* * *
Потом произошло много всего.
Зура бы, наверное, не выплыла, потому что ее руки, лицо и тело кровоточили нещадно. Но ее подобрала Майя. Она никуда не делась, просто и ее, и ее учениц, которые все-таки приплыли, унесло во время вызванного Лераей шторма. А все потому, что одна из них оказалась предательницей и вывела всю группу прямо под атаку тервириенских магов.
А потом, когда из-за действий Зуры маги, управлявшие адской машиной, запаниковали и взорвали свое творение, Майя Зуру нашла. По взрыву.
Майя же отвезла ее на остров с маяком - лечиться. Задним числом Зура поняла, что ей очень повезло, что Майя взялась за нее: маги огня как никто разбирались в лечении ожогов. Ее мази и припарки сделали чудеса: через неделю Зура встала на ноги, а через две уже стало ясно, что она сможет рано или поздно восстановить подвижность в левой руке.
Ну и шрамы на лице - пустяки.
Хотелось бы думать, что пустяки.
Лин появился на собственном острове далеко не сразу.
Он исправно связывался с Зурой каждый день и, по его словам, страшно переживал, что не может прибыть. Но дел на него свалилось еще больше, чем раньше.
Во-первых, оставалось подписать договор с вождем морского народа. Это отняло еще два дня: инцидент с обоюдным нападением удалось замять, замолчать и списать в архив, но, по словам Лина, это было совсем нелегко.
Во-вторых, после подписания договора нужно было еще разобраться с этими бухтами, заблокированными льдом. Из-за несостоявшейся битвы двух машин по обе стороны баррикад осталось очень мало магов, готовых помогать Лину; по словам волшебника, ему пришлось заниматься этим льдом чуть ли не в одиночку. Ему содействовали разве что Майя с ученицами (но маги огня плохо растапливают чародейский лед), да пара тервириенских магов, не состоявших в Ассоциации. По их словам, прежде они считали затею Лина гиблой, но, когда договор был подписан, и заклинание, ограничивающие вылов рыбы, сплетено над морем, они признали его правоту.
Но все равно этого было невероятно мало.
Когда три недели спустя лодка Лина ткнулась в старенький причал у подножия маяка, маг казался серым от усталости и еле держался на ногах.
Зура встречала его на берегу, закутавшись в старый плащ мага, который нашла в одном из сундуков. Он был ей коротковат, но ее порой еще била дрожь от ветра с моря, а пахнущая солью шерсть давала защиту.
- Ну как корью? - спросила она Лина. - Начали нерест?
- Нерестятся только рыбы в пресных реках, - покачал маг головой. Он не смог вылезти на причал нормально, просто сел на почерневшие доски. - Но корью отложили икру, я видел. Не думаю, что…
Он впервые посмотрел Зуре на лицо и осекся.
- Хороша? - она опустила уголки губ вниз, изображая то ли сарказм, то ли иронию.
- Прелестна, - Лин почему-то улыбнулся так, будто говорил серьезно. - Ты прости. Это мои ошибки. Я должен был предусмотреть…
- Ничего, - Зура помогла ему встать. - Ничего ты был не должен. Но сделал даже больше, чем мог.
Вместе они пошли к маяку. Зура все еще прихрамывала, но несмотря на это (а может, именно поэтому) она забрала у Лина сумку - маг чуть ли не шатался. Сумка показалась подозрительно тяжелой, хотя, насколько ей было известно, у волшебника было немного вещей.
- Я прихватил твою книгу с корабля, - пояснил Лин.
- Какую? - удивилась Зура: казалось невозможным, чтобы у нее была книга. Потом до нее дошло: - А, "Три друга-мстителя"? Вообще-то, это твоя книга. В смысле, я взяла ее в твоем доме.
- Именно, - кивнул Лин. - Помню, в детстве я ее обожал.
- Я уже вряд ли буду дочитывать.
- Могу рассказать, чем все кончится.
Зура хотела было отказаться. Но до маяка оставалось идти еще довольно много (с черепашьей-то скоростью Лина), и хромая нога начинала неприятно ныть. Нужно было не лениться, а разрабатывать.
Сцепив зубы, но стараясь, чтобы Лин не заметил, она сказала:
- Ну давай. Трави.
Лин, какой бы серый он ни был, охотно послушался. Вот есть же люди, для которых работать языком - главное развлечение.
- В конце оказалось, что отца Пеоля убил сам Пеоль. И даже не совсем случайно. А маг Дериан был виновен только в том, что разорил беднягу… Все это так подействовало на чувствительного Таола, что он тут же слился с океаном, не дожидаясь положенного срока, а Дамиан вызвал Пеоля на дуэль.
- Жуть какая, - совершенно искренне сказала Зура. - Такие друзья! А еще они мне так нравились, особенно Пеоль. Таол какой-то слишком… неземной даже для мага. А Дамиан простоватый.
- Да? - удивился Лин. - А мне Дамиан нравился больше других.
- И чем кончилась дуэль?
- Книга кончается, не дойдя до дуэли. Они просто сидят на скале над морем, в которое навеки ушел их друг, молчат и не знают, как глядеть друг в другу в глаза.
- А такая веселая история была…
- На самом деле весьма характерная концовка для романа той эпохи. В прошлом веке считалось, что чем меньше концовка соответствует началу и чем более незаметно совершился переход, тем выше мастерство автора.
Зура много чего могла бы рассказать про этих бессердечных писателей, которых не заботят ни герои, ни читатели, но они, к счастью, добрались до маяка.
Линова спальня, где Зура никогда не была, находилась на втором этаже, и маг настоял, чтобы подняться туда.
Там оказалось пустынно: воздух был сырой, даже затхлый.
Не обращая внимания на пасмурную погоду, Лин распахнул единственное окно.
- Мне очень хочется поговорить с тобой, - проговорил он извиняющимся тоном, - но сейчас, боюсь, я способен только спать. Ты подождешь?
- Подожду, - деланно зевнула Зура, - я не тороплюсь особо. Нога с рукой еще не долечились. Это, конечно, уже никуда не денется… - она махнула рукой на щеку и лоб.
Лин поймал ее запястье. Удивительное дело: обычно-то он ловкостью не отличался.
- Ты самая красивая, - пробормотал он, хотя она видела, что смотреть на нее ему неприятно. - Лучше всех.
Потом, укладываясь, он еще долго бормотал что-то о том, как, может быть, они сейчас заложили основы взаимопонимания между народами, и маяк этот рано или поздно заработает снова.
Зура дотемна сидела в кресле-качалке в его спальне, смотрела в тускнеющем свете из окна, как маг спит. Она понимала, что надо уходить.
Дело, конечно, не в шрамах. Она же не какая-то смазливая вертихвостка, у которой ничего кроме личика нет и не будет. А Лин, наверное, прав: сейчас он еще не привык, да и винит себя за ожоги. Потом привыкнет. Да и шрамы пока красные, воспаленные, вспухшие. Со временем поблекнут. Лицо, конечно, останется перекореженным, но все-таки легче будет смотреть.
Просто…
Лин всего себя вложил в этот договор, в это заклятье. В то, чтобы между морем и сушей установился мир. А Зура убивала этих рыб, и убивала их с дикарским, животным наслаждением. Это были ее враги, и они должны были умереть.
Можно сражаться с другими, но себя победить нельзя. Можно выгнать войну отовсюду, но из человеческой души она никуда не денется.
Поэтому Зуре и нечего делать рядом с магом.
Ничего. Эта история закончилась. Начнется другая.
Такова жизнь. В ней много историй.
* * *
В заключении магического контракта нет ни пафоса, ни пышности.
Когда он совершается между двумя людьми, они смешивают свою кровь в чаше с морской водой, потом отпивают по глотку из этой чаши. Чуть-чуть отливается в открытую воду: в реку или в море. Остаток разливается в три флакона. Можно и в один, но три - безопасней.
Один флакон хранит у себя посредник (в случае проститутки и клиента это бордель), два других забирают себе стороны и размещают по своему усмотрению. Рекомендуется поместить в банк.
Чтобы разорвать контракт, необходимо уничтожить все три флакона.
По крайней мере, столичные гетеры и их клиенты в это верят.
Они не знают того, говорил Лин, что эти три флакона - обманка, камуфляж. Значение имеют не они, а те три глотка: по одному для договаривающихся сторон и один для стихии, чтобы она была свидетелем. С остальными флаконами потом можно делать что угодно: хоть бить их, хоть жечь.
Когда Зура поинтересовалась у Лина, почему он не расскажет это всем, тот только брови поднял:
- Кто бы заключал договор, зная, что его нельзя разорвать? А чем меньше у людей возможностей вредить друг другу, тем лучше… К тому же, я совсем не уверен, что договор не изнашивается со временем.
Заключение магического контракта между Мариендом, поверенным Голоса голосов, и Великим вождем морского народа, Зура не видела. Не знала, мешали ли там кровь, не знали, куда эту кровь потом отливали. Но Майя рассказала ей, что когда все было сделано, будто золотистая пелена легла на волны, берег и горы.
- И все, - сказала она, - ни морскому народу, ни наземному стало невозможно вредить друг другу на этом участке шельфа. Мы должны жить в мире и пользоваться дарами моря совместно, - потом она засмеялась. - Все-таки только Лин мог придумать такую чушь, да еще и в жизнь ее претворить! Это как в сказках.
- Думаешь, будут неприятные последствия? - спросила Зура.
- Будут, - ответила Майя уверенно. - И для Лина в первую очередь.
Потом помялась, будто сомневалась, сказать или не сказать, и добавила просительно:
- Ты уж не бросай его…
Майя, конечно, не знала, что это невозможно.
* * *
Должно быть, Зура задремала в кресле, потому что ее разбудил какой-то шорох или стук внизу, за стенами маяка.
Это было странно: за время своего пребывания здесь Зура привыкла, что на острове никогда не бывает по-настоящему тихо. Море шумело всегда: ворочалось, вздыхало, шелестело.
Может быть, это все маги, что растворились, ушли в море прежде, голосили и шептали в складках волн, пытаясь на что-то намекнуть или о чем-то предостеречь?
А может быть, это был вовсе не звук, а что-то сродни уколу предчувствия…
- Лин, - она ткнула мага рукой в плечо, и он сразу же проснулся, сна ни в одном глазу, растерянно сел на постели.
- В чем дело?
- По-моему, на острове кто-то есть. Кроме нас.
- Антуан? - проговорил Лин чуть растерянно. - Он говорил, что заглянет. Может, Тиана притащил сюда? Они подружились…
Но чутье Зуры в голос вопило: никакой это не Антуан, и его дружба с Тианом тут не причем. От Тиана не исходило такой угрозы, неприятной и как будто знакомой. Да что там знакомой… Было ощущение, что Зура совсем недавно сталкивалась с той же опасностью.
Ей казалось, она подумает и поймет. Вот-вот поймет. Майя говорила: остерегайтесь последствий. И еще что-то, какой-то разговор…
И тут в окно над головой Лина ворвался язык пламени.
Если бы маг не сутулился, тут бы ему и пришел конец. Но, к счастью, он всего лишь охнул и скатился с кровати.
Оконная рама вспыхнула, будто пропитанная каким-то составом.
Зура схватила Лина за руку и вздернула на ноги. Босиком, но не обувь же искать! Ничего, им бы только спуститься на первый этаж, а там до моря рукой подать. В море водного мага не одолеть…
…Если только противник не из морского народа. А он точно из морского народа - кто еще владеет магией огня?
И тут прямо из люка в полу ударила струя морской воды, ломая перекрытия и затопляя пол. Зура этого не ожидала, и вода ударила ее прямо в лицо, сломав, наверное, нос - она упала навзничь, захлебнувшись соленым; по вкусу наполовину морская вода, наполовину кровь.
Боль была адская.
Миг спустя под ней проломился пол, и она рухнула на нижний ярус маяка.
Наверное, ей сказочно повезло, что она не пересчитала спиной все ступени винтовой лестницы, а упала рядом с ней. Наверное. В тот момент из нее вышибло дух, и несколько секунд она не думала ни о чем и не воспринимала ничего, только боролась с невидимой темной рукой, сжимающей грудь. Это была даже не боль, нечто за гранью боли, что выламывало тело и душу.
Буквально у лица Зура увидела сандалии и по какому-то капризу сознания даже различила их цвет: темно-синяя замша, серебристые застежки на щиколотке. Цвета Ассоциации Тервириена. Вот дерьмо, а она была уверена, что из них никого не осталось…
- А я говорил, что это очень самонадеянно, - произнес над головой холодный голос Риуны Салема. - И вдвойне самонадеянно, Темсин Лин, что ты так и не отдал себя морю. Поэтому сейчас ты проиграешь, а твое заклятье разрушится.
- Боюсь, ничего у тебя не выйдет, - тихо и хрипло сказал Лин где-то сверху. - Даже если я погибну, магический договор не будет разорван.
- Ну что ж, - кажется, Риуна улыбнулся, - тогда это означает, что нам с моими союзниками просто-напросто придется пытать тебя, пока ты его не снимешь. Я слышал, у тебя всегда есть туз-другой в рукаве.
"Мать вашу", - подумала Зура, пытаясь дотянуться до кинжала на поясе.
Руки не слушались. Совсем. Неужели хребет перебила? Лучше умереть.
Вдруг Риуна сдавленно вскрикнул и рухнул на пол, рядом с Зурой. Она вновь поразилась, какое же у мерзавца красивое лицо - чудо просто.
- А вы, смотрю, развлекаетесь без нас с дочкой? - спросил веселый голос Антуана. - Могли бы и раньше позвать.
И Зура с чистой совестью потеряла сознание от боли.
* * *
Если ты сложил песню, а она обошла моря от края до края, и вернулась к тебе, и ты не можешь ни слов распознать, ни ритма, и говорится там вовсе не о том, что ты хотел сказать, а о вещах противоположных, и узнал ты ее только по началу или по окончанию, и тебе от этого солнце стало не мило, а волны не радостны, пойди налови рыбы, поешь хорошенько, а потом спой еще со своими ближними. Только земной народ переживает из-за таких пустяков.
Антуан-путешественник. "Книга волны"
* * *
Все-таки иногда выходит, как в книжках: очухиваешься после ранений где-нибудь в лежачем положении и слабым голосом просишь воды, а потом спрашиваешь, сколько времени прошло и целы ли у тебя руки-ноги. В Зурином случае - спина.
(Со спиной все оказалось все относительно в порядке, просто куча синяков и мышцы потянула - из нее вышибло дух, когда она упала, так сильно, что и пальцем пошевелить было нельзя.)
Но все-таки открывать глаза и первым делом видеть перед собой Сердечный Пик в створе дверей - это совершенно особенное дело.
Тогда она, конечно, не знала, что это Сердечный Пик. И подумала просто: что за хрень, почему горы сияют хрусталем?
Спустя несколько недель она даже, превозмогая боль во всем теле, вскарабкалась до середины и полюбовалась на сверкающие под солнцем водопады, что, пенясь, вырывались из вершины, словно игристое вино из горлышка бутылки.
Сбегая по склонам пика, ручьи разливались шире, орошая узкие зеленые долины, а потом наполняли желоб, тянущийся вдоль Края. Поэтому над Краем вечно клубился водяной дым и пар, словно у подножия водопада.
Зуре раньше и в голову не могло прийти, что на голых каменных валунах небесного народа так красиво. Правда, холодно: она все время куталась в два подбитых мехом плаща, и все было мало. Шаманка Урсти говорила, что это нормально. Телу не хватает здоровья, вот оно и не может удерживать тепло.
Но при этом, будто жалея Зуру, шаманка опустила каменный остров небесного народа пониже, где ветер был не так силен и холод не так донимал.
В тот день Зура оправилась настолько, что с утра ходила только в одном плаще. Ничего, терпимо.
Урсти, которая перетирала пестиком в ступке сухие травы, сидя перед своей хижиной, неодобрительно покачала головой.
- То же самое, - пробормотала она. - Козью шерсть ткать научись сначала, а потом лечи себя сама.
Зура засмеялась и поклонилась старушке.
Небесный народ кланялся по любому поводу - им это заменяло кучу слов. Поклоны у них, в отличие от обычаев наземного народа, не были знаком унижения. Просто они так общались. Зура быстро этот обычай переняла: он ей нравился куда больше, чем рыбье многословие.
Решив, что после неодобрения Урсти ей ничего не страшно, она отправилась поговорить с Лином.
Волшебника можно было особенно и не искать: он не уединялся и не прятался. Каждый день обязательно навещал Зуру и говорил с ней ласково, расспрашивая о здоровье; старался есть всегда вместе. Но то были разговоры здорового с больной. Даже, пожалуй, даже разговоры опекуна с опекаемым. А ей сейчас хотелось поговорить с ним по-другому.
Сил уже не было видеть боль и вину у него в глазах. Хуже собаки.
Она нашла его на любимом месте: этот пригорок вырос своевольно возле самого края, и, сидя на небольшом уступе, можно было заглянуть вниз. Сегодня погода не баловало: все вокруг было затянуто облаками. Их серая клочковатая плоть проплывала сейчас под каменным островом.
"А ведь очень хорошо видно отсюда, - подумала Зура, - что облака - это тоже водяной пар. Может ли Лин управлять облаками? Или для этого нужно больше могущества, нужно слиться с океаном?"
Лин, увидев ее, начал подниматься на ноги, но Зура только махнула рукой и уселась рядом с ним, свесив ноги через край.
Упасть с острова так было нельзя: всего в паре метров под ними, невидный отсюда, тянулся довольно пологий, поросший жесткой травой склон. Но казалось, будто ты летишь над бездной.
- Знаешь, - начал Лин вдруг, не глядя на Зуру, - а я ведь не знал на самом деле, как зовут твою мать.
- Что? - не поняла Зура.
- У меня был приятель, Нис Мериоль. Ты вряд ли слышала это имя. Лет десять назад он посетил Степи, составил что-то вроде словаря, записал предания и поэмы. Я помогал ему их издать. Естественно, прочел… Словечко "акай" я подцепил именно от Мериоля…
- Да, - сказала Зура. - Произношение у тебя хорошее.
- Я всегда легко учил языки. Так вот, в этой книге было предание о непокорной воительнице Зейлар, бросившей вызов хану Томаку. У нее было двое детей, которые бежали от гнева хана. Я назвал тебя ее дочерью скорее наобум.
- Ясно, - ответила Зура.
Она не знала, как начать.