- В ста двадцати километрах от Кандагара есть замечательное место. Десяток роскошных домиков с мраморными полами, стенами из гранитных блоков и с прекраснейшей облицовкой. Мебель антикварная. Асфальтовые дорожки и ухоженный сад с фруктовыми деревьями. Еще взлетно-посадочная полоса, водонапорная башня и кирпичная стена вокруг. То ли загородная дача афганского шаха, то ли дом отдыха для богатея. Курорт. Если не обращать внимания на табличку у входа в центральном здании с фамилиями, именами и званиями. Больше сотни, и внизу еще место оставлено. У половины и могил нет. Домой отправляли пустые запаянные гробы. Никто из них не хотел умирать. Вот твоя задача - не забывать об этих людях и отдавать им должное, показывая историю такой, какая она есть. Грязной, кровавой, с постоянным голодом, усталостью и страхом - без прикрас. Честно. Все. Мы вернулись и имеем право рассказать. Лучше так, чем держать в себе. Боевые действия для меня закончились. На окружающих людей бросаться не тянет. Все это осталось там. А здесь я собираюсь жить. У меня еще много дел ожидается, и в будущем я добровольцем проситься не стану. Уклоняться - нет. Не буду. А рваться в первые ряды, имея за спиной семью, - увольте. Воевать можно и нужно, защищая свою семью, свой дом, страну. Все остальное - хрень, но понимание приходит задним числом. Наверное, потому в армию и призывают молодых. Они еще не знакомы со смертью, не видели толком жизни и считают себя бессмертными. Согласен?
- Да… Наверное.
- Вот и прекрасно.
- Все-таки возвращается память? - спросил, помолчав, Игорь. - Базу помнишь. Да и вообще. Эмоционально и путано. Задело тебя.
- По ночам, во сне, мне нередко крутят кино. С эффектом присутствия, но вроде со стороны.
- А мне вот постоянно снится, как я хожу. Но это не о прошлом. Мечта. Почему-то хожу и хромаю. Ноги на месте, а все равно хромаю.
- Неизвестно еще, что хуже. Подобные мечты или мое. Вечно куски без всякой системы и порядка. То пара месяцев назад, то пара лет прошла. Никакой системы и последовательности.
- Можно подумать, кто-то помнит подробности недельной давности. Что ел и с кем разговаривал. Или где был год назад.
- Утешил. Тоже правда. Лишнее не удерживается. Не нужен тебе номер телефона - моментально исчезает из памяти. Самое яркое сохраняется, а будни стираются намертво. Без надобности. Проблема - все больше вспоминается не слишком приятное. Иногда, - признался Сашка, - я об этом жалею. Лучше бы и не возвращалось. Я был не очень располагающим к себе типом. Вечно кому-то что-то доказывал. И завалить кого - как два пальца об асфальт. Даже повода особого не понадобится. Не так посмотрел - достаточно. Я к нему, понимаешь, с добрыми намерениями, а он плюет в душу. Нет у меня желания один раз проснуться и выяснить - я - это не я сегодняшний, а я тогдашний. И все вокруг уже до фени.
- Глупости. Никуда новый опыт не исчезнет. Ты месяцы жил и не срывался. Захочешь - сможешь. Все упирается в причину. Ради чего ты действуешь. Ради кого… Ха, - пробормотал Игорь, - а ведь можно классную вещь сбацать. Из армии он вернулся совсем другим человеком, серьезным, сдержанным, целеустремленным. Пример для подражания. И все было хорошо, пока… Однажды ночью очнулся, а вокруг неизвестно кто. Вынул ножик и…
- Игорек, - очень ласково предупредил Сашка, - если на меня после твоих писаний начнут показывать пальцем, я ведь тебе ручки поотрываю шаловливые.
- Если нельзя, но очень хочется, значит, убираем любые неподходящие намеки, переписываем биографию - и пойдет товарищ по ночам на улицы. А днем ничего не помнит. Серьезно, психологический детектив.
Игорь глубоко задумался. В глазах появился азартный блеск. Натурально в голове рождается маньяк.
- Я лучше поеду, - опасливо сказал Сашка, - пока прямо на глазах в вампира не превратился.
- Вампиры - это у них. На Западе. У нас ничего хуже лешего не попадается. И вообще я реалист. Магия-шмагия… Не люблю.
- Вот и отнесись реалистично. Не хватайся одновременно за два сюжета, один заканчивай. Писатель! - сказано было с ударением на "и". - Да, - вспомнил, - держи. Только не свети. Потом понадобится - здесь обойдешься.
Искусственная ступня к протезу крепилась особым ключом. Два болта необходимо было поворачивать одновременно, и для этого существовал специальный инструмент. Инвалидам, естественно, его на руки не давали, а сделать - еще та морока без образца. Любое крепление рано или поздно разбалтывается, особенно если не смотреть с восхищением на протез, а ходить на нем. Понадобится - приходи, с удовольствием поможем, а дать в подарок или продать инструкция не разрешает. Хорошо звучит, если живешь близко.
- Я-то думал - зачем ты в мастерские вчера заходил?.. - пряча в карман изогнутый инструмент, обрадованно сказал Игорь. - Тихо слямзил и ушел - называется, нашел. Узнаю армейскую выучку.
- И это я тоже прекрасно умею. Иногда прохожу мимо магазина и смотрю: его ж подломить - как два пальца… Мы с парнями продсклад в Герате брали охраняемый, и никто не заметил. Крышу разобрали. Потом две недели с летных пайков жирели. Их кормили не в пример остальным. Зато абсолютно не умею разговаривать с ребенком. Или на команды тянет, или как с ровесником говорю. Так она ж не мальчик.
- Ха, еще неизвестно, кто кого воспитывает в первую очередь: родители детей или дети родителей. Набирайся пока опыта на будущее. Бывай. Мне еще положено совершить прогулку.
Он вылез из машины и тяжело зашагал по дорожке. Вокруг здания два раза в обязательном порядке.
Сашка задумчиво посмотрел вослед. Профессия нужна? В голове у него не первый день формировалась любопытная идея. Почему не попробовать!
Глава 12
Рабочий процесс
"Компартия Китая и китайское правительство искренне желают вместе с партиями, организациями и деятелями различных кругов Тайваня обсуждать государственные дела, вступить в контакты с ними и вести консультации об объединении родины", - сообщил страшно довольный красивый женский голос из радиоточки.
- Грета! - не выдержал Сашка. - Выключи ты это на хрен!
- Не дергайся, - невозмутимо сказала нордическая красавица, восседающая по соседству, продолжая стучать по клавиатуре.
Не девушка - мечта солдата. Натуральная блондинка, с челкой, вечно падающей на удивленные зеленые глаза, длинными волосами, спускающимися ниже лопаток, и чистым симпатичным личиком. Да и все остальное присутствует в полном комплекте, включая очень приличные мозги.
- У нас завтра политинформация. Необходимо быть в курсе мировых событий. Вдруг спросят.
"Об этом, как сообщает агентство Синьхуа, заявил член Политбюро ЦК КПК, заместитель премьера Госсовета КНР…"
Она весело рассмеялась:
- Во дают! Объединяли! А тайванцев спросить не забыли?
- Срочно законспектируй, - желчно посоветовал Сашка, - особенно имя Жуй Хуа. Необходимо правильно произносить.
- Дурак, - беззлобно сказала, поворачивая к нему голову. - Попал в Техцентр - и решил, поймал удачу за хвост? Ты пока сидишь в отстойнике и будешь в дальнейшем изображать пофигиста, выше и не пойдешь. Надо соответствовать политическому моменту. Про кризис в разлагающемся капитализме формулировку правильную запомнить и вставить при необходимости. Хотя бы на словах соответствовать, - после паузы добавила. - Фердыщенко всех фиксирует и каждые полгода характеристику кропает. Он же по жизни не гад, работа такая. Кадры. Летеха наш не вечен. Посидит - и умотает в родную Астрахань.
- Тебе помогло?
- Мне ничто не поможет, - легко согласилась. - Да я - не ты. У меня вечный минус.
Тут крыть было нечем. Вечное поселение с поражением в правах. Шестьдесят лет прошло, а немцы все под подозрением в нелояльности ходят. Советским еще послабления пошли. Уже не требуется регулярно в комендатуре отмечаться и даже разрешили в вузы поступать, при условии возвращения после окончания в районы постоянного проживания. Немецкие же немцы, выселенные в сороковые-пятидесятые из Восточной Европы и советской оккупационной зоны, до сих пор числились за Трудовой армией, покидать местожительство могли исключительно с разрешения куратора из КГБ, на короткий срок и по очень веским причинам вроде болезни. Относительное облегчение вышло советским немцам, когда вместо справки стали стандартно давать шестую категорию гражданства. Лет двадцать назад о таком и мечтать было нельзя.
В теории, сравнивая с выселенцами, им было гораздо легче. На практике случалось очень по-разному. Грета знала и умела ничуть не меньше, а больше него. Сашке совсем не зазорно было при случае посоветоваться, и при этом так и будет, скорее всего, сидеть вечно в здешнем отстойнике для молодых и проверяемых. Без работы не останется: не только военные ЭВМ существуют, и кто-то их должен чинить и налаживать, а вот с зарплатой и категорией - швах. Вечная пятая по максимуму.
"Большие задачи поставлены перед связистами", - сообщило радио.
- Вот оно! Про нас! Запоминай и руку тяни! Глядишь, начальником станешь.
"Им предстоит продолжить формирование единой автоматизированной системы связи на базе новейших систем передачи информации. Шире использовать искусственные спутники Земли. Будет улучшено обслуживание сельских и городских районов. Отмечается возросшая роль соревнования в улучшении качества обслуживания населения. Необходимо активнее применять меры по моральному и материальному поощрению за лучшее обслуживание…"
- Собирайся, - приказал зашедший лейтенант Федор, - повезешь в Светлое их железо. Войсковая часть 65 543. Поставишь на место и проверишь.
- Какое еще Светлое? - изумился Сашка. - Я обещал бегать за пивом, а не ездить… Куда, собственно?
- Совсем рядом, - успокаивающе сообщил лейтенант, ковыряясь в карманах. - Сто двадцать километров. Всего-то три часа. Ага. - Он вытащил из кармана талоны на бензин. - Бери и цени. На казенном поедешь. Еще и останется.
- Давай еще на двадцать литров, - тщательно проверив количество, потребовал Сашка. - "Русич" жрет бензин - как прапорщик водку. И потом, амортизация. Это моя личная собственность. Что они, не могут сами на военном грузовике приехать?
- Не могут. Проверка у них. Что есть отдельный кадрированный полк связи, знаешь?
- Бардак. Человек пятнадцать офицеров, двадцать прапорщиков и взвод солдат.
- Вот именно. Сейчас они все сразу проводят регламентные работы. А ЭВМ - наша забота. Так что, - Федор посмотрел с сожалением на бумажку и сунул ему еще один талон, - езжай и не выпендривайся. Надо. Давай в темпе.
Сашка повернул направо и попытался рассмотреть ободранный указатель. Улица Красина? Нет у него в указаниях такого места. Какой больной шпиономанией выдумал печатать неправильные карты? Кому надо, все равно со спутника улицы сфотографирует, а честным советским людям страдать.
На углу торчало несколько девиц в мини-юбках и фривольных блузках, слегка прикрытых легкими ветровками (как им не холодно в апреле?), с интересом уставившихся на него. Самое то. Должны знать. Он подогнал машину и притормозил напротив. Не успел рот открыть - они всей стайкой облепили самодвижущийся аппарат с радостным визгом.
- Ай, молодой, красивый, - просовывая скуластую мордочку, в лицо воскликнула самая шустрая, - для тебя что угодно. Всего за трешку. Любые идеи за чирик.
- Тебе сколько лет? - оторопел Сашка. Вблизи она смотрелась не старше пятнадцати. Самое время в школе на уроке сидеть.
- А сколько надо? - игриво подмигивая, спрашивает.
- Дура, - пихая ее в бок, сообщила еще одна, ничуть не старше, - восемнадцать уже. Мы взрослые… Шибко адекватные и совершеннолетние.
- Да ты посмотри на него. Солдатик, недавно прибыл из-за речки. Личико загорелое, деньги на дорогу в кармане. Изголодался по ласке женской. Там же нельзя: - зарежут. А мы все фантазии выполним с охотой. У тебя есть фантазии?
Девицы заржали не хуже кобыл.
- Стоп! - поспешно сказал Сашка. - Я не по этому делу. Мне надо на трассу выехать. И все.
- Да чего ты пугаешься? Мы ласковые и чистые. Непременно понравится.
Он выругался и дернул ручник, собираясь уезжать.
- Ну хочешь, скидку сделаю?
- Да пошли вы… веселушки.
- Прямо езжай, - закричали вслед, - там трасса, да мы все равно лучше тамошних… Зря отказываешься.
Ну не трогают его малолетки, выруливая на удачно обнаруженную за домами дорогу, думал Сашка. И за деньги противно. Такие вот дела. Как там Джулия Робертс в "Красотке" сказанула: "Не целуются в губы". Ай, добродетельные, мечтающие о миллионере. Да кто ж ее целовать-то будет, кроме ненормального американца? Неизвестно, что там раньше в том рту побывало.
А узкоглазые они или нет - дело десятое. Какая разница, не для пропаганды самого передового образа жизни сюда приходят скучающие мужики. В любом городе доблестный защитник Отчизны в погонах легко покажет, где именно собираются подобные девицы. Милиция их редко трогает. Всякое бывает, да в основном "черные" промышляют, им тоже жить надо. Лучше уж в определенных районах под присмотром и со справкой, чем разбегутся по подворотням. Дела своего не бросят, а проблем появится куча.
В речах с трибун об этом не говорят, но мудрые маршалы Победы с приходом к власти всерьез озаботились половым вопросом. Они и сами погулять были не прочь, иные и по две семьи имели.
Нельзя долгое время держать миллионы мужиков вдали от семьи и женщин. Сплошные ЧП начинаются при малейшей возможности, и уж половина холостых офицеров непременно с гусарским насморком в санчасть обратятся. Да и солдаты своего не упустят в обязательном порядке. Мораль моралью, а допустить безобразия или упадка настроения во вверенных подразделениях нельзя.
В результате официально проституции нет, а по жизни - вон она, за трешник любому желающему. И неправы девочки. Местных, конечно, в Афгане трогать не рекомендуется, зато есть вспомогательный контингент женского пола. Ну, эти все больше для больших чинов, обычному капитану редко обломится. Поэтому кто-то в политотделе армии (а скорее, гораздо выше) разрешил набор жриц свободной любви для скучающего контингента военнослужащих. Понятно, соответствующие заведения только в больших городах имеются, зато стимул замечательный для социалистического соревнования воинских частей. Даже орденов не надо - пусти погулять.
Деньги там оставались серьезные, вояки их не слишком ценили - неизвестно, где завтра будешь, и не поедешь ли домой в гробу. Так что всем хорошо было. Девочки приезжали на год, максимум два и увозили вполне приличный капитал. Советские товарищи с удовольствием отрывались, а финчасть Особой армии с чувством глубокого удовлетворения откусывала свой немаленький процент.
Как уж это оформлялось, при полном отсутствии в стране проституции и даже соответствующей статьи в УК, ему не докладывали, или осталось в еще не вылезшей наружу памяти. Само наличие заведений не скрывалось. Иногда и солдатам в виде поощрения прилетали направления. Редко, но случалось.
Дорога по советским понятиям была приличной, во всяком случае, ямы попадались не на каждом метре. Справа железная дорога, слева частоколом развесили ветви деревья. В окно задувал приятный ветерок, внутри играло радио. Попытку в очередной раз поведать о заполнении тружениками села бездонных закромов (где они находятся, интересно знать) Сашка решительно пресек. Поискал, крутя ручку, и наткнулся на концерт по заявкам слушателей. Все лучше, хоть часть песен в ушах давно навязла. Да и просят, если просят, а не сами товарищи с радио отбирают понравившееся в детстве, все больше двадцатилетней или старшей давности. Все равно неплохо.
"Есть только миг между прошлым и будущим…" - выводил задушевный голос под шум проносящихся мимо машин.
Вот именно, мысленно согласился Сашка. Это по-нашему. Прошлое у меня страшно сомнительное, будущего не видно, а живу сегодняшним днем. Никогда Даль не нравился, а песня правильная.
По просьбе бла-бла и в связи с юбилеем бла-бла, сообщило радио, "Дальнобойная". Ага, это где "тормоза не откажут на спуске"…
- Твою мать! - в сердцах ударив по рулю, в голос сказал Сашка. - Есть Бог на свете - напоминает. Позвонить надо. Хорош водила, сплошной тормоз. В конторе кто-то мешал трубку снять - сейчас ищи телефон.
Теперь он погнал "Русича" всерьез. В Светлое требовалось попасть до вечера. Двигатель работал нормально, работников полосатой палочки весь предыдущий час не наблюдалось. Они все больше у городов отираются. Да и договорится без проблем, если что. Путевка у него служебная, не без причины газ давит, а поймать Галю необходимо до пересменки.
На автобусной остановке торчал дед в ватнике и ушанке. В отличие от пресловутых девиц, он явно был не морозоустойчивым. Сашка подвалил, затормозив, и спросил, показывая на крыши домов:
- У вас в деревне телефон есть?
- У нас станица! - гордо ответствовал дед, шевеля мохнатыми бровями. - А телефон имеется. В конторе. А тебе зачем?
- Так позвонить. А для чего он еще нужен?
- Кто ж тебе позволит, милок, - откровенно скалясь, удивился дед. - Не частная лавочка, чай.
Сашка мысленно плюнул. Проще дальше пилить и в поселке искать. Наверняка разрешат, только сначала три часа этих пейзан убалтывать. Хотя раз станица, они, видимо, казаки. Непонятно, откуда им тут взяться, если еще в двадцатые всех выселили, да не его дело.
- Тебе куда?
- Денег не имею, - гордо отворачиваясь, заявил дед.
- Я что, про деньги говорил? - удивился Сашка. - В Светлое еду. Если по дороге - садись. Будешь дорогу показывать и развлекать.
- Точно без денег? - подозрительно спросил дед.
- Не хочешь - как хочешь. Мне по барабану.
- Еду, еду, - поспешно согласился тот, подхватывая большой мешок и поспешно направляясь к машине.
- На заднее сиденье, багажник занят. Не испачкает?
- Ни в жисть. Все аккуратно завернуто, хорошо сложено. Гостинчики дочке везу, - залезая на пассажирское место, сознался. - Сало, еды домашней. Кнура резали. Еще кой-чего по мелочи. Да рази ж на городских харчах проживешь? Категории, снабжение. Через ногу их тудыть. То ли дело у нас в станице. И продукты свои, и молочко парное с-под коровки.
- Из всех молочных продуктов я предпочитаю молочного поросенка, - с готовностью сообщил Сашка.
- А тут сподобилась дура - в училки выбилась, - не слушая, гнул свое дед. - Образованная. В навозе ковыряться не хочет! А кому, едрена вошь, от того хорошо? Поселковые к магазинам прикреплены. Деревенские свое хозяйство имеют. А кто по распределению в село, навроде моей дурищи, так не пришей кобыле хвост. И магазина нет, и огорода. За продуктами в город мотаться, представляешь? Нет, - посмотрев искоса, поправился, - с голода не помрут, картофель там или муки отвалят от обчества, учителям тоже жить треба, но это ж неправильно! Ты уж прикрепи туда или сюда, а не издевайся. И ведь не первый год. А потом удивляются, чего это учителя отработают положенное по распределению - и в города бегут, детишек обиходить некому. И правильно делают! Что за жизнь собачья!
- У вас лучше?