Теперь придется выяснять у кого-то, сколько примерно составляет это "посильное пожертвование". Интересно, можно ли заплатить ему "за срочность"? До послезавтра еще две ночи, и неизвестно, что за эти ночи может произойти. Нет, нормальные люди так не делают. Скажи, сколько это стоит, и не будет никаких вопросов, а уж Ника потом могла бы решить, сколько добавить сверху установленной цены "на чай".
Однако когда они выбрались, наконец, из церкви и уселись в машину, Ника вдруг почувствовала облегчение. Не оттого, что оказалась в привычной обстановке, а потому что неожиданно поверила в то, что молодой батюшка ей поможет. Было в его глазах нечто такое, что заставило ее почувствовать себя под защитой. Как выяснилось, остаться без надежного плеча ей не по силам. А Алексей просто струсил, бросил ее и девочек на произвол судьбы.
Вот с чего надо было начинать, еще в апреле – позвать священника, а не приглашать в усадьбу Люську с котом. Обратись она сразу в церковь, глядишь, никаких неприятностей бы не случилось. Как все оказывается просто, если делать все по-людски! И на бога надеяться иногда полезно, когда своих сил не хватает. Впрочем, Ника надеялась не столько на бога, сколько на батюшку и его умение бороться с нечистой силой.
Ночью их никто не потревожил, и Ника ненароком подумала, что, посетив церковь, уже заручилась поддержкой, которую почувствовала в ней нечисть. Она впервые за последний месяц спала крепко и без сновидений. Неожиданный успех окрылил ее, она поднялась в прекрасном расположении духа, полная сил и энергии. Весь день ладилось все, к чему бы она ни прикасалась, и она переделала массу дел: с утра наскоро прибрала в доме, не забыв приставить к делу девчонок, а потом вместе с ними запекла курицу по люськиному фирменному рецепту, до которого раньше не доходили руки. Вышло превосходно. Во второй половине дня Ника засела за перевод и бодро подогнала все, что накопилось за последнюю неделю.
Чем больше Ника думала о визите в церковь, тем легче ей становилось: она под защитой, она не одна, скоро все кончится, и все будет хорошо. Эта мысль воодушевляла ее и вселяла уверенность.
К вечеру она до того осмелела, что решила на ночь искупаться. В течение недели после того, как она чуть было не утонула, Ника так и не рискнула появиться на пляже, но страх перед водой понемногу отпустил ее. Плавала она мастерски, что ни говори, и долго испытывать водобоязнь не могла. Но, тем не менее, дала себе слово далеко не заплывать, а слегка освежиться у самого берега, там, где неглубоко. Нечистая сила не заставит ее дрожать от страха и отказываться от всех радостей жизни!
Но на берегу Ника, к своему неудовольствию, опять обнаружила плотника с сыном. Мальчик уже стоял на песке и вытирался большим пушистым полотенцем, а его отец, не спеша, выходил из воды, тряся кудлатой башкой и отфыркиваясь. Лицо его цвело синяками, на руках и ногах до сих пор оставались ссадины и кровоподтеки. Неэстетичное зрелище.
Здороваться желания не было, выговаривать ему снова за то, что он пробрался на частный пляж – тоже. Наверное, лучше всего оставить его в покое, пока она не разобралась, кто он такой и что ему надо. Тем более, они все равно собирались уходить. Ника прошествовала мимо обоих, демонстративно отвернув голову, и остановилась на таком расстоянии, чтобы спокойно раздеться, не обращая внимания на их присутствие. Не тут-то было.
Плотник встал, как будто о чем-то раздумывая, а потом нерешительно направился в ее сторону. Ника развернулась к нему всем корпусом, и уставилась на него, стараясь смотреть ему прямо в глаза, чтобы разгадать его истинные намерения.
– Добрый вечер, – начал он смущенно и натянуто, – вам, наверное, не стоит лезть в воду…
– Я как-нибудь без вас разберусь, – ответила она, поджав губы.
– Тогда я мог бы побыть здесь, пока вы купаетесь, – он пожал плечами.
– Спасибо, но я вас в персональные спасатели не нанимала. И вы сделаете мне одолжение, если поскорее уйдете отсюда, – пробормотала она сквозь зубы. Грубить не хотелось, но взять верный тон в беседе с человеком, которого она меньше всего желала в настоящие время видеть, не удавалось.
Плотник снова пожал ободранными плечами, но уходить и не собирался.
– Ну? Что вы встали? – недовольно спросила она, – со мной ничего не случится, как бы вам этого не хотелось.
– Мне этого вовсе не хочется, – его голос стал жестче и упрямей, – я это уже говорил.
– Вы снова хотите мне посоветовать убраться отсюда? Да?
– Примерно так. Вы рискуете, разве вы этого еще не поняли? И собой, и детьми.
– Вы рискуете ничуть не меньше, – парировала Ника, – вам что, мало? Посмотрите на себя, неужели вас это ничему не научило?
– А вас? – плотник резко вскинул злые глаза.
Ника испугалась и еле-еле справилась с собой. Он знает о том, что произошло позавчера у них в столовой, он знает! И, возможно, имеет к этому непосредственное отношение! Это страшный, опасный человек, ей не стоит обострять с ним отношений, по крайней мере, она должна вести себя корректно. Завтра приедет батюшка, вот тогда он поплатится за ее унижения и страх!
– Меня? – наиграно улыбнулась она, – а меня это должно было чему-то научить?
Плотник опустил голову и цыкнул зубом. Он знал, конечно, он знал! Ника не удержалась:
– Значит, вы настолько высоко цените свою персону, что решили мстить беззащитной женщине с детьми? Вам не кажется, что это не по-мужски?
Он опустил голову еще ниже:
– Как вы не понимаете… Я никому не мстил, поверьте. Тем более вам, и тем более – вашим девочкам. Я ничего не могу с этим сделать, я ничем не могу вам помочь… Если вы не уедете отсюда, они вас рано или поздно убьют. Я не хочу этого, поверьте.
– Вы, наверное, и дальше собираетесь отговаривать наших клиентов от покупки участков, я правильно понимаю? – усмехнулась она.
– Я никому не желаю оказаться в вашем положении, – уклончиво ответил плотник и передернул плечами.
Он боится? Неужели, он боится? После смерти мальчиков, и после того, как до обмороков напугал ее детей? Или снова прикидывается невинным и ничего не понимающим?
– Послезавтра сюда приедет очень влиятельный человек. Если вы попробуете сорвать и эту сделку, вам это с рук не сойдет, – решила закрепить успех Ника.
Он кивнул и хмыкнул:
– Да, меня уже предупредили, спасибо.
– Жаль, что вы не вняли предупреждению.
Плотник поднял брови и мотнул головой.
– И знайте, – Ника развернула плечи, – мы вас не боимся, можете не рассчитывать на это.
– Вы снова мне угрожаете… – он усмехнулся.
– А вы угроз не боитесь?
– Боюсь. И за себя боюсь, и за вас, и за тех, кто эти угрозы будет приводить в исполнение. Но если меня спросят, мне придется сказать то, что я думаю, а не то, что хочется вам. Примите это как данность.
Каков! Боится он за них, надо же! Он будет поступать так, как считает нужным, а они с Алексеем должны принимать это как данность, потому что трогать его себе дороже? Не на тех напал! Ника вдохнула несколько раз, но не смогла удержать гнева.
– Хватит прикидываться невинной овечкой! – зашипела она, боясь перейти на повышенный тон, – Я давно поняла, кто вы такой! Вы не только наглец, пройдоха и жулик, вы бандит и убийца! И разговаривать мы с вами будем как с бандитом и убийцей, у вас не получится нас запугать! Убирайтесь отсюда, вы не имеете права здесь находиться, сколько можно повторять одно и то же!
Ника была вне себя, настроение вновь испортилось, купаться расхотелось. Но она все равно полезла в воду, только чтобы доказать плотнику, что и вправду его не боится. И даже поплыла на глубину, чего сама обещала себе не делать. Вечерняя вода охладила пыл, и, сделав парочку заплывов на середину реки и обратно, она вышла на берег совсем в другом настроении.
Мальчика она не увидела – наверное, отец успел отослать его домой. Сам же плотник поджидал ее, сцепив руки за спиной. Взгляд из-под лохматой челки был колюч и упрям. Ника победно улыбнулась и дерзко посмотрела ему в глаза:
– Вы все еще здесь? Делаете вид, что блюдете мою безопасность? Вы знаете, в этот раз никто не порывался меня утащить в свой гарем! Так что ваше присутствие здесь совершенно необязательно, – после купания на нее напало желание покуражиться, – почему вы больше не улыбаетесь? Такая погода прекрасная и вода – просто чудо. И никакие водяные с лешими нам этот праздник жизни не испортят.
Так, приговаривая, она промокнула грудь и руки и теперь медленно растирала полотенцем длинные сильные ноги. Закатные лучи играли на коже цвета густых сливок, никак не желающей поддаваться загару. Ника распустила тяжелый пук золотистых волос и задорно тряхнула головой. Плотник смотрел на нее сверху вниз, сложив брови домиком, но она не обращала на это ни малейшего внимания. Ей было глубоко безразлично, что он о ней думает, но она решила-таки его поддеть:
– И не думайте, что я не найду способа справится с вашими… нечистыми друзьями! Или слугами? Кто они вам на самом деле? Найду, и очень скоро!
– Будьте осторожны, – сказал плотник, вздохнув, и поплелся в сторону своей одежды, раскиданной на песке.
Ника побросала в сумку оставшиеся вещи, и, не глядя на него, быстрым шагом направилась к дорожке, ведущей в долину, чтобы он не успел одеться и ее догнать. Напоследок она крикнула ему через плечо:
– И не смейте больше приходить сюда купаться, здесь частная территория!
Ночь перед приездом батюшки снова была спокойной и безмятежной, и Ника окончательно уверилась в том, что выбрала единственно правильный путь борьбы с нечистью. Чем ближе время подходило к двум часам, тем сильней ее охватывало радостное волнение. Скоро с ее проблемами будет покончено навсегда! Кто знает, может быть надо освятить всю долину? И тогда покупатели перестанут отказываться от участков? Может быть, на это место наложено проклятье, и батюшка сможет это проклятье снять? Надо поговорить с ним об этом, объяснить, хотя бы намеками, что здесь происходит. Он должен понять и помочь.
Около часа Ника задумалась, как ей нужно одеться для такого ответственного мероприятия. Наверное, спортивный костюм будет не очень хорош. Но не одеваться же в мрачный темный балахон, в каких некоторые особенно истовые прихожанки являются в церковь? Даже самая высокая цель не стоит того, чтобы так себя уродовать. Ника гордилась своим телом, сильным и красивым, и прятать его в футляр не собиралась. В конце концов, она у себя дома, а не в храме, надо просто выглядеть чуть скромней, чем она одевается обычно.
В результате Ника отыскала длинную шелковую юбку-солнце, специально сшитую для отдыха в жару, и скромную, по ее мнению, блузку с рукавами-фонариками, и сразу стала похожа на скромную девушку пятидесятых годов, какими их показывали в черно-белых фильмах. Наверное, такая внешность не вызовет у священнослужителя нареканий. Девочек она, на всякий случай, тоже переодела в платьица. Конечно, они еще совсем маленькие, но джинсовые шорты и футболки с изображением Микки-Мауса могут батюшке не понравиться.
Обед Ника решила отложить, как вдруг ей в голову пришло, что после освящения жилища следует накрыть на стол и угостить батюшку, чем, что называется, бог послал. А бог послал ей только замороженные обеды и гору продуктов в кладовке, из которых за пятнадцать минут она ничего не сможет приготовить!
Хорошо, что она регулярно покупала девочкам фрукты, можно сделать красивый стол – яблоки, груши, виноград, бананы и бутылка отличного сухого вина. Накрыть пришлось в кухне, бригада, которую вызвал Алексей ремонтировать столовую, еще не приезжала. Но кухня оказалась для этого случая очень удачным вариантом – светлая, солнечная, уютная. Очень по-домашнему, скромно и со вкусом. Ника осталась довольна собой.
Пока она хлопотала, время бежало быстро, когда же дела закончились, поползло вперед черепашьим шагом. Ника поднялась в кабинет, чтобы издали увидеть появление батюшки, и выйти ему навстречу. Девочки, в отличие от нее, не скучали – она посадила их в гостиной перед телевизором, чтобы за оставшееся время они не успели перепачкаться. Самой ей смотреть их мультики показалось невыносимым.
Она изредка поглядывала на часы и всматривалась в поворот с дороги к долине. Вот сейчас появится машина! Священник не говорил, что приедет ровно к двум часам, он сказал "сразу после двух". Интересно, что значит "сразу"? Было уже двадцать минут третьего, и Ника начинала нервничать. Приятное волнение перешло в нервный озноб, как перед экзаменом. Если она подождет еще минут пятнадцать-двадцать, у нее просто не останется сил!
А вдруг он забыл, что должен приехать? Или у него появились какие-нибудь неотложные дела? Разве можно заставлять ее ждать так долго! Понятно ведь, к такому событию люди готовятся загодя, почему он позволяет себе поступать столь невнимательно и бестактно?
Ника вспомнила, что так и не успела выяснить размер "посильного пожертвования", но отмахнулась от этой мысли. За свое спокойствие не страшно и переплатить! Только бы он приехал, только бы не забыл! Надо было оставить ему номер мобильного, чтобы он мог предупредить ее в случае задержки. Возможно, она плохо объяснила, куда нужно ехать? И сейчас он безуспешно ищет ее дом и не может найти?
От нетерпения и нервозности Ника стучала носком ноги по полу, пару раз прошлась по кабинету из стороны в сторону, но и к половине третьего батюшка не появился.
Ее надежда таяла с каждой минутой – он не приедет. Она опять останется одна, одна против всей долины, против плотника, против отвратительных чудовищ и призраков! Что ей делать?
Ника попробовала успокоить накатывающее холодными волнами отчаянье. Не надо нервничать и считать, что все пропало. Стоит подождать до трех, а потом снова ехать в церковь, чтобы выяснить, почему с ней так поступили. Возможно, она сама что-то неправильно поняла, или плохо объяснила.
Трех часов она не дождалась, ходить по кабинету и топать ногами было просто невыносимо. Ника вывела машину из гаража, и решила на этот раз не брать с собой детей – пусть смотрят мультики. Хорошо, что она вовремя вспомнила про платок и вернулась за ним в дом. Это еще сильней вывело ее из себя: она не забывает выполнять глупые церковные правила, почему же служители церкви позволяют себе быть столь невежливыми!
Подъехав к церкви, она вышла из машины и почти бегом направилась к воротам, на ходу повязывая платок. Не хватало ей еще в таком состоянии выслушивать замечания от кого бы то ни было! Она взлетела по ступенькам крыльца, и нос к носу столкнулась с двумя уже знакомыми ей прислужницами в закрытых длинных балахонах и черных платках. "Как вороны", – подумала Ника с неприязнью.
– Опять пришла, ведьма рыжая! – заворчала ей в лицо та, что была помоложе и явно не в себе, – угробила батюшку, так все мало тебе, еще бед нам хочешь?
Она шагнула вперед, наступая на Нику, и хищно выставила вперед грубые руки с изъеденными грибком ногтями, как будто хотела схватить ее за лицо. Ника, опешив, стала пятиться по ступеням вниз, но вовремя остановилась – не хватало испугаться юродивой! Тем более что старшая подруга ненормальной немедленно ее одернула:
– Ты что, Наталья! Оставь в покое женщину, она ни в чем не виновата!
Юродивая опустила руки и что-то невнятно зашипела себе под нос, всхлипывая без слез и кривя рот.
– Вы уж простите ее, не в себе она, с самого детства не в себе, – тихо обратилась к Нике пожилая прислужница, – но, уж знаете, так батюшку нашего любит, что и сказать нельзя. Сирота она, никого нет и не было, а отец Артемий пригрел ее у храма, прислуживать поставил, хотя и бестолковая она, сами видели, какой с нее толк? Но все при пользе при какой, человек ведь, небось, не кошка. А с утра с батюшкой с нашим беда приключилась – удар хватил, так что едва до больницы довезли, и сейчас плох, ой, плох!
Ника удивленно подняла брови. Ну вот, все и выяснилось. А она обвиняла священника в невнимательности… Ей стало неловко за свою злость и нетерпеливость. Она взглянула на прислужницу внимательней, и заметила, что по лицу ее тихо струятся две ниточки слез, а голос не изменился, как был тихим и виноватым, таким и остался.
– А что произошло с отцом Артемием? – спросила Ника, поняв, что дело принимает новый оборот.
– Инфаркт, сказал доктор, обширный. В его-то годы, да откуда? Жена, детишек двое, дай Бог, чтоб сиротами не остались, все молиться будем за батюшку нашего. Уж, какой хороший, какой добрый, таких нынче и не бывает почти, – продолжала она, меж тем, как Нике уже не терпелось задать следующий вопрос.
– А в котором часу случилось несчастье?
– Сразу после литургии. Он ведь к вам сегодня собирался, да вот не успел. Как сел в машину, так и прихватило.
Ника похолодела. Неужели и в этом виноват плотник? Неужели сила его столь велика, что он смог дотянуться и до церкви? Может быть, она напрасно надеялась на то, что молодой симпатичный священник сможет с ним справиться? Но пока рано опускать руки! Это может быть простым совпадением.
– Скажите, а отец Артемий, он один у вас церкви служит? Или есть другие священники? – Ника понимала, что вопрос ее звучит не очень-то тактично, но отказаться от идеи с освящением дома не могла – ей хотелось действовать немедленно.
– Нет, конечно нет, – ответила тихая старушка, – приход большой, и летом дачников сколько! Отец Феофан сегодня вечером служить будет. Он, конечно, старенький уже, но без окормления не останемся.
– А могу я с ним поговорить? – загорелась Ника.
– Конечно, он в храме сейчас, подойдите к нему просто. Только отец Феофан строгих правил батюшка…
Что она хотела этим сказать, Ника поняла, только когда заговорила со старым батюшкой. Она застала его рядом с распятием и узнала в нем священнослужителя лишь по простой черной рясе. Худой, высохший старик небольшого роста глянул на нее из-под кустистых бровей недобрым, настороженным взглядом.
– Что ты хочешь, дочь моя? – спросил он неожиданно густым басом, оглядев ее с головы до ног – наверное, ее непритязательный наряд не показался ему достаточно скромным.
Ника смутилась и начала мучительно подбирать слова. Да, разница между отцом Феофаном и отцом Артемием была разительной, она совершенно не ожидала столкнуться с недоверием и строгостью.
– Я хотела… сегодня я договаривалась… – начала мямлить Ника, боясь, что священник ее перебьет, но тот слушал молча и внимательно, – мне должны были дом освятить, а с отцом Артемием несчастье приключилось. Я не могла бы попросить вас провести обряд? Мне нужно это очень срочно…
Лицо батюшки потемнело, брови сошлись на переносице, а глаза хищно вспыхнули.
– Так вот, значит, кто в проклятом месте дом поставил! Да еще и освятить его теперь хочешь? А когда строила, небось, у церкви не спросила разрешения? Артемий, божий человек, пожалел тебя, но от меня так просто прощения не жди. Виданное ли дело, в проклятом месте поселиться!
– Но я же не знала… – прошептала Ника, отступая на шаг.
– Не знала? Ходила бы в храм регулярно, исповедовалась бы, причащалась, глядишь, и хватило бы ума у батюшки совета спросить!