С этими словами он укусил себя за руку и очень правдоподобно скривился. Дину это, кажется, не убедило, но в ту же секунду её с двух сторон подхватили четыре руки и подняли в воздух. Барабашка затрепетал, как переходящее Красное знамя.
- Диночка, солнышко! - Ирэн ласково чесала кошку под подбородком. - Отпусти ты это… ещё неизвестно, где оно ползало!
Барабашка обиженно сверкнул глазом, но решил пока промолчать.
- А мы тебе сметанки дадим! - вторила сестричке Мари, почесывая кошкин нос. - Тёпленькой. Георг, у вас есть тёпленькая сметанка?
- В холодильнике! - почти не соврал инспектор.
Вообще-то в холодильнике у него стояло молоко, но стояло оно так давно и безнадёжно, что наверняка стало сметаной или даже тёплой сметаной - компрессор в последнее время работал с некоторыми фокусами.
Дина нежилась и урчала, как довольный телефон в виброрежиме, но зубов не разжимала. Георг попытался осторожно извлечь добычу из пасти. Тембр виброрежима сменился на мотоциклетно-угрожающий.
- Ладно, - сказала Мари, - ты сама захотела. Георг, вы готовы?
- К чему? - удивился инспектор.
Щёлк! - щелкнула Мари Дину по носу.
- Мявк! - оскорбилась Дина.
Шмяк! - ударился о пол барабашка.
Плясь! - запоздало хлопнул в ладоши Георг, пытаясь поймать барабашку в падении.
(Поскольку всё это произошло почти одновременно, итоговый звук можно было записать как "Щёлк-Плясь!")
- Ты ж амнистию обещался! - завопил получивший свободу заложник.
- Не обещал, - поправил его инспектор, - а уточнял: хотите или нет. Теперь точно знаю - хотите!
Барабашка насупился, не глядя сунул в карман один из валяющихся на полу носков и засеменил в чулан.
Дина грустно посмотрела на упущенную добычу, потом на Георга.
- Ну, - спросила Мари, - так как насчёт тёплой сметанки?
Однако субстанция в пакете из-под молока уже прошла стадии сметаны, масла, сыра и вступила в фазу "ойчтоэтозадрянь".
- Что-то негигиенично у вас, Георг, - сказала Ирэн. - Прям антисанитария какая-то. Барабашки эти опять же…. Они, конечно, мимими, но наверняка прививки им вы не делали?
- Не делал, - осторожно подтвердил Георг, боясь поверить своему счастью. - Негигиеничные они.
- В общем, не оставлю я здесь Динку, - решила Ирэн.
- Вот ведь жалость какая, - фальшиво сокрушился инспектор. - А я уже как-то успел к ней привыкнуть… В общем, я буду скучать.
- Скучать нельзя, - сказала Ирэн. - Дина останется у меня дома, а вы будете приходить её кормить.
- Видите, как всё удачно получилось, - сказала Мари.
* * *
Возмущенное "Мяу-а-а-а-а-у!" Георг услышал ещё в подъезде дома Ирэн.
"Ишь, как оголодало кошачьё, - подумал он, шаря в карманах в поисках ключей. - А ведь всего сутки прошло. А если бы я забыл про неё? Что тогда?.."
Телефон пикнул.
"Георг! Вы уже должны её кормить! Она жива? Ответьте немедленно! Я волнуюсь!"
- Мяу-а-а-а-а-у! - не унималось за дверью кошачьё.
"Поживее меня будет", - набрал на мобильнике инспектор, стараясь вложить в текст максимум сарказма. После чего немного приврал: "Уже кормлю. Уже ест".
"Тогда я спокойна. Мы ушли на море, мобильники не берём, так что не звоните и не пишите. Поцелуйте её от меня".
- Сами целуйтесь со своей кошкой, - пробурчал Георг, нашёл ключи (они с самого начала были у него в левой руке) и отпер дверь.
- Мяу-а-а-а-а-у! - сказала Дина и принялась путаться под ногами. По дороге к холодильнику инспектор трижды запнулся, четырежды чудом не наступил на хвост (если бы не разулся, точно бы наступил) и один раз подавил огромное желание запнуть животное на кухню, где сразу и накормить.
Пока Георг не понимал, как вскрываются эти идиотские пакеты, потом понял как, кошка устроила целую "Формулу-1", нарезая круги и восьмерки всё быстрее и поднимая высоту мява до предсмертного писка.
Наконец розовый пластиковый поднос, уставленный кошачьими кушаньями, был торжественно поставлен перед Диной. Та посмотрела на поднос, подняла голову и устремила на Георга полный жалобного недоумения взгляд.
- Что? - спросил Георг.
- Мяу-а-а-а-а-у-а-у-а-у! - ответила Дина.
- Что мяу?! - оскорбился полицейский. - Вот еда, вот и ешь!
Он ногой пододвинул поднос к кошке.
- Мяу-а-а-а-а-у-а-у-а-у!
- Меня это не касается! - отрезал Георг. - Я пошёл.
Но представил следующую sms от Ирэн: "Она поела? Она всё съела? А вы целовались?" - и не пошёл, а попытался ногой пододвинуть кошку к подносу.
Дина развернулась как змея и цапнула инспектора за ногу.
- Ай-ё! - сказал Георг.
- Мяу-ой! - сказала Дина и вышла из кухни.
Полицейский задрал штанину. На лодыжке наливались розовым отметины кошачьих клыков.
- Вот и вся благодарность, - горько произнёс Георг. - Всё, подлая кошатина, корми себя сама.
Он вышел в прихожую, глянул в зеркало… Что такое?..
- У меня что, - недоверчиво сказал Георг, - левое ухо больше правого?
Он поворочал шеей, устраивая голову под правильным углом. Теперь вроде правое ухо было больше. Продолжая смотреть в зеркало, Георг потянулся к ботинкам…
В первую секунду ему показалось, что на обувной полке сидит популярный кошмар Глаза В Темноте. Во вторую - что сидит он там не один, а с напарником - кошмаром Утробное Рычание. Но действительность оказалась куда страшнее: между инспектором и его законными ботинками ощетинилась Дина.
- Уйди, зверя! - приказал Георг, неприятно напомнив себе давешнего барабашку.
- Уррррррр… - кошка рычала на низкой, как потолки в парижских катакомбах, ноте.
- Это мои ботинки, ясно?
Не прекращая рыка, Дина приветливо распахнула пасть. И зашипела. Все, кто впервые слышат смесь кошачьего рыка и шипения, бывают впечатлены. И стараются больше никогда в жизни подобного звука не слышать.
"Надо позвонить этим… хозяйкам, - малодушно подумал инспектор. - Пусть угомонят своё животное".
Стараясь не делать резких движений, Георг набрал Ирэн. Потом Мари. В пустом номере далекого отеля прозвучали две мелодичные, но безрезультатные мелодии.
Инспектор чертыхнулся. Кошка увеличила громкость на одну десятую децибела. Георг попятился и споткнулся о тапки.
- Вот я ужо тебя, - сказал он не слишком уверенно. - Тапком.
Дина перестала рычать и перешла к акустически чистому шипу. При этом она сгруппировалась и принялась мотать попой туда-сюда, как будто собиралась вцепиться Георгу в горло. Один из далёких пещерных предков инспектора в подобной ситуации упал на пол пещеры, что и спасло его от клыков саблезубой прапра(248 раз)бабушки Дины.
Георг жил в просвещённое время, когда в пещеры можно попасть только на дорогостоящей экскурсии с многоговорящим гидом. Поэтому он заскочил в комнату, захлопнул за собой дверь и ловко задвинул её креслом.
- Пошипи ещё у меня! - крикнул он из укрытия и прислушался.
Дина шипела, но Георг не был уверен, что она выполняет его приказ.
Он осмотрелся. Телевизор есть. DVD подключён. Пульты… Где пульты? Ага, на месте между валиками второго кресла. Ужасная смерть от сенсорной депривации инспектору не грозила. Он упал в кресло, полистал телеканалы, потом врубил DVD, в котором стоял диск с ужастиками, и принялся профессионально кривиться.
- Ну, братцы, так нельзя… Ну что это за кошмар? Это дилетант какой-то, а не кошмар! Вылез на улицу, а надо было в подвале сидеть… Вы бы хоть консультанта наняли, что ли… А ты куда побежал? Это ж Догоняющий Настигатель! Тут уж беги не беги…
Рутинная картинка убаюкала Георга. Он задремал и увидел во сне, что никак не может заснуть и поэтому считает в уме кошмаров. Инспектор добрался до Удавки Шелковистой, но почему-то не перешёл к следующему кошмару (кажется, это был Сосулепад Обыкновенный), а подозвал Удавку поближе. Та с готовностью скользнула к его руке и потёрлась о ладонь.
- Хорошая Удавочка… - бормотал Георг во сне, - мягенькая… шелковистая…
И вдруг понял, что уже не спит.
В комнате было сумрачно и тихо, экран телевизора слабо светился в энергосберегающем режиме, допоказавший себя диск с ужастиком торчал из DVD. Кажется, никого…
Опытный полицейский терпеть не мог, когда ему что-нибудь казалось.
Инспектор предельно осторожно оглянулся на дверь, которую он забаррикадировал креслом. Дверь была открыта на ширину щели, в которую как раз пройдёт смертельно опасное животное, по ужасному недоразумению считающееся домашним.
"Креслице отодвинула и пришла, - с нарастающей паникой подумал Георг. - Зверя…"
Сбоку мелькнуло, и на колени инспектора вспрыгнула кошка. Посмотрела в вытаращенные глаза кормильца, чуть потопталась и улеглась, подобрав под себя лапки.
Георг, поражаясь собственной смелости, протянул руку и принялся чесать Дину за ушком. Кошка зарокотала, как будто проглотила моторчик, приводимый в действие трением.
"Урчит, - подумал инспектор. - Значит, сытая. Наелась и пришла ко мне понежиться…"
- Ну всё, Диночка, - сказал он мягким командным голосом, - я пойду.
Дина благосклонно зевнула и вцепилась когтями в брюки полицейского. "Может, всё-таки не поела?" - подумал Георг и осторожненько, не снимая кошку с колен, пошёл на кухню. При этом он был вынужден согнуться и семенить, напоминая со стороны служителя тайного культа, который собирается принести жертвоприношение на алтарь свирепого бога.
Алтарь, то есть поднос, остался нетронутым.
Инспектор сел на стул и продолжил глажку, прикидывая, на сколько минут нежности и ласки его хватит.
На четвертой минуте Дина, ни слова не говоря, соскочила с полицейских колен и набросилась на еду, как будто впервые её увидела.
Инспектор на цыпочках вышел в прихожую, взял там ботинки и китель и выкрался из квартиры.
* * *
Георг любил жену даже теперь, когда давно перестал её любить.
Во-первых, она красивая. Этого у неё не отнять, хотя сама Виктория уверяла, что Георг отнял её молодость, а также красоту и здоровье. Кстати, молодость и здоровье у Виктории тоже не отнять. Даже силой.
Во-вторых, она всегда безукоризненно выглядела. Георг следил за ней семь лет супружеской жизни, но не было ни дня, чтобы она не следила за собой. Ещё до свадьбы он ночью влез в девичью спальню и предложил сбежать на край света (и она согласилась!) - и Вика выскочила в окно идеально накрашенной, в блузке и джинсах под цвет его мотоцикла. Много позже, в день развода, Георг догадался, что она заранее оделась и накрасилась, ожидая предложения. Но в тот вечер будущий инспектор был настолько поражён выскочившей в окно гармонией, что повёз Вику не на край света, а под венец.
В-третьих, она замечательно и эмоционально говорила. Особенно когда была в ярости…
Георг вздрогнул, возвращаясь на землю. Виктория молча смотрела ему в глаза. Это означало, что вопрос задан и ответ требуется немедленно, причём уже давно.
- Нет! - твёрдо сказал инспектор.
- Что значит "нет"?! Я его спрашиваю, когда ты заберешь свой мотоцикл, а этот мне что в ответ?!
"А вот с грамматикой у неё всегда были проблемы", - мысленно вздохнул полицейский.
- Гараж у нас общий! - Георг заговорил лаконично, помня главный принцип: "Меньше слов - меньше придирок к словам". - Значит, и мой тоже. И мотоцикл…
- Он уже не общий, дурья твоя башка, чем ты в неё слушаешь?! - Виктория перешла на тембр, пугающе напомнивший недавнюю сцену в прихожей с Диной. - Я уже нашла покупателя! Это его гараж! А если ты не выбросишь своё… хлам, то можно пенять на что хочешь!
- Нет, - повторил инспектор.
Оказалось, рычать и шипеть одновременно умеют не только кошки. Георгу почудилось, что даже нижняя часть туловища Виктории совершает те же самые движения, что и Дина. И бежать было некуда - вокруг располагалось малопригодное для баррикадирования летнее кафе.
За мгновение до того, как сходство Дины и Виктории превратилось из ужасающего в окончательное, Георг встал и почесал бывшую жену за ухом.
Нежно и ласково.
Внутри Виктории выключился звук и, кажется, отрубился мозг.
- Ах ты, зверя моя, - сказал инспектор, - хорошая.
Виктория моргнула, что вызвало автоматическое захлопывание нижней челюсти.
- Раз мотоцикл мешает, - сказал Георг, продолжая почесывать бывшую жену за ушком, - то и чёрт с ним. Выбрасывай.
- Правда?.. - пролепетала Виктория.
- Или я сам выброшу. А помнишь, как я тебя на нём увёз?
- Я потом неделю красилась и одевалась, как твой байк… - прошептала Виктория.
Георг понял, что сейчас бывшая супруга заурчит на всю улицу, а это уже перебор. Он перестал чесать и сел на место.
- А знаешь, - помолчав, сказала Виктория, - ну и пусть стоит.
- А покупатель?
- Ай… Это бывший муж.
Георг вздрогнул. "Зря я её не слушал, - подумал он, - неужели она меня убедила купить гараж, который и так наполовину мой?"
Виктория пояснила, возвращаясь к привычному тону:
- Второй бывший. Он козёл и совершенная тупица.
- А я? - зачем-то спросил инспектор.
- А ты… - Виктория приопустила тон до ворчливого. - Ты изменился. Избрился весь… Носки надел новые… хоть и разные…
В мобильнике Георга брякнула sms:
"Георг! Беда! Приезжайте! Срочно! Мари".
Такое нетипичное послание от самой хладнокровной в мире полицейской могло означать только одно: случилась беда и Георг должен срочно приехать.
- Мне надо срочно ехать, - сказал полицейский, вставая.
- К курсантке своей едешь, - поджала губы Виктория.
Георг, поразившись проницательности и осведомлённости бывшей жены, кивнул.
- Красивая? - ревниво спросила бывшая жена.
Георг покачал головой:
- Умная.
- Ну тогда ладно, - тут же успокоилась Виктория. - Ну… звони, когда вернёшься.
- Непременно позвоню, - сказал Георг.
И с удивлением понял, что не врёт.
Курортный орман
Солнце было круглым и горячим, море искрящимся и теплым, ветерок ласковым и освежающим, а Ирэн и Мари самыми красивыми на пляже. Что ещё нужно для счастья?
Если бы сёстры с детства воспитывались в строгости, то ничего. Если бы они воспитывались в строгости, их бы и на пляже не оказалось. Но воспитывались сёстры в любви и ласке, поэтому Мари было нужно вернуться в номер, чтобы прочесть дополнительную литературу по специальности (С. Кинг, "Кот из ада"), а Ирэн были нужны приключения.
- План такой, - заговорщицки шептала Ирэн. - Ты идёшь в море, а я стою на берегу, отвлекаю внимание. Ты заплываешь за буйки…
Мари кивнула на красно-чёрные таблички "За буйки не заплывать", которые торчали по всему пляжу.
- Вот это для кого написано?
Сами буйки покачивались метрах в ста от берега. Вдоль них курсировали две моторки спасателей - красная и белая.
- Написано для читателей, - недовольно сказала Ирэн. - А мы красивые отдыхающие. Ладно, ты не доплываешь до буйков и делаешь вид, что тонешь. А я делаю вид, что испугалась, и кричу: "Человек тонет! Спасите!" Вон тот красивый спасатель бросается на помощь, героически тебя спасает, на руках выносит из бушующего моря, естественно, влюбляется, и вас уносит, кружа, романтическое приключение! Ты только представь!
Мари честно попыталась представить всю эту дурость. И у неё почти получилось, если бы не полицейская привычка просчитывать все варианты.
- А если меня из умеренно волнующегося моря вынесет не тот красивый спасатель, а тот лысый?
Ирэн наморщила носик:
- Лысый не годится. Пусть вынесет красивый.
- Пусть, - согласилась Мари. - Только не меня, а тебя.
- Вот ты трусиха! - радостно сказала Ирэн. - Ладно, договорились. Значит, я иду в море, а ты отвлекаешь внимание…
- А я иду в номер, - Мари встала. - А то ещё так отвлеку внимание, что ты только зря барахтаться будешь.
- А вдруг я без тебя на самом деле утону, - жалобно протянула Ирэн, сделав глазки, как у бедной Дины.
Такую глупость Мари даже комментировать не стала. Близняшки с детства плавали, как две рыбки-мандаринки.
Оставшись единственной красивой девушкой на пляже, Ирэн вздохнула, впрочем, не слишком тяжело. Попытки втянуть Мари в романтику она предпринимала скорее по инерции. Каждый кандидат в бойфренды надоедал Мари за неделю, а два (2) коротких романа окончательно убедили её в бессмысленности траты времени на "отношения". Ирэн бойфренды надоедали ещё быстрее, но это всегда была не более чем уважительная причина переключиться на следующего.
Девушка вошла в воду и поплыла к линии буйков. Красная спасательная лодка, как акула, двинулась ей наперерез. Большого красно-белого поплавка они достигли почти одновременно.
- Девушка, за буйки заплывать запрещено! - нервно крикнул полный лысый спасатель.
- Да что вы, - сказала Ирэн, переходя к стилю "красиво плывём на спине", - у меня и в мыслях такого не было.
Толстый/лысый уставился на красиво плывущую девушку. Ирэн (просто так, чтобы не терять хватку) несколько раз повела бедром. Потом вторым. По остекленению глаз спасателя стало понятно, что у него в мыслях сейчас нет ничего.
Ирэн довольно хохотнула, выплюнула воду и поплыла вдоль ряда буйков в сторону правильного спасателя. Неправильный, как хвост за русалкой, двинулся следом. Ирэн несколько раз оглянулась. Сквозь бессмысленные глаза спасателя просматривалась изнанка лысины.
Ирэн перешла к баттерфляю.
Теперь её заметил и спасатель на белой моторке, молодой и красивый. Он так резко стартовал в направлении Ирэн, что чуть не утопил толстуху на надувном матрасе, которая уже пять минут допытывалась, как меняется температура в зависимости от глубины.
- Девушка! - издали закричал молодой/красивый. - Не заплывайте за буйки!
Лысый, решив, что его законную добычу пытается спасти кто-то другой, попытался прикрыть Ирэн собственным объёмным телом. Поскольку тело сидело в моторке, спасатель бросил своё плавсредство наперерез конкуренту. Тот поднажал.
Ирэн оценила ситуацию, набрала побольше воздуха и с мыслью "Какая я молодец, что сегодня утром лака на волосы не пожалела!" нырнула.
Когда она вынырнула, всё уже случилось: спасатели, держась за спасательные круги, ругались посреди красно-белых обломков.
- Ты куда прёшь?! - орал лысый. - Видишь же, я тут плыву!
- А ты куда плывёшь?! - не сдавался молодой. - Видишь же, я тут… тоже плыву!
Ирэн оценила диспозицию. Пока что неправильный спасатель был к ней ближе. Она тихонько, стараясь не высовываться из волны и прячась за крупными обломками, описала дугу. Когда молодой и симпатичный оказался в более выгодном для спасения положении, девушка отбросила маскировку и, поднимая больше брызг, чем того требовала техника брасса, двинулась за буйки.
- Ты куда прёшь?! - хором заорали спасатели, не успев перестроиться с волны междусобойчика на профессиональный лексикон. - То есть… Девушка! Назад! Нельзя! Девушка!