* * *
- Добро пожаловать в Антарктиду… - тоскливо перевела Ирэн двадцатое с начала симпозиума обращение организаторов, покосилась на свою делегацию и перестала переводить.
Видные отечественные ученые спали.
Хотя чего там видного, ботаники престарелые…
С другой стороны, не такие уж и ботаники. Как ловко они первыми вбежали в зал заседаний и заняли самые выгодные места. В чём выгодность мест сзади сбоку за колонной, Ирэн поняла к третьему часу пленарного заседания.
Первое серьёзное задание Международного центра перевода оказалось тоской зелёной. Точнее, белой, как паста "Жемчуг". Юг, о котором как бы невзначай обмолвился начальник, окажется слишком южным, но Ирэн узнала об этом, уже пролетая над Австралией.
Хотя на самом деле, положа руку на сердце (Ирэн положила руку на грудь и удовлетворённо кивнула), сама виновата. Мари бы первым делом изучила маршрут…
Но кто виноват, что она сама виновата? Мари, конечно! Где она, когда сестре нужна неотложная помощь? Валяется на пляже на каких-нибудь Карибах или где там эти ушлые полицейские проводят свои конференции!
Жутко хотелось поплакаться сестре. Может, помириться уже? А то что они как маленькие! Ирэн достала мобильник, чуть не нажала кнопку вызова, но вовремя спохватилась. Во-первых, рядом спали, во-вторых, спали не все.
"Отправлю эсэмэску, - решила Ирэн. - Только надо правильно начать, чтобы Мари не решила, что я извиняюсь. Но и чтобы не решила, что мы всё ещё в ссоре. Без заискивания, но и не слишком официально. Дружелюбно, но без сантиментов. Спросить, как дела, как проходит конференция, всем ли довольна… Ну что-нибудь такого типа…"
И набрала в телефоне:
"Ну что, довольна?"
* * *
Всю дорогу до отеля Мари играла на телефоне в какой-то кровожадный шутер. Наверняка в шутер. Звуков лейтенант не слышал, но хорошо видел, как сержант давила кнопки - как мелких, но вредных насекомых. В "Тетрис" с таким лицом не играют. С таким лицом стреляют на поражение.
Лейтенант вытянул шею назад и влево и с удивлением обнаружил, что шутер текстовый. Похоже, в нём нужно было побеждать врагов силой слова.
О. понял, что поговорить о важном сейчас не получится. Да и небезопасно.
"Ничего, - утешил он себя, - сейчас заселимся, она примет душ, выйдет из него вся такая размякшая…" Лейтенант торопливо наступил каблуком правого ботинка на носок левого, чтобы остановить поток сознания, который терял управление.
В отеле услужливый портье-аргентинец, услышав фамилии, тут же протянул Мари ключ.
- Спасибо, - хмуро сказала девушка, глянула на экран телефона и сунула его в карман.
- Кхм, - добавил лейтенант.
- Что-нибудь ещё? - слегка наклонил голову портье.
- А ключ? - спросил О.
Портье внимательно посмотрел на ключ с присобаченной к нему здоровенной бляхой "213", который Мари всё ещё держала в руках, на секунду сморщил лоб, но тут же просиял:
- О! Сеньор желает дубликат! Через пару часов будет готов, хотя обычно мы не…
- Нет-нет, - перебил его О. - Мне не нужен дубликат от комнаты… э-э-э сеньоры.
- Кхм… - повторил портье только что подслушанное у иностранца словечко. - А где будет ночевать сеньор?
Мари, которая до этого была просто хмурой, вдруг начала заливаться румянцем.
- У сеньора! - твёрдо ответил лейтенант.
Лицо портье приняло выражение толерантности к любым способам взаимоотношений сеньоров. Даже к таким, когда один сеньор ночует у другого сеньора, в то время как в его номере ждёт весьма симпатичная сеньора.
- В смысле… - рассердился то ли на портье, то ли на себя О. - Я буду ночевать в своём номере! А сеньора - в своём!
- И кстати, - решила поучаствовать в разговоре Мари, - сеньора - сеньорита!
Портье метнул взгляд в паспорта постояльцев, которые лежали перед ним, и доверительно перегнулся через стойку:
- У нас свободный континент! Вы можете совершенно безопасно ночевать в одном номере…
Лейтенант набрал в грудь воздуха, но ничего так и не произнёс, потому что закашлялся. Мари подобралась и принялась говорить рублеными фразами, как на занятиях по боевой риторике:
- Не муж и жена. Не любовники. Просто одна делегация. Разнополая. Не один номер. Два номера. По одному на каждого. Будьте любезны!
Каждую точку в тираде сеньориты портье отбивал понимающим кивком. На восклицательный знак поклонился всем телом.
- Очень жаль, - сказал он проникновенно. - Но на вас забронирован один номер. На двоих. Больше нет. Все заняты. Добро пожаловать!
Лейтенант посмотрел на багровую Мари и почувствовал, что часть краски с её щёк непостижимым образом по воздуху переносится на его лицо.
- Подселите меня к кому-нибудь! - взмолился он. - Я не могу спать с сеньоритой в одном номере! Я… я помолвлен с её близнецом… то есть близняшкой.
На лицо портье опустилась благодать и даже, кажется, побежали титры какого-то сериала. Только что постоялец сообщил ему потрясающий поворот романтического сюжета. Даже Мари покосилась на эксперта-стажёра с некоторым интересом.
- О! - выдохнул портье. Лейтенант подобрался. - Пока ещё не все делегации заселились… Если появится место, я попытаюсь договориться, сеньор.
* * *
Лейтенант сидел в кресле возле своего чемодана и снова представлял себе, как Мари принимает душ, выходит вся такая расслабленная, опускается на кровать… На сей раз он не наступал себе на ноги. Ему и без того было плохо. О. чувствовал только чёрную зависть.
Делегации периодически прибывали, но каждый раз на просительный взгляд лейтенанта портье сокрушенно качал головой.
О. решил пройтись. Он прикинул, куда сунуть чемоданы, чтобы их не прихватил какой-нибудь современный воришка на роликах, но потом представил, как воришка вкатывается в холл, хватает чемодан, несётся к выходу и скрывается в бесконечной антарктической пустыне…
Лейтенант бросил чемоданы у кресла и отправился обследовать отель. В нём не оказалось ничего примечательного, кроме пары баров, магазинчика сувениров (магниты на холодильник в виде пингвинов)… и нескольких сотен номеров, в которые О. не пускали.
Тогда он поднял меховой воротник куртки и решил обойти вокруг отеля.
Снаружи не оказалось ничего даже непримечательного, если не считать жуткого холода и странной таблички. О. разобрал только слово "pingüino", в котором заподозрил слово "пингвин".
Он вгляделся в вечернюю Антарктиду. На горизонте вроде бы шли пингвины. О. показалось, что один из них помахал лейтенанту крылом. О. помахал в ответ и вернулся в отель.
Завидев лейтенанта, портье тоже замахал рукой, но, в отличие от пингвинов, энергично и весело, словно подгоняя к себе рой комаров.
О. неприлично резвым аллюром достиг стойки и был вознаграждён. Оказалось, что делегация России прибыла не в полном составе, сеньор русский майор оказался очень любезен и согласился приютить у себя гостя, так что сеньор О. может отправляться в номер 216. Лейтенант от радости собирался уже дать на чай портье, но тот светился таким искренним радушием, что О. не решился. Это было всё равно, что совать чаевые родному брату.
Когда коридорный уволок чемоданы лейтенанта, портье задушевно шепнул:
- Может быть, вам всё-таки нужен дубликат от номера сеньориты? Она так очаровательно краснеет…
Лейтенант не нашёлся, что ответить.
"Не брат ты мне", - сурово подумал он и сунул портье десять долларов.
- О! Благодарю сеньора!
- И перестаньте звать меня сеньором!
- Конечно, сэр! Если что-то будет нужно, сэр, обращайтесь прямо ко мне, сэр! Добро пожаловать в "Пресиденте Едуардо Фреи Монталва, Антарктида", сэр!
* * *
В номере 216 лейтенанта О. ждал русский майор. Точнее, не ждал, но по крайней мере и гнать не стал. Только помахал перед носом гостя прутиком и принялся ходить вокруг стола.
На пятом круге О. решился спросить:
- Вы что-то ищете?
- Нечисть! - ответил майор.
Он как раз стоял на коленях перед холодильником. Прутик в его руках бессильно висел, как древко флага разбитой армии.
- В смысле… кошмары?
- Их.
- Этим прутиком?
- Это лоза. Дёшево и сердито.
- Но здесь нет кошмаров, - сказал лейтенант. - Вы документы оргкомитета читали?
- Языков не знаю! - отрезал русский майор на весьма сносном английском.
О. тоже не знал языков. Точнее - языка, на котором была составлена программа конференции. Это был эсперанто. Но ещё раньше он прочитал в интернете перевод официальных (и строго конфиденциальных) документов конференции.
- В Антарктиде нет кошмаров, - сказал О. - Именно поэтому здесь и проводят конференцию кошмарных полицейских.
- Логично, - сказал майор.
Ирония в голосе русского обидела лейтенанта.
- Конечно, логично! - воскликнул он. - Там так и написано. Ничто не будет отвлекать от лекций и семинаров, полицейские смогут отдохнуть от службы, расслабиться…
- Вот-вот, - сказал майор. - На это они и рассчитывают: чтобы русские расслабились.
О. со всей возможной убедительностью замотал головой.
- Да нет, что вы! Нашей делегации тоже сказали, что никаких кошмаров нет. И правда, я пока ни одного не видел.
- А ты откуда? - подозрительно спросил русский.
О. сказал. Майор наморщил лоб, что-то припоминая.
- В НАТО уже вступили? - строго спросил он.
- Нет. Мы нейтральная страна.
- Вот поэтому и вам правды не сказали! - наставительно сказал майор и протянул руку. - Образцов. Леонид.
- О., - представился О., пожимая мозолистую ладонь майора.
- А по имени?
- О., - смущённо признался О.
- Бывает, - майор задумался. - Только это как-то… не душевно… Как твоего отца зовут?
- Питер.
- Значит, будешь Петрович!
С этого момента майор к лейтенанту стал относиться с доверием и слегка покровительственно.
- Хорошо, что ты пришёл, - сказал Образцов. - А то я тут один остался.
- А где второй?
Образцов посуровел:
- Второй не долетел.
"Упал, что ли?" - чуть не пошутил О., но глянул на строгое лицо соседа и удержался от дальнейших вопросов.
Майор продолжил сам:
- Не прошёл таможню.
- Почему?
- Упал.
"Я всё-таки угадал!" - похвалил себя лейтенант за догадливость. Попытался заодно угадать и причину:
- Эпилепсия?
Образцов стал суровым, как суровая ткань:
- Дьюти-фри.
Лейтенант понял, что многого не знал о загадочной русской душе и о воздействии на неё беспошлинной торговли.
- Я-то уже калач тертый, а вот напарник мой впервые до этой провокации дорвался. Вот и остался там, - русский майор скорбно склонил голову.
- Где? - испугался лейтенант.
- На Родине. Его в "Шереметьеве" ссадили.
На такую откровенность следовало ответить чем-то не менее откровенным. О. подумал и сказал:
- А я не один. Я с Мари сюда прилетел.
- И как она? - спросил Образцов.
- Она лучший полицейский! С любым кошмаром договориться может…
В глазах майора вспыхнула хроническая паранойя:
- Двойной агент?
- Да нет! Просто… она психолог.
- Психо-о-олог… - протянул майор.
По тону было понятно, что психологию он считает лженаукой вроде астрологии.
- Она не по диплому психолог, - заторопился О. - Она по жизни… ну понимает всё, умная потому что…
- У тебя с твоей психологиней отношения? - тоже всё понял русский.
- Нет. У меня с её сестрой отношения, с Ирэн. Но она сейчас где-то на юге… То есть на севере. А с Мари мы коллеги.
- Одна сестра коллега, а с другой отношения, - с сомнением произнёс русский, открывая холодильник.
- На самом деле у нас с Ирэн не совсем отношения, - попробовал ещё больше объяснить лейтенант. - То есть у меня к ней отношение, а у неё ко мне - нет.
- А Мари? - спросил майор.
- А Мари - сестра, - твёрдо сказал лейтенант.
- Бывает, - согласился майор и достал из холодильника шахматы. - Ты же всё равно к своей… сестре-коллеге не пойдёшь?
- Не пойду, - согласился О. - Сегодня ей лучше побыть одной.
* * *
Сегодня Мари было лучше побыть одной. Если бы она оказалась в номере ещё с кем-нибудь, то вскоре снова осталась бы одна, потому что этого кого-нибудь придушила бы!
А ведь она честно пыталась наладить отношения с непутёвой сестрой. На наглую эсэмэску Ирэн: "Ну что, довольна?" Мари ответила коротко и максимально корректно: "У меня всё в порядке. Как ты?"
Ирэн долго думала над ответом. Если бы в нём были хотя бы смайлики… Она пыталась читать по-разному: с ударением на "меня", "всё", "порядке", "как", "ты" и даже "у". Применяла разные интонации. Делала паузы в самых неожиданных местах, например перед вопросительным знаком.
Каждый раз получалось разное: от "Как хорошо, что мы сёстры" до "Что ты лезешь, на себя посмотри".
Измучившись, Ирэн набрала целую поэму:
"Не хочу разговаривать с тобой буковками, хочу голосом. Но у меня сейчас как раз доклады, а я переводчица. Не могу же я выйти! Они проснутся, а переводчицы нет. Поэтому давай так: сейчас будет перерыв, я выскочу в фойе и мы нормально поговорим. Только недолго, а то у меня аккумулятор сейчас…"
Ирэн задумалась. Как лучше написать: "умрёт" или "сдохнет"? Первое - слишком официально, второе - слишком грубо. Ирэн решила набрать "разрядится".
И тут телефон разрядился, умер и сдох одновременно.
Ирэн отчаянно затрясла мобильником, нажимая все кнопки подряд. Экран на мгновение загорелся, продемонстрировав, что девушка умудрилась удалить почти всё послание, кроме самого начала эсэмэски, но тут же погас.
"Ну и ладно, - подумала Ирэн, - заряжу, тогда и поговорим".
Она же не обязана была догадаться, что телефон героически, из последних сил, всё-таки отправил половину первого предложения.
Получив смс-ку "Не хочу разговаривать с тобой", в запале Мари набрала три экрана обличающего текста, но природная мягкость и ум, грубо наоравшие на девушку, подсказали ей, что отправлять это ни в коем случае нельзя. Мари сделала несколько глубоких вдохов и набрала номер сестры.
Бездушный робот сообщил, что сестра находится вне зоны действия сети, она отключила аппарат, чтобы её не доставали всякие сёстры… и вообще!
И вот теперь Мари в своём номере рычала на картину "Белый медведь в проруби" и готова была кого-нибудь придушить.
* * *
В динамиках звякнуло, и табличка "Пристегните ремни" засветилась. Уши заложило. Мальчик, который сидел у самого иллюминатора, сглотнул и с тоской вспомнил, что все сосательные конфеты он ссосал ещё при взлете.
- Папа! - мальчик подёргал сидящего рядом мужчину за газету. - А ты в детстве боялся летать на самолётах?
- Нет, - ответил папа. - Я на поездах ездил.
Мальчик вздохнул и через папин живот спросил:
- А ты, мама? Не боишься, что мы упадём?
Мама, от души крашеная блондинка, поджала губы:
- Не говори ерунды! Никто никуда не упадёт.
Вздохнула и добавила:
- У меня плохое предчувствие!
И тут же самолёт угодил в воздушную яму. Мальчик вздрогнул.
- Прямо мурашки по коже! - пожаловалась мама.
Мальчик закрыл глаза, чтобы спрятаться.
- Угу, - ответил папа и перевернул страницу.
- Что "угу"?! - мама нервничала, и от этого мальчику стало ещё страшнее. - Что "угу"?! Ты хоть…
И вдруг мама замолчала. Мальчик открыл глаза. Мама с ужасом смотрела прямо перед собой.
- Я поняла…
Самолет тряхнуло.
- Мы забыли закрыть балконную дверь!
- Ты забыла, - папа добрался до новостей экономики и потому стал раздражительным. - А я не забыл.
- Точно? Ну смотри, если окажется….
Мальчик отвернулся к иллюминатору, чтобы не слышать родителей. Но от вида снаружи радости тоже было мало - самолёт уже летел в сером слое облаков.
Ой!
Огромная когтистая лапа протянулась над крылом и ухватилась за его передний край. Самолёт качнуло.
Мальчик заморгал.
- Мама! Мама!
- Ты хоть помолчи! - шикнула мама, поворачиваясь. - Мало мне одного…
И замолчала. И папа замолчал.
Иллюминатор потемнел, закрытый чем-то огромным и чёрным. Бдонк! Бдонк! Бдонк! Один за другим, пробивая обшивку насквозь, по периметру двери аварийного выхода вонзились чёрные крючья.
В-вух! Когти-крючья выдрали аварийную дверь и отшвырнули прочь. Оглушительно засвистело.
И что-то заглянуло в салон.