжелая ночь. Оцени же гостеприимство шипасов. Или ты желаешь отдохнуть?
Отдохнуть я, возможно, и желал, но хотелось очень посмотреть, какие праздники закатывают шипасские шады, о неприличной щедрости которых даже темный я был наслышан.
Ну, а в скором времени и увидел. Невысокие столы размещались прямо на покрытой коврами палубе, а за ними сидело множество тщательно разодетых и разукрашенных драгоценностями мужчин и женщин. Не последние, кстати, люди Столицы, как, охнув, просветил меня Саин. Мне всегда нравилась восточная традиция питаться полулежа, а западная метода совместного пребывания за столом добавляла этой традиции некоторую пикантность. Ведь большинство дам пришло в гости в вечерних туалетах, предполагавших наличие декольте, весьма привлекательно смотревшихся даже когда дама сидит на строгом викторианском стуле. А уж когда полулежит. Но не только это привлекало взоры. Обслуживание! Несмотря на легкую свежесть, и очаровательные девушки, и мужественные юноши, выполнявшие функции официантов и виночерпиев, одеты были очень символично, но разгоряченные весельем совершенно не обращали на эту самую прохладу внимания. И вызывали неподдельный интерес присутствующих. Место мне нашлось очень быстро. Соседка оказалась совершенно юным и совершенно очаровательным созданием. Она достаточно быстро сделала выбор в мою пользу, чем немало расстроила одного из официантов, недовольство свое продемонстрировавшего путем бросания в меня неприязненных взглядов. Но я весь из себя такой мужественный и несколько бесцеремонный услал его за новой порцией вина. Женщинам всегда нравятся мужчины, которые активно отстаивают место у ног красавицы "нагой и равнодушной". Ну, и некоторая доля нахальства, столь присущая военным, тоже на них действует весьма провоцирующее. Так что вскоре мы уже непринужденно болтали, и беседа под воздействием вина и всей этой романтичной и пока в меру разнузданной обстановки становилась все более двусмысленной. А оценивающие взгляды, которыми собеседница ласкала мой крупный организм, воспринимались мной уже совершенно однозначно. Но отвлекли нас. Звучный голос перекрыл шум веселья.
– Друзья мои, – поднялся на ноги встречавший нас, – восславим же Великих, давших усладить сердца наши радостью встречи и знакомства. Брат мой, – обратился он к сидящему рядом с ним молодому человеку, просто, но очень дорого одетому. Трезвость уже безнадежно покинула юношу, но как человек воспитанный он не преминул встать. Хотя в этом мероприятии ему несколько помогали две очаровательницы, украсившие собой его колени. – Сколь радостен сегодняшний день, ибо я приобрел брата, столь близкого мне знаниями и талантами своими. Я пью за тебя, юный лорд Буря. В столь юные годы – ты уже комендант порта. За тебя, за твои таланты, – и с этими словами перелил в себя большой кубок вина.
Присутствующие активно тост поддержали. Моя собеседница после очередной порции нектара смотрела на меня совершенно блестящими глазами.
– Лишь одно печалит меня, – тамада очень грустно склонил голову на грудь.
– Что случилось? – не очень членораздельно возмутился лорд Буря.
– Хотел бы я, чтобы вы, гости мои, подобно истинным шипасам встретили рассвет в открытом море. Но...
– Никаких но! – величественно возразил директор порта. – Слово Императора касается лишь Большой Цепи, запирающей Золотую Бухту. Но Канал Порта... Не печалься, мой добрый друг, – и подозвал адъютанта, такого же молодого и нетрезвого.
В качестве компенсации ему выдали двух девиц для эскорта и командировали обеспечивать подготовку вывода корабля в открытое море.
Признаюсь, период подготовки и самого выхода я несколько пропустил, был занят беседой со своей соседкой. Беседа являлась, скажем так, тесной, хотя логического завершения не получила.
– Рассвет! – опять заголосил неугомонный капитан. – Восславим же его, таллий!
И в бокалы опять полилось вино.
– К борту, друзья мои. Встретим же солнце.
Нетрезвые гости не очень уверенно направились выполнять указания гостеприимного хозяина.
– Ну вот, все вместе.
Последнее, что я помню – это мысль, что все же ночные бдения и неумеренное употребление алкоголя в моем возрасте – это много.
* * *
Мархару очень понравился новый хозяин. Конечно, со Спасителем было спокойнее. Зато с этим веселее. И подрались сразу, и в первый же вечер попали в хороший кабак, где оказалось много воинов, очень вкусно пахло сталью и пивом. Да и потом – столько интересного. Вот и сейчас так интересно. Море кругом. Мархар очень любил море. Этот свежий воздух, крики чаек – все это напоминало ему родину и даже хотелось полетать. Но не очень. Он давно не летал.
А хозяин спал. Котята уже побегали, все понюхали. Он просто вина много выпил. Люди любят вино. Только вот Правый говорит, что вино медью пахнет. Но Мархар на это особого внимания не обращал. Котята все время спорили. Хозяин спал спокойно. Новые друзья подарили ему красивые железные браслеты, только вот один случайно кольнул его перстнем, и он рассердился. Но чуть-чуть. Потому Мархар немножко куснул нового друга за палец. Но увлекся и откусил цветной камень с перстня. Вкусный. А золото есть не стал. Он не любил золото.
* * *
Пробуждение было совсем не таким праздничным, как засыпание. Во-первых, меня трясли. Во-вторых, в голове после вчерашнего если и не шумело, то гул стоял стабильный. В-третьих, открыв глаза, я выяснил, что руки у меня не только обнажены, но и скованы. Мало того, что тщательно, так еще и браслеты кожей обшиты. В голове обнаружилась полная каша. Какие-то заботливые пленители. В-четвертых, в самом фокусе трезвеющего взгляда нарисовалась крайне возмущенная усатая тюрбанизированная физиономия. Еще небольшое усилие – и слух тоже подключился.
– Проклятый яур, плод греха, помет больной коровы! – И это все в мой адрес. Похоже, выступающий голосил не первую минуту и, наверное, поэтому сбился со стиля. – Ты куда камень украл? – И опять затряс меня за плечи.
– Я?! – Удивился мой организм.
– Ах, ты! – задохнулся мой собеседник, густо покраснел и, вероятно, с целью спасения себя от апоплексического удара со всей дури заехал мне по уху.
Это меня окончательно протрезвило, и я боднул скандалиста в лицо. Лбом. Удачно. Усача отшатнуло, кровь волной хлынула на усы, я дернулся добить, но выяснил, очень неприятную вещь. Ноги у меня были тоже скованы. И я упал. Противник немедленно воспользовался ситуацией. Спасаясь от возможного удара в голову ногой, я откатился в сторону. Только для того, чтобы выгнуться от боли. Нагайкой по спине – это очень больно. Пока я наслаждался ощущениями, та же плеть обвилась вокруг моей шеи, ощутимо прекратив доступ воздуха в легкие и вздернула меня в воздух.
– Яур! – проревел расстроенный усач, брызгая мне в лицо каплями крови вперемешку со слюнями. – Убью!
– Усманито, – раздался бархатный голос, – как ты обращаешься с нашими гостями. Убери плеть, – появились в бархате стальные нотки.
Плеть убралась, и я с размаху грохнулся на доски палубы. Признаюсь, пришлось покашлять, чтобы протолкнуть воздух в легкие.
– Ты осмелился портить мой товар? – Так же бархатно.
– Прости, шад.
– Простить, Усманито? За что?
– Я едва не попортил твой товар.
– Умно. Пять солидов. Иди. Или тебе не нравится цена?
За время этого диалога мне удалось принять позу, в которой можно было визуально оценивать ситуацию. Признаюсь, сначала просто поднялся на колени. Цепь на ногах оказалась достаточно длинной, и на одну ногу я смог опереться. А вот дальше...
– Не надо, Саин. На коленях стоять недостойно тебя. Но преклонив колено... Я не настаиваю на большей чести.
Передо мной находился совсем не тот человек, который встречал нас у трапа. Другой. Тот самый, который служил ему. Теперь они поменялись местами. И если этот самый дворецкий так и пребывал в своем крайне разноцветном наряде, то капитан оделся просто. В белое. Бриджи в сапоги, расстегнутая почти до пояса рубашка. Недлинная кривая сабля уравновешена четырьмя метательными ножами. Высокий. Сухощавый. Мускулистый. Очень пожилой. Кречет. Только человек. Короткая седая скобка бороды. И взгляд. Тяжелый.
Рядом с ним мой неверный друг. Пообок четыре девушки. Эти наряды не поменяли. Так, дополнили слегка. В стиле хай-тек. Туалеты теперь украшали перевязями с метательными ножами. И что-то мне подсказывало, что владеют они этими ножами с отменной ловкостью.