Комендант, моментально уловив нюанс, ответил тоже не столь служебным тоном:
- Последнюю неделю штаб-сержант Дегро так себя и ведет: остается работать в ночную смену, ночует здесь же.
Он прекрасно знал, что обязан осведомлять Сварога обо всем происходящем, отклонявшемся от обычной практики. И оба знали, что это не имеет ничего общего с вульгарным стукачеством - хороший командир обязан знать, что происходит у него в подразделении, в особенности именно что об отклонениях от обычной практики. Что, неужели поссорились? Мирить придется, новые хлопоты, пусть и мелкие… Беда в том, что ему пришлось быть для своих сподвижников, учитывая их молодой возраст, не только командиром-руководителем, но и чем-то вроде воспитателя. Не сказать, что это было особенно хлопотно - он просто не думал, что однажды на голову свалятся еще и такие обязанности. Но куда денешься?
И он подумал не без гордости: а ведь кое-чего добился, грех отрицать…
- И каждый раз одна?
- Каждый раз, - ответил комендант нейтральным тоном.
"Точно, поссорились, - подумал Сварог. - А то и что похуже - вроде романа на стороне. И ведь разбираться придется…"
- А как капрал Ролатон?
- Через сутки после вашего отъезда в командировку два дня не выходила на службу без объяснения причин. Я собирался согласно правилам возбудить дисциплинарное расследование, но штаб-сержант Дегро мне рассказала… - он продолжал уже вовсе не служебным тоном: - Я все понимаю, господин директор… Я позволил себе записать, что эти два дня она отсутствовала по болезни.
- Совершенно правильно поступили, - сказал Сварог. - Как она сейчас?
- Работает, - сказал комендант. - Правда, выглядит не лучшим образом. Я хотел сначала предложить ей взять короткий отпуск, но потом подумал: иногда работа до одури как раз и есть лучшее лекарство…
- И снова правильно, - сказал Сварог.
- Она носит на лбу белую траурную повязку. Я опять-таки не стал вмешиваться - в уставах на сей счет нет ни разрешения, ни запрета…
- Да вы у меня просто молодец, - сказал Сварог. - Благодарю за службу.
- Рад стараться! - рявкнул комендант прежним уставным басом. - Будут какие-то распоряжения?
- Пока нет, - сказал Сварог. - Я сейчас схожу в комнату спецсвязи, а там уж будет видно…
Комендант, отступив на шаг, прилежно сопровождал его до штаб-квартиры, где и остался на первом этаже, - ему-то доступ в комнату спецсвязи разрешался в исключительных случаях, каковых за время существования конторы не случалось - и, дай-то бог, не случится. Сварог поднялся на второй этаж, к двери нужной комнаты, отмеченной лишь белым эмалевым овалом с черной цифрой "пять", - конспирация, доведенная до абсурда, как это частенько в армии и иных близких ей по духу конторах случается; кем-то давным-давно подписано и подкреплено циркуляром: комнаты спецсвязи таблички, в отличие от прочих, иметь не должны, следует ограничиться номером. Ну что же, он в своей жизни, и в прежней, и в нынешней, не раз сталкивался с приступами начальственного идиотизма и относился к ним философски. Бывало и почище - что там, что здесь. Иностранный шпион тут, за облаками - от кого еще такое секретить? - это даже не дурная фантастика, а шизофрения. Что поделать, начальство - это особый вид фауны и особый способ мышления, так было, так есть, так, имеются сильные подозрения, будет…
Он приложил подушечку большого пальца, где следовало, и, когда откинулась одна из дверных филенок, открыв пластинку с цифрами от единицы до нуля, привычно набрал код. Свет, когда он вошел, зажегся автоматически. Не теряя времени, Сварог сел за стол перед крайним справа пультом, ввел свой код и набрал номер суперзасекреченного канала Канцлера. Даже если Канцлера в кабинете нет, вызов по этому каналу автоматически переадресовывается на его карманный дешифратор.
Над пультом в воздухе возникла рамка из голубого света, тут же зажегся экран. Канцлер, как оказалось, был все же в кабинете: Сварог узнал деревянные панели за его спиной - темный дуб, никаких узоров и прочих излишеств. Над правым плечом Канцлера - парадный портрет Яны.
- Рад вас видеть, лорд Сварог, - сказал Канцлер. - Похоже, вы полностью оправились? Очень рад, - он покривил губы в своей неподражаемой улыбочке: - Вас можно поздравить с очередной королевской короной?
- Да как-то так вышло… - сказал Сварог. - Канцлер, не внесете ли ясность? Я четырежды пытался связаться с императрицей, в том числе и по спецканалу - никакого ответа. Она не у себя ли в Хелльстаде, часом?
Канцлер глянул на него как-то странно. Помолчал и ответил:
- Видите ли, лорд Сварог… Она на Той Стороне. Вместе с графом Элконом, профессором Марлоком и остальными.
Вот это был сюрприз! Сварог тихо спросил:
- Что-то случилось?
- Ну что вы! Не волнуйтесь. Просто… За эти десять дней мы провели на Той Стороне немаленькую работу. Я вам завтра могу рассказать все в деталях. А пока… Короче говоря, мы там успели очень неплохо внедриться. Сейчас идет очередная операция… Без Древнего Ветра императрицы она отнимет неизвестно сколько времени. С ее участием - считаные часы, - он улыбнулся чуточку беспомощно. - Как это уже не раз случалось, ее величество меня убедила, что без нее не обойтись. - Он тяжко вздохнул. - В конце концов, в ваше отсутствие в ту комнату ваша охрана пропускает только ее и графа Элкона - а Элкон уже был там…
Понятно, какими методами Яна его убеждала. Мягким и ненавязчивым шантажом, каковой она мастерица применять, даже порой к Сварогу. "Либо я туда иду, либо никто из вас туда не попадет". Что-нибудь вроде этого. И ведь никуда не денешься. А Древний Ветер, и в самом деле, несказанно облегчает выполнение иных задач…
- Я надеюсь…
- Лорд Сварог, - сказал Канцлер серьезнейше, - могу вас заверить, я принял все возможные меры безопасности, какие только мог. Все…
Сварог этому верил. Так что не волновался за Яну. Кто-кто, а уж Канцлер ради ее безопасности сделает все, что в человеческих силах, и даже больше… В иных случаях при общении Яны с Канцлером коса находит на камень, и любой шантаж сталкивается с непререкаемым ультиматумом…
Канцлер продолжал:
- Я помню: там есть что-то такое, что пыталось ее выследить. Но она побывала там уже два раза, сейчас пошла в третий - и эта, черт ее знает, как ее назвать, сила никак себя не проявила. Все предусмотрено. Если это снова даст о себе знать, императрица немедленно скажет, и охрана ее переправит на нашу сторону. Это не займет и минуты - она в той самой гостинице, - он усмехнулся, - которую мы уже почти купили. Получится неплохая опорная база. Охрана у императрицы, заверяю вас, мощная, отлично вооружена нашим оружием и готова в случае серьезной угрозы уходить с боем. Поверьте, все предусмотрено. Может быть, вы прилетите ко мне рано утром? Нам о многом нужно поговорить.
- Непременно, - сказал Сварог. - Тем более что и у меня есть кое-какие интересные новости, которыми с вами просто необходимо поделиться…
- В таком случае до завтра.
- До завтра, - сказал Сварог. - Ждите меня ранним утром. В восемь можно? Отлично…
Он вышел из комнаты, тихо притворив автоматически захлопнувшуюся дверь, спустился на первый этаж, где на месте дежурного сидел сам комендант - за длинной стойкой из темного полированного дерева, с обратной стороны которой имелась куча разнообразной аппаратуры. Комендант вскочил:
- Господин директор?
- Мы со штаб-сержантом Дегро поработаем час-полтора, - сказал Сварог. - Ночевать я буду здесь.
- Ваша комната отдыха, как всегда, в полном порядке.
- Нет, - сказал Сварог. - Ночевать я буду в гостинице, такая вот прихоть… Как там с ними обстоит?
- "Гостиниц", как вы сами видели, две - "Кираса" и "Русалка". Так они официально в документах и именуются. Названия дал архитектор - по изображениям над входом. Разумеется, если вы считаете, что названия неудачные…
- Да нет, какая разница… - вяло сказал Сварог. - Так как там с ними?
- Полагаю, вам следует ночевать в "Русалке". "Кираса" - для охраны, а "Русалка" - для сотрудников, там более комфортабельные комнаты. Все тридцать обставлены практически одинаково - я ведь не знал, что у вас появится желание ночевать именно там, и не давал распоряжений устроить особую комнату…
- Пустяки, - отмахнулся Сварог. - Что годится для моих сотрудников, годится и для меня… Я полагаю, свободных комнат хватает?
- Свободны все, кроме одной - ее зарезервировала штаб-сержант Дегро. Она собирается работать всю ночь. Сейчас…
Он протянул руку куда-то влево, извлек нечто вроде большого непрямоугольного блокнота, черного, с эмблемой девятого стола, раскрыл, подал Сварогу карточку - электронный ключ, спросил предусмотрительно:
- Быть может, в комнату нужно что-нибудь доставить?
- Да, пожалуй… - сказал Сварог.
Запустил два пальца в нагрудный карман, за ребристый серебряный шарик вытянул чеканную серебряную цепочку с овальным жетоном, кажется, иридиевым - его собственный ключ, открывавший и приемную, и кабинет, и комнату отдыха. Подал коменданту:
- Где у меня винный поставец, вы знаете. Бутылку келимаса. "Старинный корвет". Ну, и соответствующую закуску. Но, главное… Где у меня шкаф с мундирами, вы тоже знаете. Мне понадобится повседневный, без наград - завтра с утра лечу к Канцлеру…
- Будет сделано, командир.
Сварог кивнул ему и пошел к выходу. Душа у него не лежала к комнате отдыха - потому что там на стене висела большая фотография, сделанная на его свадьбе: Яна и Мара весело беседуют, Яна опустила глаза, а Мара с азартным видом делает какой-то жест. Ну да, тот самый момент, когда она откровенно проказила, объясняя Яне, как надлежит лучшим образом ублажать мужа. Нет, не стоит сейчас в комнату отдыха…
Мрачный как туча он неторопливо направился к зданию с чащобой антенн на крыше, насвистывая "Балладу о неудачной атаке", "прихваченную" сюда из прошлой жизни:
Мы знаем все, кто был виновник,
но суть не в том.
Напрасно наш седой полковник
махал клинком.
Просты военные законы,
грустны, как быль.
Напрасно наши эскадроны
взметали пыль.
Что это дело для пехоты,
никто не знал.
И вышло, что на пулеметы
нас генерал послал.
И все теперь бесповоротно,
прощай, краса…
Уходим мы поэскадронно
на небеса.
И нету места для печали -
война, приказ…
За то, что мы не доскакали,
простите нас…
Пытался - как всегда, безуспешно - отогнать проклятый вопрос, навязчиво всплывавший в сознании чуть ли не в каждую свободную, не занятую делом минуту: была ли другая возможность и победить, и не положить Странную Компанию?
В который раз думал, что идти следовало одному, даже без Акбара. В который раз всплывало оправдание: никто не мог знать, что там, в замке. В который раз некая трезвомыслящая и рационалистическая часть рассудка напоминала: велики были шансы на то, что в одиночку он мог и не добраться, где-нибудь посередине пути погибнуть на одной из ловушек (которые идеальнейшим образом сочетались с предсказаниями Лесной Девы). И в который раз покусывала гаденькая мысль: ну, а все-таки? Вдруг бы и прошел даже в одиночку? Сварог никак не мог ни ее прогнать окончательно, ни избавиться от тягостных раздумий.
Двое часовых в вестибюле вытянулись (это была не его инициатива, а прямой приказ Канцлера, неведомо чем продиктованный, - набить манор охраной). Кивнув им (не мог же он козырять, одетый в штатское), Сварог столь же неторопливо поднялся на второй этаж и пошел в сторону, где, как он помнил, горели окна. Сориентировался правильно: еще издали увидел, что поперек слабо освещенного коридора лежит полоса яркого света.
Двери там не было - просто аркообразный проем. Каниллу Сварог увидел издали - она сидела перед каким-то хитроумным пультом (сразу на двух экранах клубились разноцветные путаные линии и кружились огни), но не походило, чтобы работала: сидела, откинувшись на спинку кресла, отрешенно глядя поверх пультов, курила, медленно выпуская дым, и ее очаровательное личико было чертовски грустным. Положительно, что-то где-то пошло наперекосяк, и работы это касаться никак не может, когда что-то не выходит или проваливается, Канилла никогда не печалится и не мается черной тоской: стискивает зубы и с яростным азартом начинает все по новой. Как, собственно, умные люди с характером и поступают…
Он остановился в проеме и согнутым указательным пальцем громко постучал по притолоке. Канилла повернула голову с недовольным видом, но тут же прямо-таки просияла, вскочила:
- Командир! Ну наконец-то! Жаль, что я тут одна, все бы порадовались. Ходят слухи, что Яна вас вытащила буквально в последнюю минуту…
- Может быть, - сказал Сварог, проходя в комнату и косясь на непонятное мельтешение линий и огней. - Выходит, я свое везение до донышка еще не вычерпал… Это хорошо, - он придвинул кресло на колесиках к ее креслу, уселся, достал портсигар. - Садись, Кани, поговорим…
Закурил и присмотрелся к ней внимательно. Ну да, что-то определенно не так: как только схлынула радость от его появления, ее глаза вновь стали невероятно грустными.
- В работу крепко погружена? - спросил он.
Канилла пожала плечами:
- Да нет. Рутина, собственно, разве что это надолго…
- Что случилось, Кани? - спросил он напрямик. - У тебя такая печаль в глазах… С Родриком поссорились?
Она не стала ни отмалчиваться, ни уводить разговор в сторону. Грустно усмехнувшись, ответила откровенно и просто:
- Если бы так, командир!.. Было бы гораздо лучше. Когда поссоришься, всегда можно помириться. А тут другое.
- Или - другая?
- Да нет, командир, все и проще, и печальнее… Помните, я как-то говорила: мы с Родриком и сами не понимаем, что у нас пылкая любовь или пылкая страсть?
- Конечно.
- Ну вот… - сказала Канилла. - В один далеко не прекрасный момент вдруг оказалось, что все же - не более чем пылкая страсть. А она вдруг взяла и прошла у обоих. Догорела, как свечка, была - и пропала…
- Вы, надеюсь, не поскандалили? Расставания иногда бывают очень бурными, даже если обе стороны согласны, что иначе нельзя…
- Ну что вы, командир, - все так же грустно усмехнулась Канилла. - С этой стороны обстоит, можно сказать, прекрасно. Мы совершенно спокойно обсудили ситуацию, совершенно спокойно согласились, что все кончено, остаемся друзьями… Хорошо, что вы прилетели. Мне не перед кем было выговориться, а хотелось невероятно…
- И правильно, - сказал Сварог. - Выговоришься, чуточку легче будет… Что, Аурики нет в маноре?
- Ага. Она на Сегуре, у нее два вольных дня. А у Томи свои печали, почище моих… Вот и не перед кем было… Кстати, поздравляю с новой короной…
- Пошли бы они, эти короны… - проворчал Сварог. - Складывать некуда, а новых хлопот - выше крыши… Это хорошо, что вы спокойно разошлись и даже остались друзьями. Это хорошо… Но вот глаза у тебя… Ты что, никак не можешь отойти?
Канилла улыбнулась грустно, вымученной улыбкой:
- Оказывается, не могу. Не в чувствах дело - не было никаких чувств. Просто… Как бы объяснить… Из меня вдруг вырвали очень приятный кусок жизни. Он был долго и, казалось, долго еще будет, и вдруг его не стало. Насовсем. Стало так пусто и зябко, я просто не представляю, как теперь жить без этого вырванного куска…
Сварог погасил сигарету, встал и, заложив руки за спину, медленно прошелся взад-вперед за ее креслом, подыскивая слова. Все гораздо легче, чем он опасался. Вот только… В ее возрасте случившееся… Первая утрата для него тоже была нешуточной трагедией, какую он, если вспомнить, однажды и пережил. Это сейчас та незатейливая история вспоминается не то что равнодушно - даже со смехом над собственной тогдашней щенячьей глупостью, превратившей банальнейшее расставание прямо-таки в шекспировскую трагедию. Но тогда, лет двадцать назад…
- Кани, - сказал он как мог мягче, тщательно подбирая слова, - такова уж взрослая жизнь, ничего не поделаешь. Иногда подбрасывает такие вот печальные сюрпризы. Я тебя уверяю, как человек, по возрасту в отцы годящийся… правда, в весьма юные отцы, но все равно… Это пройдет. Оно всегда проходит. Честное слово, когда-нибудь ты над этим форменным образом посмеешься. Я тебя уверяю. Все будет казаться мелким и смешным - в том числе и твоя сегодняшняя тоска…
- Легко вам говорить… - выпалила она и тут же осеклась.
Сварог ощутил очередной ледяной укол в сердце. Остановился за ее креслом, все так же держа руки за спиной. Сказал севшим голосом, чувствуя, как каменеет лицо:
- Ну да. Мне легко. Сплошная головешка вместо души, а так - гораздо легче. Всего-то навсего потерял шестерых лучших друзей, в том числе многолетнюю подругу… И Томи легко. Наши горести в сравнении с твоими - такой смех…
Скрипнул резко отодвинутый стул, Канилла вскочила, ее щеки пылали.
- Командир, простите! - выпалила она. - Сто раз простите! Я беспросветная дура, эгоистка, скотина бездушная… - порывисто сделала шаг и, оказавшись к нему почти вплотную, чуть повернула голову вправо. - Дайте мне пощечину, я заслужила…
- И не подумаю, - сказал Сварог. - Подумаешь, ляпнула сгоряча. С каждым может случиться, особенно в твоем возрасте. Мне в свое время в похожей ситуации тоже казалось, что жизнь кончена и мир рушится, а теперь вспомнить смешно…
Канилла пытливо вглядывалась в него:
- Вы, правда, не обиделись?
Сварог усмехнулся:
- Я бы тебе дал слово короля, но его не разменивают по таким пустякам…
Она подошла вплотную, медленно опустила ресницы:
- Тогда поцелуйте меня. И я буду знать, что вы не сердитесь.
"Воспитатель, мать твою, - сердито подумал Сварог. - Выпало же на долю…"
Он наклонился и коснулся губами ее щеки.
Канилла открыла глаза, воскликнула с долей возмущения и обиды:
- И только?!
Положила ему руки на плечи и прильнула долгим поцелуем.
Губы у нее оказались невероятно нежными. Поцелуй опасно затягивался, и Сварог, откровенно испугавшись самого себя, отстранил ее деликатно, но непреклонно, сказал командным голосом, едва ли не рявкнул:
- Штаб-сержант Дегро!
Подействовало. Она отступила на два шага, лицо стало едва ли не как у коменданта при исполнении, из огромных синих глаз исчезла шалая дурь.
- Еще раз простите, командир, - сказала она тихо. - Что-то меня, дуреху, то и дело не туда бросает…
- Прощаю, - сказал Сварог. - От таких закидонов есть одно хорошее средство - работа. Я как раз шел к тебе работать… Ты как, в состоянии?
- Ну конечно, - ответила она с толикой обиды. - Я в вашем распоряжении, командир.
- Садись, - сказал Сварог. - Поработаем немного. Как у вас здесь дела продвинулись, пока меня… не было? Я имею в виду в первую очередь "точки Кондери".
- Больших открытий нет, но некоторые успехи найдутся, - сказала Канилла уже насквозь служебным голосом. - Мы совершенно точно установили: Брашеро для связи с сообщниками в Магистериуме использовал "пятый ручеек"…
- Что использовал?