- Абстрактными понятиями. Все эти вещи, которые люди придумали, чтобы осложнить себе жизнь. Лет сто назад, может быть, даже пятьдесят в какой-то части света все было бы нормально. Она бы вышла замуж, воспитывала детей, ухаживала за живностью, то есть проводила время за такими делами, с которыми вполне могла бы справляться. Но в наши дни, - она на секунду развела руками, сняв их с баранки, - такой возможности жизнь ей не дает. Врачи и работники социальных служб скоро обнаружили, что поскольку она не владеет абстрактными понятиями, то не может и выбирать способ действия. Каждый ее шаг должен быть предопределен подробно расписанной схемой. Однако это вовсе не означало отторжения от общества, и потому она жила в нескольких семейных приютах.
- А родственники?
- У нее их нет. - Дару яростно включила третью скорость, таким образом срывая злость. - Когда ей было пятнадцать, глава приемной семьи, где она жила, явился в Детскую Помощь и покаялся, что многие годы сексуально преследовал отданных ему на попечение детей.
Роланду вдруг явилось видение вздернутого на дыбу и четвертованного мужчины. Несомненно, причиной тому был зубовный скрежет, слышавшийся в голосе Дару.
- Он попробовал так же поступить с Ребеккой. Он не помнил, что было потом, только то, как шел сознаваться. Я видела протокол. Он повторял: "Я не понимал", - и все время ударялся в слезы. А Ребекка только одно сказала - и в протоколе, и потом, когда я с ней говорила: "Я ему показала, что он сделал".
Дару на секунду прервалась, обгоняя автобус и выруливая на Ниэл-стрит.
- Так что насчет Ребекки тебе волноваться не стоит. И к тому же я никогда не видела ее в такой хорошей форме, как сегодня.
- Из-за Эвана?
- Вряд ли из-за ситуации. - Белозубая улыбка сверкнула в темноте контрапунктом к звучащему в голосе сарказму. - Но это вполне вероятно. Он ведь в конце концов Свет, и естественно считать, что он в каждом вызывает к жизни лучшее. Скажи, где остановиться.
Роланд показал на дядин дом, и Дару затормозила. Он вылез, вытащил с заднего сиденья гитару, захлопнул дверцу и наклонился к открытому окну.
- Спасибо, что подбросила. И за информацию спасибо. Я… - Он вздохнул. Эван и Ребекка. Ладно. - Ты мне дала над чем подумать.
- И еще одно. - Взгляд Дару был так проницателен и прям, что Роланд вспыхнул. - Тебя расстроила Ребекка - готова согласиться. Только ее отсталость тут ни при чем. Ты расстроился, потому что Ребекка будет спать с Эваном, а ты - нет.
Роланд смотрел, как уменьшаются огни отъезжающего автомобиля, и, когда Дару уже не слышала и спорить не могла, буркнул себе под нос:
- Это даже не смешно.
Потом повернулся и пошел в дом, и плевать ему было, кто там шпионит из-за кустов.
* * *
Эван, полузакрыв глаза, лежал щекой на волосах Ребекки и неглубоко дышал. Она тесно прижалась к его груди, и он улыбнулся сквозь сон, нежно проведя ладонью по ее влажной спине. Час в ее объятиях почти восстановил силы, затраченные на успокоение толпы. Утром он…
И вдруг равновесие сдвинулось, стало больно, и он едва удержался от крика.
"А я здесь, - сказала Тьма. - Приди и схвати меня, если посмеешь".
Он знал, что вызов должен был настигнуть его в минуту слабости, все еще изможденного после борений прошедшего дня. Темный никогда бы не бросил вызов без уверенности в победе и в том, что Свет примет его вызов.
Он бережно переложил Ребекку на матрац и выскользнул из ее протянутых рук. Она заворочалась и в полусне назвала его имя. Он склонился и тихо поцеловал ее бровь.
- Спи, Леди, - шепнул он, чувствуя соленый привкус на губах. Он охранит ее сон сегодня, и завтра, и всегда… Она с первого взгляда очаровала его своей светлой душой, и страшно подумать, что сделает Тьма с этой милой простотой…
Ребекка вздохнула и устроилась поудобнее на подушках. В глазах Эвана она лучилась теплотой и золотистым светом.
В альков вошел Том и прыгнул на кровать, занимая свое, освобожденное теперь место.
- Смотри за ней, малыш, - шепнул Эван. - Оставайся с ней, пока меня нет.
Том вытянул лапу и стал вылизывать между когтями. Указания Эвана были ему совершенно ни к чему.
Эван выпрямился, одевшись в мгновение ока, еще раз коснулся изгиба бедра Ребекки и вышел навстречу Тьме.
…Тьма в аллее была гуще обычной ночной. Он услышал голоса и смех и осторожно двинулся вперед.
- Ой! Не надо!
Он споткнулся под тяжестью окатившей его рычащей волны Тьмы и бросился бежать.
В конце аллеи, под мигающим красным огоньком запасного выхода, спиной к стене стоял парнишка лет пятнадцати, прижав к лицу ладони, и между ними текла струйка крови.
У его ног - другой, лицом вниз, в растекающейся луже.
Перед ним - пять ржущих теней с ножами.
В стороне - отлично одетый мужчина с разведенными в приветственном жесте руками и приглашающей улыбкой. Только эту улыбку и видел Эван.
- Ты теперь уже не такой красавчик, говнюк? - Один из пятерых выступил чуть вперед и стукнул мальчишку по плечу обратной стороной ножа. Мигающий красный свет отражался от бритой головы и окрашивал в пурпур татуировку на ней. - Сейчас мы с тобой позабавимся.
- А я здесь, - шелковым голосом сказал Адепт Тьмы. - Имеешь шанс.
Мальчишка, не отводя рук, взвыл, и его светлые брюки вдруг потемнели в паху.
- Эй! Он обоссался! - Один из пятерых зашелся истерическим смехом.
- Плохой мальчик, - захихикал другой. - А плохих мальчиков наказывают!
- Отрезать деточке пипиську? - предложил первый, упирая острие ножа в край пятна.
- Отрезать! - завопили остальные в неподдельном энтузиазме.
- А может быть, у тебя есть более срочные дела, - предположил Темный. Он посмотрел на часы. - Тогда поторопись. Я не могу всю ночь ждать.
Эван двинулся вперед, в круг теней, охваченный холодной яростью оттого, что так легко расточаются жизни, чтобы поймать его в ловушку. Не спасти мальчика он не мог.
- А это кто тут у нас? - Вожак банды повернулся, учуяв новую добычу. - Этакий гребаный белый рыцарь скачет на выручку?
Остальные заржали, и вокруг Эвана сомкнулось кольцо. Удовольствие, которое получали они, причиняя боль, ударило по нему, окружило, отделило от мира и со временем могло ослабить.
- Будьте добры, - тихо сказал он, повернув руки ладонями вверх, - отпустите мальчика. Опустите ножи. Оставьте пути Тьмы.
Всем созданиям, способным к выбору, должно предоставлять выбор.
- Оставить пути Тьмы? - Вожак выдвинулся вперед, покачивая нож на открытой ладони. - Джентльмены, у нас тут, мать его, проповедник.
- А похож на пидора, - прокомментировал бандит с вытатуированными на обеих щеках свастиками.
А вот ему отрезать хер! - Третий голос просто срывался от возбуждения.
Вчера Эван на охваченном бойней стадионе явил людям Свет и помог им оттолкнуть Тьму. Эти же пятеро лишь прищурились на сияние и перехватили поудобнее ножи. В них не было Света, к которому он мог бы воззвать.
Краем глаза он заметил лезвие и поднырнул. Сталь скользнула по волосам, и Эван вдвинул локоть в живот нападавшему. Липкий от крови каблук, нацеленный Эвану в колено, промахнулся, и обратным ударом Эван послал на землю вожака банды.
- Сука! - взвизгнул вожак, поднимаясь на ноги. - Мочить его!
Адепт Тьмы хохотал, прислонившись к стене.
Но раненый парнишка, который мог бы удрать, вместо этого схватил заколку из своих длинных волос и отбил ею нож от ребер Эвана, дал ему силы сделать то, что он сделал.
Из сложенных ладоней вырос огромный огненный меч.
И схватка закончилась быстро.
- "И изгнал Адама, - заявил, потягиваясь, Адепт Тьмы, - и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни".
Эван вздохнул и втянул в себя полосу света.
- Вот тебе еще цитата, если хочешь, - ответил он устало, проводя рукой по лицу. - "Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир Я пришел принести, но меч".
- И покроет тьма землю, и помрачатся сердца человеческие.
- Ты подтасовываешь цитаты. Господь наш этого не говорил.
- Ну и что? - пожал плечами Адепт Тьмы. Он грациозно двинулся по аллее, уверенный, что Свет чрезмерно растратил свою силу и не будет серьезным противником - теперь. Его даже удивило, что у Света остались силы разогнать банду хулиганов: он знал, скольких трудов стоило успокоить толпы на стадионе. Он прямо тогда мог взять его тепленьким, стереть на время с лица земли - но что за удовольствие, если Свет даже не узнает, кто нанес удар? К счастью, Свет настолько предсказуем, что его ничего не стоит поймать. И, к счастью, его ударные войска истощили Свет еще больше. Он бы ничего не имел против, если бы они эту работу и закончили, но так даже лучше. Адепт Тьмы поднял руку и хлестнул.
Эван усмехнулся и перехватил удар - куда девалась его видимая усталость! Серебряные браслеты остановили бич Тьмы и разбили его на тысячу безвредных осколков. Откуда столько сил вернулось сразу - Эван не знал, но радовался наплыву мощи. Темный Адепт был ошеломлен. Эван, не давая ему опомниться, с волчьим оскалом бросил с десяток сверкающих дисков и увидел, как один из них пробил наспех воздвигнутую защиту, и Адепт Тьмы вскрикнул от боли. Эван со сверкающими глазами вскинул руки и сомкнул их…
…В пустоте.
Он стоял один в пустой аллее с раненым мальчишкой и трупом его друга.
Напрягая чувства, как только мог, он все равно не уловил ни малейшего следа Адепта Тьмы.
Эвана отвлекло рыдание. Он мягко опустил руку и тронул мальчика за плечо, давая утешение и облегчая боль.
- Ричарда убили, - шепнул мальчик сквозь окровавленные пальцы.
- Я вижу.
Из-под слипшихся ресниц глянули карие глаза.
- А можешь его оживить?
- Нет.
- Но ты же заставил этих, - голос дрогнул, - исчезнуть.
- Правда, - признал Эван. - Но смерть я победить не могу.
Руки упали с лица, одна легла на коченеющую спину Ричарда. Парнишке было никак не больше пятнадцати. Из пореза поперек щеки продолжала стекать кровь.
- Кто ты? - спросил он.
- Я - воин против Тьмы, Мэтью. - При звуке своего имени мальчик вздрогнул. - Ты тоже стал им этой ночью. И да будет твой шрам знаком воина. Носи его с гордостью.
И Мэтью остался один.
- Да уж, с гордостью, - фыркнула миссис Рут, тяжелыми шагами выходя из тени. - Сильно это ему поможет! Ох, мужчины!
Мэтью вскочил и обернулся. Увидев низенькую круглую фигуру старой тряпичницы, с трудом волочащей переполненную тележку, он осел, и ужас на его лице сменился недоумением.
- Кто…
- Просто старуха, которая всякий мусор собирает. Дай-ка посмотрю на твою мордашку. - Она схватила его за подбородок, и он попытался вырваться - не от боли, а от выпущенного на него дыхания - убойной смеси лука с чесноком. - Полечить как следует, и даже шрама не останется. Знак воина. Ха!
- Что вам…
Мэтью попытался вырваться и понял, что не может. Вдруг оказалось, что у него нет сил даже голову повернуть. Глаза старухи были черные и глубокие, и он почувствовал, что падает.
- Сейчас пойдем и позовем полицию. Ты им расскажешь, как эти плохие ребята поймали тебя и твоего друга, а я вышла на аллею, и они убежали. Приняли меня, наверное, за конную полицию - не знаю.
Мэтью дал ей себя поднять, тяжело повиснув у нее на плече, и они направились в сторону улицы. Он видел, слышал: панки, ножи, Ричард упал, вдруг шум, когда подошла старуха, и глумливые морды исчезли в темноте.
- А почему… - он посмотрел на свои руки, - почему я ничего не чувствую?
- Шок - Миссис Рут крепче обхватила его за талию. - Эй, парнишка, ты на меня не падай. Я уже слишком стара - второй раз тебя поднимать.
Они добрались до телефона, и Мэтью едва смог набрать номер спасателей. Дрожащим голосом он изложил историю, рассказанную миссис Рут, а тряпичница утвердительно кивала.
"Пусть полисмены поищут шайку негодяев по этому описанию", - подумала она, поддерживая Мэтью, который сползал по стеклу будки. Они выбрались на тротуар и там ждали, прислушиваясь к звуку приближающихся сирен. "И если не найдут - а ведь не найдут, - то и пусть. Это помешает им лезть в другие дела. Даже пытаться лезть в другие дела".
Она вспомнила, как смеялся Адепт Тьмы, и представила, что сейчас он тьмой покрывает город.
На время.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Будильник еле успел зазвонить, как Ребекка протянула руку и отключила его. Отлично зная, что нежиться в постели - значит опоздать на работу, а опаздывать на работу - очень плохо, она вздохнула и спустила ноги с кровати. Потом застыла, наклонилась назад и нежно провела пальцем по мягкой коже на спине Эвана.
Он поежился, но не проснулся.
Ребекка посмотрела на часы и снова вздохнула. Четыре минуты шестого, нет времени возиться. Дару говорила, что в пять минут шестого надо уже быть под душем, а пока она раздумывала, четверка мигнула и сменилась пятеркой.
Вода смыла последние остатки сна, и Ребекка, тихо напевая, расчесала волосы, растерлась насухо и полезла в аптечку за маленькими розовыми пилюлями. Пилюля на понедельник полетела в туалет. Приложив одну руку к животу, Ребекка другой рукой дернула ручку.
- Деток не надо, - тихо сказала она под шум сбегающей воды. И тело у нее под рукой с этим согласилось.
Когда она вернулась в альков, Эван смотрел на нее сквозь полуприкрытые веки.
- Дождь и буря, Леди! Еще чуть ли не полночь, а ты уже встала.
Ребекка хихикнула. Таким голосом он говорил в минуты любви, и ей это нравилось. Как в волшебной сказке. Она не все понимала, но ей понравилось.
- Я иду на работу, - объяснила она, натягивая одежду. - Первая порция плюшек должна быть готова к семи утра.
- Тускла будет без тебя моя жизнь.
Даже понимающий все буквально разум Ребекки распознал неприкрытую лесть.
- Глупый.
Она улыбнулась, провела ногтем по торчащей из-под одеяла подошве и засмеялась, когда он отдернул ногу. Надев сандалии, она собрала постиранную форму и вышла в другую комнату. Красная сумка стояла под кухонным столом, и в ней все еще лежал черный нож. Осторожно всунув руку, Ребекка вытащила свернутое полотенце. Даже через слои ткани ощущалась острота лезвия.
И что теперь делать? А, вот. Ее взгляд упал на полочку над телевизором. Там будет безопасно, потому что случайно туда не залезешь - надо потрудиться. Довольная тем, как она хорошо придумала, Ребекка отодвинула плюшевого дракона и положила полотенце на полку. Потом уложила форму, сняла с крючка у двери ключи и пошла попрощаться с Эваном.
Он приподнялся, провел пальцами по ее влажным волосам и притянул ее лицо к своему.
- Будь осторожна, Леди, - шепнул он, - ибо Тьма поджидает.
- Я буду осторожна, - ответила Ребекка, не отнимая губ от его рта. И вышла.
"У него утром другой вкус, - подумала она. - Абрикосовый, а не яблочный".
Воздух был чист и спокоен. От утреннего света он казался каким-то хрупким. Под каштаном Ребекка остановилась, глянула вверх и все вспомнила.
- Ох, Александр!
Она прислонилась к стволу, и на глаза навернулись слезы. Только сейчас она до конца осознала, что больше ей не увидеть своего друга.
Пять тридцать, сказали колокола кафедрального собора, все еще за несколько кварталов. Пять тридцать.
- Да знаю я. - Ребекка выпрямилась. - Уже иду.
Без десяти шесть она, чуть запыхавшись, вбежала по лестнице в кухню кафетерия. Помахав пожилой женщине, уже заворачивающей рогалики, Ребекка прошла в раздевалку, переоделась и отправилась искать Лену.
Как и следовало ожидать, управляющая была в своем кабинете, и начался утренний ритуал.
- Доброе утро, Лена.
- Привет, киска. - Лена улыбнулась поверх чашки кофе.
- Ты меня не причешешь?
- А кто ж тебя еще причешет? Иди сюда.
Ребекка присела на указанный ей край стола, протянула Лене гребенку и резинку.
Лена положила сигарету на выщербленное блюдце, исполнявшее обязанности пепельницы, и покачала головой, глядя на перепутанные локоны Ребекки.
- Ты сегодня утром не причесалась.
- Я больше не буду.
- Ладно, не важно. Хорошо отдохнула?
Воспоминания Ребекки проплыли от Александра до Эвана.
- Не очень, - честно призналась она. - Но к концу стало лучше.
- Расскажешь? Наклони голову, киска.
Ребекка послушно наклонила голову.
- Ну, - наконец произнесла она, - убили маленького человечка, который жил на дереве за моим окном, а мы с Роландом пошли за помощью и на нас напал газон, а потом за помощью отправился призрак Иван, а потом из Света сквозь барьер пришел Эвантарин и остался со мной.
- Эвантарин остался с тобой? А кто это - Эвантарин? - Лена сильнее обычного затянула резинку вокруг приведенных в порядок кудрей Ребекки. Она всегда беспокоилась, как это девочка остается по выходным без надзора и как это Социальное Обеспечение не поместит ее в какой-нибудь Дом.
- Он сказал, что его можно звать Эван и он вроде ангела. Он светится, и он пришел биться с Тьмой. - Она протянула руку и потрогала собранные в конский хвост волосы, надеясь, как всегда, что волосы смогут дышать даже в такой тесноте. - Ты меня причесала?
- Причесала, - ответила Лена, довольная тем, что гость Ребекки оказался плодом необузданного воображения. - И давай, киска, начинай. Плюшки сами не испекутся.
- Потому что если бы они так делали, я бы осталась без работы, - серьезно объяснила Ребекка. Ей очень нравилось, когда она знала, что сказать. Убрав расческу, она пошла в кухню.
- Чего это ты смеешься? - спросила пришедшая последней работница, засовывая голову в кабинет, когда Ребекка вышла.
Лена от души затянулась сигаретой.
- У Ребекки в гостях был ангел. - Дым завился колечками из ноздрей. - Его зовут Эвантарин, и он пришел биться с Тьмой.
- Да? - Взгляд пришедшей упал на заголовок в газете, которую она держала в руках: "Человек убил соседа. Он заявил: Этот сучий яппи получил свое". - Что ж, удачи ему. Она ему понадобится.