На этот раз идти к Долине через кладбище Илья отказался – день был тяжелый, да и стемнело бы еще не скоро, и совсем ненадолго – чем невероятно разочаровал Сережку. Зато по дороге он рассказал ему сказку о том, как провел ночь на поляне возле Каменного лика, опустив, конечно, ненужные подробности. Сережка, разумеется, не поверил, но история ему понравилась. И о Печнике, и о чудесных свойствах Долины Илья тоже рассказал – пусть мальчишка немного поживет в самой настоящей сказке. Добился он, правда, пока одного – ребенок решил во чтобы то ни стало выследить Печника и собирался караулить его всю ночь.
Когда же они, наконец, дошли до дома, выяснилось, что их ждут. Мишка собирался позвонить Илье на мобильный, но не успел.
В столовой на лавке собственной персоной, в спортивном костюме, сидел Алексей Залесский, преисполненный добродушия и признательности.
– Здравствуйте, Илья Анатольевич, – он привстал, приветствуя Илью, и протянул руку.
– Здравствуйте, – хмуро ответил ему Илья и руку пожал. Не трудно было догадаться, зачем на самом деле он пришел.
– Я пришел вас поблагодарить за вчерашнее. Если бы не вы, я не знаю, к каким бы последствиям это могло привести, – радушно улыбаясь, начал Залесский.
– Не за что, – пожал плечами Илья.
– Сколько я вам должен? – не менее вежливо спросил хозяин Долины.
– Нисколько, – ответил Илья, – мы это сделали по-дружески, по-соседски, так сказать. Надеюсь, если у нас с Мишкой загорится избушка, вы тоже поможете нам тушить пожар…
– Ну, в этом можете не сомневаться, – Залесский широко развел руками.
– Иди, Сережка, в спальню, посмотри, какие я книжки вчера купил, – Илья был недоволен и обеспокоен приходом гостя и не хотел связывать себя присутствием ребенка, – мне надо поговорить.
– Да, пап, – согласился мальчишка и скроил хитрую мину – наверняка собирался подслушивать.
И точно: Илья сразу заметил, что дверь Сережка плотно прикрывать не стал – пришлось самому захлопнуть ее покрепче.
– Это хорошо, что вы отослали мальчика, – Залесский кашлянул, – видимо, вы догадались, зачем я пришел.
Илья кивнул и сел за стол напротив него.
– Этот домик, который вы купили… Он, понимаете ли, портит вид коттеджного поселка. Практически каждый въезжающий обращает на него внимание, он вызывает неприятные эмоции у покупателей, и бросает тень на нашу финансовую состоятельность, вы меня понимаете?
– Нет, – честно ответил Илья.
– Ну, как бы вам это объяснить… Домик очень неэстетично выглядит, он не вписывается в общий стиль долины. Мы давно хотели его снести, но у нас возникли неожиданные препятствия. Мы понимаем, что вы – человек не богатый, и для вас это выгодное приобретение. Тем более, что с проведением коммуникаций стоимость этого участка существенно выросла. Поскольку коммуникации только проложены рядом, а не подведены к участку, стоить столько же, сколько участки, выделенные для продажи, он не может. Я предлагаю вам за него двадцать тысяч долларов. Это очень большая сумма за шесть соток, вы понимаете? И, если не ошибаюсь, это в четыре раза больше, чем вы за него заплатили.
– Не ошибаетесь, – Илья вздохнул и поджал губы – он не собирался говорить о том, что старик избушку ему подарил, в это бы никто не поверил.
– Вот видите, я предлагаю вам очень выгодную сделку, – обрадовался Залесский.
– Ну, предположим, двадцать тысяч – это мой полуторагодовой заработок, – Илья поднял и опустил брови, – если бы я хотел на этом заработать, наверное, это была бы очень выгодная сделка. Но, если честно, даже если вы предложите мне сто тысяч, я все равно не соглашусь.
– Почему? – опешил Залесский, до этого уверенный в себе.
– Потому что не хочу продавать избушку. Я собираюсь жить здесь, мне здесь нравится.
Наверное, он выбрал не совсем правильный тон, и сам себе показался люмпеном, качающим права в интеллигентной компании.
– Но вы же понимаете, что ваша позиция несколько некорректна?
– Может быть. Но по закону я имею на это право, разве нет?
– Вы же порядочный человек, образованный, если мне это не показалось. Неужели вам нравится ваша позиция? – мирно и доверительно спросил Залесский.
– Вполне, – кивнул Илья.
– Я не знаю причин, по которым вы не хотите продавать домик, но, может быть, вы считаете, что за эту сумму не сможете приобрести аналогичный участок? Что ж, я готов торговаться.
Илья покачал головой:
– Не надо. Сумма не имеет значения. Я просто не хочу продавать избушку, потому что… попробуйте понять, она стала моим домом. Я не хочу, чтобы ее сносили. Я уже говорил с вами об этом, но вы только отмахнулись.
– Правда? – искренне удивился Залесский, – Я не помню.
Да уж конечно, где ему вспомнить разговор с плотником о его сумасбродных идеях…
– Я тогда говорил вам, и сейчас скажу, что собираюсь привести избушку в порядок, чтобы она не имела того самого неэстетичного вида, который вас так смущает.
Залесский скривился:
– Мне кажется, это утопия.
– Возможно, – согласился Илья, – только это мой дом, и я готов пойти вам навстречу, мне, например, и так неплохо. Если вам это не нужно, я оставлю все как есть.
– Лучше бы вы согласились продать нам участок. Я готов найти вам аналогичный, с домом, в пределах разумной суммы, конечно.
– Мне не нужен другой участок, – усмехнулся Илья.
– Послушайте, это же не серьезно. Вы хотите больших денег? Ваше поведение похоже на вымогательство, – Залесский начал раздражаться, хотя виду не показал.
– Наоборот, я готов вложить деньги в ремонт, при условии, что вы оставите эту тему и никогда с просьбами о продаже меня не потревожите.
– Я вас не понимаю, – Залесский вздохнул.
– Да, в общем-то, ничего сложного – я не продам избушку. Ни за большие деньги, ни за какие. Неужели всему можно назначить цену? Неужели вы думаете, что все можно измерить в деньгах?
– Ну, не надо передергивать, – хозяин Долины снова скривился, – я прекрасно знаю, что можно измерить деньгами, а что нет. Возможно, для вас эта сумма кажется незначительной, учитывая вашу привязанность к этому месту, тогда назовите свою. Может быть, мне просто нужно подумать?
Илья покачал головой:
– Вы не поняли. Я не продам избушку даже за миллион, хотя для вас она столько не стоит. Она стоит для меня настолько дороже, чем для вас, что об этом просто не имеет смысла говорить.
– Да, миллиона я за нее не дам, – покачал головой Залесский.
– И, заметьте, я отлично это понимаю, и вымогать его у вас не собираюсь. Я ее просто не продаю.
Залесский нахмурился. Похоже, он, в итоге, понял, что дело обстоит совсем не так просто, как ему представлялось.
– Но скажите, может быть, у вас есть к этому какие-то причины? Может быть, моя жена права, и вы поставили своей целью помешать продаже участков? Но почему?
– Это другой вопрос, но я не стану вас обманывать – я действительно считаю, что эти участки продавать нельзя. Только к продаже избушки это не имеет отношения. Ее я не продаю не для того, чтобы мешать продаже участков.
– Кстати, об этом я тоже хотел с вами поговорить, – лицо Залесского изменилось – он вспомнил о том, кто тут хозяин долины, а кто плотник, – вы позавчера сорвали нам очень выгодную сделку, или я не прав?
– Вы правы, – невозмутимо ответил Илья, – если конечно мое замечание можно считать причиной срыва сделки. Но я действительно сказал вашему покупателю, что здесь нельзя жить.
– Но зачем? – Залесский поднял руки и потряс ими в недоумении.
– Потому что я на самом деле так думаю.
– Может быть, вы объясните мне, что заставляет вас так думать?
– Долина убьет вас. Разве вы не видите? Разве череда несчастных случаев не кажется вам странной?
Залесский рассмеялся – громко и обидно:
– Ну, вы же взрослый мужчина! Разве можно верить в бабьи сказки? Это же полная чушь! Честное слово, вы и вправду сумасшедший, моя жена права!
– Ваша жена позавчера чуть не лишилась жизни у меня на глазах. Может быть, я и сумасшедший, но факт остается фактом.
Илья вдруг подумал о Веронике: и вот этот человек обладает такой красавицей? Что ж, ему можно позавидовать. А может, учитывая ее вздорный характер, пожалеть?
– Я не знаю, что послужило причиной падения люстры, равно как и потолочной балки в день нашего приезда, но не сомневаюсь, на то имеются самые что ни на есть материалистические объяснения, – Залесский сжал губы, – возможно, кто-то пытается помешать продаже участков, а возможно, кто-то покушается на нашу жизнь.
– Возможно. Возможно, кого-то из вас хотят убить. Возможно, это заговор против продажи участков, – Илья усмехнулся, – но паранойя – ничуть не лучший вариант сумасшествия, чем вера в потусторонние силы, честное слово. Так что мы с вами в равных условиях.
– Вы хотите сказать, я – параноик? – Залесский потемнел.
– Нет. Я хочу сказать, что любая попытка объяснить эти несчастные случаи отдает сумасшествием, как ваша, так и моя.
– А я вот думаю, что у меня достаточно недоброжелателей, которые хотят добиться моего финансового краха. И препятствовать продаже участков – один из самых удобных способов этого достичь. Поэтому я имею полное право рассматривать вас как человека, нанятого именно с этой целью. И, между прочим, ваша покупка домика – замечательное тому подтверждение.
Илья смешался и потупился:
– Но это же полная ерунда. Меня никто не нанимал, уверяю вас…
– Да? Мне так не кажется, – Залесский выпрямился и посмотрел на Илью сверху вниз, – Несомненно, мои люди проведут расследование, и если окажется, что я прав – берегитесь.
Илья выпрямился вслед за ним, откинулся назад и поднял голову, уперев руки в стол.
– Мне нечего бояться. Я считаю, что эти участки продавать нельзя, и не скрываю этого ни от вас, ни от ваших покупателей, нравится вам это или нет.
Залесский начал подниматься:
– То есть, вы бросаете мне вызов?
В полный рост он выглядел очень внушительно – рослый, широкоплечий, с выпуклой грудной клеткой, которая поднималась и опускалась в такт его тяжелому дыханию. Илья встал вслед за ним – чтобы смотреть Залесскому в глаза приходилось поднимать голову.
– Можете считать и так.
– Напрасно вы это делаете, – хмуро ответил на это хозяин Долины, – вы же понимаете, что у меня возможностей значительно больше, чем у вас.
– Ну, если вы считаете, что на меня стоит тратить время и деньги – тогда конечно. Мне лестно, что ваши покупатели так высоко ценят мое мнение, если мне достаточно пары слов, чтобы сорвать вам сделку.
– Не так много времени и денег мне нужно, чтобы справится с вами, – хмыкнул Залесский, – впрочем, для того, чтобы вы согласились продать мне ваш домик, тоже много сил не потребуется.
– Вы мне угрожаете? – Илья широко улыбнулся.
– Да, – Залесский улыбнулся не менее сладко, – я противник подобных методов решения проблем, но если нет другого способа, то сойдет и этот.
– Ну что ж, попробуйте, – пожал плечами Илья.
– Я даю вам две недели на то, чтобы подумать, – сверху вниз покровительственно ответил Залесский, – вот вам моя визитка, если захотите продать домик – звоните лично мне. Я очень надеюсь на ваше благоразумие, как в вопросе продажи участка, так и относительно советов моим покупателям.
– Можете не ждать две недели, уверяю вас, ничего не изменится, – криво усмехнулся Илья.
– Ну, я все-таки подожду, – снова улыбнулся хозяин Долины, – до свидания, Илья Анатольевич, было очень приятно с вами пообщаться.
Руки он, однако, не протянул. Илья чуть не ответил ему "Симметрично", но вовремя спохватился и сказал с легким вежливым кивком:
– Взаимно. Всего вам доброго.
Залесский широким уверенным шагом вышел из избушки, осторожно прикрыв за собой дверь.
Илья опустился на лавку – ему самому стало страшно от собственной смелости. Ну что стоит людям с деньгами и связями убедить его в том, что продажа избушки – это как раз то, о чем он мечтал всю жизнь? Да ничего не стоит. Можно было бы уповать на то, что им самим это не очень сильно нужно, но тогда зачем обострять?
– Ну, ты даешь, Илюха – хмыкнул Мишка, открывая дверь из спальни.
– Мы всё слышали, – радостно сообщил Сережка, выскакивая в столовую вслед за ним.
– Это здорово, конечно, – проворчал Илья, – что вы все слышали.
– А я, между прочим, к вашему приезду приготовил праздничный ужин, – сообщил Мишка.
– Вчерашнюю картошку дожарил, что ли? – усмехнулся Илья.
– Не. Я курицу гриль купил… Только она остыла.
– Хорошо, что купил, – рассмеялся Илья, – а то я уж испугался.
– Праздник у нас сегодня или нет? Я подшился, Сережка приехал. Считайте, лето началось, – Мишка скромно улыбнулся, – надо же это отметить.
– Надо! – радостно закричал Сережка, – и пусть этот дядька сюда больше не приходит, это папина избушка!
– Ну, сынок, так тоже говорить не нужно. Пусть как приходит, так и уходит, – улыбнулся Илья, а Мишка громко заржал.
Остывшая курица имела жалкий вид, и после того, как Илья разогрел ее в микроволновке, лучше выглядеть не стала. Но хорошее настроение Сережки и Мишки передалось и ему – в конце концов, у них действительно был праздник, и никакой хозяин Долины не может напугать его настолько, чтобы Илья перестал радоваться жизни.
Они отрывали куски курицы руками, и перемазавший всю физиономию Сережка сказал, что они похожи на викингов на пиру, не хватает только вина в больших деревянных кружках. Услышав про вино, Илья поперхнулся и украдкой глянул на Мишку, но Мишка на это хлопнул себя по лбу и достал из холодильника пакет с соком.
– Деревянных кружек у нас нет, вино нам противопоказано, а вот соку из железных кружек мы, пожалуй, выпьем! Это, между прочим, виноградный сок, ничем не хуже вина будет.
– Твоими бы устами… – проворчал Илья.
– Пап, а ты можешь сделать деревянные кружки? – спросил Сережка.
– Могу, – пожал плечами Илья. Почему бы нет? Ребенок имеет право чувствовать себя викингом. Он, правда, не был уверен, что викинги пользовались деревянной посудой, вполне возможно, что кружки у них были глиняные.
– А мы после этого пойдем купаться? – не унимался Сережка.
– После того, как я сделаю кружки?
– Нет, после того, как съедим курицу.
Илья покачал головой.
– Ну почему?
– Холодно еще. Рано купаться.
– Но ты же купался?
– Мне можно, я взрослый.
– А что? Хорошая идея! – обрадовался Мишка, – и для здоровья полезно. Это я как врач говорю.
Ну вот! Можно подумать, что у Ильи здесь двое детей. Один большой, другой маленький.
– Ну, пошли, пошли… – усмехнулся Илья, – Раз нам доктор разрешил.
– Не разрешил, а прописал! – поправил Мишка, – вообще предлагаю для укрепления здоровья купаться после ужина каждый день, невзирая на погоду.
– Ты один раз попробуй, а завтра посмотрим, – кивнул Илья. Он был уверен, что дальше, чем по колено, в воду ни Мишка, ни Сережка не зайдут.
И не ошибся. Когда они перемахнули через забор, огораживающий пляж, и подошли к воде, Мишка даже не стал раздеваться. Сережка разулся и попробовал воду ногой.
– Что-то холодно как-то… – он вопросительно посмотрел на Илью.
– Да, – сказал Мишка, – врачи не рекомендуют.
– А ну вас, – рассмеялся Илья, – тогда я один искупаюсь, раз уж мы сюда пришли.
Он разделся и прыгнул в воду с разбегу, задыхаясь от холода. Однако не прошло и минуты, как кожа привыкла, дыхание восстановилось, и Илья поплыл от берега к середине реки – на этот раз ему хотелось искупаться основательно.
Плыл он кролем и не очень хорошо видел, что происходит вокруг, когда что-то тяжелое и хлесткое ударило его по спине. На пару секунд Илья ушел под воду и от неожиданности схватил крепкого "огурца". Когда же он, отплевываясь, вынырнул, то в полуметре от себя увидел два внимательно изучающих его мутных глаза, поднимающихся над водой. Учитывая, что крокодилы тут не водились, глаза могли бы принадлежать огромной жабе, голова которой по размерам не уступала человеческой. Глаза моргнули и поплыли вверх – постепенно из воды появлялось лицо, если это можно назвать лицом. Огромный нос, зеленые усы, широченный безгубый рот.
– Здорово, хозяин избушки, – пробасил безгубый рот.
– Ну, здравствуй, – ответил Илья, продолжая фыркать.
– Не ожидал?
– Не ожидал.
– Уж больно ты красиво плыл, я не смог удержаться. Да и сказать кое-что хотел. Ты, вообще-то, ничего не бойся в Долине, никто тебя не обидит здесь. Только против двух вещей мы бессильны – против собак и против машин. Не в нашей они власти. Так что машиной тебя сбить могут, или собак спустить. Ну, да с собаками ты и сам разобрался. И с машинами тоже разберешься как-нибудь. Только говорю тебе, не мешай ты им участки продавать. Бесит их это, понимаешь? Злобятся они. Ну зачем тебе это надо? Пусть продают.
– Да не могу я смотреть, как вы их убить стараетесь!
– Их пока только пугают. Захотели бы убить – давно бы убили, честное слово. Хотя, я бы не удержался… Жду – не дождусь когда эта длинноногая купаться сюда придет.
– И не жалко тебе ее? Красавица же!
– Я как раз таких и люблю. Что ты думаешь, и нам здесь красавицы нужны. Ладно, плыви уже, застынешь. Потеплее станет, приплывай с сыночком, покажу вам кое-что.
– Хорошо, приплыву, – улыбнулся Илья.
– Ну, будь здоров.
– И тебе.
Голова с лягушачьими глазами быстро и бесшумно ушла под воду, как будто ее и не было. Илья осмотрелся и плеснул в лицо водой. Это на самом деле с ним происходит, или только мерещится?
Он и вправду застыл, поэтому быстро вернулся на берег, где его ждали продрогшие Мишка и Сережка.
– Папа! Вылезай скорей! Ты же замерзнешь и заболеешь!
– Не заболею, – хмыкнул Илья, выходя на холодный песок.
Сережка заботливо накинул ему на плечи полотенце:
– Ты даже не заметишь, – он недовольно сложил губы, как это обычно делала Лара, – о тебе никто не заботится, так хоть я буду за тобой смотреть.
– Спасибо, сынок, – Илья попытался сдержать смех, в то время как Сережка неловкими движениями попробовал растирать его полотенцем.
– Ой, пап, а что это у тебя?
– Где?
– На спине! Смотри, дядя Миша!
Мишка обошел Илью сзади и посмотрел:
– Ну точно, как будто пятерней кто-то хлопнул от всей души.
– Это водяной, – хохотнул Илья.
– Ты врешь! – закричал Сережка.
– Да честное слово! Кто еще меня там мог по спине хлопнуть?
– Ну что ж я с тобой не поплыл, а? – Сережка искренне расстроился.
– Он нас с тобой вместе звал, когда потеплее станет. Так что погоди чуть-чуть, будет тебе водяной с его подводным царством.
Залесский вышел из избушки с неприятным осадком на душе. Он ожидал совсем другого разговора, он считал, что предлагает плотнику слишком выгодную сделку, и тот с радостью ухватится за нее, да еще и останется по гроб жизни благодарным своему благодетелю. Его отказ был совершенно нелогичным, непонятным, а потому вызвал еще большие подозрения.