- Что, боитесь, что я им охрану перережу? - обиделся Спец, привыкший к нему, как к талисману. - Спросонок, да?
- Не бузи! - дружелюбно посоветовал ему Капитан, рассматривая нож. - Будешь работать - получишь, обещаю. Так же, как и все другие инструменты. В общем, режимный у нас объект, вот и все. Надеюсь, мы поладим.
- Обязательно поладите! - строго погрозил всем пальцем Новосиб. - Родина гибнет, не время для разборок! Так, вот этого, - он несильно пнул ногой бледного как полотно, безучастного пленного каннибала, - в клетку рядом с Беленьким. И дайте ему успокоительного, что ли!
С редкими перерывами кто-то за "ширмой" опять начинал материться, и его каждый раз поддерживал хор мутантов. Майор догадался, что успокоительное требуется именно Беленькому, кому-то из сотрудников объекта, а вовсе не пленному.
- Он подозрительно часто сам просит успокоительного, - вздохнул Капитан. - А потом калачиком свернется и лежит часами. Трудный контингент.
- А кому сейчас легко? Я бы с радостью с тобой поменялся, но ты вот сможешь нас прикрыть от идиотов, которые только и делают, что выясняют друг с другом отношения, пытаются дотянуться до горла бывшего высокого начальства и решают только сиюминутные проблемы людей? Посмотри, что там с погодой, - походя приказал Новосиб тому бойцу, что выходил их встречать, и тот галопом умчался прочь. Потом, будто желая как-то сгладить ситуацию, доверительно обратился к Белоглазову: - Собирают, понимаешь, иждивенцев в охраняемые лагеря. Старики, дети, инвалиды, больные и раненые… Это правильно. Вроде бы. Только сейчас не время для гуманности, и иждивенцев быть не должно. Каждый, кто хоть какую-то пользу может принести, - должен приносить! Дети, допустим, наше будущее. Но стариков необходимо использовать для прочесывания кварталов. В квартирах много продуктов длительного хранения, много лекарств. Магазины уже очень скоро опустеют, в городе полно банд мародеров, которые только за себя. Одежда, опять же, батарейки… Нельзя, чтобы все это лежало без дела, пока старики сидят себе и жалуются на ревматизм. Конечно, с ними надо отправлять бойцов, но потери все равно будут неизбежны. Но я сегодня нашим руководителям так и сказал: если это фашизм, то да, я фашист. Значит, время такое: время фашизма. А они только мародеров расстреливать научились. А за каким чертом расстреливать здоровых мужиков, если они сдались? Мое мнение простое: поотрубать к чертям пальцы на ногах, чтобы бегать не могли, и тоже пусть ковыляют по кварталам, а позади автоматчики. Сгинут - наплевать, но могут и пользу принести. Ты понял мой взгляд на вещи, майор?
- Да. Попытаемся сбежать - отрубите пальцы.
- По самое колено! - весело пообещал Новосиб. - Хотя есть и другие методы. Все для фронта, братишка, все для победы: вот как! А победа она тут куется. Потому что всех мутантов не перебьешь. Ну ладно, рад, что мы нашли понимание.
- Дождя нет, но небо в облаках! - прокричал откуда-то сверху боец. - Тучи собираются, не сейчас, так к вечеру польет!
- Пусть падают капли, а мы веселимся! - промурлыкал Капитан. - Ни капли, ни капли дождя не боимся… Оставайся, Новосиб. Вызовем Беленького, он подробнее расскажет о наших успехах и неудачах.
- Послушал бы, но боюсь тут застрять, - скривился командир. - Роют под нас, копают, надо следить за этими героями. Ну, я привез тебе Надю, так что у тебя есть с кем поговорить. Введи ее в курс дела, а потом, конечно, не забудь о наших новых… Коллегах. Спец должен пригодиться, попробуйте ту идею с электротоком. О защите забывать нельзя.
- Солярки бы нам! - попросил Капитан. - И побольше, емкости мы приготовили. Ну, и третий дизель тоже не помешал бы, запас карман не тянет.
- Он починит, если что сломается! - Новосиб подмигнул Спецу, который удивился таким признанием своих талантов. - Все, я в штаб. Тимоху забираю!
И он ушел. Капитан, любезно улыбнувшись Наде, жестом пригласил ее пройти за ширмы. Девушка, явно уже бывавшая здесь, вышла.
- Берите груз и следуйте за мной! - предложил Капитан новоприбывшим и первым подхватил один из "чемоданов". - Работы много, так что ближе познакомимся по ходу пьесы, так сказать. И не пугайтесь: Новосиб строг, но справедлив!
- Остается надеяться.
За "ширмой" взревел хор мутантов.
- Надежду увидели! - доверительно хихикнул Капитан. - Свежее мясо, так сказать!
Глава тринадцатая
ОБЫЧНАЯ ЖИЗНЬ
После того как Новосиб уехал, Дрон повел группу отдыхать. Но не в здание, как полагал Максим, а за угол. Там он увидел множество палаток, установленных ровными рядами. Кое-где дымились костерки, но сам лагерь был почти пуст.
- Так сейчас все на выездах, - ответил на его вопрос Дрон, почесывая щетину. - Вернутся, как всегда, не все… Тут только дежурные сейчас. Ну и хорошо. Ополоснемся тем, что привезли, и завалимся спать. Вечером будет шумно. Это еще если дождь не пойдет.
Дрон тревожно посмотрел на понемногу сгущавшиеся над ними облака, грозившие потом превратиться в тучи.
- А как тут, в центре, во время ливня? Мутанты атакуют базу?
- В прошлый дождь базы-то этой еще не было. Люди постоянно прибывают, пока еще: сидели в подвалах или просто квартирах, ждали помощи… Теперь вылезают и группами или по одному идут кто в центр, кто за МКАД, это уж у кого какие взгляды на происходящее. Так что база расширилась, и мы в это время сюда попали. Я бы, конечно, предпочел под крышей жить, но нужно место для стариков и детей.
- У нас тоже больше половины группы ушло в область, - вспомнил Максим Тарского и его людей. - Решили в каком-нибудь дачном поселке отсидеться. Там скважины на участках, с водой проблемы нет. Вот чего нам не хватает.
- Ты видел, как мутанты копают? Все берега изрыты! Да и на том объекте, где друг Новосиба помер, - они же из-под земли их достали, сечешь? - Дрон оглянулся и взмахом предложил всем занимать палатки и отдыхать. - Эх, не верю я в такие поселки. Ходили у нас тоже такие разговоры, а потом как пошли случаи один за другим: там подрыли, тут пролезли… Все метро под их контролем, говорят. И вода туда теперь проникает, из-за этих дыр. Здорово, Шилка! Чего одна?
Из палатки выглянула женщина лет сорока, когда-то крашеная блондинка. Теперь цвет ее волос было трудно определить: они отросли уже сантиметра на три. Она как-то робко улыбалась вернувшимся.
- Дроник, обними меня, а? Я ведь Олега Игоревича своими руками пристрелила…
Дрон присел, погладил ее по голове, и женщина сразу разревелась. Одна ее нога, как заметил Максим, была в гипсе. Вот, значит, кого оставляют дежурить. Что случилось с незнакомым ему Олегом Игоревичем, было понятно без всяких вопросов. Толик, посвистывая, прошелся вдоль палаток.
- Восемь наших, я так понял, - сообщил он Максиму, вернувшись. - Надо нам постараться вместе устроиться. Потери были, наверняка осталась где-то и сразу пара свободных лежанок.
Это оказалось не так-то просто. Из восьми палаток группы Новосиба две оказались женскими, туда дорога была заказана. В еще одной безраздельно властвовал Папа Миша, и там после рейда оказались свободными два места, но занимать лежак его погибшего сына было по меньшей мере неудобно. В конце концов помог Дрон, уговорив молчаливого старичка переселиться. Точнее, его и уговаривать не пришлось: едва поняв, что от него хотят, седовласый, тощий мужчина отложил какую-то книгу, скатал матрас, прихватил рюкзак и ушел.
- Это Кащей, - пояснил Дрон. - Ему предлагали сразу в "пионерский лагерь", а он отказался наотрез. Новосибу понравилось, он его взял. Тянет пока, хотя сил мало у старика. Да еще Олега Игоревича не стало… Единственный его был друг, вообще он молчит почти всегда.
- Что за лагерь? - вскинул брови Толик. - Что за пионеры?
- Это в здании. "Пионерами" или иждивенцами зовут детей и стариков, которые уже не могут быть в мобильных группах. Вот если будет дождь, то придется нам туда бежать, в тесноте с ними размещаться. Ну, пошли споласкиваться.
Женщины уже натянули между двумя своими палатками простыни и теперь суетились, бегая с тазиками и бутылями с водой. Появившийся Степаныч нервничал, расхаживая с блокнотом по палаткам и пытаясь сосчитать, сколько воды теперь в отряде и как она используется. Прихватив наполовину пустую пятилитровую емкость, Дрон поманил парней в сторону.
- Это все, что мы реально можем получить. Мало, но куда деваться? Неизвестно, как будет с водой завтра, а еще ужин готовить, да и просто пить нужно людям.
- Негусто! - фыркнул Толик. - Да я себе задницу, пардон, этим не отмою!
- Новосиб раз в несколько дней нам банный день организует, тогда - другое дело, - немного смутившись, уточнил Дрон. - А это так, умыться. Извините, но больше воды нет. Девки - другое дело, они со стакана воды помыться целиком исхитряются, хоть и ворчат. О, кипяток уже потащили к себе! Мы переживем, я думаю.
Максим, успевший раздеться до пояса, пока парни говорили, первым подставил руки и с наслаждением, фыркая, умылся, хотя в другое время сам сказал бы: только грязь растер. Он как раз лил воду тонкой струйкой на протянутые ладони Толика, когда позади раздался какой-то шум. Оглянувшись, они увидели пятерых парней в камуфляже и брониках, чумазых, злых. Один, выставив вперед автомат, молча оттеснял от палатки Степаныча, другие выносили оттуда бутылки с водой. Рядом гудел незаглушенный мотор "Газели". Максим и не заметил, пока умывался, как она подъехала.
- Парни, да побойтесь Бога! - кричал Степаныч, и со всех сторон к нему подтягивались вооруженные полуодетые бойцы. - А нам что, пить и мыться не надо?! Мы и так со склада не просим, на самообеспечении! Идите на склад, если вам надо!
Долговязый парень, поставив бутылки и кивнув товарищам, быстро огляделся, поправляя автомат. Он шагнул к Степанычу и стиснул рукой его плечо.
- Там парни гибнут, ты понимаешь? Пока вы тут плескаетесь - они гибнут! А у нас воды нет ни глотка! Вы тут жируете, по магазинам катаетесь, а мы воюем!
Максим, набросив грязную рубашку, собрался было идти за оружием к палатке, но Толик остановил его.
- Они только что из боя вышли, горячие еще, - тихо сказал он. - Я знаю. Соваться к ним опаснее, чем тебе кажется. И они не чета нашим, закипят - положат половину сразу.
- Да за что? За воду?
- За обиду, - уточнил Толик. - Ты их глазами на нас посмотри. А они там воюют с этими козлами в бункерах.
Между тем обстановка накалялась. К бойцам подскочили женщины, попробовали, по своему обычаю, взять на крик, усовестить. Это не помогло: расталкивая дам плечами, чумазые грузили бутылки в "Газель". Двое снова сунулись в палатку и вынесли еще воды. Степаныч даже подскочил от возмущения.
- Да вы же последнее забираете! Что ж вы как суки со своими!
Это он сказал зря, потому что молчаливый парень, сдерживавший его, неуловимым движением ударил Степаныча прикладом прямо в лицо. Вроде бы и не сильно, но Степаныч сразу упал и, приподнявшись было, тут же без сил снова опустился на гравий. Шум удвоился, с обеих сторон защелкали затворы, но в этот момент из своей палатки вышел Папа Миша.
- Отставить! - гаркнул он. - Стволы в небо, все!
- Это наша вода! - раздался звонкий женский голос, и Максим с удивлением узнал Лену. - Мы добываем припасы, а чем они занимаются - вообще непонятно! Только счеты сводят!
- Рот закрой, дура! - Тот, что ударил Степаныча прикладом, и правда был на взводе. Он наставил на Лену автомат. - Я двух друзей сегодня потерял, а вы тут тащитесь? Воды для нас жалко?!
Максим и не заметил, как ноги понесли его вперед. Но еще раньше перед горячим парнем оказался Папа Миша. Автомат уперся ему в живот.
- Ну, стреляй, дятел! - мрачно сказал ему отставник. - Мне все равно подыхать, как и тебе. Думаешь, испугается тебя тут хоть кто-нибудь? Это те, что в бункерах сидят, выжить надеются. А у нас шансов нет. Стреляй, чего ждать? Убьем друг друга - и дело с концом.
Товарищи оттеснили бойца в сторону, быстро закинули оставшиеся бутылки в "Газель" и уехали. Никто так и не сказал ни слова, люди, сжимая кулаки, смотрели в стороны. Максим осторожно положил руку на плечо Лены и почувствовал, как она напряжена.
- Не нужно так… Они же ничего сейчас не соображают.
- А мне плевать! - Она дернула плечом, сбрасывая его руку. - Мне вот Новосиб обещал, что поможет в Измайлово добраться, узнать, что с родителями. И я уже понимаю, что обманул. День за днем идет, а ему некогда. Надька обещала с ним поговорить, а теперь он ее увез. Мне плевать! Пусть стреляют, в самом деле - чего нам ждать? Или мутант дотянется, или сама стану тварью и свои убьют!
- Попей! - Толик протянул ей где-то раздобытый одноразовый стаканчик с водой. Лена, в полуистерике, попыталась его выбить, но готовый к такому повороту Толик перехватил ее руку. - Попей. У тебя хотя бы цель есть, большинству-то ехать некуда. А в Измайлово как-нибудь доберемся. Да, Макс?
- Обязательно доберемся! - пообещал Максим. Он пытался что-то вспомнить. - Совсем ведь недавно слышал я про Измайлово… Пойдем, Лена, перекусим чего-нибудь, ты про Надьку расскажешь, про Новосиба, а я соображу. Никак ухватить не получается: крутится что-то именно про Измайлово…
У Лены начался "откат", ее забило крупной дрожью, и она позволила отвести себя к палатке. Там женщины тут же дали ей чая и каких-то конфет, перепало и ее приятелям. Толик бойко что-то рассказывал, потешая окружающих, хотя смех казался Максиму немного деланым. Всем хотелось побыстрее забыть неприятный эпизод. Максим подумал, что если по каким-либо причинам организация, наспех созданная лидерами Сопротивления, рассыпется, все эти группы вооруженных людей, скорее всего, сцепятся друг с другом из-за тающих ресурсов. И вода выходила на первый план: водопровод не работает, а к реке не подойдешь. Хоть колодцы копай, но в Москве еще поди найди подходящее место. Под всем центром - туннели, водоотводы… Посасывая леденец, он взъерошил затылок: Измайлово.
- Есть! - Максим стукнул Толика кулаком в плечо. - Есть, вспомнил! Про Измайлово!
- Тихо, - шепнула Лена и, сжав его руку, сказала в самое ухо: - Чужие не должны слышать. Тут все рады Новосибу стучать!
Лишь спустя несколько минут им втроем удалось оказаться в стороне. К тому времени Максим вспомнил все. Тревожно поглядывая на темнеющие над их головами облака, он как мог рассказал о допросе, который майор устроил запойному каннибалу.
- Он говорил, что они оттуда и приехали. За оружием, откуда-то их пророк, Новый Иеремия, знал квартиру, где его взять. Но обратно они проскочить не сумели или испугались и просто засели на той крыше.
- Новый Иеремия?! - У Лены загорелись глаза. - Это он! Мамочка моя последнее время в церковь зачастила. И сказала мне по телефону, во время последнего разговора, что он там возле церкви проповедовал.
- Его батюшка прогнал, - припомнил Максим. - А проповедовал он, что надо быть как звери, потому что на людей Господь прогневался, и надо есть мутантов.
- Нет, такого мама не стала бы слушать!
- Может, я что-то не так понял, а может, этот алкоголик бредил. Но имя я помню точно.
- А вот и цель! - Толик подмигнул ему. - Если там такая же банда людоедов и садистов, а никому нет до нее дела - мы должны добраться до них. Об этом еще Белоглазов в автобусе говорил. Майор зря не скажет, я с ним согласен: этих выродков терпеть нельзя.
- Нет, не может быть, чтобы мама… - заспорила было Лена, но осеклась. - А вдруг она у них в плену? Ну вот, теперь мне еще хуже… Ребята, я должна попасть туда! Помогите мне!
Переговариваясь, они зашли за угол главного здания базы. Там через распахнутые двери выносили несколько трупов, замотанных в грязные, окровавленные простыни.
- Это еще что? - Толик инстинктивно поправил ремень автомата. - Между собой?
- Да нет, это опять кто-то обратился. - Лена отвернулась: последний боец нес сразу два маленьких трупика. - Там же иждивенцы. Их много, и довольно часто кто-то обращается в мутанта. А старики могут просто не заметить, задремать… Странно все. Был человек, в инвалидной коляске, чудом спасся. А когда обратился - набросился на всех, будто и не болел никогда. И старики становятся сильнее, и старушки. Дети обращаются… Но чаще дети - первые жертвы.
- Есть мнение, что дети не обращаются.
В собравшейся небольшой толпе рядом с ними оказался длинноволосый мужчина. Он явно нервничал, переминался с ноги на ногу и, часто двигая челюстями, то жевал резинку, то пытался надуть пузырь.
- Я на других базах бывал, все говорили: дети не обращаются! - продолжил он. - И я говорил нашим: вроде дети не должны обращаться! Мне все: заткнись, заткнись! У нас вот почти каждый день! А потом проследили и поймали одного старичка. Не такой уж и старичок, сука проклятая! Маньяк он, извращенец. Насиловал ребенка, а потом убивал - он, говорил, обратился и напал! Раз за разом, и все на него нападали. А в суете все бегают, никому и дела нет, начальники только о своем думают - вот он пятерых и успел… Того этого, и задушил! Раз за разом, а я ведь говорил!
- Ну, этого еще не хватало! - Толик закатил глаза. - Столько хороших людей погибли в первые же минуты, а мразь всякая так и не перевелась!
- Сейчас кончать гада поведут! - Длинноволосый осклабился, и изо рта у него потекла слюна, которую он смущенно утер рукавом. - У вас жевачек нет? Если будут, я сменяю на что-нибудь. Печенье есть у меня, и презервативы, если надо, тоже есть, и…
- Ты курить, что ли, бросил? - прервал его Максим.
- А как не бросить? Скоро не будет сигарет. Вон, начальство: все, что нашли и сдали на склад, - стратегический резерв! Тоже мне, резерв! Сами все скурят. - Нервный снова попытался надуть пузырь и снова неудачно. - Вон! Повели, повели! Сволочь!!
Двое бойцов из гражданских под предводительством седоусого мужчины с красной повязкой на рукаве вывели тщедушного, беззубого старика. Тот, и без того невысокий, шел пригнувшись и жалобно смотрел на окружающих. Их толпы посыпались оскорбления.
- Да не я это!! - взвыл старик. - Не я! Они же меня кусали, вот!
Он потряс перемотанной грязным бинтом рукой. Это было ошибкой, а впрочем, что ему было терять? Многие из столпившихся вокруг базы потеряли своих детей, и немало безутешных матерей упрашивали руководителей Сопротивления разрешить им жить с уцелевшими малышами, ухаживать за ними. Но вместо этого было принято решение отдать детей на попечение стариков, разделив и тех и других на группы по половому признаку. Половина комнат в здании была заполнена иждивенцами, и что творилось в этих комнатах, теперь уже никто не знал. При мысли о том, что бедные мальчики пытались сопротивляться и кусали насильника, сразу несколько женщин кинулись на старика. Мужчина с красной повязкой попытался их остановить, но конвойные предпочли остаться в стороне.
- Дайте мне! - разъяренная, всклокоченная полная дама подскочила последней с высоко поднятым автоматом. - На, тварь!