– Да. Хорошо, я позвоню… – шепнула Ника, и слезы снова навернулись ей на глаза. Она нажала на отбой. Ничего в порядке не будет. Если взять денег в долг под проценты, это лишь оттянет неизбежный печальный финал, только и всего.
Словно в ответ на ее мрачные мысли со двора раздался громкий заунывный вой собак, запертых в вольере, который очень скоро перерос в отчаянный лай. Ника выглянула в окно – ни во дворе, ни около ворот она никого не увидела. Что это случилось с псами? Возможно, они почуяли опасность, которую Ника разглядеть не смогла? И где дети?
Ника кубарем скатилась по лестнице вниз, думая о самом страшном. По дороге домой она видела близняшек, мирно играющих около недостроенного дома, она еще подумала тогда, что играют они на глазах у плотника, который строит баню, поэтому за них можно не волноваться. Но плотник мог и уйти, обедать, например, или купаться. Он же не обязан следить за ее детьми.
Она выбежала во двор, оглядываясь по сторонам. Айша лаяла из глубины вольера, а Азат всем весом кидался на проволочную сетку, скалился и рычал так страшно, что пена капала у него из пасти. Никогда еще никто из гостей не вызывал у него такой ярости, он поранил лапу, прыгая на ограждение, но, похоже, этого не заметил, продолжая биться в калитку вольера. Глядя на него, никто бы не подумал, что это всего лишь девятимесячный щенок.
Увидев Нику, собаки снова взвыли, как будто умоляя выпустить их на волю. Что с ними случилось? И не будет ли беды, если она и вправду их отпустит? Ее предупреждали, они непредсказуемы и подвержены вспышкам необъяснимой ярости. Только ей почему-то не казалось, что эта ярость необъяснима, ее охватила нервная дрожь и предчувствие непоправимого. Будь что будет, здесь можно ожидать чего угодно. Она сначала выпустит собак, а потом разберется, стоило это делать или не стоило.
Азат рванулся к воротам, как только Ника отодвинула засов, и чуть не сбил ее с ног. Айша последовала за ним. Пес припал на передние лапы и подсунул рычащую морду под створ ворот, разрывая землю когтями. Ника подбежала к нему и распахнула калитку.
– Вперед, мои хорошие! Вперед!
Азат сорвался с места с громким лаем, направляясь вдоль забора в сторону леса, Айша едва поспевала за ним, считая своим долгом подбодрить брата, но вперед него в пекло не соваться. Ника, конечно, не могла догнать собак, но, выбежав со двора, с недоумением и ужасом у самого леса увидела Алексея, который вел близняшек за руки. Она бы еще могла усомниться в том, что это действительно Алексей, но он оглянулся, услышав лай собак, но не остановился, а только ускорил шаги.
– Алеша! – растеряно крикнула Ника. Он ведь только что звонил ей из аэропорта! И почему собаки с такой злобой преследуют своего любимого хозяина?
Алексей побежал, увлекая девочек за собой, как будто хотел укрыться от нее в лесу. Что он задумал? Почему он ее обманул? Но не может же он причинить близняшкам какой-нибудь вред, ведь он их родной отец! Ей – да, в такое еще можно было бы поверить, он никогда ее не любил, но детям?
Ника замерла в нерешительности, не понимая, что происходит и что ей следует делать, когда Азат настиг Алексея и прыгнул ему на спину, целясь клыками в шею. Алексей выпустил руки близняшек, пытаясь скинуть с себя пса, и закрутился на месте – ему никак не удавалось схватить повисшую на шее собаку. Девчонки хором завизжали и отпрыгнули в разные стороны. Неужели Азат сошел с ума? И Айша тоже? Сука догнала своего брата и теперь лаяла на Алексея, но ближе чем на три шага к нему не подходила. Нет, вдвоем собаки сойти с ума не могут, разве что их кто-то заколдовал, или опоил. Но если они напали на Алексея, то могут обидеть и детей!
– Девочки, бегите ко мне! – что есть силы крикнула Ника, – быстрей, умоляю, быстрей!
Какое счастье, что послушание вошло у них в привычку! Близняшки, продолжая визжать, со всех ног бросились к матери, а Алексею тем временем удалось отбросить пса в сторону. Но Азата это не остановило, он снова с ревом кинулся на хозяина, стараясь вцепиться в его запястье.
И вдруг Ника поняла, что это вовсе не Алексей. Как она вообще могла принять за мужа совершенно чужого человека? Он гораздо ниже Алексея, и легче, и одет совсем не так, и… да это же плотник! Как она могла перепутать? Азат рвал его за руки, а тот пытался отбиваться, но особого успеха не достиг – пса не могли остановить жалкие удары его кулаков. С того случая, когда плотнику удалось победить собак, прошло почти два месяца, псы выросли, стали старше, смелей и сильней.
Значит, он вовсе не желает ей добра? Значит, он ее враг, смертельный враг, который только что пытался украсть у нее детей? Она прижала ревущих близняшек к себе и спрятала их мокрые лица на своей груди:
– Мамочка, почему Азат напал на папу? – захлебывалась слезами Майя.
– Это не папа, – машинально пробормотала Ника, неотрывно глядя на поединок собаки и человека.
Человек явно проигрывал, еще чуть-чуть, и пес уронит его на землю, и тогда ничто его не спасет. Нет, она не будет отзывать пса. Собаки чуют врагов издалека, если Азат еще из-за забора понял, что перед ним враг, значит, имел на то основания. Может быть, это и есть решение всех проблем? Нет человека – нет проблемы? Нику передернуло от циничности посетившей ее мысли. Азат все равно не послушает ее, это же очевидно.
И в ту секунду, когда зверь прыгнул на плотника сбоку, стараясь сшибить его с ног, облик человека внезапно изменился, изменился в одно мгновение, прямо на глазах. То, что пытался атаковать пес, вообще не было человеком. Темно-коричневые кости, местами еще обтянутые гниющей плотью, череп с черными провалами пустых глазниц и остатками волос на темени и затылке, суставчатые кисти рук с обрывками сухожилий – Ника сильней прижала к себе детей, чтобы они не оглянулись и не увидели, кто на самом деле вел их в лес, держа за руки. Азат же словно не заметил произошедшей перемены в противнике, будто с самого начала знал, кого атакует. Нике показалось, что она услышала сухой стук его клыков, когда он пытался укусить костяную руку.
Монстр, несмотря на кажущуюся немочь, напротив, оказался неожиданно сильным, значительно сильней, чем люди, которых перед этим изображал. Как тряпичную куклу ухватил он пса за голову, ударил об землю и, наступив ногой собаке на позвоночник, крутанул его морду вокруг своей оси. Раздался громкий сочный хруст, Азат не успел взвизгнуть, его яростный рык оборвался, и на несколько секунд все стихло вокруг. Монстр выпустил из рук безжизненную голову, распрямился и, шатаясь, побрел в лес, не разбирая дороги.
Ника не сразу увидела, как близняшки, высвободившись из ее объятий, во все глаза смотрят на убитую собаку, даже не замечая, что за страшное существо медленно удаляется от них по мшистой опушке.
Тонко и жалобно завыла Айша, припала к земле и медленно подползла к вытянувшемуся, застывшему телу брата. И вслед за ней, так же тонко и жалобно, заскулили дети – без слез и без слов. Не имело смысла подходить и проверять, жив Азат или нет. То, что он мертв, было видно издалека. Ника поняла, что и сама сейчас завоет, как волчица на луну. Нельзя сказать, что она относилась к собаке, как Люська к любимому Фродо, но еще совсем недавно он был пухлым неуклюжим щенком с толстыми лапами, и ел у нее из рук, и грыз обувь в прихожей, и боялся выходить на свою первую прогулку. А теперь он умер, защищая от опасности ее детей, как и подобает верному стражу.
– Мы его похороним, и поставим ему памятник, – тихо сказала Ника девочкам, – и всегда-всегда будем про него помнить.
Они продолжали выть без слез, и Ника без колебаний двинулась вперед, взяв их за руки.
– Мы будем сильными, чтобы не случилось, – она твердо сжала их ладошки, – нечего скулить. Азат спас вас от смерти. Мы отнесем его домой. И… больше не отходите от меня ни на шаг.
Ее решимость чуть успокоила их нервное напряжение, по их щекам потекли слезы – это было немного лучше, чем бессловесный вой.
– Он… он хотел завести нас в лес на съедение диким зверям? – сквозь слезы спросила Марта.
– Я не знаю. Наверное. Что он сказал вам?
– Он сказал, мы вместе погуляем по лесу, он нашел красивую поляну, на которой растут ромашки, – всхлипнула Майя.
– Он вас обманул, – жестко констатировала Ника.
Айша подняла на них несчастные, полные слез глаза. Ника и представить себе не могла, что собаки умеют плакать.
– Ты одна у нас теперь осталась, – Ника погладила собаку, – отойди, дай нам поднять Азата.
Сука на секунду положила голову ей на ноги, демонстрируя преданность, но как будто поняла, что от нее хотят, поднялась и отошла в сторону.
Не так-то просто оказалось оттащить огромного пса во двор. Поднять его у Ники не получилось, и пришлось волочить его тело по земле. Девочки нисколько не побоялись дотрагиваться до мертвой собаки, и помогали ей, сколько могли, роняя слезы на черно-белую шкуру. На середине пути Ника подумала, не позвать ли ей плотника на помощь. И донести собаку, и вырыть ему могилу – тяжелая, мужская работа. В этой просьбе он безусловно ей не откажет. Но потом решила, что последний долг преданному псу они отдадут без посторонних. Ведь больше ничего сделать для Азата они уже не смогут, как бы им этого не хотелось.
В цоколе нашлось два лопаты – большая и маленькая, саперная. Сначала Ника хотела вырыть могилу у задней стены дома, но подумала и решила, что это будет нехорошо. Если они действительно хотят про него помнить, пусть он лежит перед крыльцом, там, где планировалось разбить клумбу.
Могилу рыли долго, Ника понятия не имела, как трудно, оказывается, выкопать яму сколько-нибудь приемлемой глубины. Девочки помогали ей по очереди. Все втроем натерли ладони до пузырей – Ника не догадалась, что надо надеть перчатки. Аккуратный песчаный холмик вырос над землей лишь через несколько часов. В гараже осталось немного камней, которыми был облицован цоколь, и они обложили ими могилу ровным овалом. Получилось красиво.
– Мы закажем ему настоящий памятник, из гранита, – Ника присела на корточки.
– А можно сделать из гранита собаку? – спросила Майя.
– Не знаю. Наверное, можно. Завтра поедем и спросим. Ну что, сегодня нам осталось только нарвать ему цветов.
– Мы около пляжа видели люпины.
– Они почти совсем распустились.
И лишь по дороге к реке Ника вспомнила, что забыла накормить детей обедом. Нет, ей не справиться со всеми материнскими обязанностями без Надежды Васильевны. Если бы она сразу подумала про обед, когда вернулась из администрации, возможно, Азат был бы сейчас жив.
Пушистый полосатый кот вышел из лесу, отряхивая лапы. Пусть сегодня хозяйка дома спит спокойно, у нее осталась последняя ночь. Пусть отдохнет. Нижний мир вовсе не так жесток, как кажется. Убийства – не их стезя, за убийства дорого приходится платить. Одно дело – убивать жрецов темного бога, и совсем другое – женщину с детьми. Но если уж они решились на убийство, они не станут глумиться над беззащитными жертвами. Они подарят им красивую и счастливую смерть.
Хозяин снов оглядел долину – призрачная, прозрачная ночь. Такими ночами людям должны сниться странные и красивые сны. Он пролез во двор под воротами, неслышно прошел по дорожке мимо свежей собачьей могилы, засыпанной цветами. Безымень слегка перебрал, не было никакой необходимости убивать собаку. Ему вообще не хватает мудрости и терпения, наверное, это оттого, что он вынужден слишком часто принимать человеческий облик. Оставшаяся одинокой сука лежала на крыльце, прижавшись к двери. Кот прошел мимо нее – пусть ей приснится ее брат, пусть они вдвоем весело играют во дворе под луной. Собака – не человек, проснувшись утром, она не станет несчастней, чем сейчас.
Сука расслабилась и перестала дрожать, потом лапы ее начали подергиваться, а пасть приоткрылась в улыбке, беззвучно хлопая губами – она бегала и лаяла во сне.
Хозяин снов приоткрыл дверь, прокрался в темный дом и поднялся на второй этаж. Они спали в одной комнате – мать и две дочери. Спали беспокойно, вспоминая тревоги прошедшего дня. Пусть сегодня они будут счастливы. Она не такая уж злая и жадная, эта женщина. Ей просто не повезло. Если бы она не собиралась разрушить избушку, то могла бы успеть уехать из Долины. Своим непременным желанием победить она подписала смертный приговор себе и детям.
Кот прошел по подушке одной из девочек. Им приснится одинаковый сон, сон о том, как летней ночью к ним пришла берегиня – добрая фея – и исполнила самое заветное их желание: никогда больше не уезжать в школу, жить вместе с мамой и папой. Пусть идут все вместе по осеннему парку и собирают желтые листья, как это было когда-то давным-давно, когда они были совсем крохами.
Что могло бы стать самым лучшим сном для этой женщины? Нет, не проданные участки, ей только кажется, что это самое главное в ее жизни. Пусть ей приснится тот далекий солнечный день, тридцать лет назад, когда отец потихоньку от матери забрал ее из детского сада и повел в кафе, есть мороженное, политое сиропом. Пусть она снова увидит три разноцветных шарика в блестящей металлической вазочке и вспомнит, ела ли она за всю жизнь что-нибудь вкусней? И был ли в ее жизни еще хоть один мужчина, который любил бы ее так же сильно, как отец, которого волевым решением мать лишила ее после этой встречи навсегда? Пусть вспомнит его грустный, внимательный взгляд, и тихий голос. Он не умел рассказывать сказок, и не играл с ней в куклы, но он любил ее, искренне, как умел.
Пусть сегодня будут счастливы. Завтрашней ночью они умрут.
Илье приснился цветок папоротника. Он шел через сумеречный лес, и меж деревьев заметил зыбкое красноватое сияние. Будто звезды вспыхивали на миг, и опять гасли, чтобы вспыхнуть снова, но с другой стороны. Он отодвинул еловую ветку, загораживающую от него призрачный свет, и увидел его: мерцающий розовыми искорками, большой бархатный цветок чуть покачивался на тонком стебле, словно кивал головой. Он был цвета заката перед ветреным днем, и лепестки его, причудливые, зазубренные, пропитались закатом. Он походил на остывающий уголек, не тронутый пеплом, на осколок солнца, уходящего за горизонт – не столько светом, сколько мимолетностью своего существования. Еще минута – и погаснет, исчезнет, растает в прохладе сумерек. А дотронься – обожжет.
Илья присел перед ним на корточки и протянул руку, ладонью вверх. Розовые искорки бились о его пальцы – острые, горячие, но слишком маленькие, чтобы причинить вред. От цветка исходило тепло, мягкое тепло нагретого солнцем камня, а не обжигающий жар огня.
Сон разорвал грубый крик Сережкиного телефона: "Тын-дын! – кричал искусственный голос, – тын-дын! Ты что, не слышишь? Тын-дын!"
Разница между тем, что Илья видел, и что слышал, была чересчур разительной, и на секунду голос этот показался ему кошмаром. Он сел на кровати, хлопая глазами и оглядываясь по сторонам. Призрачная ночь за окном – непонятно, солнце недавно село или собирается подниматься.
Сережка заворочался, застонал и протянул руку к стулу, на котором валялся мобильник. Он не открывал глаз, когда нажимал на кнопку соединения.
– Что? – капризно и сонно пробормотал мальчишка в трубку, но быстро проснулся и начал говорить с осознанием происходящего, – чего? Я вам сказал, чтобы вы мне не звонили больше никогда. Да ну и что! Ну и пусть! Так вам и надо вместе с вашей мамашей!
– Эй, – Илья пересел к ребенку на кровать, – кому это ты так грубо отвечаешь среди ночи?
Сережка прикрыл микрофон рукой:
– Это Марта с Майкой.
– А ну-ка дай-ка трубку мне, – потребовал Илья, и парню ничего больше не оставалось, как послушаться.
– Не смей им помогать! – крикнул Сережка.
– Разберусь, – ответил ему Илья и сказал в трубку, – что случилось, девчонки?
– Пожалуйста! – сквозь слезы выговорила одна из близняшек, – Помогите! Помогите!
– Что такое? Ты можешь мне объяснить?
– Они утащили нашу маму! Они хотят нас забрать! Спасите нашу маму!
– Мы сейчас придем. Мы будем через пять минут, подождите всего пять минут!
Илья кинул телефон Сережке и сорвал со стула джинсы.
– Одевайся.
– Папка, они злые, они тебя… а ты их…
– Не спорь, одевайся. Мы же мужчины, а они всего лишь женщины. Какая разница, какие они? Все равно они слабые и беззащитные.
Сережка, хоть и возражал, все равно вскочил и начал натягивать брюки.
– Да? А где их папа? Почему ты должен их спасать? Пусть своему папе звонят.
– Ну, папа их в городе, пока он приедет – неизвестно что произойдет, – Илья сунул ноги в кроссовки. Сын от него не отставал.
Минуты не прошло, как они вышли из избушки, и Илья заставил Сережку бежать бегом. Как они войдут во двор? И как доберутся до крыльца – ведь там собаки?
Калитка была заперта. Илья подсадил Сережку и велел с забора не слезать. Сам он вскарабкался наверх с большим трудом – забор поднимался вверх метра на два, и был обшит гладким, шлифованным горбылем.
Окна дома оставались темными, так же как и двор. Складывалось впечатление, что у них нет электричества, ведь ночные страхи прежде всего заставляют человека включить свет. Илья сразу заметил одну из собак, очевидно, это была сука. Она испуганно жалась к прикрытой двери вольера и поскуливала.
– Эй! – крикнул Илья.
Собака посмотрела на него, огляделась по сторонам, и бросилась к калитке. Илья решил было, что им не пройти без потерь, но зверюга и не думала на них нападать: она подпрыгивала с радостным визгом, виляла хвостом и всячески выражала радость и надежду. Илья не без опаски спрыгнул вниз, собака прильнула к его ногам, и он заметил, что она дрожит.
– Ну, кто ж тебя так напугал? – ласково спросил он и потрепал ее холку.
Сережка спрыгнул ему на руки, но и это собака приняла как должное, не проявляя никакой агрессии. Они подбежали к дому, поднялись на высокое крыльцо и наткнулись на запертую дверь.
– И что делать? – спросил Сережка.
Илья пожал плечами и осмотрел каменную стену цоколя. Окон в нем не предусматривалось, но вентиляционные отверстия имелись. Нет, сам он туда не пролезет, а Сережку одного в дом не пустит.
– Там есть еще вход через кухню…
Они спустились с крыльца и обошли дом с другой стороны. Разумеется, дверь на кухню тоже аккуратно заперли, но с крыльца можно было дотянуться до окна. Как хорошо, что для безопасности хозяева выбрали жалюзи, а не железные решетки!
Илья никогда не входил в чужие дома через окна, и выбивать стекла казалось ему чем-то неправильным. Конечно, девчонки могли бы спуститься вниз и просто открыть двери, но он представил их, крадущихся к дверям через темный дом и понял, что не способен вынудить их на такой подвиг.
Он осмотрелся в поисках какого-нибудь твердого предмета, но не нашел ничего подходящего. Вот в избушке под крыльцом и ведра стояли, и сушились половые тряпки, валялись обрезки досок, да и поленница имелась. Здесь же двор был чисто вылизан, и ни одного лишнего предмета поблизости не наблюдалось. Илья снял футболку и покрепче обмотал ею руку. Рискованно, конечно, но время дорого, не искать же в сумерках что-нибудь более подходящее?