- Ну да. Как знаете. - Вряд ли стоило оскорблять того, кто может помочь тебе сохранить твою жизнь - а Тео в такой помощи определенно нуждался. За ним гоняются ходячие трупы и двуногие слизняки. Сюда бы еще тех ублюдков из "Властелина колец", как их там - черные всадники? Просто для полноты картины. - Извините, я не хотел вас обидеть.
- Не будьте смешным. Обидеть меня не так-то легко. - Произнес он это, однако, сквозь зубы. - Позвоните мне, когда будете в Городе, и я дам вам инструкции, что сказать Наперстянке. Впоследствии я, возможно, свяжусь с ним лично, но пока я не выясню причину утечки информации, лучше пользоваться только приватными средствами связи, как сейчас.
Миг спустя в ухе Тео как будто пузырек лопнул, и связь прервалась.
- Да уж, - сказала Кочерыжка, пока Тео убирал телефон. - Дерьмовее некуда. Можно, думаю, вернуться на твое место - хотя нет, есть идея получше. Давай за мной.
И она медленно полетела по направлению головы поезда. Они прошли еще один вагон третьего класса, наполненный причудливыми фигурами и лицами. Интересно, однако, как быстро это входит в привычку - если немного прищуриться, можно почти поверить, что ты снова дома. Многие пассажиры дремали, пока поезд с грохотом катился через залитые дождем луга.
- Куда это мы? - шепотом спросил Тео.
Кочерыжка вернулась назад, к его уху.
- Щельники не успели на поезд, но у них должна быть связь с тем, кто их нанял. Они расскажут, как ты выглядишь, и кто-нибудь будет встречать нас, когда мы сойдем.
- Черт, об этом я не подумал. Но в первый-то класс нам зачем идти? Ты вроде говорила, что там нас сразу заметят, потому мы и сели в задний вагон.
- Если мы туда идем, значит, так надо. Знай шагай и помалкивай.
Тео повиновался.
- Вот куда надо было садиться в самом начале, - сказала Кочерыжка во втором классе. Здесь тоже попадались диковинные типы, но большинство выглядели, как рабочие и служащие в почти человеческом варианте. Некоторые поглядывали на движущуюся по проходу пару, но, кажется, интересовались больше летуницей, чем Тео. - Тут нам было бы в самый раз. Не пришлось бы связываться с мохначами и прочей задиристой шушерой.
- Я знаю, что повторяюсь, но куда мы все-таки идем?
- В спальные купе. Не доходя до ресторана.
- Но ведь это очень дорогие места?
- Да. И там наверняка пусто. Все либо в ресторане, либо в клубном вагоне.
- Не понял.
- Дерева густые, Вильмос, ты кончишь свои вопросы задавать или нет? Заткнись ненадолго, и сам увидишь. - Кочерыжка прошипела это так, что несколько пассажиров второго класса отвлеклись от журналов и разговоров. "Только сцен мне недоставало, - с бьющимся сердцем подумал Тео. - Если меня заметят, то и убить могут. Придется ей довериться". Он продолжал идти, глядя прямо перед собой.
Они ступили на грохочущую площадку между вагонами. Здесь в воздухе чувствовалось что-то вроде озона или жженого сахара - так, наверное, пахнет магия, заставляющая поезд двигаться, догадался Тео.
- Вот теперь и объяснить можно! - сказала, перекрикивая стук колес, Кочерыжка. - Надо заглянуть в чей-нибудь багаж. Добыть тебе новую одежду, чтобы обмануть слежку, когда сойдем на Звездной.
- Разве мы там сойдем?
- Нет, так и будем ехать до самого Города - может, нам заодно написать твое имя на флаге и махать им? Пижма правильно говорит, у него в доме наверняка подсадной есть. Эти, с бледными рожами, знали, на каком ты поезде поедешь - они ждали у нужной платформы и сразу рванули на нее, не найдя тебя после убийства Руфинуса.
Тео покраснел, смущенный собственной недогадливостью.
- Да, правда. А я не подумал.
- Оно и видно. Мы слезем и доедем до Города как-нибудь по-другому - в крайнем случае, пересядем на другой поезд.
- А до тех пор?
- Пойдем чемоданы чистить. Хорошо, если хозяева в баре, а не просто в туалет вышли - короче, быстрее шуровать надо. Тебе бы попроще что-нибудь, без затей. Стой, - она дернула его за ухо, - еще не все. Достань Пижмину ракушку и притворись, будто говоришь. Тогда будет понятно, почему ты болтаешься по проходу.
Тео опять послушался, дивясь разнице между Кочерыжкой и этим идиотом Руфинусом - теперь он мертвый идиот, но из песни слова не выкинешь. Он напустил на себя вид занятого бизнесмена - он много таких повидал, развозя цветы по офисным небоскребам: телефонные разговоры так их захватывали, что ему приходилось шарахаться с дороги, даже если он нес дерево в кадке, а они - только телефон размером с сигаретную пачку. На ходу он украдкой заглядывал в купе. Почти везде хоть кто-нибудь да сидел; здешний преуспевающий, бескрылый контингент на беглый взгляд выглядел вполне по-человечески.
- Давай сюда, к стенке, - распорядилась Кочерыжка в конце прохода, между купе и перегородкой с дверью в вагон-ресторан. Тео прислонился к пожарному шлангу и притворился, что поглощен разговором. Синюшный кондуктор с недоразвитыми крылышками, занятый каким-то своим делом, хлопнул дверью и прошел в хвост состава, не задержавшись.
Когда он ушел, Тео двинулся обратно, все еще делая вид, что ведет неотложный разговор. Кочерыжка, жужжавшая впереди, вдруг осадила на месте и стала ему махать. Эльфы смотрели на него из купе, и он заставил себя не бежать, а идти спокойно. Чувствовал он себя при этом ужасно незащищенным. Сесть бы куда-нибудь в уголок и почитать дядину книжку.
- Ты чего? - прошептал он.
Она показала ему на пустое купе. На одной из багажных полок стоял солидной величины чемодан из мерцающей темно-синей ткани.
- А напротив занавески задернуты, так что никто тебя не увидит. Зайди и задерни портьеры со своей стороны.
Он бросил взгляд на закрытое купе напротив, юркнул в пустое и задернул черные занавески.
- Спешить незачем, - прошипела Кочерыжка. - Располагайся как у себя дома, обормотина.
- Тебе легко говорить. - Он кое-как снял чемодан, удивительно тяжелый. - Если здесь кто-то не у себя дома, то это я.
- Ох и нытик же ты, доложу я тебе.
- А ты... тьфу ты, черт. Он заперт.
- Вот гадство. Дай посмотрю. - Она приложилась глазом к чемоданному замку. - Шпильки у тебя нет, конечно?
- Вообще-то я обычно ношу при себе... - Натужная шутка маскировала растущий страх. Того и гляди, владелец чемодана вернется, поднимет крик, сбегутся кондуктора, и его бросят в тюрьму по образцу братьев Гримм, как и предсказывала Кочерыжка. А ночью, когда никто не видит... - Господи! Его ничем больше открыть нельзя?
- Я тебе сто раз говорила, чтобы ты не божился. От этого все кругом чешутся. Погоди, дай подумать.
Тео не сводил глаз с чемодана.
- Что еще может подойти, кроме ключа?
- У меня есть шпилька, - сказал кто-то сзади. Тео дернулся, как ошпаренный, и выронил чемодан. От падения тот открылся, забросав все купе одеждой и туалетными принадлежностями. - О! Я вижу, она вам больше не понадобится.
В дверях стояла девушка, одетая в длинное черное пальто, в черной шляпке на голове. А может, и не девушка, кто этих фей разберет, но выглядела она очень молодо. Белое сердцевидное личико и большие, поразительно фиолетовые глаза, из-под шляпки на лоб выбивается единственный локон, черный как смоль.
- О Боже, - растерянно вымолвил Тео. - Это ваш чемодан?
Какой-то миг она смотрела на него почти с испугом, потом уголок ее губ приподнялся в озорной усмешке.
- Нет, но я не уверена также, что он ваш. Вы воры?
- Это просто недоразумение, - вмешалась Кочерыжка. - Давай положим все это обратно и поищем свое купе. Извините, что побеспокоили вас, миледи.
- Ах, недоразумение! Тогда все в порядке. Какая долгая, скучная поездка. - Девушка улыбнулась, показав Тео мелкие, идеально белые зубки. - Если вам недостает общества, мое купе как раз напротив.
Кочерыжка, севшая Тео на плечо, лягнула его, и он сказал:
- О-о! Вы очень любезны... миледи, но мы с моей спутницей... должны обсудить один важный вопрос.
- Помочь вам собрать эти вещи? - Вся эта жуткая, конфузливая ситуация, похоже, доставляла незнакомке какое-то нездоровое удовольствие.
Тео впервые в жизни хотелось, чтобы торнадо унес хорошенькую женщину в окно, желательно сию же минуту.
- Нет-нет, не надо. Мы сами. Благодарю вас.
- Может быть, мы увидимся в ресторане? Вы едете до самого Города?
- Нет. - Еще один пинок от Кочерыжки. - То есть да. Очень возможно, что мы увидимся.
Девушка удалилась к себе и скромно задернула занавески, а Тео кинулся рыться в куче одежды. Она, к счастью, была мужская (насколько он разбирался в эльфийской моде). Он отыскал блестящие серые брюки и белую рубашку с длинными широкими рукавами.
- Обувь тоже поискать?
- Обойдется. Шиковать ни к чему - тебе просто надо выглядеть по-другому. Закатаешь рукава, и пойдем обратно в третий класс. Будешь похож на мельника, который вырядился, чтобы устроиться на работу.
Тео запихал остальные вещи в чемодан, вскинул его на полку, а похищенное свернул и взял под мышку. Кочерыжка удостоверилась, что в коридоре пусто, и он вышел из купе вслед за ней. Занавески напротив как будто слегка дрогнули, но больше их, кажется, никто не заметил, и расходившееся сердце Тео понемногу начало успокаиваться.
По пути они зашли в первый же туалет второго класса.
- Переодевайся, - сказала Кочерыжка, - а потом пойдем туда, где вряд ли заметят, что ты не с самого начала там ехал.
- Значит, на прежние места мы не вернемся?
- В другой одежде, которую ты только что спер в первом классе? Именно то, что надо, как по-твоему?
Он вышел, так измотанный всеми этими треволнениями, словно пробежал несколько миль. Краденое сидело довольно прилично, только брюки оказались коротковаты.
- Хорошо, что я сильно похудел после маминой смерти.
- Прими мои соболезнования, Тео, - мягко сказала Кочерыжка, - а теперь шевелись.
Кочерыжка нашла место среди спящих домашних боггартов - так она их определила; для Тео это были просто очередные карлики с колючими бородами и примерно такими же бровями. Пейзаж за окнами не слишком изменился, пока они путешествовали в высшие слои общества, - те же свинцовые небеса над мокрыми лугами. Низкую гряду холмов застилал туман, за которым, по догадке Тео, скрывалось приблизительно то же самое.
- Как ты думаешь, она никому про нас не расскажет?
- Девушка? - сонно отозвалась Кочерыжка, клюющая носом у него на плече. - Может, и нет. Мы тут все равно ничего поделать не можем - разве только убить ее.
- Скажешь тоже! - Хотя действительно, что им еще остается? Поезд в этой волшебной стране шпарит с такой скоростью, что на ходу с него не очень-то спрыгнешь. - Только... почему она не подняла шум? Она ведь знала, что мы делаем.
- Она из Цветков - кто разберет, что у них в голове. Может, подумала, что мы хотим пошалить.
Тео раскрыл тетрадь Эйемона, но сосредоточиться на чтении не удавалось. "Давай, Вильмос. Сейчас самое время поучиться. Если ты завалил вступительные в колледж, это еще не значит, что ты совсем ничего не способен усвоить..." Но его мозг вел себя, как животное в тесной клетке.
- Мы сейчас где? - спросил он.
- Ствол и корень! Ты мне дашь отдохнуть или нет? Мечешься как угорелая, а потом тебе еще и поспать не дают. Это все еще Великая Рябиновая, но граница уже близко. Радуйся, иначе мы бы несколько суток ехали.
- Какая граница?
- Теперь он еще и думать меня заставляет, - простонала она. - До новой луны два дня, стало быть, с Орешником. Звездная на этот раз будет там.
- На этот раз? - Он, помнится, читал что-то об этом, пока мохнач к нему не пристал. - Ты хочешь сказать, что города и села у вас не всегда стоят на одном месте?
- Нет, тупица ты этакий. Города всегда на месте, а вот железнодорожные станции нет. Хотя по отношению к дороге и они остаются на местах, так что ты кое в чем прав.
- О чем ты, черт возьми, толкуешь? Хочешь сказать, что города вроде того, где мы были, - что они движутся? Встают и переходят на другое место, да?
Кочерыжка перелетела на спинку сиденья впереди, пристроившись за чьей-то лохматой толовой - этот пассажир занимал целых два места, а храпел так, словно поезд без конца давил что-то живое.
- Слушай, ты, - тихо, подавшись вперед, заговорила она. - Тенистый, как тебе уже было сказано, пристанционный городок, и от него до Города всегда одиннадцать остановок, в какой бы провинции он сейчас ни находился. Со Звездной дело обстоит точно так же. А вот Алтей - станция Маргаритки и поэтому всегда остается в Рябиннике как и коммуна Маргаритки. Через Алтей проходит местная ветка. Она потому и местная, что всегда в Рябиннике.
Тео потряс начинавшей болеть головой.
- Но мы ведь и с Алтея могли отправиться, ты сама говорила - на Тенистую мы поехали, потому что сочли ее более безопасной. Как это возможно, если станции, имеющие сообщение с Городом, все время движутся? Никак сообразить не могу.
- Все местные линии соединяются с узловой, а она всегда одна и та же.
- Ну да, этим, конечно, все сказано. Ясно как день. - Он уронил голову на спинку своего кресла.
- Вот и хорошо. - Либо Кочерыжка не уловила его сарказма, либо ей просто хотелось спать.
Он снова взялся за книгу Эйемона, надеясь, что смертный автор внесет хоть какую-то ясность в безумную транспортную систему Эльфландии. Не система, а какая-то школьная ролевая игра с временными и на редкость бессмысленными правилами. Но из чтения опять ничего не вышло. Тео сдался и начал смотреть в окно. Этот жуткий день измотал его до крайности, но он боролся со сном. Задремлешь, и тут тебе на плечо опустится тяжелая, отнюдь не человеческая рука, а зычный голос объявит, что игра окончена. Он не сразу осознал, что на дальних холмах движутся чьи-то фигуры.
Темные силуэты, числом около дюжины, спускались на луг. Поезд обогнал их, и Тео подумал, что все-таки задремал и они ему привиделись, но за окном появилась новая кучка всадников. Они стояли, натянув поводья, в высокой траве и провожали поезд желтыми, действующими на нервы глазами. Эта группа находилась гораздо ближе, и их одежда показалась Тео фантастической даже по эльфийским меркам, с множеством лент и развевающимися головными уборами. Ливень их как будто нисколько не беспокоил. Каждый держал в руке то ли копье, то ли стрекало, а за спинами у них, кажется, висели ружья. Узкие длинноносые лица казались до странности знакомыми, но не это заставило Тео разбудить прикорнувшую у него на плече летуницу.
У каждого из верховых животных, напоминающих лошадей, торчал во лбу глянцевитый рог.
- Кочерыжка! Кочерыжка! Там снаружи люди... то есть не знаю кто. Смотрят на нас. Верхом на единорогах!
Крылышки зажужжали, щекоча его, и Кочерыжка повисла перед окном. Следующая группа всадников как раз проходила параллельно поезду, чуть дальше предыдущей. Их уверенная посадка давала понять, что они могут скакать наравне с поездом, если сочтут нужным, и Тео, глядя на их легконогих скакунов, почти что этому верил.
Но скоро они остались позади, и мокрая равнина опять опустела.
- Гниль луковая! - произнесла Кочерыжка, скорее удивленная, чем встревоженная. - Такое не часто увидишь.
- Кто это?
- Гримы. Дикие гоблины, как их называют. Они живут в горах и пустынях, пасут там коров и овец, но к железной дороге и к городам почти никогда не приближаются. Я слыхала, они иногда бывают в Ясенях и Ольшанике, обменять шкуры, травы и все такое, но в Рябинах я их вижу впервые.
- Они, случайно, не собираются на нас напасть?
- Да нет, с чего бы? Разве в твоих местах такое случается?
- Нет. - Ему вспомнились вестерны, где индейцы скачут рядом с рельсами, вопя и злобно глядя на перепуганных пассажиров. - Там, где я живу, в последнее время не случалось.
- У нас тоже когда-то были бандиты, но очень давно. После Гоблинской войны их, по-моему, уже не стало, а при Зимней династии и подавно. Надо же - гримы на Рябиновой Равнине, - снова подивилась она. - Куда это они, интересно? Ну и времечко. Чего только не увидишь.
Кочерыжка опять устроилась на плече у Тео, и он стал подумывать, не соснуть ли и ему тоже, но тут звук движения стал каким-то другим. Локомотив и раньше работал не так, как его земной эквивалент, издавая тихое урчание вместо привычного "чух-чух", но Тео насторожился сразу, еще до того, как заскрипели тормоза.
- Поезд останавливается. Что это, уже станция?
- Ни шиша подобного. До Звездной еще час, не меньше.
- Может, те гоблины разозлились и взорвали путь? Может, ваш великий эльфийский вождь говорил с ними языком змеи? - Поезд в самом деле останавливался. Пассажиры просыпались и переговаривались, но без особого беспокойства. Тео тоже попытался взять себя в руки.
- Ты иногда несешь такое, что уши вянут, но выяснить не помешает. - Кочерыжка полетела по проходу, сначала низко - но пассажиры начали вставать с мест, и она взмыла под самый потолок. Тео как можно старательнее прикидывался нормальным дремлющим эльфом, который ездил навещать своих друзей, а теперь возвращается домой. Он не заметил, куда девалась Кочерыжка, - многие из попутчиков теперь стояли в проходе, смотрели в окна и обсуждали неожиданную остановку.
Увидел он ее за секунду до посадки - она так неслась, что для торможения ей пришлось усиленно поработать крыльями.
- Все очень плохо, Тео. Они остановили состав.
- Это я вижу, но кто они-то?
- К нам сели констебли, но это еще не самое скверное. Их ведет по вагонам один из щельников, вот что худо. Они кого-то ищут - спорим, что нас?
- Ой... блин.
- Погоди, я залезу тебе за пазуху.
- Чего?
- Если это тот щельник, что был на станции - до сих пор он, наверное, с машинистом ехал, - то он будет искать большого эльфа с летуницей. Вот я и хочу спрятаться. Ты теперь одет по-другому, может, он тебя и не узнает - может, они не успели рассмотреть тебя вблизи. У таких троллей зрение не больно хорошее.
- Ты предлагаешь мне просто сидеть на месте? Что значит "не больно хорошее"?
- Они ведь в пещерах живут. Зато слух и нюх у них хоть куда, так что помалкивай - от твоих разговоров только вред один. Покажешь билет и притворишься глухонемым.
- Нет, мне эта идея не нравится. Не хочу я здесь оставаться. Бежать надо.
- По-твоему, у них нет кого-то в хвосте? Я видела их форму - это не какие-нибудь деревенские пентюхи, это полевые констебли, а там дураков не держат. Сиди и не рыпайся. - Она залезла ему под воротник и пробралась под рубашку. Цепляясь руками и ногами, она крепко прижалась к нему и распласталась у него на груди. Он испытал странное интимное ощущение, как будто у него за пазухой пристроилась ожившая кукла Барби.
"Может, это и к лучшему, что жить мне осталось недолго, - мелькнула горячечная мысль. - Иначе пришлось бы долго лечиться у психиатра".
- И смотри не напорись на что-нибудь, - прошипела Кочерыжка из-под левого соска. - Раздавишь меня, как букашку.
- Может, Пижме позвонить? Пусть он за меня поручится или что-то вроде этого!
- Не станет он за тебя ручаться. Нашел дурака. Если уж они поезд остановили и натравили на тебя полевых, то, наверное, Руфинус уже найден, а его убийство повесили на тебя. Пижма их по телефону не разубедит, а себя выставит в дурном свете.