Приведите пленниц! - крикнул король лемурийцев.
Один из стражников, стоявших у входа в пещеру, повернулся и молча вышел. Вскоре он вернулся, гоня перед собой трех связанных девушек. Это были юные чернокожие красавицы с большими влажными глазами, совершенно обнаженные. Они дрожали от ужаса,
- Выбирай любую,- обратился повелитель лемурийцев к Бракне.- Ты мне полезен, полукровка, и я хочу вознаградить тебя.
Бракна опустился на одно колено.
- Лучшая награда для меня, повелитель,- служить тебе. Жизнь в хаданском гарнизоне сделалась мне ненавистной. Позволь мне покинуть город, населенный людишками, и остаться подле тебя. Вот милость, о которой я смиренно прошу тебя, повелитель!
Однако король лемурийцев покачал головой. По его ужасному мертвому лицу блуждала улыбка.
- Нет, нет, полукровка. Ты нужен мне в Хадане. В решительный час ты вонзишь меч в спину своего командира и откроешь передо мной ворота. А потом ты вольешься в ряды моей победоносной армии. Огнем и мечом пройдем мы по Стигии и выйдем к водам Стикса. Там есть источник жизни. Окунувшись в его воды, мы обретем истинное бытие и истинное бессмертие…
- И я буду допущен?.. - прошептал Бракна, немея от благоговения.
- Да.- Король лемурийцев милостиво махнул рукой.- А теперь выбирай себе девушку и… жди.
Жди, полукровка! Осталось уже недолго.
* * *
- Одного я не понимаю,- ворчал Азуги, потягивая кислое вино из тыквенного сосуда.- Если все эти нелюди давно уже мертвы, то как им удалось восстать из праха?
- В этом чувствуется воля древних богов…- ответила Соня еле слышно.- Не следует обсуждать это вслух, Азуги. Эти боги спали - спали тысячелетия, но какая-то неведомая сила пробудила их от вековечного сна.
- Откуда тебе-то это знать? - требовательно спросил Азуги.- Ведь ты - бродяга и наемница, такая же, как я.
- Я не всегда бродяжила, и ремесло наемного солдата не всегда было моим - и, если будет на то воля Солнечной Рыси, моей покровительницы, настанет день, когда я брошу меч и лук со стрелами и возьмусь за флейту, за рисовальные кисти… за прялку, в конце концов!
Азуги хмыкнул.
- Ни одна женщина, вкусив истинно мужской жизни и настоящей, мужской, свободы, не согласится добровольно сидеть взаперти в доме, носить в чреве детей, прясть-ткать и вытирать сопли вечно орущим младенцам!
- Не тебе судить, Азуги,- оборвала Соня, нахмурившись.- Ты не знаешь, какая жестокая судьба вырвала меня из лона семьи и наградила взамен всего этого твоей хваленой "мужской свободой". Не обо мне речь, в конце концов. До того, как стать солдатом, я проходила обучение в храме. Я получила посвящение…
- Ты жрица? - Азуги не верил собственным ушам.
- Жрица служит божеству в храме, а я…
- И все-таки ты имеешь понятие о вещах, которые мне недоступны,- заключил Азуги, нахмурившись.- Что ж. Этого следовало ожидать. В конце концов, я всегда чувствовал, что ты - не простая девчонка, вздумавшая помахать мечом.
Соня дружески обняла Азуги за плечи.
- Почему тебя это огорчает?
Он сердито высвободился.
- Не так уж меня это и огорчает. Кто я? Обычный солдат, каких сотни. Мясо для стрел и копий. Ты - ну, ты другое дело… Да и вообще, Соня! Ты - красавица…
Тут Азуги сообразил, что сболтнул лишнего, покраснел и отвернулся.
Соня из вежливости сделала вид, что ничего не заметила.
- Итак, предположим, что мое жреческое посвящение - еще одно копье, нацеленное на пробудившихся нелюдей.
- Предположим, - пробурчал Азуги, еще не оправившийся от смущения.
- В таком случае, продолжим разговор. Азу-ги! Да что с тобой? Мы обсуждаем план военных действий или выясняем отношения?
- Первое,- проворчал Азуги.- План.
- Король чудовищ - мертв. Как мертво и его воинство. Что может убить мертвеца?
Азуги молчал.
Соня задумчиво продолжала:
- Что противоположно смерти? Жизнь!
- Неправильное рассуждение,- послышался голос Махарима. Чернокожий вождь бесшумно вошел в хижину, где разговаривали Соня и Азуги,- Смерть - это часть жизни, ее неотъемлемая часть. Подвержено смерти то, что живо. Чтобы жизнь возрождалась, необходимо присутствие смерти. Мы ведь убиваем антилопу и съедаем ее мясо - таким образом смерть антилопы поддерживает нашу жизнь.
Соня призадумалась.
- Ты прав,- согласилась она.- Такое мне не приходило в голову,
- Следовательно…- Махарим гибким движением уселся на земляной пол хижины и скрестил ноги.- Это значит, мы имеем дело не с понятиями "жизнь - смерть", а с понятиями "нежить - несмерть".
- С меня довольно! - Азуги вскочил.- Я простой солдат, а не этот… философ. Соня! Когда закончишь разводить свои жреческие беседы, сообщи мне результат. Куда идти, в кого целиться. Я пошел!
С этими словами он покинул хижину, прихватив с собой сосуд с вином.
Соня и Махарим проводили его улыбающимися глазами.
- Он горяч, как и большинство моих воинов,- заметил Махарим.
- Азуги - чесщый человек и храбрый солдат,- согласилась Соня.- Однако вернемся к нашей проблеме. Как нам уничтожить короля чудовищ и его армию живых мертвецов? Мы не должны допустить, чтобы мир захлестнула древняя, вымершая раса! В противном же случае нам, людям, в этом мире уже не останется места…
Махарим помолчал.
- Несколько раз я поднимался на то дерево, где некогда жил наш Мудрейший - верховный хаман, погубленный возрождающимися древними богами. Я бил в бубен, пел священные гимны, призывая духов наших предков. Один раз мне показалось, будто я слышу голос Мудрейшего. Я вопрошал их о будущем нашего племени и всего рода людского. Мудрейший обещал вернуться ко мне.
- Что он сказал? - спросила Соня, которая выслушала Махарима с величайшим вниманием.
- Мудрейший сказал, что я должен изыскать средство погубить живых мертвецов. Это средство… речи старца были бессвязны, и я своим скудным умом не все в них разобрал, Соня.
- И все же, Махарим, ты должен попытаться понять их. Попробуй хотя бы воспроизвести их дословно!
- Что ж.- Махарим вздохнул.- Я рад, что ты со мной, Соня. Ни с кем в моем племени я не смог бы обсудить то, что услышал от старого хамана, который прислал ко мне голос своего духа! Люди моего племени не в состоянии разговаривать о таких вещах… Он сказал: "Обратись за помощью к женщине. Ибо любая женщина знает, без чего нет жизни. Это женское знание!" Еще он говорил о Великом Аттаре… О его изваянии… Там, сказал он, в теле Великого Аттара, содержится ответ… Я спросил: "Что нам надлежит делать с телом Великого Аттара?" Мне был послан странный ответ: "Сила Аттара убьет нелюдей…" После чего голос Мудрейшего замолчал, и как я ни старался, я так и не смог вызвать его вновь…
- Известно каждой женщине? - Соня казалась изумленной.- Но почему бы тебе не поговорить об этом с женщинами своего племени, Махарим?
Я не шучу! Откуда мне знать ваши поверья и ваши обычаи? Я родилась в Туране, в моих жилах течет кровь северных предков…
- Женщины нашего племени прекрасны, ласковы, добры, они превосходно стряпают, они жарки в постели и охотно раскрывают мужчинам объятия,- ответил Махарим.- Но все они глупы! Ни одна не годится для разговоров на мужскую тему.
- Опять я слышу о мужчинах и о женской глупости! - рассердилась Соня.
Махарим взял ее за руку.
- Не обижайся на меня. Язык иногда опережает мои мысли. Я рассуждаю как обыкновенный мужчина, и это не делает мне чести - ведь моя собеседница необыкновенная женщина…
Соня улыбнулась.
- Ты умеешь подмазать свой язык маслом, Махарим. Ладно, я попробую понять, какая тайна скрывается в словах старого хамана. Итак, это известно каждой женщине, и без этого нет жизни… Кроме того, в этом сила какого-то Великого Аттара. Любопытно. Кто он такой?
- Существует поверье, что в незапамятные времена жил великий герой по имени Аттар. Он был высок, как тростник, и строен, как леопард. Он был воином Леопарда и основателем воинского союза Леопардов. Когда на его племя надвинулась какая-то страшная беда, он сумел спасти свой народ, но сам пал в последней битве. Его изваяние много поколений подряд стояло в пещере Аттара, и люди чтили его наравне с богами. Но потом людская память истончилась, и об Аттаре забыли. Только жрецы иногда вспоминают его, да великие хаманы изредка слышат его заглушённый столетиями голос…
- Аттар… Что же это было за зло, с которым он сражался? - задумчиво спросила Соня.- Может быть, то же самое, что грозит сегодня нам?
- Может быть.
Соня задумчиво запустила пальцы в свои густые рыжие волосы.
- Не может быть, а наверняка. Иначе хаман не стал бы говорить об этом. Я попробую понять, какая связь существует между телом великого Аттара и тем, без чего нет жизни…
Махарим поднялся, желая идти.
- Я оставляю тебя наедине с раздумьями, Соня. Не следует мешать размышляющему - как нельзя торопить пьющего воду путника, только что вернувшегося из пустыни…
* * *
- Тревога! Тревога! - кричали солдаты, сбегаясь отовсюду к стене.
Сонный трубач уже трубил сигнал бедствия. Жители Хадана просыпались, охваченные ужасом. В одном месте городская стена уже пылала - ее облили каким-то горючим составом и подожгли. Слышались яростные вопли сражающихся врагов.
Крича от ужаса, женщины хватали детей, лихорадочно собирали немногочисленные ценные вещи и, увязав узлы, выбегали на улицы в поисках спасения. Пока что враг не успел ворваться в город, хотя уже сейчас было ясно, что исход штурма предрешен: вот-вот упадут ворота, а башня, обращенная к югу, уже рухнула, погребенная под ревущим пламенем.
Трарза не успел возглавить оборону: чей-то кинжал предательски вонзился ему в спину. Последним усилием старый вояка обернулся, желая разглядеть того, кто убил его. Перед помутневшим взором умирающего встало ликующее лицо сетмона Бракны. Теперь в этом лице не осталось уже ничего человеческого: темные круглые глаза пылали желтым дьявольским пламенем, маленький рот округлился, словно Бракна готов был исторгнуть удивленный возглас "О!" Пышные волосы, забранные в хвост, открывали маленькие круглые, совершенно звериные уши.
- Нелюдь! - прошептал нилит немеющими губами.- Будь проклят… предатель…
Бракна откинул голову назад и расхохотался. Он резким движением выдернул кинжал из спины смертельно раненого нилита, и тот упал лицом вниз, затихнув навсегда.
Бракна бросился к воротам, торопясь распахнуть их перед завоевателями. Солдаты хаданского гарнизона падали мертвыми один за другим под ударами страшных нелюдей, забирающихся на стену и хлынувших в раскрытые ворота.
На улицах города уже слышались панические крики. Лемурийцы ворвались в Хадан и начали убивать всех без разбору. Потоки крови проливались на мостовую несчастного пограничного города.
Всюду валялись трупы. Лемурийцы не довольствовались смертью жертв и грабежом домов. Им непременно нужно было перегрызть несчастным горло, хлебнуть горячей крови, насладиться воплями ужаса и стонами невыносимой боли.
Кое-кто собрался с духом и мужественно оказывал нелюдям сопротивление. Но большинство лемурийцев не были полукровками, как Бракна,- это были ожившие мертвецы, восставшие из праха по зову своего владыки.
Сам король лемурийцев въехал в горящий, окровавленный Хадан на огромном белом коне. Из ноздрей страшного верхового зверя вырывался кровавый пар. Конь осторожно ступал по скользкой мостовой среди трупов. Король лемурийцев ликовал. Его ужасные мёртвые глаза метали пламя, рот скалился в Чудовищной ухмылке.
Подняв сверкающий меч над головой, он громким криком призвал к себе своих воинов. Те оставили своих жертв - живых людей в Хадане было теперь совсем немного, да и те прятались по подвалам, не решаясь выглянуть наружу,- и сбежались к своему повелителю.
- Это первый город людей, подвластный нам! - торжествующе прокричал король лемурийцев.- Начало положено! Скоро в этом мире не останется людишек! Скоро этот мир снова будет принадлежать нам, лемурийцам!
Бракна, с руками, по локоть обагренными кровью его сограждан, приблизился к королю лемурийцев и почтительно преклонил колено. Король заметил бывшего сетмона хаданского гарнизона и еле заметно усмехнулся.
- Встань, полукровка. Отныне ты - воин моей армии. Ты пойдешь с нами на север завоевывать мир для моих лемурийцев. Это - великая честь!
- Я счастлив, мой повелитель! - ответил Бракна, и его круглые темные глаза наполнились слезами радости.
* * *
В пещере было темно. Древний храм, некогда одно из самых почитаемых мест черных обитателей джунглей, носил теперь следы давнего запустения. Лианы пробрались ко входу в пещеру и оплели его, так что чернокожие воины и их рыжеволосая предводительница с трудом отыскали вход. Пауки и летучие мыши разбегались, заслышав шаги людей. Гулкое эхо отзывалось в переходах. Толстый слой пыли покрывал пол пещеры, некогда отполированный ногами многих тысяч людей, приходивших сюда поклониться изваянию Великого Аттара.
Сам великий воин и вождь Леопардов пал в последней битве с нелюдями. Но он привел свой народ к победе. Тела вождя не нашли - оно исчезло. Но из огромного куска соли, найденного поблизости у соляного озера,- где оно сейчас, никто бы не мог сказать,- люди вырезали статую своего героя. Поколения черных воинов в леопардовых шкурах чтили Аттара как божество.
А потом о нем забыли…
- Вот он! - воскликнула Соня, поднимая факел повыше.
Из темноты заброшенного пещерного храма выступило прекрасное лицо. Это было лицо молодого мужчины, воина, с широко расставленными большими миндалевидными глазами, с широкими, четко очерченными губами и крупным плоским носом. Несмотря на то, что лицо носило явные дарфарские черты, оно было бледным, почти прозрачным.
- Соль! - воскликнул Махарим.- Оно вырезано из соляной глыбы, это великолепное изваяние!
- О Аттар! - вскричал кто-то из воинов, пришедших в пещеру вместе с Соней и Махаримом.
- Аттар! Аттар! Аттар!
Имя древнего вождя, многократно повторенное, отражалось от стен пещеры. Воины простирали к нему руки, преклоняли перед ним колени, в восторге выкликали его имя.
- Аттар, победитель нелюдей! Открой нам, что мы должны делать! Веди нас! Возглавь нас! Будь нашим вождем!
- Будь нашим вождем, о Аттар! - взывал и Махарим.
И Соня, вглядываясь в прекрасное соляное лицо, повторила вслед за Махаримом:
- Будь нашим вождем, Аттар! Ниспошли нам мудрость и силу, дабы мы победили!
Неожиданно ветер пронесся по пещере. Это был странный, таинственный ветер, который не мог проникнуть сюда из джунглей: над тропиками тяжко повисло безветрие, и к тому же никакое дуновение извне не могло бы проникнуть так глубоко в пещеру.
Воины замолчали одновременно, как будто кто-то властно призвал их к Молчанию.
Ветер поднял клубы пыли, сдул их с изваяния, и оно засверкало, источая белый свет. Вырезанные в соляной глыбе глаза наполнились жизнью. Теперь они казались золотистыми. Они глядели на сбившихся в кучу испуганных воинов с состраданием и любовью. Соня, осмелившись заглянуть в них, увидела в глазах Аттара бесконечную мудрость, накопленную за многие века.
Белые губы шевельнулись, но голос, прозвучавший в пещере, исходил не из статуи.
- Воины! Леопарды и Буйволы! - проговорил дух Аттара.-- Впервые за много поколений воины пришли к своему вождю. Я счастлив! Я счастлив!
- Беда посетила нас, и мы вспомнили тебя, победитель! - смиренно отозвался Махарим.
- В былые времена мы одолели эту беду! - уверенно произнес голос.-Одолеем ее и сейчас!
- Назови ее по имени! - воскликнула Соня.- Как зовут то древнее зло, что ожило в пещерах и двинулось на города людей?
Голос прогремел по пещере, и зловещий звук его разнесся, казалось, по всем джунглям, притихшим в ожидании ужасной беды:
- Лемурийцы! Это древнее зло называется лемурийцами! Так их имя звучало в стародавние времена! Люди истребили лемурийцев, замуровали в пещерах их мертвых владык, люди думали, что навсегда избавились от этой угрозы! Они забыли самоё имя лемурийцев, как забыли они и Аттара, победителя лемурийцев!
- Прости нас, Аттар! Прости нас, вождь! - зашелестело в рядах чернокожих воинов.
- Аттар не держит зла на свой народ! - торжественно проговорил голос.- Вы разговариваете сейчас с духом Аттара - с его вечно живым духом. Изваяние должно было напоминать людям о случившемся. Но вы запомните свою битву с лемурийцами и не забудете ее без всякого изваяния! Вы победите их мертвого владыку и истребите древнее зло, а память об этом вложите в какой-нибудь другой символ.
- Мы восстановим этот храм! - горячо обещал Махарим.
- Этого не нужно…- В голосе Аттара послышалась усмешка.- Ведь то, что вы должны сделать,- это разрушить изваяние!
- Разрушить?
- Мое тело - мое нынешнее тело! - соль.
- Соль! - не выдержав, закричала Рыжая Соня.- Так вот что имел в виду старый хаман! Конечно! Без соли невозможно приготовить ни одно блюдо, и уж наверняка всякая женщина об этом знает!
Теперь в голосе Аттара слышалась улыбка.
- Белая женщина права. Без соли нет жизни. А мое тело - соль. Разрушьте это тело, возьмите соль моего тела и бросайте его в оживших мертвецов. Только так я смогу, возглавить вашу битву! Только со мной вы сможете одолеть оживших нелюдей и отправить их в небытие, откуда они восстали назваными!
- Но Аттар… Ведь ты хочешь, чтобы мы совершили кощунство! - неуверенно проговорил Махарим.
- Не мертвая соляная плоть Аттара жива! - возразил голос.- Жив его дух! И его дух будет жить в вас и ваших потомках! Вы сможете сделать для меня другое тело, если одолеете лемурийцев… Но никто и никогда не вспомянет моего бессмертного духа, если все вы погибнете от клыков и кинжалов оживших мертвецов!
Махарим приблизился к соляному изваянию. Он все еще колебался.
Соня подошла к своему чернокожему соратнику и крепко сжала его руку чуть выше локтя.
- Смелей, Махарим! - сказала она.
- Смелей! - подхватил Аттар.
И когда Махарим занес копье и отколол кусок соли от ноги статуи, золотистый блеск в глазах изваяния древнего героя вспыхнул на миг ярким пламенем - вспыхнул перед тем, как угаснуть навсегда.
* * *
- Мы опоздали! - воскликнула Соня, когда их глазам предстали еще дымящиеся руины Хадана.
Рыжая Соня, Азуги и Махарим возглавляли большую армию черных воинов. Их солдаты, жители различных деревень и небольших городков Черных Королевств и даже Куша, были вооружены длинными копьями, луками со стрелами, кое-кто - короткими, остро заточенными мечами, предназначенными для нанесения как колющих, так и рубящих ударов.
Все они покрыли свои черные, лоснящиеся тела боевой раскраской - каждое племя сообразно тотему своего клана. Здесь были воины Леопардов, воины Буйволов, воины Пантер. Их лица были устрашающе раскрашены так, что напоминали оскаленные морды зверей. Головы украшали короны из разноцветных птичьих перьев.
Рыжая Соня, вооруженная луком и мечом, была одета в свою обычную одежду, поверх которой набросила жемчужно-серый плащ - тот самый, что сшила по ее заказу несчастная сехута Эратон. Этот плащ был почти копией роскошного одеяния, преподнесенного в дар королю лемурийцев предателем Бракной.