* * *
Каменная Пристань вполне соответствовала своему названию. Мы поднялись вверх по течению самой крупной из попавшихся нам до сих пор рек, прошли километров шесть - и перед нами встали стены каменной крепости. Прежде я на здешних берегах не замечал ни одной хоть сколько-нибудь крупной постройки из камня. Поэтому вполне резонно предположил, что каменные стены играли роль не только оборонительного приспособления (что, конечно, имело самое большое значение), но и являлись символом центральной власти. В заводи рядом с каменной крепостью стояло у крепеньких деревянных мостков с полдюжины лодий, там же причалили и мы. На берег сошли Проныра, Второй и вся наша компания. На выходе с мостков нас остановила стража - несколько бородачей в доспехах, со щитами и копьями. Вооружение было, на мой взгляд, примитивным - щиты деревянные, обтянутые кожей, копья короткие, а доспехи - кожаные куртки с короткими рукавами, на которые было нашито множество металлических бляшек или чешуек, частично перекрывавших друг друга. Мои впечатления дополнило высказывание Кендага, что, дескать, оружие этих парней - из некачественного железа. Плохое, значит, оружие, по мнению орка. Проныра объяснился с их начальником - и нас пропустили. Я обратил внимание на язык, на котором велись переговоры. Я разобрал почти все. Более того, мне показалось теперь, что и со своими рулевыми Проныра общался именно на этом языке. Он всегда в моем присутствии говорил с ними шепотом, но кое-что я, естественно, слышал. Стражники восприняли появление Проныры как должное, их старший махнул рукой - мол, идите…
У ворот крепости все повторилось. Там тоже стояли стражники, Проныра опять переговорил с их начальником (интересно, что они не могли не видеть, что нас пропустили их товарищи на берегу, в тридцати метрах отсюда - тем не менее, Проныре пришлось все объяснять еще раз) - и вот мы внутри. Во дворе крепости я огляделся - такого я еще не видел… Сами постройки не были примечательны ничем - стены грубой кладки, каменное здание в глубине двора - все выглядело очень заурядно. Но во дворе… Вдоль стен, под бревенчатым навесом тянулся ряд клеток - каменных, пристроенных к стене коробок с решетками, обращенными внутрь двора. Примерно треть клеток пустовала, остальные были заполнены. Заполнены самыми различными существами - люди, животные, какие-то странные уродцы. Я, к примеру, успел заметить медведя, огромного козла с чудовищными рогами, омерзительно жирного карлика… и вдруг в ближайшей к нам клетке - Вевен! Не может быть… Как… Прежде, чем я смог осмыслить то, что вижу, я машинально спросил:
- Вевен?
Узник бросился вперед, вцепился в прутья решетки и завопил:
- Я не Вевен, я Логен! Я был подобием на Карассе, не на Эману! Этот злодей продал меня сюда на позор, на поругание! Кто бы ты ни был, добрый человек, спаси меня! Спаси меня! Сообщи совету!..
Его вопли были тут же прерваны - один из стражей ворот подскочил к клетке и принялся с силой тыкать между прутьями тупым концом копья. Воин старался побольнее задеть гермафродита и заставить его отлипнуть от решетки, крича:
- Замолчи! Заткнись, урод! Или, клянусь Отцом-Лесом, ты не дождешься своей второй ночи!
Я, конечно, ничего не понял, но меня насторожило, что слова "злодей продал меня сюда" явно относились к моему другу Проныре. Ситуация была не та, чтобы задавать вопросы, тем более, что события продолжали развиваться - к нам направлялась целая процессия. Помимо десятка бородатых вояк нам навстречу двигались очень колоритные личности. Несколько старцев в бурых балахонах, на которые величаво ниспадали длинные седые бороды. Опирались эти деды на весьма примечательные посохи - каждая палка заканчивалась искусно вырезанной из дерева когтистой лапой, сжимавшей желтый полупрозрачный шар четырех-пяти сантиметров в диаметре. Ясное дело, янтарь - тем более, что от этих старичков за версту разило волшбой… Едва успела у меня в голове промелькнуть мысль: "они точно где-то заряжают свои палки, в каком-то щедром источнике, ведь здесь чертовски слабый фон…", как взгляд упал на даму, шедшую во главе карнавала. Весьма заметная дамочка. Ее одеяние было почти точной копией одежд старикашек - но ослепительно белого цвета. Глядя на нее, хотелось зажмурить глаза из-за этой белизны! Ее внешность… Около сорока лет на вид, слегка отяжелевшая фигура, глубокое декольте (да, еще одно отличие от прикидов свиты) приоткрывало внушительный бюст. Но что-то в ней было такое… Да черт побери - в ней, казалось, все было такое! Огромные черные глаза, так и хочется сказать - бездонные глаза! Густые черные волосы волной спадают на белые одежды, поражая контрастом цветов… Полные яркие губы… От нее исходил непреодолимый поток женственности, чувственности, желания… Эти губы, эта полуприкрытая грудь - все сулило неописуемые наслаждения, вся фигура загадочной женщины как будто истекала негой и сладкой, подавляющей волю истомой… Рядом со мной шумно вздохнул Кендаг, Филька - тот даже как-то взвыл… и тут вступил в действие мой амулет. Я в свое время напичкал его всеми защитными и покровительственными чарами, до каких смог додуматься. И этот амулет (у Ннаонны, кстати, примерно такой же - мой подарок вампирессе на шестнадцатилетие) должен был оберегать меня от любого враждебного воздействия. А вот что считать враждебным?
Есть такое распространенное выражение: "женские чары". Но здесь мы имели дело именно с чарами. То ли женщина, шедшая во главе толпы приблизилась на расстояние, на котором мой талисман активизировался, то ли мои чувства пришли в противоречие с моей же безопасностью (так, как это "понимал" амулет), но с моих глаз упала пелена - передо мной была полноватая женщина "за сорок" с чертами лица скорее энергичными, нежели привлекательными, одетая безвкусно и вызывающе - зато накрытая заклинанием, делающим ее чертовски привлекательной и желанной. И глаза не огромные и уж точно - не бездонные. Я пробормотал подходящий к случаю авенорэт - и ответом мне послужил дружный вздох Кендага и Фильки. Они тоже прозрели и увидели ее такой, какой она была в действительности - королеву страны Риодна, ведьму, Фею Сильвенчу…
* * *
Когда вся гоп-компания приблизилась к нам (а мы почтительно остановились, поджидая), Проныра важно выступил вперед и объявил:
- Ваше королевское величество! О прелестнейшая и ослепительнейшая! О многомудрая и величавая! О повелительница героев и владычица сердец! О…
Подозреваю, что этот неудержимый поток эпитетов Проныра мог изливать сутками. Теперь я знаю, какой именно смысл заключен в словах "восточное красноречие". Однако и Фее, видимо, также было известно о способностях Проныры - она тоненько хихикнула, как школьница, и продолжила неожиданно низким голосом (этот влажный голос с хрипотцой, полный сдерживаемой страсти голос, он тоже должен был играть определенную роль в охмурении всех встречных-поперечных):
- Довольно, купец! Я знаю, что ты умеешь говорить красно и затейливо. Мне это по душе… и когда-нибудь… возможно… я отблагодарю тебя лучшим из способов… - королева вновь рассмеялась, но теперь это был приглушенный горловой смех, достойный примы из провинциального театра самодеятельности, - а пока расскажи мне об этих, что стоят за твоей спиной.
Мне не очень-то понравилось, что я и мои друзья - "эти за спиной", но пока что казалось, что лучше промолчать и подождать развития событий. Зато Проныра, ни капли не смущаясь, продолжил:
- О многознаменитая краса, перед тобой те, кого сказители твоей славной страны именуют "детьми ложных богов" - и каждый из них высокородный знатный муж своего племени. Один - князь эльфов, другой - лорд орков. Тебе, несомненно известно, о осведомленнейшая из владычиц, что оба эти титула являют собою нечто среднее между званием тана и короля, которые единственно приличествуют благородным людям твоей страны. Оба они великие воины, каждый по-своему, и полны отваги, но оба в свое время были побеждены третьим из этих и дали клятву верно служить ему. Третий, - толстяк ткнул пальцем в меня, я тут только заметил, что он все это время смещается куда-то в сторону, - демон, вызванный из-за пределов доступного нашему пониманию пространства колдовством великого кудесника. Сила его велика, могущество почти беспредельно. Он один своим волшебным мечом бился с целой армией - и не был побежден, он одолел многих героев своего края и совершенно неисчислимое количество простых дружинников, он сразил в битве самого Трорма Оди, о котором слыхали здесь все, он превозмог даже вурдалака, внушавшего страх всем добрым людям и сразил оного у порога его мерзкого неприступного логова. А дочь того вурдалака взял в плен и вот эта дева - она и есть. Совсем недавно, прямо на моих глазах в великой битве моих земляков с северянами она лишила жизни первого воина Архипелага, царя Току Торгича, прокусив ему горло и до капли выпив кровь… Все это диковинные и необычайные существа, равных им не сыщется в целом свете - и все они доставлены к твоему порогу мною, о прекраснейшая, чье лоно ненасытно, чья мудрость несравненна, чье любопытство неудовлетворимо, чьи воины полны отваги, чье королевское могущество непобедимо…
Слова лились и лились из этого бездонного источника красноречия, а сам Проныра все бочком-бочком смещался в сторону, пока не оказался рядом со своим ручным великаном Вторым, за спину которого, кажется, готов был нырнуть. Те есть Проныра был готов к тому, что запахнет жареным, так что ли? Все его слова были как будто лестными, но оставляли неприятный осадок. Какие-то, я бы сказал, грязные похвалы, липкие похвалы. Словно торговец-обманщик нахваливает подгнивший товар… И к чему все это… А мы стояли и молчали - и боюсь, кроме меня никто не понял до конца смысла речи Проныры. Кажется, ни один из моих спутников не овладел в такой мере языком островитян - а здешняя речь действительно представляла собой просто диалект этого языка. Или наоборот… В общем, я кажется должен был что-то предпринять, но вместо этого слушал как болван, не понимая, что, собственно, происходит… Из ступора меня вывел голос Фильки:
- Эй, он что - продает нас этой бабе, что ли?
ГЛАВА 19
- Проныра, что это значит?! - рявкнул я.
Толстяк старательно проигнорировал мой возглас, хотя не мог не слышать - как и Фильку, сформулировавшего свой вопрос на общем. Тем временем, королева, также старательно делающая вид, что мы не возражаем, шажок за шажком приблизилась, плотоядно пожирая всех по очереди взглядом. Ее глазки маслянисто поблескивали, перебегая с одного лица на другое, пальчики шевелились, напоминая паучьи лапки - она была похожа на толстую кошку, перед которой в ряд выставили несколько мисок ее любимых лакомств (а именно четыре, можно сказать). Рот дамочки приоткрылся в идиотском оскале, она промурлыкала:
- Отлично, купец, отлично. Диковинные гости, редкие и замечательные… О, это сулит многое… много ночей сладостного труда на пути Служения и Познания… Ты угодил мне, купец…
- Как всегда, о несравненнейшая, - гаденько ухмыльнулся Проныра, выглядывая из-под локтя своего Второго, - Но я осмелюсь напомнить о награде, о великолепная… Мне великих трудов стоило доставить таких исключительных гостей к твоему двору, о многославная и обильная достоинствами…
- Да, таких… гостей… - мне очень не понравилось, как она произнесла "гостей", - у меня еще не бывало. Ты получишь сундук наилучших мехов и двадцать перьев из хвоста птицы радонк…
- За каждого, о щедрейшая, не так ли? Итого четыре сундука и восемьдесят перьев…
- Пусть так, о ненасытнейший, - Фея уже, казалось, тут же забыла о Проныре, полностью отдавшись созерцанию.
Я совершенно не привык к такому обращению и к тому, что моим словам уделяется столь мало внимания. Тем более, что Проныра только что изложил мою репутацию. А поскольку эти сведения никого не смутили - мне надлежало проявлять осторожность. Королева сделал еще шаг и остановилась против меня (выбрала из всех, что ли?), провела кончиком языка по полным грубовато подкрашенным губам и протянула ко мне свою лапку… Созерцание ее дрябловатых прелестей окончательно вывело меня из прострации, срочно требовалось что-то предпринять, чтобы прекратить сумасшедший балаган. Я заученным движением выхватил Черную Молнию (так-то, настоящие герои на любые трудности реагируют одинаково - молодецким взмахом меча). Вжик! - вороненая сталь прорезала воздух перед самым носом сексуально озабоченной дамочки и снесла навершие с колдовского посоха, который ведьма сжимала в левой руке. Ее рот искривился, глаза скосились и проследили траекторию падения волшебной цацки… Боже, как она заорала… И что тут началось!..
Старички тут же подскочили и окружили королеву, Проныра юркнул за спину гиганта-рулевого, вояки кинулись на нас, потрясая своими палками и железяками… А она все орала… Если целью ее воплей было известить округу о собственном возмущении - то она своего добилась. Теперь все добрые обыватели в радиусе нескольких километров (ну может быть, за исключением совершенно глухих) знали - ее величество расстроились и орут… как зараза…
Тем временем мы с Филькой и Кендагом встретили набегавших гвардейцев, тогда как Ннаонна на удивление благоразумно обернулась навстречу стражам ворот, которые собрались напасть на нас сзади. Мы втроем управились раньше - и я успел полюбоваться, как работает вампиресса. Когда я обернулся, на ногах еще стояли трое, а наша девочка металась среди них как вихрь. Раз, два - и все враги повержены, мне даже показалось, что двое вояк проткнули копьями друг друга, промахнувшись, когда она пролетала между ними… Впрочем, я не уверен, так как ее движения опережали и мой глаз… Короче говоря, так или иначе - ворота, которые эти дурни не подумали закрывать, были свободны. Мы и бросились туда. Я притормозил, заметив, что старые пердуны, сгрудившись вокруг своей сирены, нацеливают нам вслед магические жезлы и ноют какие-то заклинания. Заколдованных доспехов у меня не было, но имелся амулет, который должен был так или иначе помочь. Поскольку у моих друзей не было и такой защиты - не оставалось ничего другого, кроме как постараться прикрыть их. Я остановился вполоборота к врагам и поднял меч, заслоняясь его широким лезвием - ничего более похожего на щит у меня не было. Наконечники посохов качнулись в мою сторону - и с них сорвались сгустки зеленого пламени. Левую руку обожгло, но это ерунда - большую часть злой магии принял багровый янтарь на лезвии Черной Молнии. Буквально всосал, впитал. Я ведь уже замечал новые свойства, приобретенные мечом той страшной ночью у Северных ворот Альды. Теперь он жадно поглощал любой концентрированный поток маны - сфокусированный в боевом заклинании тоже. К счастью.
* * *
Не дожидаясь повторного залпа я кинулся к воротам. И пока не оказался снаружи - очень, знаете ли, сильно ощущал, какая же у меня огромная спина, как, наверное, удобно целиться в такую здоровенную мишень… Проскочив портал, я тут же метнулся в сторону, за угол - и тотчас мимо меня с гулом пронеслись заряды волшебного пламени, прочерчивая дымные трассы и щедро разбрасывая потоки шипящих искр. Один из сгустков колдовского огня угодил в реку и поднял гремящий столб воды, но я уже не смотрел - я изо всех сил бросился следом за своими приятелями. По дороге, ведущей к лесу, мимо причала, у которого стоял "Фельпют", мимо стражи на мостках, наблюдавшей за нашим представлением, разинув рты. Когда следом за нами из ворот показались дедки и те из вояк, кто мог стоять на ногах - тогда и эти бойцы поспешили присоединиться к погоне. А я бежал следом за орком, эльфом и вампирессой - и размышлял о том, что как скороход любой из них даст мне сто очков и что угнаться за ними просто невозможно… И левая рука становилась все тяжелее и тяжелее… Когда же я оторвал взгляд от своих сапог - оказалось, что друзья остановились неподалеку от лесной опушки: Филька натягивает лук, а Ннаонна делает мне какие-то знаки и что-то кричит. Поняв, что я все равно не слышу - она сорвалась с места и кинулась мне навстречу. Мне ничего не оставалось делать, кроме как поторопиться - я попытался переставлять ноги чуть чаще. Почти безуспешно. Вампиресса подлетела ко мне (она-то носилась, как перышко) и сердито закричала:
- Стой! У тебя кровь идет… Дай руку посмотрю…
В этот миг Филька пустил стрелу. Один из настырных старикашек уселся на дорогу, обнаружив у себя в брюхе оперенное древко. Остальные (до сих пор они, как и я, с натугой пыхтели и хрипели, не отрывая глаз от дороги) заметили, что мы остановились. Они притормозили и подняли посохи, явно собираясь снова нас пугануть.
Я задыхался от бега, поэтому без лишних слов схватил Ннаонну за рукав и поволок ее мимо Кендага и Фильки под защиту деревьев, орк пристроился следом, Филька выстрелил еще раз и тоже бросился бежать. Залпа зеленого пламени не последовало - возможно, старички опасались запалить лес… Филька, пролетая мимо меня, на бегу осведомился:
- Ну что, поднажмем?
И я сделал вид, что поднажимаю. Дорога миновала лесок (он оказался невелик), пересекла черные перепаханные поля, затем взбежала на поросший диким кустарником холм. За кустами мы остановились и перевели дух, Ннаонна кинулась бинтовать мне руку… Затем мы переглянулись, Филька не выдержал первым и расхохотался - мы вслед за ним. Давно я так не смеялся…
…А эти воины оказались не такими уж и лохами - они вовсе не спешили преследовать нас без своей главной ударной силы - старых колдунов, а те сильно сдерживали погоню, безнадежно проигрывая забег… Вообще-то, по-моему мало-мальски грамотный колдун обставит простого смертного в любом виде спорта, но видимо тот, кто обучал старичков магии, позабыл расширить их кругозор, сосредоточившись на преподавании искусства пускания зеленого огня… Убедившись, что погоня безнадежно отстала, мы продолжили путь в более спокойном темпе. Вскоре дорога вновь нырнула в лес. Еще полчаса пути - и я почувствовал, что больше не могу. Сытая, пьяная и ленивая жизнь на Эману совершенно расслабила меня… Я с тоской поглядывал на Фильку, возглавлявшего шествие. Физкультурник хренов… Кендаг, в очередной раз оглянувшись на великого короля, который еле плелся в хвосте своей грозной армии, объявил:
- Вы как хотите, а мне нужно отлить, - и побрел в кусты. Пожалел меня, значит - давал возможность передохнуть. Я отступил с дороги в сторону и привалился к стволу дерева. До меня донесся яростный шепот вампирессы, наехавшей на Фильку: "Ты что? Куда ты гонишь? Ты что - не видишь, что он ранен, он кровью истекает! Он же нас защитил, собой заслонил…" Филька что-то пытался лепетать в свое оправдание, а затем вдруг широко улыбнулся и объявил:
- Ну что, привал? А то я уже устал бегать, - и победоносно глянул на Ннаонну, вот, мол, какой я молодец.