- Ты знаешь, что потом становится с этой водой? - продолжил Лин тем временем, будто собрался целью собрать все малозначительные темы - лишь бы не говорить о том, что волновало их обоих. - Той, которая опадает за Край?
- Да, - кивнула она. - Подземными протоками она попадает в резервуар в центре острова. А там каменная сердечная жила, что бы это ни значило, пульсирует и загоняет воду на самый верх Сердечного Пика. Мне Урсти рассказала. Местные говорят про камни, будто они живые.
Лин слабо улыбнулся.
- Ну, они знают, что острова составлены из тел магов, окаменевших в конце жизни. Поэтому ничего удивительного, что камни для них - живая плоть и ведут себя так же.
- Ты думаешь, это правда? Мрачновато как-то. Есть, пить, выращивать овец и ложиться спать на трупах…
- Пить трупы, вдыхать трупы, - Лин продолжал улыбаться. - Весь мир - круговорот мертвецов. Почему, собственно, нет?
- Ты можешь не сливаться с морем, если не хочешь, - произнесла Зура в ответ на слова, которые так и не прозвучали. - Это ведь не обязательно. Никто не запрещает тебе прожить жизнь человеком.
"Со мной" - этого она не добавила.
- Ты не получила бы столько ран, если бы я имел больше власти над морем, - покачал головой Лин. - Более того, если бы я был слит с морем достаточно, я имел бы силы, чтобы в одиночку провернуть всю эту затею с магическим контрактом. А теперь… я даже не знаю. Погибло множество людей с обеих сторон. И главное - обе стороны открыли магические секреты, которые без этой войны оставались бы тайнами… Кто знает, как они теперь их применят?
- Ну, тут уж ты не при чем, - Зура пожала плечами. - Во время войны всегда всякое придумывают. Ты-то пытался все предотвратить.
- Да. Пытался. Я… правда не знаю, насколько хватит моего контракта, если и наземный, и морской народ будет упорно пытаться его разрушить. И главное… - он вздохнул. - Ты понимаешь, что мы теперь - персоны нон-грата в Тервириене и окрестностях? Нет, на словах-то мы герои, но на деле слишком много людей с обеих сторон оказались недовольны. И даже те, кто поддерживали нас, со временем тоже поймут, что во многом их одурачили. Картели все-таки потеряли значительные прибыли, у военных оказались связаны руки, у Голоса голосов - тоже… Мы выиграли только за счет скорости.
- Я заранее знала, что так будет. И ты знал. Ну, мне теперь остаться неузнанной легче легкого.
Лин повернулся к ней, потянулся, коснулся пальцами ее щеки.
- К сожалению, - тихо сказал он, - таких людей, как ты, слишком мало, и вас видно слишком далеко.
Зура подумала, что он ей льстит. Это Лина видно далеко; это таких, как он, мало. Но опять, как раньше, она не стала противиться искушению.
У волшебника были сухие обветренные губы, и целовал он ее именно так, как и должен был, дважды чуть не похоронив. Зура с острым, отчаянным сожалением подумала, что надо было вцепиться в него гораздо раньше - глядишь, ее выздоровление это ускорило бы.
Уже третье выздоровление за последние пару месяцев; и шло оно медленнее предыдущих двух.
- Я… - проговорил Лин, когда они отпустили друг друга. - Я бы охотно остался здесь надолго. Переход ли бы с острова на остров. Урсти мне уже изнамекалась, что маг воды им пришелся бы очень кстати. Но я понимаю, что тебе тут делать нечего.
Зура нахмурилась. Неужели он намекает, что…
Но Лин говорил прямо противоположное.
- Я хочу отправиться далеко, - продолжил он тихо, - где еще никогда не бывал и где меня никто не знает. Посетить северные моря, которые полгода подо льдом - там морской народ не живет, и мстителей мне нечего опасаться. Или даже наведаться в Степи - мне всегда интересно было, правда ли, что они появились вследствие злоупотребления стихийной магии… Ты… тебе по душе этот план?
- Скучно точно не будет, - ответила Зура.
* * *
В ту ночь они заснули вдвоем в холодной, продуваемой ветрами хижине. Зуре снился сон, который казался их общим. Он менялся, путался и вился, выхватывая из небытия то сута, нежащегося в солнечном пятне на мозаичном полу, то старого рыжего кота без глаза и без уха.
- А все-таки, мастер, - говорил Милс Тревон, и его открытое лицо светилось такой любовью, что делалось больно сердцу, - а все-таки и ты когда-нибудь найдешь женщину, которая тебе сердце вылечит. Нежную, тоненькую, словно солнечный цветок…
- Найду, - отвечал ему Лин, постаревший, потрепанный, в мокрых и грязных одеждах. - Имя у нее будет как гром, а сама она будет подобна молнии в грозовом небе.
- Еще не встретил, а уже стихи сочиняешь? - улыбался Тревон.
- Не я. Это из старой баллады степняков.
- Не знал, что у этих дикарей стихи бывают.
- Еще какие, мой друг. Еще какие.
© Copyright Мадоши Варвара, июль 2014 - январь 2015
Примечания
1
Здесь и далее "человек" означает представителя любого из трех разумных народов, в зависимости от того, кто говорит.
2
Большинство региональных религий континента Гесия больше похожи на философские учения. Их основной догмат - поклонение четырем стихиям. Исключение - степные племена с их культом предков и небесный народ, который напрямую поклоняется своим умершим магам.
3
Кимара - верхняя рубаха, которую обычно надевают поверх сорочки. Женщины носят ее до пят и подпоясывают широким поясом, чтобы подчеркнуть фигуру, мужчины носят до середины бедер поверх штанов.
4
Вырек - золотая монета. Называют так по мелкой пустынной птице, изображение которой гравируется на обороте. Официально валюта империи Рона, имеющая хождение и в приграничных гериатских княжествах, именуется "гелот".
5
Дарколет - прямая парадная одежда, как мужская так и женская, носится поверх кимары. Летняя шьется из шелка или полотна, без рукавов и застежек. Зимняя делается из шерсти, бывает с рукавами и пуговицами на петлях.
6
Бисон - квадратный головной платок. Мужской, как правило, меньше, завязывается сбоку на виске или сзади. Женский больше, завязывается по обстоятельствам (знатные дамы охватывают им только прическу и не закрывают шею, простые женщины, особенно во время хозяйственных работ, завязывают вокруг шеи). Еще его носят на арабский манер, перехватив бечевой или металлическим обручем. В помещениях носить не обязательно.