- А твои… Все? - Лена опустила глаза, когда Надя взглянула ей в лицо. - Мои тоже - все. И парень мой… Муж. Лучше бы он сразу.
- С "часовым механизмом" оказался? Не повезло тебе, мои-то все сразу… - Надежда хрипло рассмеялась, из глаз ее потекли слезы. - Хватит! Заткнись, я тебя прошу!
Вскоре им удалось подняться на крышу, там дышалось хорошо. Но отдых все еще предстояло заработать. Им всем, и Лене, и Наде, и доходяге Костику, пришлось еще спускаться под прикрытием усталых мужчин в подъезды и выносить из взломанных квартир все, что могло гореть. Кое-где лежали трупы, но никто уже не обращал на них внимания. Когда Папа Миша решил, наконец, что запасов топлива хватит еще на некоторое время, и завалился спать, назначив вместо себя старшим сына, ночь уже подходила к концу. Отсюда, с высокой крыши, были видны несколько пожаров, только они и освещали Строгино. За широкой поймой, вдали, тоже там и тут мелькали языки пламени, во всем остальном городе картина была похожей.
- Москва-сити горит! - Кто-то указал на далекий огонек, мигавший необычно высоко. - Верхушка какой-то из башен.
- Видимо, долго нам придется ждать помощи, - предположила Лена. - Я стрельбы не слышу.
- Кроме одиночных выстрелов - ничего, - кивнула Надя. - Давай от костра подальше отойдем и просто ляжем спать. Ничего больше не хочу, даже помощи. Только спать.
- А вдруг мы проснемся - а над нашей крышей вертолет висит! И все начнет налаживаться. Давай думать о хорошем!
- Дура ты, Ленка, - проворчала Надежда, укладываясь на крышу. - Но девка хорошая, не обижайся. Просто дура…
- Ну почему дура? - Лена и не думала обижаться. - Всего лишь люблю помечтать перед сном.
Надежда не ответила, она уже спала. Очень хотелось пить, но трогать запасы воды было строжайше запрещено. Она поискала глазами хоть что-нибудь, чтобы накрыться, - прихватить в какой-нибудь квартире куртку не догадалась. Вместо одежды она нашла глазами Костю. Мальчишка не спал, а стоял возле самого ограждения и смотрел в сторону центра города. Лена заставила себя встать и подойти - как-то так получилось, что она теперь отвечала за него.
- Где твое оружие? Не потерял?
- Да там эта дурацкая палка. - Он кивнул головой в сторону ближайшего костра. - Только я много не навоюю. Я не такой.
- А какой ты?
- Слабый, - просто ответил он. - Знаешь, меня в школе не обижали, потому что я знал свое место. Я слабый. Я не боец и не стыжусь этого.
- Мужчина должен быть сильным. - Лена пожалела, что подошла к нему, но упрямый характер не позволял просто уйти. - Когда-нибудь ты полюбишь девушку и должен будешь быть готов ее защитить. А потом у вас родятся дети, и ты должен будешь стать для них примером.
- Хватит, мля! - неожиданно грубо попросил ее Костя, но тут же неловко погладил по руке. - Прости, я на нервах просто… Какая девушка, какой из меня защитник?
Он повернулся к ней, и Лена поняла, что Костя старше, чем ей казалось, сыграли роль рост и тщедушие. А еще - что он совершенно, полностью сломлен, и все это время работал, только чтобы от него отстали. Даже сквозь усталость было ясно, что жить он не хочет.
- В обществе самые разные люди добиваются успеха. Женщины любят успешных мужчин, ни рост, ни внешность не могут помешать тебе, если ты будешь сильным внутри.
- Так вот я внутри - слабый! - почти крикнул он, но никто даже не повернул голову в их сторону. - И не хочу другим быть, ясно? В обществе да, в обществе я свое место нашел, мне хватало и заработка, и развлечений. Пиво и компьютер не такая уж плохая жизнь. А с полгода назад я будто почувствовал что-то… До того я наркотиков не пробовал, честно. А вот полгода назад прямо потянуло. Были у меня знакомые… Ну вот, а теперь, ты думаешь, что мне делать? Все лекарства Папа Миша первым делом под себя подгреб, мне надеяться не на что.
- Ну вот, а я, как идиотка, слушаю тебя! - Лена хмыкнула. - Все просто: ты подсел на дрянь по своей же дурости, а теперь ноешь. Что ж, будет тебе урок.
- А ты злая! - Костя картинно покачал головой, в голосе появилась слезинка. - А я-то думал, ты сможешь понять…
- Да, я могу понять. Тебе придется это пережить. Будет очень плохо - помогу, а слушать твое нытье не стану. И тебе не нужны таблетки, тебе нужно несколько дней, чтобы очистить организм, вот и все. Не будь тряпкой, и все пройдет.
Лена повернулась и пошла к Надежде, чтобы лечь наконец и хоть немного выспаться. Вот еще, не хватало терять время на утешения наркомана! К такого рода болезням в семье Елены никогда не относились с сочувствием. Если человек сам совершил глупость, то сам и должен исправиться. Тем более, что делать для этого совершенно ничего не нужно, как раз наоборот: нужно не делать.
"Пристал ко мне за сочувствием, как алкоголик с утра у магазина за пятью рублями! - зло подумала она, мгновенно проваливаясь в сон. - Пашка совсем не такой был… Почему Пашки нет, а этот коротышка жив? Несправедливо!"
Она не видела, как Костя, проводив ее взглядом, порылся во внутренних карманах куртки и, воровато оглянувшись, достал маленькую бутылку водки. На самом деле Косте хотелось жить. Он хотел бы проснуться в своей постели, он хотел бы съесть завтрак под ворчание матери, вечно недовольной жизнью сына. Может быть, он даже сумел бы "завязать". Но ничего этого случиться уже не могло. В новом мире Костя все равно очень скоро погибнет, к чему тогда тянуть и мучиться, как сегодня? Он, как и многие, надеялся на помощь, на хоть какие-то известия. Но вот сейчас, глядя через пойму на далекий пожар где-то на верхних этажах одной из башен Москва-сити, Костя окончательно понял: ждать нечего. Прошлое не вернется, а в настоящем ему нет места.
- Кто же думал, что так все выйдет… - всхлипнул он, откручивая крышку. - Прости, мамочка, но можно считать, что я свое обещание сдержал: больше никаких таблеток! Просто немного водочки… На посошок.
Ему очень давно, с тех пор, как заструился градом пот и задрожали руки, хотелось открыть эту бутылочку. Но она была последней, ведь чертов Папа Миша сразу объявил о жестком сухом законе. Костя еще тогда поддержал того парня, бритого, который заспорил с командиром. Но бритый погиб в самом начале прорыва, и ни на какие "фронтовые сто грамм" рассчитывать не приходилось. Резко выдохнув, Костя задержал дыхание и выпил обжигающей и одуряющей жидкости, сколько хватило духу. Водка скрутила пустой желудок, Костя закашлялся и швырнул недопитую бутылку с крыши. Тут же подкатила тошнота. Зажимая рот, Костя шагнул через ограждение. Никто не видел, как он исчез, и даже Лена вспомнила о нем только ближе к вечеру, но нигде не смогла найти. А потом, в суете событий нового, страшного мира, она забыла о нем, как и все, кто выжил.
Утром Лену и Настю разбудил громкий голос Папы Миши. Как обычно, он много матерился и обвинял всех в плохом исполнении его распоряжений. Новые группы пошли ломать двери в квартиры и выносить на крышу дрова. Степанычу было поручено как-то разработать систему переговоров с несколькими одиночками, пытавшимися подавать на крышу сигналы из окон.
- Надо бы придумать, как им к нам прорваться. Но не придумаем - и хрен с ними, мы свою задницу рвать не обязаны, у меня и так мало людей! - объяснял Папа Миша. - А те, кто придет, пусть идут с припасами. Главное - вода. Попробуй, может, плакаты какие-нибудь сделать. Пусть знают: без своей воды тут никто не нужен!
- Понимаю. - Степаныч, остроносый и усатый лысеющий блондин, почесал затылок. - Папа Миша, мы ведь тут и сами больше недели не протянем. А каждая вылазка - минус несколько бойцов.
- Верно. - Папа Миша заговорил тише и показал пальцем на бинокль, который висел у него на шее. - Поэтому будем высматривать грузовики. И еще бензинчика бы нам побольше. Придет крайняя необходимость, не дождемся подмоги - рванем с факелами, захватим машину, достаточно мощную, чтобы легковушки на дорогах раздвигать, и двинем отсюда.
- А куда?
- Вот об этом будем думать. Ночью Леха сидел с биноклем, говорит, видел отсветы чьих-то фар в районе метро "Октябрьское поле", что ли, ночью поди разбери, когда фонари не горят. Кстати, передай всем группам: за бинокль премия.
- И какая же? - хитро прищурился Степаныч.
- Третьим с нами будет, вот какая! - хохотнул Папа Миша. - Только чтобы в личном составе - дисциплина, ты понял? С утра одного не досчитались, и никто не видел, куда делся. Это плохо, у нас каждый должен быть на счету. Что, если он обернулся бы в людоеда и еще одного-двоих загрыз? Иди исполняй. Завтрак посменно, воду экономить, лекарства только через меня. Ну, а я поищу нам средство передвижения на крайний случай…
Папа Миша прильнул к окулярам бинокля, рассматривая такие знакомые, но теперь смертельно опасные места.
Глава четвертая
ФОРТ
Зомбаки в жаркий сухой день ведут себя спокойнее, это первым заметил Толик Карелов. С ним спорили, даже на сигареты и воду, но каждый раз проигрывали. Правда, Белоглазов, узнав о серии пари, только хмыкнул:
- Делать вам нечего, внеочередная уборка территории по всем плачет. Пятый день уже все жарче и дождей нет. С чем же вы сравниваете?
- Так Юрий Семенович, в том-то и дело! - не согласился Толик. - В том-то и дело, что чем жарче и суше, тем они спокойнее. Ну, то есть пока добычу не видят. В тень ныкаются, сволочи, им не по себе от сухости.
- Если вам воды не дать денек-другой, и вам по такой погоде шибко не по себе станет, Анатолий. Да и по всякой погоде. Хотя, может быть, рациональное зерно в вашем наблюдении и есть… - Белоглазов привстал из-за импровизированного бруствера на колени и, прищурясь, осмотрел окрестности, заодно поправив кобуру. - Их вообще в целом меньше должно стать. Трупы поели, собак и кошек загоняли, в магазинах все, что унюхали, - тоже в пищу пустили. Чем им теперь пробавляться, если мы им свои кости обглодать не позволим?
- Друг дружку жрать, - заключил Мамед. - Только друг дружку. А жрать-то они здоровы. Значит, еще неделя-другая - и все успокоится.
- Жрут они много, потому что обмен веществ у них изменился, - пояснил Юрий Семенович. - Только он позволяет им двигаться с такой скоростью и иметь такую силу. Он же их и погубит. Поэтому я согласен с Мамедовым, нам надо просто не паниковать и подождать, пока они сами друг дружку на куски порвут.
Максим, разглядывавший облака, лежа на горячей крыше бывшего магазина, выплюнул изо рта спичку и решился заметить:
- А не выйдет так, что за то же время мы все в зомбаков превратимся, один за другим?
- Такая проблема имеется. - Белоглазов мрачно покосился на Максима. - Но вам, Волков, стоит поменьше думать о тех проблемах, которые мы не в силах решить сами. Наш доктор думает об этом. Но в ее распоряжении имеется лишь несколько книг, так что требовать от нее многого нельзя: Мария Петровна всего лишь педиатр. Пока принцип простой: соблюдаем гигиену. Напоминаю, кстати, что индивидуальный набор столовых принадлежностей - не мелочь. Важным может оказаться все, что угодно, действуем методом тыка.
- Я бы все же по водке ткнул! - не удержался Толик. - Ну, а вдруг, если по пятьдесят грамм вечером принимать будем, перестанем оборачиваться в зомбаков? Метод тыка же, Юрий Семенович!
- Эх, Анатолий, Анатолий! - Белоглазов укоризненно покачал головой и спустился в люк, пробитый в крыше пять дней назад.
Тогда горстке забаррикадировавшихся в магазине казалось, что это временное убежище. Потом, когда толпа озверевших зомбаков - так их скоро стали называть - достигла каких-то неимоверных размеров, они решили, что временное убежище станет заодно и последним приютом. А потом появилась колонна полицейских машин. Собственно полицейских было всего трое, и один из них сразу погиб, зато имелось оружие. Максим помнил то мгновение, когда сердце запело: не все еще пропало! Есть власть, есть сила и организация!
Все оказалось вовсе не так здорово: не сумев закрепиться в здании полиции, куда первым делом догадался побежать находившийся в отпуске майор ВДВ Белоглазов, наспех сколоченный им отряд, прихватив столько оружия и боеприпасов, сколько в суматохе успел, прорвался сквозь толпу зомбаков на полицейском транспорте, только и всего. Через три квартала, потеряв одну машину - водитель пытался оторваться от быстрых тварей и просто не вписался в поворот, - группа налетела на еще одну толпу. Тут уж пришлось принять бой, который и спас жизни запершимся в маленьком магазине. Вот только никуда их не увезли. Это было просто невозможно, все машины оказались облеплены зомбаками и напоминали гусениц, брошенных в муравейник. Белоглазов быстро сориентировался, и когда защитники магазина открыли двери, собираясь бежать и спасаться, вновь прибывшие просто затолкали их обратно и заперлись там же. С тех пор они все и находились тут, экономя воду, еду, а главное - боеприпасы, которых в первые два дня пришлось потратить изрядное количество. Только когда трупов зомбаков под ногами у остальных накапливалось достаточное количество, они переставали кидаться на баррикады и начинали драться за падаль меж собой.
- Не высовываться и не шуметь! - еще в первый день, после очередной атаки, сообразил майор. - Тогда они не так быстро опять кидаются.
- Так ведь они по запаху ориентируются! - поспешил поделиться своим наблюдением Максим. - Смотрите, как у них ноздри все время раздуваются!
- Верно, но когда у них под ногами кровь и куски товарищей, или кто там они друг другу, их чутье дезориентировано! Пусть и временно. Так что приказ простой: как можно меньше высовываться.
Пробили и люк на непрочную, плоскую крышу - после того, как паре зомбаков удалось туда забраться. Теперь за крышей постоянно следили трое, спрятавшись за бруствером из пустой тары и прочего мусора. Здесь, в дозоре, и находился сейчас Максим, вооруженный бутылкой, наполненной солью для тяжести. К бутылке была привязана прочная веревка, и вот таким нехитрым кистенем, при известной ловкости, можно было проломить голову зомбаку с одного удара. Впрочем, для верности, приходилось обязательно наносить еще один, а то бывали случаи, что они вставали, придерживая вываливавшиеся из расколотого черепа куски мозга. К сожалению, бутылки были материалом непрочным, зато в магазине их имелось с избытком, и рядом с Максимом, на всякий случай, имелось два запасных кистеня. Так же был вооружен и Мамед, а вот Толик, как то ли уже бывший, то ли все еще действующий сотрудник полиции, получал на дежурство "макарова".
- Толик, а как этот Белоглазов вообще в Красногорск попал? - лениво протянул Мамед, отгоняя сонную от жары муху. - Вы тут живете, я торговал, а майор что делал?
- Что-то он рассказывал, мол, с мужем сестры случайно тут оказался, по каким-то бизнес-вопросам в правительстве Московской области. А так-то он на даче зависал, в отпуске.
- А жена есть у него, дети?
- Сам спроси, - посоветовал Толик. - Мутный он какой-то, между нами. На ВДВшника не похож. Хотя… Не очень я люблю с ним разговаривать. Хотя и уважаю.
- Нет у него никого, - сделал вывод Мамед. - А то бы придумал, как нам отсюда вырваться. Подожди! Сестра-то, значит, есть? На даче?
- Никого там давно нет, на дачах, - хмуро заметил Максим, отправляя в рот очередную спичку. Сигарет в магазине оказалось немного, их тут же растащили, и ему досталась всего пара пачек, которые давно опустели. Выпрашивать он не любил, вот и сосал спички. - На дачах разве от зомбаков спрячешься? Там если хоть один-два на поселок нашлись - считай, пустой поселок.
- Ну почему? - заспорил Мамед. - Хорошие дома есть, большие, каменные тоже есть. Там вода своя, из скважины! Вот я бы лучше там посидел, а не тут. Знаю один поселок, родственники работали там. Есть хорошие дома, многие огороды вели. Вода своя, самое главное! Скважина! Если там устроиться хорошо - зимовать можно!
- Ну, до зимы-то все должно как-то наладиться! - уверенно сказал Толик, выглядывая из-за бруствера. - Вижу Узума. Длинного, в шортах, помните? Как они еще не развалились на нем.
Приятели осторожно выглянули и убедились: да, тот самый. Высокий и тощий, он появился возле "форта", как защитники называли свое убежище, на второй день. И сразу Толик сказал: я видел, как он за машинами с порванным пузом бежал! Так и сказал: с порванным пузом, бежал и кишки руками поддерживал. Толику не очень верили, но футболка на животе у него и правда отсутствовала. Сам живот был покрыт запекшейся грязью, кровью, и разглядеть что-либо не получалось. Толик почему-то прозвал его Узумом, и никто так и не спросил, почему. Длинный Узум участвовал почти во всех штурмах форта, часто получал кистенями по ключицам так, что повисала рука, но всегда возвращался здоровеньким.
- Тварь живучая… - протянул Максим. - Все же встречал я его где-то тут. Кажется, он очки носил. Теперь, выходит, и зрение поправил.
- Ускоренная регенерация, как сказал товарищ Белоглазов, - вспомнил Толик и хохотнул. - Черт с ним, пусть бродит, может, крысу дохлую найдет. Или кого-нибудь из своих сожрет, это еще лучше. Мамед, антенну не порви!
Выругавшись, Мамед посторонился. Он едва не задел хитро натянутую проволоку над крышей магазина. Проволока тянулась вниз, туда, где над непонятной схемой из усилителей, разобранных полицейских раций и еще множества деталей, в которых больше никто не разбирался, корпели Белоглазов и Спец, ни фамилии, ни имени которого никто не знал. Спец еще с тремя выжившими пробился к форту на второй день, издалека услышав стрельбу. Чтобы пройти сквозь зомбаков, они использовали самодельные огнеметы идеально, как показалось Максиму, тупой конструкции. Кто бы ему рассказал, он бы не поверил, но видел сам: от канистры с бензином трубка тянулась к мехам от обыкновенного баяна, а затем разбрызгивалась из какого-то рассеивателя. Одно чудо-оружие воспламенилось прямо в руках у девушки Даши, отчего она сильно обожгла руку, но второго хватило, чтобы дойти до дверей. При всем скептицизме Максим разделял общее уважение к Спецу, суетливому, немного смешному мужику лет пятидесяти. Надо ведь было догадаться, что зомбаки боятся огня, а потом еще придумать, как этим огнем орудовать на ходу, - факелом от толпы зомбаков не отмашешься. С собой Спец и его команда притащили все добро, которое показалось Спецу полезным. Вот там и были детали, усилители, конденсаторы и прочая радиодребедень. Белоглазов все работы Спеца немедленно засекретил, а сам немало часов проводил в наушниках, прослушивая какие-то ему одному ведомые частоты.
- Зачем эта антенна? - Мамед тяжко вздохнул. - Я магазин знаю, там батареек много. Да все знают такие магазины! Зомбаки батареек не едят. Набрать можно много, набрать лапши, консервов - зомбаки не понимают, что это можно есть. И уехать в тот поселок, я дорогу покажу. Огнем отобьемся, а там - людей мало было в будний день, значит, зомбаки уже друг друга поели. Последних добьем и станем жить. Хоть до весны! А зимой они же все замерзнут, они глупые и огня боятся. Тогда мне можно будет домой пробираться, смотреть, что с семьей…
- Мамед, не трави душу насчет семьи, а? - попросил Толик. - У всех семьи были.