Он осторожно приподнялся и сел. Да нет, вроде все не так плохо. Могло быть хуже. Да и так уж было… Зачем, ну зачем надо было так напиваться? И какой демон его дернул еще и фангу в рот тянуть? И главное, как он мог дойти до того, чтобы вот так, бросив вожжи…
А что тут такого, сказал внутренний голос. По-моему, импотенцией ты никогда не страдал. И если бы ты не был таким дебилом, то не потерял бы зря пять лет своей жизни. И, кстати, не набрался бы такого позора, как сейчас.
Спорить с ним не было ни сил, ни желания.
- Ольга, - тихо сказал он, обхватив руками гудящую голову. - Прости… Я не должен был…
- Да за что? - так же безучастно пожала плечами она.
- Я не должен был… этого делать.
- Чего именно? Пить? Или музыку слушать?
- Не издевайся, прошу тебя…
- А ты не страдай. Никто тебя силком не тянул.
- Я должен уйти, - еще тише сказал он. Это слегка оживило ситуацию.
- А кто тебя держит? Можно подумать, тебя жениться заставляют. Уходи на здоровье. А то я не знала еще вчера, что сегодня ты уйдешь. А то я не понимаю, что тебя послали и ты едешь, и приказы не обсуждаются… Можно подумать, я встала крестом в дверях и не пускаю. Вцепилась в твои штаны и волочусь следом. Или ты страдаешь именно оттого, что я этого не делаю?
- Ты все-таки на меня обиделась, - вздохнул Кантор, сполз с кровати и стал собирать свою одежду, разбросанную по полу, по-прежнему не поднимая глаз. Уж понятное дело, вставать в дверях и волочиться следом за таким бесполезным любовником могла бы только полная дурочка. Небо, дай мне сил пережить это унижение… - Потому я и говорю, что не должен был этого делать. А ты не должна была мне позволять.
- Мы ничего друг другу не должны, - угрюмо ответила она, упорно глядя в пепельницу. - Мы свободные люди. И я, и ты. Захотели - потрахались. Расхотели - разошлись.
- Я не хотел бы разойтись с тобой… так. - с неожиданной для самого себя болью выговорил он. Да, небо свидетель, он не хотел бы! И не только так, а вообще разойтись. Особенно, учитывая тот непостижимый факт, что при каждом взгляде на ее неплотно запахнутый халат он чувствовал сладкую тянущую пустоту внутри и жаркую пульсацию в паху, а торопливо натянутые штаны с большим трудом застегивались.
Она промолчала, по-прежнему не глядя на него. Не надо было уходить, стоило бы остаться и поговорить по душам, объяснить… Но он действительно должен был идти, никого не интересуют его личные проблемы, голова там у него болит, или девушка на него обиделась. Времени почти полдень, Торо, наверно, уже ворчит, Эспада нервничает, Ромеро психует и ругается…
У дверей он остановился и сказал:
- Сейчас у меня нет времени, но мы обязательно должны поговорить. Я вернусь через несколько дней, и мы спокойно все обсудим. Я не хочу с тобой ссориться. Договорились?
Она молча кивнула.
Придурок, закричал внутренний голос, куда! Наплюй на все, останься, поговори с ней, объясни, утешь, обними хотя бы, дубина, если уж не можешь ничем другим исправить свое свинское поведение этой ночью!
- До встречи, - сказал он и толкнул дверь. Ну почему он не послушался этого проклятого голоса! На этот-то раз он был абсолютно прав! Нельзя было уходить так, оставляя позади разочарованную и обиженную женщину… И ничего бы не случилось.
Никуда ему не надо было спешить, никто его не ждал, не психовал и не нервничал. Ромеро до сих пор валялся в постели после вчерашнего урока хороших манер, Эспады не было, Торо вообще спал сном праведника, и разбудить его стоило большого труда. Кое-как продрав глаза, он сообщил, что Эспаду забрали в полицию разбираться с теми тремя идиотами, которых он вчера порубил на лестнице, и сегодня никто никуда не поедет, после чего снова заснул. И стоило так торопиться? Ведь можно же было остаться, поговорить по-человечески… Если бы он знал! Ничего бы и не случилось…
Трактир был закрыт, как гласила вывеска, на ремонт. Видимо вчера заколдованные клиенты все-таки разнесли его к концу вечера. Пришлось пройтись пешком, поискать, где можно похмелиться. Оказалось, в той самой забегаловке, где они вчера пили после драки в переулке. Кантор выпил кружку пива, выкурил сигару, посидел, подумал, и все-таки направился к Ольге. Как ни стыдно было туда возвращаться, он должен был с ней поговорить и разобраться. Тем более, он забыл у нее шляпу, фангу и… и пистолет, вояка хренов!..
Первое, что он увидел - это карету "скорой помощи" у подъезда. Второе - толпу любопытных соседей на лестнице. Третье, кажется, носилки… И растрепанные волосы цвета спелой пшеницы.
- Что случилось? - в отчаянии спросил он, проталкиваясь ближе, и успел еще заметить, что лицо у нее открыто, значит жива…
- Ах, это он? - сказал у него над ухом чей-то разгневанный голос. Хозяина голоса Кантор увидеть не успел. Он только обернулся, как вдруг его голова раскололась пополам.
Глава 5
"Таблетки на Блюхера" - всегда отличный прихо… э-э… сервис!
Масяня
- Кантор! Смотри сюда! На меня смотри! Сколько пальцев ты видишь?
Он попытался вглядеться в туманные круги перед глазами и простонал:
- Ни хрена не вижу… Где я?
- Где надо, - кратко ответил деловитый женский голос. - Давайте-ка еще раз.
Он почувствовал, как к его голове прикасаются чьи-то руки, и боль слегка ослабела.
- Смотри теперь, - снова обратился к нему голос. - Что ты видишь?
- Что-то белое, - с трудом выговорил Кантор, пытаясь вспомнить голос.
- А слышишь хорошо?
- Хорошо.
- Голова болит?
- Да.
- Тошнит?
- Еще как.
- Поверните его на бок, - скомандовал голос. - А то еще захлебнется. Не на этот, на другой.
Туман слегка прояснился, и он обнаружил, что лежит на чем-то вроде стола.
- Лежи спокойно, - скомандовал все тот же голос. - Буду шить.
Кантор, наконец, узнал этот резкий командирский голос и не допускающий возражений тон.
- Стелла?
- Очень хорошо, - одобрительно сказала Стелла, ковыряясь у него в волосах. - Узнал. Это радует. Красоту пришлось попортить, но ничего, волосы не голова, отрастут. Сейчас будет больно…
- Как я сюда попал? - спросил он и тут же стиснул зубы, так как Стелла, видимо, принялась шить.
- В карете "скорой помощи", - пояснила она. - Как голова?
- Лучше. А что со мной?
- Что ты помнишь?
Он напряг память и с трудом вспомнил, что с кем-то целовался на улице. Потом вспомнил драку и девушку с пистолетом.
- Ольгу помню, - сказал он. - И пистолет.
- А как она фанги нажралась, помнишь?
- Какой фанги?
- Твоей, засранец. Я все скажу Амарго, и пусть он тебе клизму трехведерную поставит за наркотики.
Кантор прикрыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Причем тут наркотики? Ольга сама по себе, а фанга лежала себе в кармане и никого не трогала…
- Не помню, - сказал он.
- А кто ее трахал, тоже не помнишь?
- А ее кто-то трахал? - Кантор попытался подняться, но голова взорвалась новой волной боли, и его тут же стошнило.
- Понятно, - так же холодно и невозмутимо сказала Стелла и скомандовала: - Все, шов закончен, вытирайте стол, перевязывайте и можно дальше колдовать.
- На первый раз хватит, - отозвался другой женский голос, мягкий и певучий. - Теперь ему надо полежать, а еще лучше поспать.
- Послушайте, матушка Нивуль, в моем кабинете сидят несколько разгневанных людей, которые горят желанием его добить, а он не может ни слова сказать в свое оправдание. Что можно сделать?
- Ничего. Память восстановится сама за пару дней, а колдовством тут не поможешь. Спросите лучше у девушки. Как она себя чувствует?
- Еще не знаю. Ею занимается отец Флоренто и медсестры. Моя помощь там не требуется.
- Попробуйте расспросить ее, как только придет в сознание. У нее провалов в памяти не должно быть.
- Что случилось? - простонал Кантор. - Стелла, объясни. Что с Ольгой? И с моей головой?
Стелла обошла стол так, чтобы он мог ее видеть, и снова показала три пальца.
- Сколько пальцев?
- Три. Объясни, что случилось.
- Что случилось… - Стелла отошла в сторону и достала сигарету. - Сотрясение мозга с тобой случилось, наркоман-склеротик! Череп у тебя хороший, крепкий. Чего нельзя сказать о его содержимом. О мозгах то бишь. Я вообще сомневаюсь в их существовании. Что ты делал у Ольги?
- Музыку слушал… - вспомнил Кантор.
- Молодец, - одобрила Стелла. - А еще? Вспоминай. Кто ее трахал и каким образом она наелась фанги в таком количестве, что ее до сих пор откачивают?
- Не помню… Может, и я… А может, и нет…
- Ты? У тебя что, галлюцинации? Ты хоть помнишь, кто ты такой?
Скрипнула дверь, и девичий голосок спросил:
- Мэтресса Стелла, что у вас?
- Ничего, - отозвалась Стелла. - Сотрясение и амнезия. А что там Ольга?
- Еще работают. А что ребятам сказать?
- Пусть идут домой и не шляются по клинике. И пусть пока не говорят королю, не хватало, чтобы сюда еще король заявился и требовал объяснений. Сами-то они что говорят?
- Они до сих пор спорят. Элмар говорит, что он ее накачал наркотиками сверх меры, и сбежал, бросив на произвол судьбы. Жак говорит, что она пыталась покончить с собой, потому что он ее изнасиловал. А Азиль говорит, что это проклятие в действии и что ей не надо было связываться ни с кем, кроме своего "мертвого супруга". Вот, дескать, связалась, отдалась, и как результат - оба в больнице.
- Выгоняй этих философов и попробуй расспросить Ольгу, когда придет в себя. Ерунду какую-то городят…
Хлопнула дверь и простучали по коридору каблучки.
- Вспомнил еще что-нибудь? - спросила Стелла. - Гипотезы наших гениев тебе ничего не напомнили?
- Я ее не насиловал, - только и смог сказать Кантор.
- Вот в это охотно верю. Попробуй еще что-нибудь вспомнить.
Кантор закрыл глаза и перевернулся на спину.
- Меня что, били? - спросил он. - Или я сам упал?
- Не то, чтобы били… Но разок приложили.
- Чем?
- Кулаком, дружок. Голым кулаком. А затылок ты рассадил о ступеньки в подъезде, когда падал.
- Кто? За что?
- Ты же слышал, за что. Ребята считают, что ты виноват. А его высочество не любитель долгих разборок. Как тебя угораздило туда вернуться? Он тебя увидел и тут же, не говоря ни слова, приголубил по-геройски. А кулак у его высочества сам знаешь, какой. Радуйся, что череп не треснул. Попробуй вспомнить по порядку. Вот слушали вы музыку. Дальше что?
- Куда-то ходили… Не помню… Целовались на улице…
- Кто целовался на улице?
- Мы с Ольгой.
- Нет, у тебя точно психика пострадала. Что ты еще помнишь?
- "Пинк Флойд", - вспомнил Кантор. - И фангу. Один шарик на двоих.
- А сколько у тебя оставалось?
- Не помню… С десяток.
- А где набрались? От вас обоих перегар такой, что без закуски не вдохнешь.
- Не помню.
- А что помнишь?
- Кроссовки, - вспомнил он. - Белая обувь для занятий спортом… Трусики помню. Маленькие, совсем крошечные… кружевной лоскуток.
- Какие трусики? Опомнись! Не путай воспоминания с эротическими фантазиями, фетишист!
- Это не фантазии, - возразил Кантор. - Я вспомнил. У Ольги были такие трусики. Мне еще жалко было их снимать, и я их просто отодвинул… И застежку на штанах помню, я не знал как ее расстегнуть… Я еще тогда подумал, чего я только с женщин не снимал, даже доспехи, а такого ни разу не видел… Стелла, я действительно с ней… да, было… но я ее не насиловал. Это точно. Она сама сказала, как расстегнуть. И она смеялась…
- А еще что помнишь?
Кантор подумал и честно принялся излагать беспорядочно всплывающие в памяти слова:
- Трамвай… большой многоместный экипаж… Ангел… мифическое существо, доброе… Капрон… ткань из искусственного волокна… Марайя… методика создания иллюзорных фантомов… и маскировки… путем…
- Доктор Кинг, - сказал мягкий голос, - Вам не кажется, что пациент не совсем адекватен, мягко говоря? Пусть полежит и спокойно разберется в своих воспоминаниях. А еще лучше пусть поспит. Знаете, алкоголь, наркотики, а потом еще и сотрясение мозга… Вряд ли он скажет что-либо вразумительное.
Кантор снова закрыл глаза, ощупал повязку на голове и подумал: "Ну ни хрена себе я погулял…".
- Вы еще здесь? - рявкнула доктор Кинг, входя в свой кабинет. - Я сказала всем убираться домой!
- Нет уж, простите, - вежливо возразил Элмар, - мы не уйдем, пока не будем точно знать, что с Ольгой.
- С какой радости вы должны ждать результатов в моем кабинете? Может, это будет известно только завтра. Тереза придет и расскажет.
- А с Кантором что? - тихо спросила Азиль.
- А что с ним может быть, по-твоему? - проворчала мэтресса, пробираясь к своему креслу. - А то ты первый день знаешь своего милого Элмара? Сотрясение мозга и провалы в памяти. Вот тут помню а тут не помню. Он и до того-то был не совсем здоров на голову…
- Врет, - сказал Жак. - Все он помнит. Говорить не хочет.
- Вот именно, - поддакнул Элмар. - Жака я тоже когда-то бил, и ничего с ним не случилось. Никаких провалов.
- Он хоть что-нибудь сказал? - спросила Азиль.
- Всякий бред. Единственные осмысленные слова, которые я от него услышала, это то, что он ее не насиловал и что фанги они съели по пол-порции, не больше.
- А что вы хотели от него услышать? - возмутился Жак. - Что он прямо сразу и признается?
- Господа, - устало сказала доктор. - Шли бы вы отсюда, а? И не морочили мне голову бредовыми предположениями. Чтобы Кантор кого-то изнасиловал? Да над вами все Зеленые горы будут смеяться, если вы это где-то скажете. Я бы скорее поверила в обратное. Он вообще к женщинам и близко не подходит. Не тот человек. Скорее я бы подумала, что она ему предложила, а он ее жестоко обидел отказом. Вот это в его стиле.
- Нет, - сказала Азиль. - Почему вы так думаете? Они сразу понравились друг другу. Я видела. Вполне естественно, что они провели вместе вечер и потом занялись любовью. А потом что-то случилось. Уже утром. И я уверена, что это результат проклятия.
- Где это ты видела?
- Это я их познакомила вчера в "Лунном драконе".
- Опять "Лунный Дракон"! - горестно воскликнула доктор. - Да что у вас там произошло, что мне всю ночь оттуда клиентов возили?
- Люди стали собой, - вздохнула Азиль.
- А понятнее ты не можешь?
- Могу. Вчера в "Лунном драконе" был один маг, который обиделся на хозяина и заколдовал посетителей. Все стали собой… То есть, стали вести себя естественно и так, как им хочется. Ольга, например, сразу содрала чепчик, закурила и побила свою сотрудницу, которая над ней смеялась.
- Представляю, что творил Кантор… - фыркнула мэтресса. - Как этот несчастный кабак еще не сгорел.
- Он улыбался и вообще был очень милый. Мы с ним танцевали… Он так здорово танцует фламмо!
- Понятно… - вздохнула доктор Кинг. - Если Кантор улыбался и танцевал с Азиль, то почему бы ему и не потрахаться с Ольгой… Если они сразу друг другу понравились…
- А с чего же она тогда фангой закинулась так, что чуть не отпала? - возмутился Жак.
- А гангрена ее знает! Может он ее не удовлетворил или не захотел жениться. А может с похмелья дозу перепутала. Ну что хотите мне говорите, не поверю я, чтобы Кантор мог кого-то изнасиловать. В любом состоянии.
- Ваше высочество! - раздалось из-под потолка.
- Опять шуточки мэтра Истрана! - проворчала доктор. - Так пугать людей после ночного дежурства!
- Я слушаю, - мрачно отозвался Элмар.
- Его величество спрашивает, где Азиль.
- Здесь, со мной.
- А где вы находитесь?
- В кабинете доктора Кинг.
- Никуда не уходите.
Голос смолк.
- Нет, это уже наглость! - возмутилась мэтресса. - Я сегодня уйду, наконец, домой? Или мне здесь сутками сидеть? Кто-то спросил моего разрешения? Или мой кабинет - проходной двор? Сейчас сюда еще явится лично его величество, и тогда я вас вообще отсюда не выставлю до следующей ночи!
- Ничего, - проворчал Элмар. - Пусть является. Я попрошу его лично допросить этого забывчивого негодяя…
- Ну-ну, - презрительно фыркнула доктор Кинг. - Я бы посмотрела. Грозный взор его величества может напугать разве что тебя. Но не человека, который однажды трое суток провисел на дыбе и ничего не сказал.
В кабинет, как обычно, стремительным шагом ворвался король и, кратко бросив всем "добрый день", махнул рукой Элмару.
- Забирай Азиль и пойдем поговорим.
- И Жака забирайте, - сказала доктор. - Мне надо закрывать кабинет и идти домой.
- А почему, собственно, вы все тут сидите? - спросил король, оглядывая безрадостные лица кузена, шута и несравненной Азиль. - Кто-то заболел?
Все одновременно вздохнули и посмотрели друг на друга.
- Ольга отравилась, - сказала, наконец, Азиль. Король мгновенно забыл о спешном деле и сел на ближайший стул.
- Как это случилось?
- Вот это мы и пытаемся выяснить, - сказал Жак.
- Вы можете это выяснять в другом месте! - взмолилась доктор. - Или мне опять здесь ночевать!
- Постойте, подождите хоть пять минут. Что с Ольгой? Она жива?
- Да, с ней работают. Пусть эти господа вам расскажут. Пусть Терезу позовут, она там с ней, она вам расскажет. Только покиньте мой кабинет и дайте мне уйти домой! Я уже сыта по горло вашим кузеном, вашим шутом, и этим по голове ушибленным наркоманом, чтоб ему хронический понос!
- Это вы о ком? - заинтересовался король.
Дверь приоткрылась и заглянула Тереза.
- Можно? - спросила она, увидела короля и тут же смутилась. - Приветствую вас, ваше величество…
- Заходи, - сказала доктор. - Разбирайтесь, что хотите делайте, закроешь потом кабинет и принесешь мне ключи.
Она встала и решительно покинула кабинет, забыв попрощаться. Король немедленно пересел в ее кресло и обвел взглядом присутствующих.
- Рассказывайте. Что стряслось? Что с Ольгой?
- Будет жить, - сказала Тереза.
- Она что-то сказала? - поспешно спросил Жак.
- Ничего она не сказала. Не в том она состоянии, чтобы говорить. Ну, рассказывайте, его величество ждет.
- Я сегодня утром… Ну, не то, чтобы утром, где-то ближе к полудню, зашел к Ольге, - начал Жак. - И обнаружил ее едва живой. Послал за врачом, приехала карета "скорой помощи", потом откуда-то примчались Элмар и Азиль…
- Нам Тереза сказала, - вставил Элмар.
- Врач сказал, что Ольга отравилась фангой. Там же и коробочку нашли. А соседи сказали, что у нее всю ночь провел какой-то мистралиец. А Азиль сказала, что она знакомила Ольгу с Кантором. Потом… Потом у нас разделились мнения. Элмар решил, что он накормил ее наркотиками, чтобы легче соблазнить, превысил дозу, а потом бросил и смылся. Я подумал, что она все-таки сама их приняла. А почему… Вообще-то я подумал, что он ее изнасиловал, но Азиль и доктор мне убедительно доказывали, что я не прав… Азиль вот считает, что они столковались и мирно потрахались, а наутро сработало проклятие и их обоих в той же карете и привезли…
- А с ним что случилось?