Ника остановилась. Этого не может быть. Она и вправду сошла с ума, у нее паранойя! Она всех подозревает в заговоре, даже собственных детей! Вечером приедет Алексей, и она все выяснит. А может… может, вовсе не для нее Алексей разыгрывает спектакль с плотником? Может быть, он знает о его могуществе, но просто не хочет ее пугать, а действия предпринимает, чтобы инвесторы не поняли, что проект провалился? Это куда как более логично.
Алексей, выслушав ее, смеялся. Прижимал ее к себе, целовал ее в шею, и все равно смеялся. Его не убедили ни следы когтей на стене, ни пожар в спальне, ни рассказ о том, как она чуть не утонула.
– Милая моя девочка! – ласково говорил он, – у тебя расшатаны нервы! Хочешь, я пришлю тебе самого лучшего в городе врача? Тебе просто снятся кошмары, они так утомили тебя, что ты не можешь отличить снов от реальности.
– Ты считаешь, что я сошла с ума? – Ника высвободилась из его объятий.
– Нет, конечно нет! Я думаю, ты просто устала. Столько всего на тебя свалилось, да тут еще выдумки Надежды Васильевны, детские фантазии, кошмары, да еще и пожар! Есть от чего испытать шок! Маленькая моя девочка, тебе надо отдохнуть, просто отдохнуть от всего этого!
– Но не могла же моя спальня загореться сама по себе?
– Конечно, не могла. Я нисколько не сомневаюсь, что это был поджог. Я думаю, кто-то пробрался в дом, когда ты спала. Хорошо, ты проснулась, иначе вы с девочками могли задохнуться! И, уверяю тебя, я этого так не оставлю! Ничего не бойся, и не смей даже думать, что я мог испугаться какого-то плотника! Я довольно с ним церемонился, обещаю, он больше не будет тебе мешать. Но, прости, дорогая, я очень сомневаюсь в том, что он злой волшебник! – Алексей снова рассмеялся, – и, надеюсь, ты в этом скоро сама убедишься.
– Но, Алеша, кто-то пугает нас, кто-то поджег спальню, кто-то хотел меня утопить, наконец!
– С поджогом я разберусь, тем более что подозревать мне, кроме плотника, некого. А для того, чтобы защитить тебя от него, не нужно нанимать охрану, уверяю тебя, с ним дело обстоит просто. Так что ничего не бойся, через два-три дня он перестанет тебя тревожить.
– Что ты собираешься с ним сделать? – Ника, конечно, засомневалась в собственных выводах, но убедить ее в том, что все происходящее плод ее воспаленного воображения, Алексею не удалось.
– Даже не хочу этого обсуждать. Во всяком случае, сначала попробую обставить все так, чтобы на нас с тобой не упало подозрение. Ну, а если это не поможет, придется действовать грубо и напрямую. Надеюсь, хоть чуть-чуть здравого смысла в его голове еще осталось…
– А я так не думаю, – Ника сжала губы – опять Алексей осторожничает, опять хочет отделаться какой-то полумерой, вроде поджога избушки с условием, что поджигатели выведут из нее всех людей. Определенно, он чего-то боится, и что-то скрывает от нее!
Хорошо хоть он быстро решил вопрос с последствиями пожара! Завтра приедет бригада, и за два дня устранит безобразие, учиненное не столько огнем, сколько водой. Во всяком случае, к приезду Петухова дом будет готов к тому, чтобы показать его серьезному человеку.
За четыре дня Илья вычистил и отшлифовал все стены избушки – получилось очень красиво, на солнце она и вправду казалась серебряной. Жара стояла удушающая, они с Сережкой ходили купаться несколько раз в день, но Веронику больше не встречали. Зато водяной полюбил Сережку и радостно приветствовал их, как только они появлялись на пляже. Не показывался он лишь тогда, когда вместе с ними приходил Мишка.
Таскаться по жаре в магазин никому не хотелось, поэтому холодильник быстро опустел. И как назло, именно в жару, и именно в субботу вечером и привезли лес на баню! В воскресенье Мишке пришлось корить бревна, поэтому Илья сжалился над ним и, оценив, что на завтрак Сережке ну совсем ничего не осталось, пошел в магазин сам.
Сережке попалась интересная книжка, да и время было позднее, поэтому ничего не стоило уговорить его остаться дома.
После душного дня Илья наслаждался прохладой – жара спадала к девяти вечера, но ночи стояли теплые. Он быстро купил в магазине "24 часа" все, что хотел, и зашагал домой, вдыхая головокружительные запахи лета.
Вечер воскресенья обычно бывал самым тихим в поселке. Дачники, нагулявшиеся за выходные, либо уезжали в город, либо отдыхали от разгульного веселья. Дорога к долине, вчера в это время шумная и многолюдная, сегодня оставалась пустынной. Илья прошел мимо общего пляжа, на котором накануне стояло пять машин, жарились шашлыки, играла музыка, и вокруг костров теснилось множество людей – сейчас там не было никого.
Сумерки и не собирались становиться ночью. Нет, напрасно он не взял с собой Сережку – не так уж и поздно, всего половина первого. Ради того, чтобы полюбоваться этой ночью, можно лечь спать и в пол-второго ночи.
За поворотом стояла одинокая припаркованная "пятерка", из которой доносилась музыка, впрочем, негромкая и ненавязчивая. Ну, хоть кто-то сегодня продолжает развлекаться! А то Илья решил, что поселок вымер, и он один любуется здешними ночными пейзажами.
Передняя дверца желтой машины приоткрылась:
– Эй, – услышал Илья, – не скажешь, который час?
Он остановился и вытащил мобильник из кармана. Чего, своих телефонов нет, что ли?
– Тридцать пять первого, – ответил Илья и хотел идти дальше.
– Эй, погоди! – крикнул водитель и вышел из машины. Молодой совсем парень, из тех, кто по ночам на даче на отцовских машинах девчонок катает.
Илья снова остановился:
– Ну что?
– Разговор к тебе есть, – парень сделал несколько шагов в его направлении. Из машины вслед за ним вышли трое ребят. И вид их не предвещал ничего хорошего. Илья осмотрелся по сторонам – никого. Ну что, мобильник и деньги? Телефон у него был дешевый, дороже чем за полтыщи они его не продадут. Да и денег всего ничего, рублей триста осталось. И вот ради двух сотен на нос ребятишки готовы идти под статью "Грабеж"? Дураки непуганые. Илья поставил сумку на землю и незаметно опустил в нее телефон. Бежать, конечно, оказалось бы идеальным выходом из сложившейся ситуации. Но как-то не хотелось убегать, и потом – у них машина. Догонят.
– Ну? – спросил Илья, сузив глаза и приготовившись отразить первый удар, – давай, разговаривай.
Они обошли его с трех сторон, отрезав путь к отступлению. Черт возьми, у него нет ни единого шанса – один против четверых здоровых парней он не выстоит, это очевидно. Ребята и вправду были здоровые. Все, как на подбор, выше его и тяжелей. Илья закусил губу – что-то вроде страха шевельнулось внизу живота. Мелькнула мысль, а не отдать ли им телефон просто так? Все равно отберут.
– Ну что, страшно? – развязно спросил парень, вышедший из машины первым.
Илья медленно покачал головой.
– А напрасно, – усмехнулся парень. Первого удара Илья ждал конкретно от него, но ударили сбоку, в левый висок. Он заметил движение слева и поставил блок, но ребята не спали. В конце концов, у него было только две руки. За пару секунд он успел пропустить три увесистых удара в лицо, но и сам вломил кому-то из них не так уж плохо – один из нападавших отлетел в сторону, держась за разбитый нос. Ну, если каждого из них можно вывести из игры одним метким ударом, то не все еще потеряно! Он обольщался.
Ребята метили в голову, и даже не пытались держать его за руки, надеясь на численное превосходство. От каждого удара ориентация в пространстве становилась все хуже, движения теряли точность и замедлялись, земля плыла под ногами. От удара в подбородок снизу вверх рот наполнился кровью, и перед глазами качнулось небо. Илья чудом устоял и ответил из последних сил. Не промахнулся. Но справа ударили в висок, дорога, деревья, лица нападавших побежали вокруг в дергающимся хороводе. Илья начал оседать вперед, но еще один хук в подбородок откинул его назад. Все. Теперь он уже не знал, где верх, а где низ, стоит он на ногах или лежит на дороге. Мелькнула мысль, что надо прикрыть голову, иначе его просто убьют.
От мощного, острого пинка в живот его согнуло пополам, и тут же последовал удар ногой по почкам – да, он лежал на земле, обхватив голову руками. Сопротивляться в этом положении было бессмысленно, оставалось ждать, когда ребята вволю натешатся.
Тешились ребята долго. Если в начале драки Илья почти не чувствовал боли, то теперь еле сдерживал готовый сорваться крик. И стиснутые зубы, и закушенная губа несильно помогали. Ну что же им надо? Забирайте телефон, деньги, все же ясно! Зачем же так-то? Сколько же можно?
Неожиданно он почувствовал, что его отрывают от земли и отводят руки от лица за спину. Через секунду он оказался стоящим на коленях, кто-то держал его руки, а кто-то за волосы поднимал его голову вверх. Илья никак не мог сфокусировать взгляда – склонившееся над ним лицо расплывалось и подергивалось в сторону.
– Ну что, мужик, тебе все понятно? – спросило расплывающееся лицо.
Илья долго думал, чего от него хотят, а потом искренне ответил заплетающимся языком:
– Не, наверное, еще не совсем…
Кулак влетел ему в нос совершенно неожиданно. Из глаз брызнули слезы, кровь тут же полилась в глотку, Илья захрипел и закашлялся, пытаясь нагнуть голову вперед, но держали его крепко.
– Ну а теперь? – услышал он и только через несколько секунд сообразил, что это спрашивают его и надо бы что-нибудь ответить.
– Что "теперь"? – переспросил он, сглотнув кровь.
– Теперь тебе понятно?
Наверное, надо ответить "Да" и тогда от него отстанут. Но что же им все-таки нужно?
– Чего вы хотите? – выдавил Илья.
– Нам сказали, ты лезешь не в свои дела и не хочешь принимать выгодные предложения.
Ах, вот оно что! Илья хотел рассмеяться, и губы расползлись в стороны, но вместо гордой усмешки получилась жалкая улыбка:
– Не хочу. Принимать предложения.
– Значит, еще не понял.
Его руки отпустили, завалили на землю ударом кулака в челюсть и продолжили бить ногами. Илья обхватил голову и прижал колени к животу, прикрывая ребра. Ну что же это такое! Да как же им не надоест? Ну что ему стоило сказать им "Да"? Ведь это ничего не меняет! Стоны срывались с губ вопреки желанию вытерпеть боль до конца. Кто-то усердно лупил в затылок, разбивая прикрывающие его пальцы, кто-то методично бил по почкам, и Илья не выдерживал, поворачивался боком, но получалось еще хуже – ботинки попадали по ребрам с обеих сторон. Черт, на них на всех были тяжелые ботинки вместо легких и удобных кроссовок! Да хватит уже! Ну что же сделать, чтобы они, наконец, прекратили это! Кричать? Умолять? Да не дождетесь… Илья сильней стиснул зубы, без успеха пытаясь сдерживать стоны, которые становились все жалобней и громче, срываясь на крик.
Он не заметил, когда его перестали пинать и снова оторвали руки от лица, на этот раз не пытаясь поднять с дороги.
– Ты меня слышишь? – к его глазам приблизилось лицо. Илья никак не мог разглядеть его целиком – то он видел губы, то нос, то глаза, но в единую картинку это не складывалось.
– Алло! – кто-то взял его за подбородок.
– Я слышу, – прошипел Илья и заметил, что у него громко стучат зубы.
– У тебя есть три дня на решение всех проблем, ты понял? Через три дня мы будем мочить тебя монтировками, а не ногами, ты понял?
– Хорошо.
– Что хорошо, придурок?
– Мочить монтировками.
– Козел, – губы перед глазами Ильи презрительно приподнялись, а потом поехали назад, закружились, как и все вокруг. Он опустил веки, не в силах уследить за мелькающим пространством, но темнота кружилась еще сильней. Вереница золотых и серебряных огней бежала каруселью, набирая обороты, и когда превратилась в светящийся вихрь, тошнота подкатила к горлу, и не было никакой возможности удержать рвоту. Самое обидное, что и после этого голове легче не стало.
Сколько времени он валялся на дороге, пережидая боль и головокружение, Илья с точностью сказать не мог. Ну что ж, не так уж и страшно… Могли бы не предупреждать, а сразу начать с монтировок. Четверо юнцов это лучше, чем пара профессиональных костоломов. Впрочем, похоже, все еще впереди. Что ж, Залесский и так долго терпел, странно, что этого не случилось раньше. Видимо, долго не мог решиться на столь неблаговидный поступок.
– Ой! – услышал он женский голос, – человек лежит!
– Да он пьяный, – брезгливо ответил ему второй, – пошли быстрей.
Ну да, кто еще может валяться на дороге в своей блевотине, как не пьяница? Над головой кружились комары и противно зудели в ушах. Илья попробовал шевельнуться – это было больно. Ну не лежать же здесь всю ночь, пугая загулявших девчонок? Он оперся на окровавленную руку и попробовал сесть. Не получилось. Пришлось повернуться на живот и встать на четвереньки. Руки тряслись и снова начали стучать зубы. Стоять на разбитых коленках показалось очень неудобным. К тому же снова закружилась голова, и затошнило. Да, долго ему придется добираться до избушки! Он поискал глазами сумку – она валялась шагах в десяти от его головы, на обочине. Он встал на колени и постоял немного, привыкая к вертикальному положению. По крайней мере, голова кружилась не настолько сильно, чтобы потерять равновесие.
Илья поднялся на ноги и шагнул к сумке. Получилось неплохо, он сделал еще пару шагов, шатаясь из стороны в сторону. Ноги ломило нещадно. До сумки, пожалуй, он доковыляет, а дальше – вряд ли. Разве что на четырех костях. И ведь как назло именно эти четыре кости пострадали сильней всего!
Он опустился на траву рядом с сумкой и поискал в боковом кармашке мобильник. Хорошо, что он не оставил телефон в брюках, его бы наверняка разбили вдребезги.
Мишка долго не снимал трубку, и Илья начал беспокоиться, что звонок разбудит Сережку. Наконец Мишка ответил:
– Ну чего тебе среди ночи надо?
– Я, конечно, прошу прощения, – усмехнулся Илья. Голос его был хриплым и дрожащим.
Мишка немедленно просек, что дело не чисто:
– Илюха, что-то случилось?
– Да тут, понимаешь… это… меня долго и больно пинали ногами… И мне не дойти до дома.
– Ты где? – Мишка окончательно проснулся.
– Я около пляжа, на повороте.
– Я сейчас иду! Погоди, я бегом! Я через десять минут буду!
– Да не беги, я никуда не тороплюсь.
Илья нажал отбой и уронил руку с телефоном в траву. А чего он ждал? Что хозяева Долины соберут манатки, плюнут на свои деньги, поблагодарят его за предупреждение и уберутся прочь? Так ведь не ждал же. Даже наоборот, давно был готов к такому повороту. Тогда чего злиться? А злость с каждой минутой сжимала ему кулаки все сильней. Черт возьми, до чего же гнусно!
Интересно, Вероника знала об этом? Почему-то Илья нисколько не сомневался в том, что она обо всем прекрасно знала. И безусловно считала это правильным решением проблемы. Теперь она будет радостно смотреть из окна, как он хромает по Долине, и думать при этом, что он примерно наказан за свое поведение. А хромать он, похоже, будет не меньше недели. Да и рожу разбитую не спрячешь.
Пусть думает, что хочет. Три дня, значит? Ну, посмотрим, что будет через три дня.
Он издали услышал знакомый шум мотора, а потом разглядел и погрузчик, мчащийся по дороге на всех парах. Ну, Мишка и учудил! Надо ж было догадаться!
– Мишка, да ты охренел! – рассмеялся он, когда тот остановился около него и вывалился из кабины.
– А че? Нормально. Ты как, жив?
– Почти.
Мишка скептически осмотрел его со всех сторон и присвистнул:
– Ничего себе… Это кто ж тебя так?
– Да малолетки.
– Не больно ли круто для малолеток? Ну, дали по башке, ну, деньги отобрали, но так-то зачем?
– Ладно, проехали.
Мишка нагнулся, подставляя плечо, и Илья со стоном зацепился ему за шею.
– Тебя что, рвало? – спросил Мишка, оглядываясь.
– Было дело.
– А сознания не терял?
– Нет вроде. Голова кружилась сильно, но все помню.
– Сотрясение у тебя, как минимум. Сейчас до дома доедем, я посмотрю как следует. Сотрясения – это по моей части. Давай потихоньку, не спеши. Ноги сильно разбили?
– Да всё разбили.
– Ну, суки! Ты хоть рожи-то их запомнил?
– Я даже номер машины запомнил, – Илья присел от боли, случайно споткнувшись о Мишкин сапог.
– Тихо, осторожней, – зашептал Мишка, – щас погрузим. Руками-то можешь держаться?
– Могу, могу.
Мишка подсадил его в кабину и помог устроиться на полу около единственного кресла – никто не рассчитывал на то, что погрузчик будут использовать в качестве сантранспорта.
– Надо бы в травму съездить, пусть справку дадут. Заяву написать, и мало этим щенкам не покажется.
– Да иди ты к черту, не буду я заяву писать, вот оно мне надо потом полгода по ментовкам бегать и права качать. И в травму не поеду.
Мишка тронул погрузчик с места.
– Ну давай их тогда по одному переловим и вломим как следует!
– Только не сейчас, хорошо? – скривился Илья. Вот уж меньше всего он хотел мстить этим ребятишкам. Хотя, они, если подумать, в этой истории были самой малопривлекательной стороной. Сорвали денег по-легкому.
– Сколько их было-то? – спросил Мишка.
Погрузчик зарывался колесами в каждую ямку грунтовой дороги, нырял и выныривал, так что Мишку болтало в кресле во все стороны, а Илья судорожно вцепился в кузов, чтобы не ездить по полу или не вылететь случайно в давно выломанную дверь.
– Четверо.
– Не, ну ты мне объясни, какого они вот так-то? А? – Мишка хлопнул себя по коленке.
– Проехали, сказал же.
Впереди мелькнула желтая машинка, и Илья приподнялся, стараясь ее разглядеть.
– Нет, ну ты посмотри! Мишка, это они, между прочим.
– Что, серьезно? Так они только что в долину приезжали, к нашей Веронике.
Ничего себе! Да она не просто в курсе, она, можно сказать, принимает в операции самое непосредственное участие!
– Отчитались о проделанной работе, не иначе… – проворчал Илья, сплюнув.
– Поднять их на рога, что ли? – захохотал Мишка.
– Ты с ума сошел? На лебедке бревна поднимать хочешь все лето, пока Володька не приедет?
Илья высунулся из кабины и весело помахал желтой машинке рукой. Заметив Илью, ребята и вправду испугались, что погрузчик поднимет их на рога, плотно прижались вправо и чудом не оказались в канаве. Мишка нарочно сделал вираж в их сторону, и Илья успел заметить, как вытянулось лицо у того, кто сидел за рулем. Ну точно, папина машина.
– Так это… – до Мишки вдруг дошло, – так это Вероника их наняла, что ли? Ну сучка!
– Или она, или муж ее, – пожал плечами Илья.
– Мужа ее здесь и не бывает почти, и сегодня я его не видел.
Что ж, значит и вправду ей отчитывались… Илья сжал губы и опустил голову.
Спал Илья плохо – то не мог улечься, то просыпался от каждого движения. Спасибо Мишке – и под душем вымыл, и перевязал по-хорошему, и анальгином накормил. Обнаружил два сломанных ребра, но уверял, что переломы без смещения и должны срастаться хорошо.