Это имя давно исчезло из памяти человечества. Маги стерли его из своих книг, а потом люди уничтожили и магов. Только черные хаманы пытались иногда проникнуть в тайну лемурийцев, давно спящих в своих пещерных усыпальницах, давно стертых - как ошибочно полагали людишки! - с лица земли. Но слабый рассудок хаманов не всегда он расслышать великое имя, погребенное под завалами Времени.
Лемурийцы! Великий древний народ! До-человеческая раса, которой по праву должен принадлежать весь мир!..
Ярость душила Бракну. Ничего, скоро его одиночеству придет конец. С самого детства он был невероятно одинок. Это одиночество казалось роковым, непреодолимым. Он родился не таким, как его братья и сестры. У него были круглые глаза и маленькие круглые нечеловеческие уши. Мать приучила мальчика стыдиться своей внешности. В семье его дразнили уродом или, того хуже, выродком. Бракна стал носить длинные пышные волосы, скрывающие форму его ушной раковины, приучился щурить круглые глаза.
Ночами, особенно в полнолуние, он чувствовал странный зов. Когда этот зов становился особенно громким, он выходил из дома и часами бродил по пустынным ночным улицам. За эти ночные прогулки в семье жестоко бранили его.
Бракна не знал, хотя и догадывался, что после его рождения между отцом и матерью пролегла какая-то трещина. Отец ездил в Луксур и Птейон, спрашивал в храмах древние книги, где были записаны родословные самых именитых родов Стигии. Он искал корни своего происхождения. Вопроса о неверности матери отцу даже не стояло - мать Бракны, кроткая, смиренная женщина никогда и не помышляла ни о ком, кроме отца.
Из Птейона отец вернулся опечаленным. Он явно что-то выяснил. С тех пор Бракну больше не бранили. Мать жалела своего сынка, братья и сестры продолжали над ним издеваться.
Постепенно все сестры Бракны были выданы замуж подальше от Хадана -– в самом Хадане никто не взял бы их в жены из страха перед Бракной. Кому нужно потомство с круглыми глазами? Многие были уверены, что это - признак вырождения. Известно ведь, что древние аристократические роды часто вырождаются, поскольку именно в этих семьях распространены браки между родными братьями и сестрами.
Двух своих родных братьев Бракна уничтожил уже после смерти родителей. Одного он загрыз, когда тот спал, а затем отнес окровавленное тело в джунгли и представил дело так, словно юноша погиб от клыков дикого зверя.
Убийство сошло Бракне с рук.
Тогда он уничтожил и старшего брата. Ему он попросту перерезал горло, а тело сбросил на большой дороге.
Теперь Бракна был избавлен от всех своих родных. Он ездил в Птейон и читал те самые книги, что за двадцать лет до того читал его несчастный отец. Здесь и стала ему очевидна великая и страшная истина: в крови Бракны есть капля лемурийской крови. Та самая, что проявлялась лишь в одном потомке рода на десять поколений. Ни в ком из братьев и сестер сетмона она не проявилась.
Бракна скривил губы в презрении. Жалкие людишки! Но он, Бракна,- лемуриец.
Лемуриец.
И хотя бессмертный владыка называет его полукровкой, у Бракны душа лемурийца - и скоро придет тот благословенный день, когда Бракне выпадет счастье доказать это!
* * *
Увидев Рыжую Соню в плаще - более дешевой копии того роскошного одеяния, которое сехута Эратон изготовила для короля лемурийцев Аухара,- сетмон Бракна изменился в лице. Правда, всего лишь на миг бешенство исказило его обычно спокойные черты. Этого мига оказалось достаточно для Сони: она поняла, что ее догадка верна. Но для нилита Трарзы мгновенной гримасы неудовольствия, мелькнувшей на лице сетмона, было явно недостаточно. Встретившись с Соней глазами, нилит пожал плечами.
Соня поняла, что отныне она может полагаться лишь на саму себя - и отчасти на своего приятеля Азуги.
Однако Бракна был далеко не так спокоен, как это могло бы показаться на первый взгляд. На самом деле он кипел от бешенства. Сонина игра не осталась для него незамеченной: он прекрасно понял, что тайна его происхождения для Рыжей Сони больше не тайна.
Тем не менее он ничем больше себя не выдал. Дождавшись вечера, Бракна отправился прямиком к сехуте Эратон.
Та уже закрывала модную лавку, предвкушая ужин в обществе своей чернокожей рабыни, такой же болтливой, как ее хозяйка.
Однако чья-то тень, выросшая на пороге лавки, заставила сехуту Эратон повременить с закрытием.
- Добрый вечер,- затараторила она привычно.- Хоть час и поздний да и я устала, что и говорить, после целого дня работы, а любому посетителю буду рада. Обслужу, присоветую, что и как, подберу наилучшие ткани. Что угодно заказать? Сейчас в Офире шьют так, чтоб талия узкая-узкая, и у мужчин, и у женщин, а ведь всего три года назад офирская мода была - во! - Она показала на себе руками, обхватив свою объемную талию,- В три обхвата!
Тут сехута Эратон спохватилась: поздний гость стоял совершенно неподвижно и безмолвствовал. Стараясь скрыть смущение, хозяйка лавки добавила:
- Да что это я болтаю! Для чего я тут поставлена? Разве болтать? Что угодно сехуту?
Бракна молча шагнул вперед. Круглые глаза на его лице, постепенно становившемся нечеловеческим, медленно загорались дьявольским желтым огнем.
- Так это сетмон Бракна! - всплеснула руками сехута Эратон.- И как это я вас не узнала? Глянулся ли плащ с жемчугами той милашке, для которой вы его заказывали?
Тишина, повисшая после этой реплики, показалась сехуте Эратон тревожной. Впервые она ощутила нечто вроде испуга. Тихонько ойкнув, женщина попятилась.
Бракна безмолвно надвинулся на нее.
- Прошу простить, милостивый сетмон…- пролепетала сехута Эратон.- Женский язык, сами знаете, без костей… Болтаю, что на ум взбредет…
Бракна замер, задумчиво глядя на нее, приседающую от испуга. Вот они, хозяева нынешнего мира,- люди! Трусливые, грязные, с отвратительными маленькими глазками, с огромными ушами, с мерзкими голыми телами! У них короткопалые руки, неуклюжие и неловкие по сравнению с длинными, изящными руками лемурийцев. Боги, боги! За что вы отдали этот мир во владение ничтожной человеческой расы?
- О, сетмон…- еле слышно пискнула сехута Эратон.
Бракна наконец удостоил ее ответа.
- Ты, старая потаскуха! Ты болтала! Ты показывала мой заказ этой рыжей стерве!
- Какой заказ? Какая стерва? Сетмон что-то путает!
Человеческая природа - наверное в последний раз! - взяла верх в гордом лемурийце Бракне. Он опустился до пререкательств с этой жалкой женщиной.
- Я заказывал у тебя плащ, ты, шлюха! Серый плащ с бахромой и жемчугами!
- Да, было дело. Да разве уж я не расстаралась? Вышло в наилучшем виде!
- В наилучшем! Дура! Ты показала этот плащ рыжеволосой наемнице - чужестранке! Той, что явилась в Хадан неизвестно откуда и занимается здесь неизвестно чем!
- Очень даже известно! - осмелилась возразить сехута Эратон.- Соня - порядочная девушка. У нее несчастная, тяжелая жизнь, зато какой богатый опыт! Везде побывала. Ведь это она принесла весть о том, что в Ианте входят в моду рукава с прорезями - вот здесь и тут тоже…- Сехута Эратон, увлекшись, принялась показывать, где в моде прорези на рукавах.
Губы Бракны в отвращении кривились.
- Замолчи! - рявкнул он наконец.- Ты поняла, о чем я говорил? Ты показала Соне плащ!
- Ну да, ну да!
- Вот за это ты и умрешь! Поняла?
- Я не понимаю…- прошептала сехута Эратон. Огромные слезы потекли из ее больших глаз навыкате.- За что вы хотите убить меня?
Бракна не ответил. Хватит! Довольно он терял времени на разговоры с этими ничтожествами.
Тихо, по-звериному торжествующе зарычав, он обнажил зубы и набросился на сехуту Эратон, .заранее предвкушая, как пронзит клыками ее пухлую белую шею.
* * *
- Нилит! - Рыжая Соня вошла в дом, где жил Трарза, и поклонилась.
Служака, еще почивавший, сердито забарахтался в постели.
- Что такое? Кто допустил? Мисим! Мисим!
Мисим был слугой нилита. Это был старый человек со следами рабских кандалов на руках и ногах. Трарза купил его много лет назад на невольничьем рынке в Птейоне и через год освободил, однако Мисим так и остался при нилите.
Появившись в спальне, Мисим в отчаянии всплеснул руками.
- Госпожа! Госпожа! Да разве такое возможно! Да разве такое прилично! И что вам, госпожа, в такой-то ранний час не спится! Как можно, в самом деле, беспокоить нилита в такой час?
- Можно. - Соня решительно отстранила слугу и приблизилась к Трарзе. - Не брани слугу. Я влезла в окно кухни. Он еще спал и не мог слышать, как я пробираюсь по дому.
- А у тебя опыт в подобных делах, не так ли? - Нилит проницательно прищурился.
Соня хмыкнула.
-– Не стану отрицать. Я пришла сказать тебе, что через несколько минут меня уже не будет в Хадане. Я ухожу. Если ты позволишь, я заберу с собой Азуги.
- Азуги? Да ты с ума сошла!
- Ничуть. Мне нужен еще один верный человек. Но если ты не позволишь, то я уйду одна.
- Да что случилось за эту ночь? Говори толком! - рассердился Трарза.
- Я была права насчет Бракны. Он больше не человек. Он служит этим нелюдям из пещеры, считает себя одним из них. После того, как я показала ему плащ - по сути, открыто показала, что подозреваю его в том, что он один из этих чудовищ! - он отправился прямиком к сехуте Эратон и загрыз несчастную.
Трарза так и подскочил, уронив на пол одеяло.
- Что? Что он с ней сделал?
- Он загрыз ее, нилит. Зубами. Как дикий зверь. Говорю тебе, этот, с позволения сказать, Высокородный, потомок старинного. рода, больше не человек. Самое правильное было бы уничтожить его, как уничтожают бешеных собак. Вот мой прощальный совет.
Нилит покачал головой.
- День ото дня не легче… Боги мои! И это именно теперь, когда я становлюсь старым и мечтаю только об одном: уйти на покой…
- Покой придет к тебе навсегда, если ты оставишь Бракну в живых. Только перед тем, как обрести успокоение в смерти, ты испытаешь самые страшные муки, которые только способна изобрести извращенная фантазия нелюдя, выродка - называй его как хочешь,- предостерегла старика Соня.- Прощай, Трарза. Ты предупрежден. Я ухожу в джунгли.
С этими словами она повернулась и выбежала из дома Нилита.
* * *
Слишком много забот одолело Трарзу после этого разговора, чтобы дерзкая рыжеволосая чужестранка часто всплывала в его памяти. И тем не менее нет-нет да задумывался Трарза над ее прощальными словами. Вдруг Соня права? Вдруг ее сумасшедшие подозрения имеют под собой какие-то веские основания?
Исподтишка Трарза наблюдал за сетмоном Бракной. Но тот, как обычно, холодный и сдержанный, нес свою службу и не совершал ничего подозрительного. И постепенно Трарза успокаивался; Нет, у рыжеволосой явно не все дома.
А сама Рыжая Соня исчезла бесследно. Вместе с ней дезертировал и скрылся Азуги - ее приятель-стрелок. Об обоих с того самого дня, как они исчезли, не было ни слуху ни духу. Трарза даже не стал строить предположений по поводу этой странной парочки. Сбежали - и сбежали. Должно быть, направились на север, к Птейону - двум жуликам всегда есть чем поживиться в большом городе.
Сехута Эратон действительно погибла - ее тело было обнаружено за городской стеной. Совершенно очевидно, что сехута отправилась в джунгли за какими-то травами, содержавшими в себе краситель (травы нашли при ней в особом мешочке) и подверглась нападению диких зверей.
Конечно, гибель столь популярной в городе сехуты многими была встречена как большое несчастье. Однако здесь все было вполне понятно, и никакими нелюдями смерть сехуты Эратон не пахла. Так что Соня перестаралась в своих подозрениях. К такому выводу пришел в конце концов Трарза.
И жизнь в маленьком городке потекла своим чередом…
* * *
- Ты уверена, что они не продырявят нас стрелами прежде, чем мы успеем с ними заговорить? - уже в который раз спрашивал Соню ее спутник Азуги.
- Я ни в чем не уверена,- отозвалась Соня и предупреждающе подняла руку.- Тише! Я слышу шаги.
Азуги остановился и замер. Но как он ни напрягал слух, не мог разобрать ни звука. Тем не менее его приятельница безошибочно указала рукой в сторону большого развесистого куста, покрытого плодами красного цвета.
- Он там,- уверенно проговорила Соня и сняла с плеча лук.
Куст зашевелился и оттуда действительно показался чернокожий воин. Его стройное обнаженное тело было разрисовано поперечными желтыми полосами, а на лице красовались красные и белые зигзаги.
- Ты из племен, поклоняющихся Буйволу? - обратилась к нему Соня.
Воин замер, держа наготове свое длинное, украшенное у наконечника пышными перьями копье. Соня широко улыбнулась и развела руками в знак того, что явилась с мирными намерениями.
- Мое имя Соня,- снова заговорила рыжеволосая воительница.- Если ты из племени Буйвола, то отведи нас к человеку по имени Махарим. Он должен знать, кто мы такие.
Вместо ответа воин поднял руку и испустил негромкий крик, явно подражая зову какой-то птицы. Тотчас же вся поляна была окружена такими же чернокожими воинами, носящими на теле знаки Буйвола и Леопарда.
- Что там теперь делать? - сквозь зубы пробормотал Азуги.- Похоже, они приняли нас за две ходячие мишени. Ох, Соня. С самого начала твоя затея казалась мне безумной,
- Зачем же тогда ты пошел со мной? - резонно поинтересовалась Соня.
- По глупости,- вздохнул Азуги.
- Не бойся, Азуги.- Соня ободряюще взяла своего спутника за руку.
Тот с негодованием высвободился.
- А кто боится-то? Я, что ли, боюсь? Никогда в жизни Дзуги не страшился каких-то там черномазых…
- О "черномазых" тебе лучше забыть,- предупредила Соня.- Если ты хочешь сражаться на их стороне…
- Вот уж не думал, что придется сражаться на стороне каких-то черно…
- Тсс! На стороне людей - против воскресающих нелюдей! Не забывай об этом, Азуги!
Им пришлось прервать свой негромкий диалог. Из толпы чернокожих воинов вышел один, чей головной убор из красных и белых перьев тропической птицы был пышнее и роскошнее, чем у остальных.
- Я - Санага! - крикнул он, ударив себя кулаком в грудь.- Я - вождь отряда!
Соня выступила вперед и чуть поклонилась ему, после чего горделиво подняла голову. Огненные волосы, заплетенные в косу и уложенные на затылке тяжелым узлом, сверкнули под солнцем, как ярко начищенная медная корона.
- Я - Рыжая Соня! - воскликнула она.- Я пришла говорить с человеком вашего племени. Его имя - Махарим.
- А он кто? - недоверчиво спросил Санага, указывая копьем на Азуги.
Но коренастый загорелый хаданский стрелок уже взял себя в руки. Ударив себя в грудь так яростно, что послышался гул, он зарычал:
- Я - Азуги! Я - стрелок из Хадана! Я шел сюда с Рыжей Соней! Я тоже хочу видеть Махарима! Понял, ты, чер…
Соня наступила ему на ногу, и Азуги тихонько зашипел от боли.
Ответ незнакомцев, казалось, вполне удовлетворил дикаря. Он покивал своими перьями и, повернувшись, величаво зашагал в чащобу. Воины двинулись вслед за ним.
- Что это он, а? - спросил Азуги у Сони шепотом.
- Идем за ними,- ответила Соня.-Он не побоялся повернуться к нам спиной. Это признак либо величайшего доверия, либо величайшего презрения.
- Гм,- пробормотал Азуги.- Не знаю, как и расценивать все это. С одной стороны, плевал я на доверие чернома… кх! - Он кашлянул, поперхнувшись на последнем слове, и поправился: - Какого-то лесного дикаря. С другой стороны, еще не хватало, чтобы он меня презирал!
Соня улыбнулась.
- Не философствуй! - посоветовала она.
Азуги уставился на нее с подозрением.
- Чего-чего? - переспросил он.
* * *
Махарим встретил свою давнюю спасительницу гостеприимно. Сейчас он уже совсем не походил на того истерзанного, истекающего кровью несчастного человека, которого Соня обнаружила в джунглях и выхаживала с самоотверженностью сестры. Теперь он держался со спокойным достоинством вождя, облеченного властью. Ответственность того, кто распоряжается судьбой многих людей, бремя знаний, постоянная тревога за жизнь подчиненных - все это наложило свой отпечаток на молодое лицо Махарима.
Увидев Соню в окружении воинов, раскрашенных боевой раскраской, Махарим поднялся со своего кресла, устланного шкурой леопарда, и устремился ей навстречу.
- Соня! - воскликнул он.- Я счастлив видеть тебя. Надеюсь, моя сестра здорова?
- Вполне, Махарим.- Соня без колебаний сжала обе протянутые ей черные руки.- Этот человек, Азуги,- мой друг и побратим. Он пришел со мной, чтобы влиться в ряды твоих воинов и сражаться против нелюдей.
Махарим дружески поздоровался и с Азуги, после чего церемонию представления чужестранцев чернокожие сочли законченной. Воины отправились на свои боевые посты, а любопытствующие разошлись по хижинам и занялись повседневными делами.
Соня и Махарим устроились в тени финиковой пальмы. Стройная молодая женщина с кожей черной, как эбеновое дерево, одетая только в яркую ткань, обернутую вокруг бедер, и платок на вьющихся волосах, принесла им молока в глиняных кружках и несколько очищенных плодов, мясистых и сочных, разложенных на листьях пальмы.
Соня с удовольствием принялась за угощение. После сытной, но тяжелой для жаркого климата пищи, которой ей приходилось довольствоваться в гарнизоне Хадана, фрукты казались Соне особенно привлекательными.
- Итак,- заговорила она с набитым ртом, обращаясь к Махариму,- я вижу, вы здесь готовитесь к настоящей войне.
- Да.- Махарим был серьезен.- Я предупреждал командира хаданской крепости, однако он, по-моему, не внял моим словам.
- Именно. Старина Трарза слишком долго отбивал атаки чернокожих, когда твоим соплеменникам взбедала в голову очередная идея отправиться в набег на стигийские города.
- Увы! - Махарим развел руками.- Времена изменились, но некоторые из нас слишком стары, чтобы меняться вместе с временами.
Этого-то я и боюсь.- Теперь и Соня была серьезна.- Нападение нелюдей куда опаснее любого набега из джунглей, пусть это будут даже набеги доблестных воинов Буйвола.
- Оставим эти разговоры,- предложил Махарим.- Мы с тобой держимся одного мнения, а это главное. Времени осталось мало. Мертвый владыка пробудился от вековечного сна, он набирает воинство, призывает к себе людей, среди далеких предков которых были эти чудовища, потомки нечеловеческой расы… Он становится по-настоящему страшен. Итак, Соня, что мы намерены делать?
- Объединиться со стигийцами нам уже. не удастся,- заявила Соня.- Слишком поздно. Слишком много крови было пролито…
- Значит, будем действовать самостоятельно,- заключил Махарим.- Идем, нам нужно многое обсудить…
* * *
Владыка-мертвец, облаченный в жемчужно-серый плащ, расхаживал взад-вперед по просторной пещере, которая некогда служила ему усыпальницей, а теперь превратилась в подземный дворец. Бракна стоял в пяти шагах от своего нового господина и пожирал его глазами. Вот это - настоящий властелин! Как пылают его глаза! Как величаво расправлены его плечи! Какая мощь таится в каждом его движении! Кроме того, король лемурийцев - и Бракна знал это - был мертв, а следовательно, убить его обыкновенным способом, пронзив мечом или копьем, совершенно невозможно.
Мертвы и многие из воинов короля лемурийцев. Все они некогда были погребены в этой пещере рядом со своим повелителем, проигравшем последнюю битву против жалкой расы людей,