Надеясь, что никто не видит, Роланд посмотрел ей вслед. Было ему очень стыдно, но зрелище колышущихся под шелком бедер того стоило.
Она вернулась, неся карту Торонто - кусок материи, навернутый на руку, а еще бумажный прямоугольник дюймов восемь в длину.
- Ты штраф за неправильную парковку не можешь аннулировать? - спросила она Эвана, бросая карту и квитанцию на стол Ребекки.
- Извините, не по нашему ведомству. Кесарю кесарево.
Дару кивнула, ничуть не удивившись.
- Значит, Библию ты знаешь.
- Я все ваши литературные шедевры читал. Библию, Коран, Шекспира, Уэллса, Гарольда Роббинса…
- Как?
- Шучу, - подмигнул Эван.
Дару вскинула на него глаза и пошла в ванную переодеться.
- А "Винни-Пуха" ты читал? - спросила Ребекка. - Моя любимая книга.
- Ну конечно. - Эван осторожно, чтобы не задеть цветы, вытянулся на подоконнике, подогнув под себя ноги в ботинках. - В Пухе есть великая мудрость.
- Особенно для медведя с опилками в голове, - согласилась Ребекка.
С этой ее стороной Роланд тоже не был знаком.
- Ты его сама читаешь? - поинтересовался он.
- Конечно! - Ребекка даже возмутилась. - Я и посложнее "Пуха" книги могу читать.
Минутку подумав, она добавила:
- Но не очень посложнее.
- У Ребекки, - сказала вернувшаяся в комнату Дару, она успела переодеться в шорты и подходящую к ним рубашку, - полный комплект "Паддингтонского медведя".
- А я люблю медведей, - гордо заявила Ребекка. - У меня и другие книги про них тоже есть.
Роланд отметил, что Ребекка читает для удовольствия куда чаще, чем большинство выпускников колледжа.
- Парки - это зеленое? - спросила она.
- Верно.
- Иногда, - удовлетворенно вздохнула Ребекка, - некоторые вещи имеют смысл. Парки нарисованы зеленым, - пояснила она Эвану.
Стол был маленький, в квартире жарко, и Роланд, никогда особо не интересовавшийся парками, вскоре решил, что лучше смотреть со стороны, чем смешиваться с толпой. Из разговоров этой толпы он понял, что Ребекка уж точно знает в городе каждый парк, и сколько в нем деревьев, и кто - или что - на каждом дереве живет.
Том вспрыгнул на подоконник, задержался на краю открытого окна и скрылся с глаз. Роланд решил, что кот не стал бы прыгать, кабы не был уверен в безопасном приземлении, а потому продолжал рассеянно перебирать струны, не упомянув об отбытии кота.
"Надо бы пойти облегчиться. В сущности, неплохая идея".
Он прошел в ванную, вскоре вернулся и увидел, что остальные все еще путешествуют по карте.
- …нет, тут сплошные бугры и рытвины и деревьев много…
- Парки, - буркнул он себе под нос, - парки. - Есть один парк, который он хорошо знает… - Ребекка! Телевизор работает?
- А? - Она огляделась, будто выискивая того, кто говорит.
Роланд повторил вопрос.
- А, да, работает. Только пятый и девятый каналы.
- Отлично. Мне как раз девятый и нужен. Можно включить?
- Конечно. - Она снова отвернулась к карте. - Нет, этот слишком вытянутый и узкий.
Как и все предметы в квартирке, небольшой переносной телевизор на полочке над батареей сиял чистотой. Роланд размотал провод с крючков - Ребекка явно не была любителем телепередач, - нашел ближайшую розетку и вставил вилку. Если он не перепутал время, то пропустил только церемонию открытия игр.
Когда проявилась картинка - черно-белая и слегка нерезкая, - он убедился, что его предположение верно. Начало первой игры, один выбыл, бегун на второй базе. Приглушив громкость, он устроился и стал следить за игрой.
В конце третьей подачи он услышал, как звякнули браслеты Эвана, и почувствовал, что диван просел, когда Адепт устроился рядом.
- Кто впереди?
- Детройт, один-ноль.
- Ay "Соек" лучший все еще на скамейке?
- Ага, - вздохнул Роланд, - он… Погоди-ка!
Он повернулся к Эвану, сидевшему невыносимо близко, подавляя желание проверить, так ли шелковисты его волосы…
- А ты понимаешь в бейсболе?
Эван подождал, пока стоящий с битой игрок "Соек" отбил подачу.
- Сигналы телевидения легко проходят барьер.
- То есть вы там на небесах, или в валгалле, или как это место называется, смотрите телевизор?
- Мы говорим "дома". Смотрим.
- А как? - насмешливо спросил Роланд. - В хрустальных шарах?
- Да нет, конечно, шары ведь катаются, как хотят. Подходит любой среднего размера кусок хрусталя с гладкой поверхностью.
- Ты шутишь! - Он присмотрелся к Эвану. - Нет, ты серьезно. Да чтоб меня черти взяли!
- Это вряд ли, - улыбнулся Эван, потягиваясь.
Роланд обнаружил, что его гипнотизирует пульсирующая жилка на шее Эвана. Он слышал стук биты и рев толпы на стадионе, но не мог оторвать глаз от его шеи. От Эвана так же пахло чистотой, как от всей квартиры Ребекки. Вздохнув и закрыв глаза, он вновь вызвал видение белых крыльев.
- Дару и Леди пошли в магазин. Надеюсь, тебе там ничего не нужно - ты был так увлечен, что не хотелось тебя отрывать от игры.
Открыв глаза, Роланд огляделся. Они с Эваном остались в квартире одни.
- Да нет, ничего.
Он смотрел, как играет солнце на кончиках ангельских ресниц. Они сидели чертовски близко друг к другу. Роланд в отчаянии стал придумывать, что бы сказать, поскольку молчание становилось невыносимым.
- А почему ты так ее зовешь - Леди?
- Это - знак почтения.
- А не обожания? - подозрительно спросил Роланд.
- А это не одно и то же?
- Ты знаешь, от тебя просто невозможно получить простой ответ.
- Свет никогда простых ответов не дает.
- Вот это я и хотел сказать, - хмыкнул Роланд.
"А что тут не так? - подумал он, усилием воли заставляя себя вернуться к игре. - Женщины пошли в магазин, а мужчины смотрят бейсбол. Только у одной из женщин не все дома, другая все интересуется, из какой дыры я вылез, а один из мужчин - ангел. В определенном смысле…"
- Дару, а почему тебе Роланд не нравится?
Дару взяла третью банку концентрата лимонада, посмотрела на нее и бросила в корзину.
- Что ты имеешь в виду, Ребекка?
- А ты ему все время показывала о-фи-ци-аль-ное (она сосредоточенно произнесла длинное слово) лицо.
- Я ничего против Роланда не имею. У тебя дома горчица есть?
- Есть.
- Я просто его недостаточно знаю.
- Тогда ты должна лучше с ним познакомиться. Он хороший.
Дару вздохнула. Три года работая куратором Ребекки, она научилась угадывать, куда клонит ее подруга.
- Спать с ним я не собираюсь, - сказала она спокойно. - Возьми-ка кочан салата.
Ребекка послушно выбрала кочан из кучи и взвесила на руке, передавая Дару.
- А почему?
- Потому что не хочу.
- А почему?
- Потому что я его не знаю.
- Но ты бы узнала его лучше, если бы с ним спала.
Девушка за кассой с интересом подняла глаза. Дару почувствовала, что краснеет, и обрадовалась, что на ее смуглой коже это не так заметно. Наиболее очевидным - и неудобным - доказательством дефективности Ребекки было ее неумение управлять громкостью голоса. Она все произносила нормальным голосом. Нормальным, выше средней громкости, отчетливым голосом.
- Со мной он не спит.
- Ребекка, тише!
Роланд существенно вырос в глазах Дару, когда она услышала, что он отказался от предложения Ребекки. Но в то же время - хоть Ребекка кажется десятилетней, она все-таки взрослая, и Роланд не имел никакого права считать ее ребенком. Конечно, она очень забавно, по-детски себя ведет, и Роланд заслуживает похвалы, что этим не воспользовался. Только она не ребенок, и потому…
Запутавшись, как всегда, в связанных с Ребеккой вопросах секса, Дару вздохнула и расплатилась с кассиршей.
Но выйдя из магазина и все еще продолжая об этом думать, она спросила:
- А ты не забываешь принимать таблетки каждый день?
Видит Бог, ей стоило немало усилий добиться разрешения на эти таблетки. Отношение к умственно ограниченным как ко взрослым и сексуально активным гражданам вызывало у работников департамента судороги.
- Не волнуйся, Дару, - Ребекка перехватила сумки и успокаивающе улыбнулась, - детей не будет.
Это не было ложью. Она же не сказала, что принимает таблетки. Дару просто не было дано понять, что дети появляются, когда появляются и таблетки здесь ни при чем. Если бы Ребекка могла это объяснить - тогда никому не пришлось бы принимать таблетки.
- Он здесь. На стадионе.
- Что? - Роланд круто повернулся к Эвану. - Послушай, если полевой игрок проворонил легкий мяч, это еще не значит, что он наворожил. "Сойкам" уже не раз удавалось вырывать поражение из самых зубов победы.
- И мячам тоже случалось отскакивать не в ту сторону?
- И еще как. Стадион же над самым озером. Самый ветреный из всех стадионов лиги.
- Посмотри на флаги, Роланд. - Эван показал на экран, и Роланд вдруг будто увидел призрак. - Ветра нет.
- Да, но…
- И это решение судьи…
- Но ведь он мог быть вне игры, тут судья второй базы решает.
- Но ведь казалось, что он в игре, правда?
- Правда, - пришлось признать Роланду.
- А ошибка, которую судья не заметил?
- Случается.
Но даже для самого Роланда этот ответ звучал неубедительно.
- Это он. - Эван поднялся, сжав губы в ниточку. - Он там. Я не знаю, что он собирается натворить, но он там. Я попробую его найти. Такой шанс может не повториться.
- Надеюсь, он появится не так необычно, как ушел, - буркнул Роланд, обнаружив, что в комнате никого нет. Протянув руку, он тронул выравнивающееся уже углубление на диване. - Просто исчез. Вот так.
Нервно рассмеявшись, он стал смотреть игру дальше.
- А, Бекка, привет. - Крупная-блондинка-дальше-по-коридору встретила Дару и Ребекку в тесном вестибюльчике сияющей улыбкой. - Так мы в магазин ходили? - жизнерадостно спросила она, вытирая потное лицо большим квадратом розовой материи. Не ожидая ответа, она повернулась к Дару и тем же искусственно-бодрым тоном добавила: - Как это мило с вашей стороны - прийти помочь нашей Бекке в свой выходной день!
Дару нехотя улыбнулась.
- Вам, наверное, интересно, почему я здесь стою? Сын моей сестры должен за мной заехать и взять меня в их милый домик в Дон-Миллзе. У них там и отопление центральное, и кондиционер!
- Он, наверное, очень сильный, - сказала заинтригованная Ребекка.
- Кто сильный, милая Бекка?
- Сын сестры, который должен вас взять.
- Ну разве она не прелесть? - спросила театральным шепотом Крупная-блондинка-дальше-по-коридору. За углом загудел сигнал, и она поднялась на ноги.
- Будь хорошей девочкой, Бекка. А вы, - она показала на Дару пухлым пальцем, - вы дайте мне знать, если я смогу чем-нибудь помочь.
Ребекка проводила Крупную-блондинку-дальше-по-коридору разочарованным взглядом и вздохнула. Она очень хотела посмотреть, как кто-то понесет на руках Крупную-блондинку-дальше-по-коридору, но у сына сестры оказался автомобиль.
- Я думаю, Эван навеял на нее сон, который помог, - сказала она, поднимаясь по лестнице.
- Наверное, - согласилась Дару. - Ребекка, хочешь, я с ней снова поговорю?
- Ты можешь с ней снова поговорить, но она снова не будет слушать.
Дару должна была признать, что это так.
- Мне все равно, - продолжала Ребекка, - потому что мне почти все время ее жалко.
- Жалко? Почему?
- Потому что она должна все время быть собой, а это, наверное, неприятно.
Дару все еще это переваривала, когда они вошли в квартиру, где после уличного пекла было почти прохладно.
- А куда ушел Эван? - Ребекка поставила на стол сумку с продуктами и вытащила пакет ветчины.
- На матч, - коротко ответил Роланд, не отрываясь от телевизора.
- За каким… - начала было Дару.
- Потому что он на матче.
- Ах вот как.
Она села рядом с Роландом и впилась в экран.
Стадион бушевал - подача ушла в сторону, и судьи стали осматривать и мяч, и питчера "Тигров". Когда осмотр ничего не прояснил, толпа взревела еще громче.
В конце шестого иннинга игрок "Соек" налетел на второго бейзмена "Тигров", и в возникшей неразберихе оба оказались вне игры.
Пока Ребекка раздавала сандвичи с ветчиной - "все равно людям надо есть", - низкий мяч выскользнул из перчатки шортстопа, прокатился у него между ног и ускакал. Рев стадиона превратился в навязчивый и мерзкий шумовой фон.
В седьмом иннинге игрок "Соек" отступил на шаг назад и слетел с крыши дагаута. Диктор объявил, что игрок пытался в этот момент уклониться от бутылки, брошенной детройтским болельщиком.
- Я бутылку не видела, а ты? - спросила Дару.
- Нет, - ответил Роланд. - Я тоже не видел.
Между фэнами с наушниками вспыхнули отдельные потасовки - радиодиктор объявил то же самое.
В восьмом иннинге не были замечены две грубые ошибки, а обожаемый болельщиками звездный игрок затеял спор с судьей о правомерности третьего удара и был удален. Рев перешел в рычание.
В девятом иннинге "Тиграм" удалась только одна пробежка к дому, но "Сойки" вообще будто не видели мяча.
Окончательный счет: три - два в пользу "Тигров".
С трибун орали "Нечестно! Нечестно!", и начался хаос.
- До чего же это не по-канадски, - проворчал Роланд. - Драка? Просто не верю.
Камера крупным планом выхватывала искаженные гневом или страхом человеческие лица. Диктор добросовестно старался воспроизводить происходящее:
- Выходы забиты людьми… Родители поднимают над головой детей, чтобы их спасти… Полиция пытается восстановить порядок… О Господи, у этого типа бита…
Телекомментатор только повторял:
- Черт побери, черт побери, черт побери… - пока кто-то не отключил микрофон.
Камера плыла по стадиону и нашла лишь крошечный, островок тишины. Прямо за площадкой дома, отделенный от бушующей толпы двумя рядами скамеек, сидел темноволосый человек и спокойно ждал. Когда камера дошла до него, он поднял голову и улыбнулся.
- Это он! - в один голос крикнули Ребекка и Роланд. Дару встретила взгляд голубых глаз с экрана, и сердце ее сбилось с ритма.
И тут вдруг изображение вспыхнуло всепоглощающим белым пламенем, и экран стал темным.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
"И возвращаясь к главной новости дня: в результате беспорядков на стадионе "Экзибишн" четверо человек погибло и семнадцать ранено. Обвинения не предъявлены никому. Полиция не сообщает имен погибших до извещения родственников. Это был шестичасовой выпуск новостей, читал Хизер Хан".
Новости кончились, полицейский за столом приглушил радио и покачал головой. По радио все это выглядело очень спокойно: четверо убитых, семнадцать раненых, все ясно и просто, и никому нет дела до грохота и смрада, до той беспомощности, что испытывает человек при виде ярости сорокатысячной толпы. Ладно, это с точки зрения полисмена, а она мало кому интересна.
Он подтащил поближе к терминалу пачку рапортов об арестах и стал вводить информацию. Из всего связанного со стадионом наихудшим оказалась писанина. Во всех отделах нехватка народу: косивший город грипп явно отдавал предпочтение полиции - и как раз только двойной работы недоставало. Полицейский поморщился, разбирая каракули своего коллеги.
- Привет, Харпер! - Помощница шлепнула ему на стол еще пачку бумаг.
- Это тебе "привет"! - буркнул он. - Ну, Войтович, если ты эту фигню принесла не себе, а мне, лучше б тебе не родиться!
Она похлопала рукой по пачке возле своего терминала, и несколько минут в комнате слышалось только щелканье клавиш в четыре руки.
- Так уже известно, из-за чего была драка на стадионе?
Он мельком взглянул, как ее пальцы бойко летают по клавишам, и невольно позавидовал - это не то что у него, когда каждую букву минуту ищешь, а потом еще и правишь.
- Ты что, новости не смотрела? "Сойки" проиграли!
- Это не новость, - парировала Войтович. - И не причина для драки.
- Само собой - нет. - Харпер размял пальцы. - Во-первых, "Сойки" проиграли "Тиграм". Это многим не понравилось. Во-вторых, судьи сильно наляпали. Случается, но это не понравилось еще куче народу. В-третьих - это могло явиться причиной для во-вторых: пекло такое, что на шлеме у бэттера яичницу можно зажарить. В жару люди легче выходят из себя и проявляют это в действии намного охотнее.
Она скептически хмыкнула, и Харпер объяснил:
- Эту психологическую муть излагали нам в академии. Я бы скорее удивился, ежели в такой разгоряченной и злобной толпе драки не было б.
- А почему телекамеры сгорели?
- Что за камеры? Не слыхал.
- Вспышка яркого света, и все телекамеры сгорели. Я до смены смотрела игру дома.
- Пришельцы! - понизил голос Харпер.
Войтович взвела очи к небу.
- Ага. Маленькие зеленые болельщики "Соек".
- Ладно, террористы.
- Приехали на игру прямо из Буффало. Давай серьезно.
- Хорошо, сдаюсь. - Он поднял руки вверх. - Не знаю я, почему сгорели телекамеры. И в гробу их видал.
- А почему драка прекратилась так же внезапно, как началась?
- А кто может предсказать, что толпе на ум взбредет?
- Нет, - покачала головой Войтович, вспомнив увиденное по телевизору. - Тут что-то в корне неправильно.
- Драка и беспорядки, - напомнил Харпер. - Что тут может быть правильного?
- Да ладно, ты меня понял.
Он с минуту помолчал и пожал плечами.
- В жару люди ведут себя странно.
- Сейчас же только июнь!
- В том-то и дело. Храни нас, Господи, в июле и августе!
Дару выключила телевизор. В новостях ничего для них нового не было, а Эван до сих пор не вернулся.
- Ну… - беспомощно произнесла Дару и посмотрела на Ребекку с Роландом.
- Серьезный предмет, - пробормотал Роланд и потянулся за гитарой. - Поверни его другой стороной - и увидишь выход.
- Как все просто! - воскликнула Дару с изрядной долей сарказма.
- Что повернуть другой стороной? - спросила Ребекка.
Он не спешил с ответом.
- А что я должен сказать? - спросил наконец Роланд. - Ставим фургоны в круг и занимаем оборону? Организуем спасательный отряд - и за ним? Так мы даже не знаем, где он. Он мог уже погибнуть - и мы все в заднице. Это ты учла?
Роланд провел ладонью по струнам, вздохнул и прислонился лбом к полированному дереву.
Дару попыталась было сказать, что именно она думает о таких пораженцах, но Ребекка тронула ее за плечо.
- Ты не сердись на него, Дару. Он волнуется за Эвана и от волнения не знает, что говорит.
Роланд в растерянности поднял глаза.
- Прости. Она права.
Зазвонил телефон. Дару с Роландом аж подпрыгнули, но Ребекка, словно этого только и ждала, плюхнулась на колени и вытащила его из-под кровати. Телефон зазвонил снова.
- Это Эван! - сказала Ребекка.
- Откуда ты знаешь? - недоверчиво спросил Роланд, пока Дару прикладывала трубку к уху.
Ребекка показала зажатый между большим и указательным пальцами конец провода.
- А он не воткнут.