* * *
Один мой приятель, человек очень серьезный, не мальчишка, не вертопрах, - вертелся, вертелся без квартиры, мучился, мучился, изучал, изучал быт и психологию газетных публикаций о комнатах, да, вдумавшись хорошенько во все это дело, - и бухнул в газете объявление:
"Согласен жениться на хозяйской дочери за комнату. Возраст безразличен, цена безразлична, все безразлично, кроме комнаты! Адресуйте предложения руки и сердца и комнаты - туда-то"!
Большого ума человек был мой приятель: в тот же день к нему явился пожилой господин.
- Я по поводу своей дочери.
- И комнаты, конечно? - осторожно добавил мой приятель.
- Ну, само собой разумеется. Одно без другого не будет.
- А-а. Очень приятно. Хорошенькая?
- Ничего себе, росту небольшого, но зубки…
- К черту зубки! Я о комнате спрашиваю: комната хорошенькая?
- Ничего себе. А дочь, можете представить, такая способная: кончила за четыре класса…
- Светлая?..
- М…м… Как вам сказать? Скорее, каштановая.
- Обои, что ли?
- Нет одна. У меня единственная.
- Обои, вы говорите, каштановые или что?!
- Волосы.
- Чьи?!
- Дочкины.
- А чтоб вас! Я вас о серьезном спрашиваю, а вы мне о пустяках.
- Ах, вы о комнате? Да ничего… светловатая. Она у меня все перебирала, не хотела выходить, вот и доперебиралась! Досиделась до того, что рада и втемную…
- Как втемную? Чего втемную! Вы же говорите: светловатая.
- Я говорю о замужестве. Засиживаться долго нельзя.
- Что? Ну, до часу-то можно. Пока горит электричество?
- При чем тут электричество?
- Если гости придут.
- Моя дочь не такая.
Мой приятель задумчиво пожевал губами и спросил:
- Теплая?
- То есть температура? Нормальная, что вы! 36,5.
- Ах ты. Господи! Да на дочке вашей я все равно женюсь; чего вы мне ее расхваливаете. Вы лучше о комнате расскажите.
- Виноват, я все-таки хотел бы, чтоб все вышло вроде как по любви… Все-таки я отец.
- А я квартирант. Это почище будет! Кстати, самовар будете давать?
- Полный гарнитур! Рубашек кружевных 6, панталон…
- Бросьте, папаша! Пойдем лучше, посмотрим…
- Она еще не одета.
- Комнату, папаша, комнату!
* * *
Комната оказалась премиленькой, чего нельзя было сказать о невесте, но приятель мой чувствовал себя на седьмом небе:
- Ведь я три месяца спал на трех мыльных ящиках да неделю под прилавком обувного магазина! Наконец, нашел тихую пристань!
Но… Когда молодые вернулись из церкви и уселись за брачный стол вкупе с полдюжиной родственников - молодая жена нежно поцеловала мужа где-то между ухом и затылком и сказала:
- Ну, Гришенька, справим мы медовый месяц - нам на это и недельки довольно - да и отправимся на поиски…
- Чего?
- Квартиры. Не можем же мы вдвоем, да еще с прислугой, жить в одной комнате!..
* * *
Прокурор плакал навзрыд и заявил, что он не обвинять, а защищать будет убийцу.
Присяжные собрали в его пользу тысячу рублей, а окружной суд вынес приговор: "Признать убийство совершенным в целях самозащиты и умоисступления. Подсудимого оправдать".
- А с тюрьмой как же? - огорченно спросил оправданный Гриша.
- Вы свободны. Больше в тюрьму не вернетесь.
- Жаль. Может бы, в сумасшедший дом посадили?
- Нельзя. Вы нормальны.
- Ну, в контрразведку.
- Вы свободны!!!
- Значит, опять на мыльные ящики? Ну, и суд у нас в России!
Сентиментальный роман
Один Молодой Человек влюбился в одну девушку. Он встретился с нею у одних знакомых, познакомился - и влюбился.
Дело известное.
А девушка тоже в него влюбилась.
Такие совпадения иногда случаются.
Они пошли в кинематограф, потом в оперу. И влюблялись друг в друга все больше и больше по мере посещения кинематографа, оперы, цирка и театра миниатюр.
Молодому Человеку пришла в голову оригинальная мысль: объясниться с девушкой и предложить ей руку и сердце.
Этот Молодой Человек был проворный малый и знал, что первое дело при предложении руки и сердца стать на колени. Тогда уж никакая девушка не отвертится.
Но где проделать этот гимнастический акт?
В опере? В цирке? В театре миниатюр светло и людно. Всюду такие сборы, что яблоку упасть некуда, не то, что Молодому Человеку - на колени.
В кинематографе? Там, наоборот, темно, но и это плохо. Девушка может подумать, что он уронил шапку и ползает в темноте на коленях, отыскивая ее. В таких делах минутное недоразумение и все погибло.
Мелькала у Молодого Человека мысль пригласить девушку к себе, но она была застенчива, и никогда бы не пошла на эту авантюру.
И вдруг Молодого Человека осенило:
"Пойду к ней!"
- Можно вас навестить, Марья Петровна? - однажды осведомился он сладким голосом.
- Мм… пожалуйста. Но у меня тесно.
Молодой Человек парировал это соображение оригинальной мыслью.
- В тесноте, да не в обиде.
- Ну что ж… приходите.
- Ей-богу, приду! Посидим, помечтаем. Вы мне поиграете.
- На чем?!
- Разве у вас нет инструмента?
- Есть. Для открывания сардинок.
- Да, - печально согласился Молодой Человек. - На этом не сыграешь. Ну, все равно приду.
* * *
Молодой Человек надавил пальцем пустой кружочек, оставшийся от бывшего звонка, стукнул ногой в дверь и кашлянул - одним словом, проделал все, что делают люди в наш век пара и электричества - чтобы им открыли дверь.
- Что вам угодно? - спросил его сонным голосом неизвестный господин.
- Дома Марья Петровна?
- Которая? Их в квартире четыре штуки.
- В комнате номер три.
- В комнате три их две.
- Мне ту, что рыженькая. В сером пальто ходит.
- Дома. А вы чего ходите в такое время, когда люди спят?
- Помилуйте, - изумился Молодой Человек. - Всего 7 часов вечера.
- Ничего не доказывает. У нас три очереди на сон. Всегда кто-нибудь да спит. Идите уж.
Столь приветливо приглашенный Молодой Человек вошел в указанную комнату - и остолбенел: глазам его представилось очень большое общество из мужчин и дам, а в углу, на чемоданчике - мечта его юных дней.
- Что это? - робко спросил он, переступая через человека, лежащего посредине пола на шубе и укрытого шубою же. - У вас суаре? Вы, может быть, именинница? Недобрая! Неужели скрыли?
- Какое там суаре? Это жильцы.
- А где же ваша комната?
- Вот.
- А они чего тут?
- Они тут живут.
- В вашей комнате?
- Трудно разобрать - кто в чьей: они ли в моей, я ли - в их. Садитесь на пол.
Молодой Человек опустился на пол и ревниво спросил:
- Где же вы спите?
- На этих чемоданах.
- Но… тут же мужчины?!
- Они отворачиваются.
- Марья Петровна! Я хотел с вами серьезно поговорить…
- Что слышно на фронте, Молодой Человек? - спросил господин, выглядывая из-под шубы.
- Не знаю. Я вот хотел поговорить с Марией Петровной по одному интересному вопросу.
- Послушаем! - откинулся старик, набивавший папиросы. - Люблю интересные вопросы.
- Но это… дело интимное! - в отчаянии воскликнул Молодой Человек (не могу же я перед таким обществом бухнуть перед ней на колени!).
- Что ж, что интимное. Мы тут все свои. Только… виноват! Вы своей левой ногой залезли в мою площадь пола. Если бы вы у меня были в гостях - другое дело.
- Послушайте… Марья Петровна, - шепнул ей на ухо Молодой Человек, подбирая ноги. - Я должен вам…
- В обществе шептаться неприлично, - угрюмо сказала старая дева, поджимая губы.
Из угла какой-то остряк сказал:
- Отчего говорят: "не при лично"? Будто переть нужно поручать своему знакомому.
- Марья Петровна! - воскликнул Молодой Человек, горя, как факел, в неутолимой любовной лихорадке… - Марья Петровна! Хотя я сам происхожу из небогатой семьи…
- А ваша семья имеет отдельную комнату? - с любопытством спросил старик.
Молодой Человек вскочил на ноги… Пробежал по комнате, лавируя между всеми жильцами, перескочил через лежащего на полу и, придав себе таким образом разгон, - бухнулся на колени:
- Марья Петровна, - скороговоркой сказал он: - Я вас люблю надеюсь что и вы тоже прошу вашей руки но не отказывайте молю осчастливьте а то я покончу с собой.
Старик и господин под шубой завопили:
- Несогласны, несогласны! Знаем мы эти штуки!!
- Позвольте! - с достоинством сказал Молодой Человек, поднимаясь с колен. - Что значит "эти штуки"?
- Насквозь вижу вас! Просто вы хотите этим способом втиснуться в комнату седьмым! Дудки-с! Нет моего согласия на этот брак!
- Господа! - моляще сказала Марья Петровна, соскальзывая с чемодана и простирая руки к жильцам. - Мы тут в уголку будем жить потихонечку… Я его за этим чемоданом положу - его никто и не увидит. О, добрые люди! Дайте согласие на этот брак!
- К черту! - ревел жилец из-под шубы. - Он уже и сейчас въехал ногами в плацдарм Степана Ивановича! А тогда за чемоданом он будет въезжать головой в мое расположение. Нет нашего благословения!
- Однако, - возразил удивленный Молодой Человек. - С чего вы взяли, что я буду жить здесь! У меня есть своя комната, и я заберу от вас даже Марью Петровну.
Дикий вопль радости исторгся из всех грудей.
- Милый, чудный молодой человек! Желаем вам счастья! Господа, благословим же их скорее, пока они не раздумали! Дайте, я вас поцелую, шельмец! Ах, какая чудная пара! Знаете, вы бы сегодня и свадьбу справили, а? Чего там!
Энтузиазм был неописуемый: старик совал в рот Молодому Человеку только что набитую папиросу. Старая дева порывисто дергала его за руку с явным намерением изобразить этим поступком рукопожатие, человек на полу под шубой - ласково трепал Молодого Человека по лодыжке, а в углу у чемоданов невесты двое жильцов, рыча и фыркая, как рассерженные пантеры, планировали по-новому свои угодья, примыкавшие к участку Марьи Петровны.
А когда счастливый, пьяный от радости Молодой Человек спускался с лестницы - его догнал старик, набивщик папирос.
- Слушайте, - задыхаясь, шепнул он. - Обратите внимание на другую девушку. Она хоть и не молодая, но замечательная - ручаюсь вам. Человек изумительного сердца! Нет ли у вас для нее какого-нибудь подходящего приятеля?.. Она сделает счастье любому человеку, да и мы бы заодно избавились от этой старой ведьмы, прах ее побери!