Бригадир пожал плечами, и, похоже, не очень-то Илье поверил, потому как глянул на часы и постучал по стеклу пальцем. Эх, надо было сразу пройтись по записной книжке, а он только напрасно терял время, уговаривая Веронику.
Илья вернулся в избушку и сообщил новость Мишке с Сережкой.
– Что делать будем? – спросил Мишка.
Илья пожал плечами:
– Если не выходить отсюда – вынесут.
– А запереться?
– Дверь сломают. Три удара ломом, – хмыкнул Илья, – давайте так. Сережка выйдет на улицу…
– Почему это? – возмутился ребенок.
– Потому что я так сказал, – отрезал Илья, – ты, Миш, запрешься здесь, а я у двери встану с пилой. Не знаю, как два часа, а сколько-нибудь продержимся.
– Я тоже могу пилу взять, – предложил Мишка.
– На себя посмотри, пьянь синяя… – хохотнул Илья, – тебе пилу в руках и пяти минут не удержать. Если дверь сломают, тогда пилу и возьмешь.
– А что? Нормальный план.
– А я? – спросил Сережка.
– А ты будешь стоять в стороне и смотреть.
– Это не честно, – мальчишка надулся.
– Послушай, парень, – Илья сердито втянул в себя воздух, – мы тут не в игрушки играем, понимаешь? Я не знаю, на что эти люди способны. Дядя Миша – взрослый человек, он сам за себя отвечает. А за тебя отвечаю я. И рисковать тобой я не собираюсь. Поэтому ты будешь стоять в стороне и смотреть, ты понял?
– Да? Стоять и смотреть, как тебя убивают?
– Даже если меня будут убивать, не смей подходить близко к избушке, ты понял?
– Я-то понял… – Сережка хлюпнул носом, – только…
– Никаких "только". Я должен сохранить избушку, – Илья взял Сережку за локти, – но если вместо избушки мне придется защищать тебя, то у меня ничего не выйдет, ты понимаешь?
– Да, – кивнул Сережка.
– И если кто-нибудь из них попытается подойти к тебе ближе, чем на десять шагов – убегай. Сможешь? Ты же быстро бегаешь.
– А… почему?
– Потому что если ты окажешься у них в руках, я выполню любое их приказание, пойми. Даже если они просто захотят меня напугать, и не станут причинять тебе вреда, я испугаюсь. Понимаешь?
Сережка кивнул, и глаза его наполнились слезами:
– Ты… пап, ты так сильно любишь меня?
– Конечно, – Илья усмехнулся и прижал Сережку к груди.
– Я тоже…
– Иди, сынок. Я очень тебя прошу, не подходи, что бы ни случилось, ладно?
– Ладно, – Сережка хлюпнул носом.
– Ты обещаешь?
– Обещаю.
Илья открыл дверь, осмотрелся и выпустил Сережку на улицу.
– Эй, время вышло. Выходите! – крикнул ему бригадир, увидев, что дверь открылась.
– А если мы не выйдем, вы снесете избушку вместе с нами? – хмыкнул Илья.
– Да мы вас вынесем! Давай, не дури! Выходи, сказал.
– Да пошел ты…
Илья захлопнул дверь и задвинул засов.
– Что, пора? – спросил Мишка.
Илья кивнул, заглянул в бытовку и подхватил пилу.
– Я встану под окном. Если они "Штиля" мне сломают, выкидывай "Хускварну", только быстро.
Мишка кивнул: пил у них водилось в достатке.
На улице взревел мотор бульдозера. Илья вышел за дверь и дернул ручку "Штиля" – пила утробно зарокотала. Ну что? Пусть выносят, если смогут.
– Выходите, я сказал! Вас там двое было! – бригадиру пришлось перекрикивать бульдозер.
– Двое, двое! – криво ухмыльнулся Илья.
– Серьезно говорю – вынесем!
– Выноси! – Илья нажал на курок, пила взревела и забилась в руках.
– Да вы что, с ума сошли? Вали оттуда, придурок! И дружка своего вытаскивай!
– Щас!
Бригадир махнул рукой, и мотор бульдозера через полминуты смолк. Зато сразу стало слышно, как ревет "Штиль", когда Илья нажимает на курок.
– Ты нарываешься, парень! Нас пятеро, мы тебя и с пилой завалим!
– Попробуй, – ответил Илья и сделал пару шагов к окну. Если они начнут ломать дверь, он услышит и успеет подойти.
– Ребята! – бригадир махнул рукой, – этого чокнутого надо убрать оттуда.
Двое подошли сразу – они стояли неподалеку и готовились помогать бульдозеру. Из трейлера выскочил водитель.
– Паша, блин! Особое приглашение нужно? – бригадир кивнул бульдозеристу.
Илья увидел, как из машины вышла Вероника и направилась в их сторону красивой походкой фотомодели. Бульдозерист выпрыгнул из кабины, недовольно пожимая плечами. Энтузиазма на лицах работяг не наблюдалось.
– Давай, Стас, ты первый, – подтолкнул один из них бригадира в спину.
Илья хмыкнул и несколько раз нажал на курок. Бригадир обернулся и заорал на бульдозериста:
– Ну и что ты сюда идешь? У тебя что в кабине, нет ничего? Монтировку возьми!
Бульдозерист пожал плечами и вернулся назад – он никуда не торопился.
– Че вы как рыбы дохлые ползаете? До ночи тут возиться хотите? – плюнул бригадир.
– Стас, не ори, успеем, – посоветовал его товарищ и, прищурив глаза, посмотрел на Илью. Нехороший был взгляд. Этот напролом не полезет, этот придумает что-нибудь похитрей.
Мишка распахнул окно и поставил "Хускварну" на подоконник, довольно улыбаясь. Илья кивнул ему – все же приятно чувствовать, что ты не один. Он осмотрелся по сторонам и увидел Сережку, выглядывающего из-за дерева неподалеку.
Вероника остановилась, не дойдя до Ильи десятка шагов. Брови ее нахмурились – ей явно не нравилось поведение рабочих, видимо, она ждала от них большей прыти.
– Что вы с ним церемонитесь? – процедила она.
– А че мне делать? – Стас развел руками, – попробуй, возьми его!
– А я вас предупреждала, что он будет сопротивляться.
– Про бензопилу вы ничего не сказали, – парировал бригадир.
– Могли бы сами предположить, – Вероника презрительно пожала плечами, – откуда мне знать про ваши инструменты.
– А это, мадам, не наши инструменты. Наш инструмент вон стоит, – Стас ткнул пальцем в бульдозер.
– И что, вашим инструментом с бензопилой не справиться? – усмехнулась Вероника.
Бригадир опешил:
– Да вы что, дамочка? С ума сошли? Живого человека давить бульдозером я не буду, увольте. Это, знаете ли, других денег стоит.
– Ну, так уберите его оттуда! – Вероника топнула ногой.
– Попробуем, что делать, – Стас пожал плечами, – Паша, давай монтировку, что ли…
– Нет уж! – фыркнул Паша, – Ты с монтировкой пойдешь, а я с голыми руками?
– Тогда вперед. Ну, ребята? Если все вместе, он ничего сделать не сможет. Ты, Паш, по рукам ему попробуй попасть.
Илья хохотнул, глядя на их растерянность и препирательства. Трое из джипа были куда как более опасны, чем эти пятеро.
– Погоди, Стас, нечего на него с голыми руками лезть, – остановил бригадира его товарищ, – надо раздобыть чего-нибудь.
– У меня разводной ключ есть в машине, – пожал плечами водитель трейлера, – и домкрат. Только он тяжелый.
– Так неси! Чего стоишь?
– Вы занимаетесь ерундой, – Вероника сжала губы, – он вам ничего не сделает. Я его знаю, он не посмеет.
Илья усмехнулся. Что ж, она хорошо его изучила. Только на этот раз он будет защищаться до последнего.
– Подходите, – он скроил кривую глумливую улыбку, – попробуем.
Вероника смерила его взглядом:
– Что, и меня распилишь?
Илья пожал плечами и нажал на курок, позволяя ей насладиться видом вращающейся ревущей цепи.
– Давай проверим? – спросил он с ухмылкой.
– И не подумаю, – она дернула плечом, – это ваши мужские проблемы, так что разбирайтесь без меня.
Водитель трейлера притащил разводной ключ, еще одну монтировку и пару гаечных ключей.
– А где домкрат? – хмыкнул Илья.
На это товарищ бригадира нагнулся, поднял камушек и метко метнул его Илье в лицо. Илья пригнулся, и камень ударился в стену избушки.
– Может, его камнями закидать? – задумчиво спросил бульдозерист.
– Не говорите ерунду! – вспыхнула Вероника, – делайте что-нибудь! Сколько можно тянуть резину?
Бульдозерист попробовал привести свою идею в исполнение, и промахнулся, но Илья отвлекся на него и не увидел, что хитрый товарищ бригадира кидает камень тоже. Кусок щебенки попал в бровь острым углом, и, похоже, рассек ее до крови. Илья скривился, вытирая глаз левым рукавом, как вдруг в лоб его обидчику влетела увесистая ручка от сковородки – Мишка не промахнулся. Тот вскрикнул и схватился за лицо.
– Знай наших, – Мишка потер руки.
Илья обернулся к нему и кивнул.
– У меня такое ощущение, что я попала в детский сад! – крикнула Вероника, – что вы стоите? Давайте быстрей! Ну?
Работяги переглянулись – долго это продолжаться не могло, они и сами это понимали. Илья для острастки понажимал на курок.
– Давайте! Все вместе! – крикнул бригадир, – вперед, ребята!
Он кинулся на Илью с разводным ключом, но его опередил водитель трейлера с монтировкой. Илья крутанул пилой перед собой, и смелости у них поубавилось.
– Ну? Что встали? – захохотал Илья, – давайте!
– Давайте, – кивнул бригадир и махнул своим тяжелым оружием, но Илья легко ушел от удара. Водитель трейлера поднял руку с монтировкой, и попытался обрушить ее на шину, в ту же секунду вверх взлетела монтировка бульдозериста. Илья отпрыгнул назад и в сторону, избежав попадания. Разводной ключ снова мелькнул в воздухе, Илья прикрылся рукояткой пилы. Удар оказался тяжелым, даже пальцы занемели, а он ведь всего лишь держал ими рукоятку. Нет, защищаясь, он не простоит и минуты.
Илья шагнул вперед, под поднятую монтировку водителя трейлера, парируя удар плоскостью вращающейся цепи, и наступая дальше. Он скорей почувствовал, чем увидел, что пила наткнулась на нечто мягкое. В стороны и вниз из-под цепи брызнула кровь, и полетели куски плоти, водитель со страшным криком отпрыгнул назад и повалился на спину. Остальные нападавшие отлетели в стороны, как по команде.
Илья отступил к стене, чтобы никто не смог зайти со спины. Водитель корчился на щебенке – пила порвала ему грудь под ключицей. По сравнению с тем, что "Штиль" мог сотворить с человеческим телом, это было не самое серьезное ранение, но Илья почувствовал, что кровь отливает у него от лица – он испугался того, что сделал.
– Не подходите, – Илья покачал головой, – не заставляйте меня сделать это еще раз.
Работяги замерли, с ужасом глядя то на товарища, то на пилу в руках у Ильи. Похоже, до них стало доходить, что Илья всего лишь коснулся его цепью. Двое отступили на шаг, а бульдозерист, отбросив монтировку, догадался присесть рядом с раненым:
– Ну, что встали? Скорую вызывайте!
– Какую скорую? Офонарел? – бригадир постучал себе по лбу, – Через десять минут тут вся милиция поселка будет! Девушка, у вас аптечка есть в машине?
Вероника, побелевшая и онемевшая от испуга, шагнула назад, но через пару секунд взяла себя в руки:
– Оставьте вашего раненого, потом разберетесь! Неужели вы не можете справиться с одним человеком? Впятером?
– Милая моя, уже вчетвером, – бригадир оперся на разводной ключ, – и что-то мне не очень это нравится. Я без руки или без ноги остаться не хочу, а без головы и подавно. Вы только что говорили, что он не посмеет!
– Я вас предупреждала!
– Нет, вы предупреждали меня не о чокнутом маньяке с бензопилой, а о мирном, но упрямом плотнике, которого надо несколько минут подержать за руки!
– Так и подержите его за руки, что вам мешает?
– Бензопила, моя красавица! Все лишь его бензопила. ТАК я здоровьем рисковать не буду.
– Тогда заводите бульдозер, – Вероника вскинула голову, – увидите, что он своей бензопилой сможет сделать против "вашего инструмента".
Бригадир подумал секунду, оглядел товарищей, посмотрел на раненного, глухо стонущего водителя и кивнул.
– Паша, залезай в кабину. А вы займитесь Сашкой. Уберите его с дороги хотя бы.
– Ты че, Стас? – бульдозерист посмотрел на него широко открытыми глазами.
– Пошел! Я знаю, что говорю.
– Не, иди ты к черту. Сам лезь в кабину, я на такое не подписываюсь.
Бригадир пожал плечами и направился к бульдозеру.
– Дурак ты, Паша, – крикнул он, оглянувшись.
– Может, и дурак, – пожал плечами бульдозерист, нисколько не сомневаясь в своей правоте.
Илья сузил глаза и посмотрел на Веронику. Нет, давить его бригадир не будет. Не будет однозначно. Он не наемный убийца.
Вероника глянула на него с вызовом и отошла в сторону. Илья воспользовался передышкой, и рукавом вытер глаз, который заливала кровь, капающая с рассеченной брови. Интересно, сколько прошло времени?
Мотор бульдозера взревел, и машина начала тяжело сползать с асфальта, словно неуклюжее насекомое. Бригадир повел его не на Илью, а на избушку, с угла, как они и планировали, когда обсуждали под окном процесс сноса. Илья перешел на угол, но глушить пилу на всякий случай не стал, хотя и понимал всю ее бесполезность. Сережка перебежал к другому дереву, чтобы лучше видеть – его, в отличие от остальных, не шокировало ранение водителя, он смотрел на происходящее с азартом и интересом.
Стас остановил бульдозер метрах в пяти от избушки, высунулся из окошка кабины и прокричал:
– Уходи! Уйди, перееду ведь!
Илья не столько услышал, сколько угадал по губам, что тот говорит, улыбнулся и кивнул.
– Я тебя предупредил! – бригадир скрылся в кабине.
Мотор взревел, и бульдозер тронулся с места. Приподнятый над землей отвал доставал Илье почти до подбородка. Нет, бригадир не посмеет. Ревущая махина подъехала так близко, что Илья мог легко разглядеть царапинки на чистой матовой поверхности отвала. А вдруг не успеет остановиться? Холодок прошел по спине, дрогнули колени, а руки чуть не выпустили пилу. Гусеницы стрекотали, под ними зловеще хрустела и шипела щебенка – даже рев мотора не заглушал тяжелую поступь машины. Мощные траки с высокими прямоугольными гребнями цеплялись за камни, и Илье казалось, что щебень крошится под ними. До него долетел Сережкин крик. Только бы мальчишка не подбежал поближе! Главное – не шевелиться. Два-три шага в сторону – и игра проиграна, путь к избушке свободен. Шаг назад – и бригадиру станет ясно, что Илья боится, до дрожи боится скрежещущей многотонной махины, которая прет на него своей железной грудью. Он судорожно глотнул и опустил пилу – отвал приблизился на расстояние вытянутой руки.
– Ты что, больной? – бригадир остановил бульдозер, заглушил мотор и высунулся из кабины.
Илья попробовал растянуть губы в ухмылке.
– Не, он еще и улыбается! – бригадир плюнул на гусеницу, – отойди!
Илья покачал головой.
– Знаете, дамочка, – бригадир спрыгнул на дорожку и повернулся к Веронике, – разбирайтесь сами. Мне надоело. Вызывайте группу захвата, или братков – что хотите делайте. Я отказываюсь. Пока этого чокнутого не уберут, я снести дом не могу.
Вероника вспыхнула, ее глаза метнули молнию сперва в Илью, а потом в бригадира.
– Вы что, хотите все бросить? Вы знаете, сколько стоило вызвать трейлер?
– А мне без разницы, – парировал бригадир, – я подряжался снести дом.
– Ну так сносите! – Вероника стиснула кулаки и топнула ногой, – раз подряжались!
– Нет уж, увольте! Убирайте своего мирного и упрямого плотника, а потом поговорим!
Ее глаза заметались по сторонам, Илья видел, как злость ее вытесняется отчаяньем, а на смену отчаянью приходит безрассудная жажда действия.
Бригадир снова влез в кабину, завел мотор, бульдозер качнулся и пополз назад.
– Стойте! – Вероника замахала руками и подбежала к машине, – да остановитесь же! Стойте!
Но бригадир не смотрел на нее и, очевидно, не слышал ее криков, пока не отъехал метров на пятнадцать назад.
– Ну что еще? – он высунулся из кабины, но мотора не заглушил.
– Погодите! Вы не можете так просто уехать!
– Почему это не могу?
Лицо Вероники исказилось от злобы, и на секунду Илье показалось, что перед ним ведьма, в самом прямом смысле этого слова – злая колдунья, вставать на пути у которой опасно для жизни.
– Вылезайте! – рявкнула она бригадиру.
Похоже, бригадир тоже заметил, что шутки с этой женщиной плохи, поскольку незамедлительно повиновался, спрыгнув на землю, но так и не заглушил мотор.
– Убирайтесь прочь! – зашипела Вероника ему в лицо, – вы ничего не можете сделать! Ничего!
Бригадир попятился.
– Откуда только берется эта беспомощность! Вы же мужчины! – рычала Вероника, а Стас отступал, разве что не прикрывая лица руками. Ее злость хлестала через край, казалось, она сейчас выпустит когти и вцепится в горло тому, кто первым подвернется ей под руку, будто разъяренная большая кошка.
– Уйдите с дороги! Я разберусь сама, если вы не в состоянии справиться без меня!
Она повернулась к бульдозеру и легко запрыгнула на гусеницу, осмотрелась и открыла дверь кабины.
Бригадир подумал пару секунд, а потом с криком кинулся за ней. Но она уже уселась на сидение, а когда он взобрался на гусеницу, Вероника ударила его дверью кабины, и Стас навзничь повалился назад.
– Куда? Дура! Машину угробишь! – заорал он, пытаясь подняться с земли, – сама убьешься – так и хрен с тобой! Я же за бульдозер в жизни не расплачусь!
Илья видел, как Вероника судорожно перебирает рычаги и пытается давить на педали. Бульдозер рыкнул, выпустив из трубы струйку густого дыма – что ж, педаль газа она нашла.
– Рычажком! Рычажком! – заорал бригадир.
Вероника посмотрела на Илью – лицо ее, минуту назад искаженное злобой, закаменело, как у мраморной статуи, в глазах светилась холодная, спокойная уверенность, и вот тогда Илья испугался по-настоящему. Она не остановится. Не только потому, что не умеет остановить бульдозер. Она одержима, ее бесстрастность – это ступор, оцепенение, отключение мозгов.
Никой овладела бесстрастная, расчетливая решимость. Будь что будет, но ее ничто не остановит. Она слишком долго полагалась на мужчин: на Алексея, который сбежал, но так и не взглянул правде в глаза, на священников, которые оказались бессильны перед долиной, на этих пятерых беспринципных работяг, которые побоялись бензопилы и не рискнули пойти до конца. Она пойдет до конца. Если мужчины не могут ничего сделать, она обойдется без них. Их не пугали до обмороков, их не прогоняли из собственного дома, их детей не пускали по миру, их не убивали в каменной комнате при свечах.
Она прыгнула в кабину бульдозера только для того чтобы показать им, насколько они беспомощны, надеясь, что у них в голове прояснится, и они пойдут до конца. Но когда Стас устремился за ней, внезапно поняла: до конца они не пойдут. И Стас догоняет ее только для того, чтобы вытащить из кабины, а не для того, чтобы занять ее место. Злость оглушила ее, она что есть силы ударила его дверцей кабины, и с раздражением обнаружила, что все равно сама ничего не сможет сделать: она не умеет водить бульдозер. От обилия рычажков и ручек разбежались глаза.
Ничего. Если нажимать и дергать каждый из них последовательно, рано или поздно она поймет, что нужно делать. Ей нужно совсем немного: развернуть его отвалом к избушке и ехать вперед. Не так уж это трудно.