- Да нет, никого там не было, перископом эту штуку мы для краткости назвали. Просто с её помощью доцент видел все, что делается вокруг, не оглядываясь по сторонам. Смотрит в катушку, а видит то, что поверх тростников. Доцент жутко увлекается подобными изобретениями, у него их много. Представляете, как изумило меня ваше сообщение о том, что на озере плавают перископы.
- Да ведь это тоже были не перископы, а птицы, напоминающие их по внешнему виду, мы же тогда тебе сразу объяснили, - ответила Тереска. - Ну, хорошо, а почему этому бандюге вообще позволили здесь копаться? Почему не арестовали раньше, раз все про него знали? К чему все эти сложности?
Робин вздохнул, перестал улыбаться и очень серьёзно посмотрел на девушек.
- А сейчас вы коснулись самого больного места. Эта здешняя пирамидка, можете себе представить, была последней. Тут он нашёл оставшуюся часть сокровищ, две другие обнаружил гораздо раньше. И вы… неужели не догадываетесь, где они могут быть?
- Где же? - допытывалась Шпулька. - Говори! Тереска предусмотрительно помалкивала. Она уже начала понимать, куда клонит рассказчик.
- Вот именно, где? - повторил Робин как-то слишком уж вежливо. - Может, все-таки вы знаете, где?
Наступило тягостное молчание. Нарушила его Тереска, не выдержав напряжения.
- И что же? - тихонько поинтересовалась она. - Так никто и не знает?
Робин лишь печально кивнул.
- Надо было последить за ним!
- Ещё как надо! - согласился Робин. - И сделать это незаметно. Наверняка, забрав отсюда последнюю добычу, он направился бы туда, где припрятал обнаруженную раньше. А там мы бы его прихватили. То есть там планировали его и брать с поличным. Планировали… Вы нам все планы перепутали! Умудрились вмешаться в это дело в самый неподходящий момент.
Что тут возразишь?
Девчонки чувствовали себя страшно виноватыми, справедливо их упрекали…
Опять нависло тягостное молчание.
- Ну, виноваты, - призналась неохотно Шпулька. - Но ведь можно было его не хватать, а продолжать следить за ним. Вряд ли он думал, что именно мы с Тереской охотимся.
- Но он же не дурак. Если на человека нападают и выбивают из рук пистолет в тот момент, когда он спокойненько выкапывает своё сокровище, любой идиот сообразит, что дело не чисто.
- Лично мы пистолета не выбивали! - обиделась Шпулька. - Сами же на него напали, а на нас сваливаете.
- Виноваты, уж извините великодушно! Тем более, там и яма была готова, сразу же было где вас похоронить.
- Нет, - рассеянно, думая о другом, возразила Тереска. - Нет, не в яме… То есть того… Я хотела сказать… Допустим, он понял - что-то не так. Мог ведь с перепугу каких-то ошибок наделать, а вы бы воспользовались…
- Может, каких-то и наделал бы, но наверняка не совершил самой важной - ни за что на свете не отправился бы к своему тайнику, а лёг на дно и долго, может целые годы, не приближался к нему. И что, все эти долгие годы нам за ним следить? Да вы представляете, сколько на это потребовалось бы сил и средств? Ну а сейчас - и того хуже: он, конечно, будет все отрицать, и многого вовсе не удастся ему инкриминировать.
Тереска со Шпулькой впали в отчаяние, сразу позабыв о прочих неясностях в деле и перестав донимать молодого человека. Все вышло совсем, совсем не так, как они мечтали. И все их героические усилия оказались не только напрасными, но прямо-таки вредными и в конечном результате облегчили преступнику жизнь!
- Неужели так никто ничегошеньки и не знает, где он мог все спрятать? - в отчаянии спросила Шпулька. - Ведь за ним же следили… И аристократ, и милиция, наверняка, тоже. И что, никаких предположений?
Робин был расстроен не меньше девчонок.
- Конечно, предположения есть. Считаем - это должно быть где-то здесь, на Мазурах. Эти края преступник знал отлично, так что, вероятнее всего, именно здесь присмотрел удобное место, куда в любой момент легко добраться, забрать спрятанное - и в ноги. Но ведь это может быть где угодно от Венгожева до Пиша.
- Что ж, придётся нам всю оставшуюся жизнь потратить на поиски, - тяжело вздохнула Тереска. - Ничего не поделаешь, надо собственноручно исправить ошибку и найти спрятанное.
До сих пор Робин спокойно и доброжелательно беседовал с девочками, но, услышав последние Терескины слова, вдруг ужасно разволновался.
- Упаси вас Бог! Только этого ещё не хватало! Даже и не думайте! Поймите же, это очень опасное дело, и перестаньте наконец вмешиваться!
- Почему? - удивилась Тереска. - Раз преступник схвачен, значит, он больше не опасен. А нам как жить дальше? Всю жизнь теперь угрызаться и сидеть сложа руки? Как пни замшелые?
- Уж лучше как пни, чем опять напороть невесть что. Ведь такое натворили.
- Вот именно! И должны исправить.
- Исправлять предоставьте другим. Хотя точно и не установлено, но нельзя исключить чьё-либо соучастие. Преступник мог действовать не один, кто-то мог о нем знать…
- Ох, что-то ты крутишь.
- Ничего я не кручу. Поймите - это серьёзное дело, а вы опять влезете и все испортите.
Шпулька осторожно вмешалась в перепалку Тере-ски с Робином.
- Я, конечно, в этом мало понимаю, - осторожно начала она, - но чтобы человек в одиночку ворочал такие валуны… Наверняка все-таки был какой помощник. Он остался на свободе и тоже теперь ищет…
- Вот именно! - горячо подхватил Робин. Тереска недовольно посмотрела на подругу.
- Ерунду городишь, - буркнула она. - Ну так и быть, сдаюсь! Раз вы такие трусы… Не будем по ночам подстерегать всяких подозрительных личностей во всяких подозрительных местах. Поищем методом дедукции.
Робин облегчённо вздохнул и горячо поддержал идею.
- Дедукция - это совсем другое дело. Это всегда пожалуйста. Хоть сейчас.
- Тогда дедукцию начнём с элиминации, - продемонстрировала свою учёность Шпулька. - То есть с исключения. Для начала попытаемся исключить места, где он не мог спрятать, и постепенно придём к тем, где мог.
В результате напряжённой работы пришли к выводу, что в качестве тайника преступник выбрал место доступное, во-первых; такое, где его посещение не вызовет подозрений, во-вторых; ну и, наконец, куда можно подъехать на машине. На последнем пункте Шпулька с Тереской настаивали особо, позабыв, правда, уточнить вес и объём клада. Робин в их дедуктивные рассуждения предусмотрительно не вмешивался. Так что же это за место?
Шпулька убеждённо заявила:
- Я бы в первую очередь обыскала кладбища.
- Вот уж не думаю, что могила - такое уж легкодоступное место, - возразила Тереска. - Разве что склеп…
- Именно! - горячо отстаивала Шпулька свою идею. - Какая-нибудь часовня на кладбище или склеп, чья-то фамильная усыпальница. К кладбищу и подъехать легко, и всегда можно подделать ключ или какой отмычкой отпереть дверь усыпальницы, немного повозиться с замком, нехитрое дело… Что-нибудь в таком духе, как, помнишь, мы с тобой видели тогда у костёла? Ну помнишь, ещё человек решётку запирал там, где я на органе играла…
Прервав на полуслове свои воспоминания, Шпулька, наморщив лоб, вдруг уставилась на подругу.
- Там, где ты на органе играла, - как эхо повторив подруга и, в свою очередь, вытаращенными глазами уставилась на Шпульку.
Робин сразу насторожился и внимательно посмотрел на девушек.
- Что за склеп? - уже без тени усмешки поинтересовался он.
- Этот человек, - оживлённо заговорила Тереска. - Тот самый, который здесь… Я вспомнила, где мы его раньше видели! Он лодку чинил там, у костёла, где ты играла на органе. Помнишь? Мы ещё попросили присмотреть за нашей байдаркой. Помнишь?
- Я вовсе не его имела в виду, - ответила Шпулька, одновременно энергичными кивками подтверждая слова подруги. - Помню, конечно. Я говорю о том, кто решётку запирал! Я вспомнила, где его второй раз видела. Нет, не так: я вспомнила, где я не могла вспомнить, где же его видела в первый раз, когда увидела во второй. И ты тоже не могла вспомнить, а нам казалось, что мы его уже видели…
- Но это был не тот!
- Конечно, не тот, тот был старше. Робин взмолился:
- А яснее вы не можете говорить? Будьте столь любезны. А то я насчитал уже четырех человек.
Нелегко было упорядочить свои хаотичные и очень эмоциональные воспоминания, но Тереска со Шпулькой сделали над собой усилие и почти связно сумели рассказать о костёле, органе и о незнакомце, под присмотром которого оставили байдарку.
- И это точно он! - горячо убеждала Тереска. - Тот, что здесь копал и там чинил лодку и сторожил нашу байдарку. Один и тот же человек! Железно!
- И все сходится! Рядом с кладбищем! - радовалась Шпулька.
- А второй? - спросил Робин.
- Второй - совсем другое дело. Не какой-нибудь там подозрительный оборванец, а очень приличный человек, уже пожилой, солидный. Он там усыпальницу запирал, а позже мы его видели в кемпинге. Как же я его сразу не вспомнила? Просто не понимаю, как могла не узнать. Слепая тетеря…
- Ты же котом занималась, - напомнила подруга, - не до людей тебе было. Я бы тоже не обратила на него внимания, если бы не Яночка. Она нам его показала, помнишь? И ещё рассказала - он вроде какой-то директор, что в отпуске, по её словам, ведёт ночной образ жизни. А что он делал на кладбище - понятия не имею. Вроде бы никакой связи…
- Погодите! - прервал её Робин тоном, не терпящим возражений. - Если я правильно вас понял, этот здешний злоумышленник чинил лодку на берегу у костёла, так? А склеп запирал совсем другой человек, которого вы видели потом в кемпинге, где он, по слухам, вёл ночную жизнь. Так? Верно?
- Верно. Два разных типа, и каждого из них мы видели в двух местах.
- Минутку. А как выглядел тот, у усыпальницы? И что вам ещё о нем известно?
- Прилично одетый и уже очень пожилой - под семьдесят. И с машиной. Машина… машина… Господи, какая-же марка… Что-то солидное. Может, "таунус"? Номер… номер… Три года после Венского конгресса. Это у нас мнемонический приём такой, запоминать номера машин по известным историческим событиям. Выходит, пятнадцать и три, восемнадцать… Тысяча восемьсот восемнадцать!
- Буквы какие? - рявкнул Робин, похоже, совсем позабывший о правилах хорошего тона. Шпулька перепугалась.
- Не знаю! Не помню! Ни у кого из знаменитостей или знакомых не оказалось таких инициалов, вот я и не запомнила.
На помощь пришла Тереска.
- Тогда WF?. Таких ни у кого нет, легко запомнить.
- Правильно! - обрадовалась Шпулька.WF 1818. А в чем…
Робин уже поднялся и на ходу бросил:
- Сидеть спокойно! И не вздумайте менять место! Учтите, вы можете понадобиться! И нечего на меня так смотреть. Ничего особенного не произошло, просто кое-что надо проверить. На всякий случай…
- Ого-го! - сказала Шпулька, когда белый парус исчез вдали. - Ого-го! Ого-го!
- У тебя что, пластинку заело? - раздражённо поинтересовалась Тереска. - Теперь так и будешь огокать?
- Ого-го! - с нескрываемым восхищением повторила Шпулька, ничуть не обидевшись на подругу. - Ого-го! Ну и орёл!
- Что ты хочешь этим сказать? Оторвавшись наконец от созерцания уже пустого озера, Шпулька повернулась к подруге.
- Видела, как он сразу переменился? Вроде всегда такой вежливый, такой заботливый и внимательный. Такой… информированный. И вдруг нате вам! Совсем другой человек! Сразу показал настоящий мужской характер! Попробовала бы ты ему не ответить! Ого-го!
Тереска искоса взглянула на подругу и промолчала. Тёплая волна счастья залила вдруг её всю, с головы до ног.
Под тоненьким слоем возмущения и обиды в её душе бушевал настоящий вулкан совсем других чувств.
И вежливый, и заботливый, и вот же - может мужской характер проявить…
"Фольксваген" время от времени взрёвывал мотором и подскакивал на корнях деревьев, двигаясь по лесной дороге.
- Вот тебе и "не вмешиваться"! - ядовито шептала Тереска на ухо Шпульке, возвращаясь на машине аристократа на Нидзкое озеро. - Результаты вмешательства бывают иногда чрезвычайно полезными. Сами бы они в жизни не нашли это кладбище!
- Сами бы они себе не напортили, - заметила справедливая Шпулька. - Это просто чудо, что все благополучно кончилось. И слава Богу, а то у них было полное право пооткручивать нам головы! Я бы на их месте пооткручивала. Ну и дела. Ого-го!
В этот день ни свет ни заря девчонок вежливо, но решительно разбудили и увезли в голубую даль. Палатку оставили на попечение лесника, который привязал рядом самую брехливую из своих собак на самой длинной цепи. Формальности заняли всего полчаса. Заключались они в том, чтобы ткнуть пальцем в соответствующую усыпальницу на соответствующем кладбище и опознать на фотографии соответствующую физиономию. Остальное время можно было посвятить подробным и исчерпывающим объяснениям.
- Каждый раз мы опознаём каких-то преступных типов по фотографиям, - недовольно заметила Шпулька. - Не проще было бы предъявить их нам, так сказать, в натуре? Живьём? В натуральном виде?
- У преступных типов есть одна особенность, - доверительно пояснил знакомый капитан, вытирая огромным платком пот со лба. - Они редко кому желают добра. А фотографии не имеют обыкновения мстить свидетелям. За это я вам ручаюсь.
К берегу озера у костёла причалили на своей яхточке супруги Стшалковские. Их чрезвычайно заинтересовала информация, которую не преминул сообщить искусствовед. Ещё бы, настоящая сенсация!
Поскольку необходимые формальности были уже выполнены, Тереска со Шпулькой могли в тёплой компании отправиться в дом лесника, где их уже поджидал неизвестно откуда взявшийся Робин. Девчонки тут же вцепились в него, требуя подробнейших разъяснений.
В этом их весьма энергично поддержала пани Стшалковская.
- Похоже, вы - душа всего предприятия, - обратилась она к Робину. - И не вздумайте отказываться, рассказывайте все по порядку.
- Душой здесь, несомненно, выступает доцент Копшиц, - скромно ответил Робин. - Он первым уже давно обратил внимание на странное явление: различные предметы, представляющие большую историческую ценность, таинственным образом стали исчезать в разных местах. Он решил присмотреться к этому повнимательнее…
- Кто бы мог подумать, Казик, что из тебя выйдет такой Шерлок Холмс? - уважительно заметил пан Стшалковский.
- Поначалу исчезали картины и фарфор, - продолжал Робин. - Предметы, утрата которых легко объяснима. Однако со временем из музеев, реставрационных мастерских, антикварных магазинов стали исчезать и другие вещи, причём ни о каких кражах не сообщалось. Все это исчезало как бы легально, так сказать - естественная убыль.
Тут и аристократ вставил своё слово:
- Я обгатил внимание на такой многозначительный факт - отсутствовали остатки. Совегшенно загадочно испагялись всякие там осколки и обломки. Сначала я пгосто пагу гас заметил это случайно, а потом стал специально пговегять. И точно!
Четверо слушателей старались не проронить ни слова из захватывающего рассказа.
Робин продолжал:
- Пожалуйста, не спрашивайте меня, каким образом милиция, куда обратился пан доцент, пришла к определённым выводам. Я этого не знаю. У милиции свои методы, и она имеет обыкновение не раскрывать их. И правильно делает, ведь подобная информация была бы на руку преступникам… Во всяком случае было установлено, что некто - это мог быть как один человек, так и целая группа - так вот, некто разными преступными путями добывает предметы искусства. И поставил дело на широкую ногу. Начались поиски преступника или преступной группы. Задачу усложнял тот факт, что ни один из исчезнувших предметов ни разу не появлялся на рынке. Ничего из похищен-ного не пытались продать. Более того, даже просто кому-либо показать.
- Какой-нибудь подпольный коллекционер-маньяк? - предположила пани Стшалковская.
- Милиция считала - скорее уж коллекционер-торговец, - ответил Робин. - Логично было предположить, что, собрав достаточно крупную коллекцию, намерен вывезти её за границу и продать там за хорошие деньги.
- Вот свинья! - искренне возмутилась Шпулька.
- Болван! - воскликнул одновременно с девочкой пан Стшалковский. - Ведь он бы непременно попался на границе!
Аристократ замахал руками, а Робин покачал головой.
- Он не болван, у него было разработано даже несколько вариантов вывоза контрабанды. Подробности нам пока неизвестны, но доподлинно знаем - все было чрезвычайно продумано.
- Так кто же это был? - нетерпеливо допытывалась пани Стшалковская.
- Человек, которого никто никогда не смог бы заподозрить в чем-либо предосудительном. Не какая-нибудь там тёмная личность, совсем наоборот: пожилой заслуженный сотрудник одного из солидных учреждений, занимающий высокий пост и часто по делам службы выезжающий за границу. Ни в чем плохом никогда не замеченный, чистый как слеза! Естествен-
но, у него были помощники и сообщник. Одни так и оставались в неведении, для какого нехорошего дела их использовали, другие действовали вполне сознательно, за приличное вознаграждение. Всех их необходимо было выявить. А сам этот тип ещё имел в запасе клад, о котором, как он думал, никто ничего не знает. Правильнее сказать - клады, потому что ценности были зарыты в трех разных местах. Одно из них он сам когда-то выбрал, а другие ещё предстояло отыскать…
- Аааа…протянула Шпулька, начиная понимать.
- Вот именно. Теперь мы знаем, что это был тот третий, пропавший сразу после войны.
- Головой ручаюсь, ты и вчера все это отлично знал, - упрекнула Робина Тереска.
- Если меня тут будут третировать, больше ничего не скажу! - пригрозил Робин и демонстративно замолчал.
Стшалковские горячо вступились за него, требуя дальнейших пояснений. Тереска со Шпулькой пообещали больше не третировать рассказчика и тоже попросили его продолжать. Обе девчонки были горды своим участием в таком интереснейшем деле. Ещё бы: их злоумышленник оказался очень важной фигурой.
- Собственно говоря, ваш злоумышленник поначалу не верил в наличие клада, - пояснил Робин. - Оба преступника - бывший диверсант и нынешний искатель сокровищ - встретились как раз в тот момент, когда наш "коллекционер" решил завершить свою деятельность. Видимо, почувствовал, что становится слишком горячо и пора закругляться. Обеспечив пути контрабандного вывоза за рубеж своих сокровищ, он решил ещё порыться по берегам озёр. Жадность фраера сгубила… В целях конспирации этой работой занялся младший из сообщников, да и сил у него было побольше… Правда, "коллекционер" довольно часто помогал ему, отсюда и ночной образ жизни. Но ни сообщник, ни, честно говоря, милиция понятия не имели, где же припрятано добро, награбленное за последние годы.
- Я же говорила - кладбища! - с триумфом вставила Шпулька своё слово.