Она вернулась к сбору орехов с таким видом, словно это было самое главное дело ее жизни. Ведьма выбирала и пригибала к земле не все ветки, а только те, где орехов росло побольше. Корзина, заполненная на две трети, стояла в сторонке, и сестра Клара метко бросала добычу в нее, ни разу не промахнувшись. Наблюдавшая за нею Анна несколько раз шмыгнула носом.
– У меня… я, – наконец решилась девочка, – вот…
Поставила сумку на траву, раскрыла и, прикусив губу, двумя пальцами подняла залитый чернилами учебник. Одни страницы слиплись, на других красовались синие пятна и разводы.
– Ой! – Ведьма выпустила только-только пойманную ветку, всплеснула руками. – Что это?
– Это, – Анна не выдержала и расплакалась, – это девочки…
После уроков к ней подошла одна из одноклассниц и сказала, что ее зовет классная дама к кабинету директора. Перепугавшись – а ну как Валерия все-таки нажаловалась? – Анна поспешила туда, на верхний этаж. Директора на месте не случилось. Догадавшись, что ее провели, она вернулась – и не обнаружила своей сумки. Кинулась искать. Нашла в сквере возле забора под кустами. Внутри все было залито чернилами. И даже Илалия ничего не знала. С тем Анна и пошла домой – доискиваться, кто и почему испортил ей учебники и тетради, было некогда. И так ясно, что пакость задумала Валерия Вышезванская. Но за что она так на нее взъелась? Неужели только из-за одного случая?
Когда Анна рассказала все, сестра Клара вздохнула.
– Тяжело горю твоему помочь, – сказала она. – Но можно. Утешься. Слезами ничего не поправишь… Лучше смотри, чего я тебе принесла в подарочек!
Она порылась в небольшом холщовом мешочке, который вместо кошеля всегда висел у нее на поясе, и достала маленькую ладанку на витом шнурке.
– Держи!
Анна послушно подставила шею. От ладанки исходил смутно знакомый запах. Кажется, сестра Клара ей рассказывала про такую пахучую травку. Девочка принюхалась.
– Что, не узнаешь? – рассмеялась ведьма. – Это корешок тимьяна, в чародейных травах вываренный. Кто его на груди носит, тот может не бояться ни убийства, ни иной какой смерти от человека лихого.
– Лучше бы от Валерии он защищал, – вздохнула Анна.
– А еще, – словно не слыша ее слов, продолжала ведьма, – он дает способности видеть фей и с ними разговаривать!
– Фей? – не поверила своим ушам девочка. – Но… ведь у нас феи не живут! Они же где-то там… ну далеко… На островах и… – Она махнула рукой. – В общем, там!
– И там, и тут… Ты права, Анночка-ясочка, – улыбнулась сестра Клара. – В здешних лесах про фей никто слыхом не слыхивал потому, что в древние времена они покинули эти места. Вот люди и забыли. А те, кто остался, те уж феями не зовутся. Они себя лесавками кличут. Но живут! Куда им деваться! Мало их осталось, не каждому на глаза показываются. Но уж если кто их увидит, тем они навсегда друзьями становятся. Хочешь лесавку в подружки-приятельницы?
Анна вздохнула, вытирая слезы ладонью.
– Хочу.
– Тогда пошли, покажу местечко заветное! – Ведьма подхватила корзинку с орехами, подала девочке руку.
Анна думала, что они прямо сейчас отправятся туда, где можно увидеть фей-лесавок, но сестра Клара проводила ее к себе домой. Помогла переодеться – вместо ботинок велела надеть лапотки, чтоб шагалось по лесу лучше. Велела снять гимназическое платье и переодеться в сарафан. Вместо капора повязала волосы платком, пахнущим липовым цветом, накинула на плечи душегрейку. Потом налила молока, угостила булочками. И лишь после этого поманила за собой.
Их путь лежал в чащу леса, подальше от тех троп, где бродили раньше. Места оказались незнакомые, деревья вставали стеной – не какие-то рябины, клены и ясени, а толстые вязы, разлапистые ели, высоченные сосны. Среди них грозно возвышались дубы – казалось, кронами они достают до самого неба. Анна никогда не видела таких больших деревьев. Она робела и цеплялась за поневу своей провожатой, которая шла по одной ей ведомой тропинке и что-то невнятно бормотала себе под нос:
– Дуб да ель, сосна да пень, – слышались обрывки заклинания, – клен да вяз, встречайте нас!
Внезапно она остановилась. Анна, шагавшая след в след, не удержалась и ткнулась ей носом в спину.
– Тсс! – Ведьма сжала ей запястье. – Смотри! Ни звука!
Девочка сделала робкий шажок. Одной рукой удерживая ее, другой сестра Клара осторожно отвела в сторону ветки густых кустов, закрывавших вид на поляну.
Высокие деревья и густые кусты стояли плотной стеной, почти не пропуская вниз солнечный свет, но после сумрака чащи тут казалось все залито солнцем. Густая трава, в которой желтели огоньками осенние цветы, поднималась до колен, несмотря на то, что в других местах, на лугах и в городском парке она уже начала желтеть и поникать. Даже во дворе у тети Маргариты она была не такой густой и свежей, как здесь. Казалось, время повернуло вспять, и сейчас опять царит лето.
Поляна была довольно просторной – шагов сорок или пятьдесят. На противоположной стороне высился серый камень высотой, наверное, со взрослого человека. Его грубые бока покрывали пятна лишайников. Под ними виднелись какие-то странные щербины. Девочка смотрела долго, минуты две, прежде чем поняла и поверила, что это – полустершаяся надпись, выполненная на непонятном языке. Этим словам было пятьсот лет или даже вся тысяча. А может, две или три – кто знает? Из-под камня журчал ручеек. В траве его не было видно, только слышался тонкий робкий плеск бегущей воды. Звонко перекликались синицы, в вышине что-то прокричала сорока, откуда-то долетело задорное тявканье лисицы. Но все эти лесные звуки не могли заглушить журчания воды.
– Что это? – прошептала девочка.
– Тсс! – Ведьма так крепко сжала ее запястье, что Анна прикусила губу. Ногти сестры Клары больно впились в кожу. – Смотри!
Девочка послушно вгляделась – и ахнула.
В траве мелькали огоньки. Их было пять… нет, шесть! Или даже семь! Они то метались туда-сюда, то принимались кружить на месте, то пропадали, то вновь появлялись в яркой вспышке. Два, столкнувшись, на миг слились в один, а потом, разъединившись, начали гоняться друг за другом. Еле слышно шелестела трава, качались метелочки ежи, порея и костреца, когда их толкали… кто?
– Кто это? – Анна просто не могла молчать.
Ведьма изо всех сил сдавила ей руку, и в этот миг один огонек взмыл в воздух. Девочка вскрикнула – это был крошечный, с ее ладонь, светящийся человечек. За спиной у него трепетали то ли прозрачные крылышки, как у стрекозы, то ли легкая блестящая накидка. Несколько секунд он висел в воздухе, дрожа и издавая странные стрекочущие звуки, а потом нырнул в траву – и вот опять лишь огонек мелькает среди зеленых стеблей.
– Ой…
– Смотри!
Анна смотрела. Постепенно она начала понимать, что огоньки мечутся не просто так. Они исполняли какой-то танец, выписывая в траве сложные фигуры. Еще несколько раз взмывали ввысь эти человечки, поодиночке и парами. И тогда поляна начинала светиться и переливаться.
– Как пойдешь на поляну, – вливался в ухо жаркий шепот, – да как начнут лесавки вокруг тебя кружить, ты смотри, примечай. Выбери одну и потянись к ней. А как заметишь, что и она к тебе тянется, сделай ей подарок. Любой! Если примет – вот тебе и подружка.
Внезапно девочка почувствовала, что рука ведьмы больше не удерживает ее на месте. Она осторожно сделала шаг, другой. Кусты расступились в стороны, как будто вместо корней у них были ноги, и Анна вышла на поляну.
Танец-бег огоньков чуть замедлился. Девочка тихо опустилась на колени в густую траву, села на пятки. Огоньки подлетели ближе. Можно было рассмотреть крошечных человечков, у которых вместо привычной одежды были лишь коротенькие юбочки из травинок и чего-то, что можно было принять за тополиный пух. У всех были одинаково большие глаза и крошечные рты, тоненькие шейки, такие же тонкие – как только не переломятся! – талии и длинные изящные ручки и ножки. Подробнее изучить странных человечков не удавалось – они находились в постоянном движении, то носились кругами рядом с девочкой, то с треском исчезали в зарослях. Прислушавшись, Анна различила, что резкие короткие и частые звуки, напоминающие треск, который она приняла за шум их крылышек, – на самом деле их речь. Они о чем-то непрерывно говорили, перебивая и не слушая друг друга.
– Вы очень красивые, – прошептала девочка. – Вы – феи?
Стрекот зазвучал с новой силой, и в нем послышалось согласие и одобрение. Феям – или цветочным духам – понравились слова человеческого ребенка. Они подлетели ближе. Оказалось, что их всего семь, и все они походили друг на друга, как сестры – или братья? – близнецы. Анна слышала про фей и предпочитала думать, что они все-таки сестры. Трепеща крылышками и непрерывно стрекоча на своем языке, они закружились перед лицом Анны.
– Что они хотят? – забеспокоилась девочка. Ей почудилось, что цветочные духи куда-то манят ее.
Сестра Клара не ответила – то ли сама не знала, то ли не расслышала вопроса, и Анна решила действовать сама. Она тихо встала и пошла вперед. Цветочные духи кружились рядом. В их стрекоте слышалась тихая мелодия. Наверное, это был какой-то танец, но, хотя в школе преподавали хореографию, пока гимназистки учились лишь красиво стоять под музыку и плавно поводить руками в ее ритме. А тут…
Девочка почувствовала, что ноги ее двигаются сами собой. Она ощутила необыкновенную легкость во всем теле. Тихо засмеявшись, сбросила душегрейку и закружилась по поляне, подпрыгивая на носочках. Цветочные духи сверкающей стайкой мелькали возле ее головы. Девочка подняла руку ладонью вверх – и внезапно один из духов, трепеща крылышками, спустился ей на ладонь.
Анна затаила дыхание. Крошечное хрупкое существо чуть выше ее указательного пальца смотрело так доверчиво. Девочка улыбнулась.
– Ты кто? Цветочная фея? Или, – вспомнились слова сестры Клары, – лесавка?
Существо застрекотало визгливым голоском, завертелось на месте, щекоча ладонь ножками. Анне стало весело.
– Ты будешь моей подружкой?
Существо торопливо закивало головкой, замахало крошечными ручками, делая какие-то странные жесты – показывая то на себя, то на девочку.
Вспомнив наставления сестры Клары, Анна растерялась – какой подарок она могла дать фее-подружке? Потом ее осенило – девочка выдернула из подола коричневую нитку, протянула лесавке – и та проворно затянула на тоненькой талии этот поясок. Потом застрекотала еще громче и взвилась в воздух, трепеща крылышками. Девочка побежала за ней. Чувство странной радости переполняло ее.
– Как хорошо! Хорошо! Хорошо! – выпевала она, не в силах как-то иначе выразить свои чувства. Куда-то исчезла боль от обиды, все стало хорошо.
Птичий щебет и стрекот цветочных духов подпевал ей.
Внезапно серый валун оказался близко. Так близко, что Анна вытянула руки, чтобы не налететь на него, и все-таки натолкнулась, больно ударившись ладонями о шершавый бок.
Валун глубоко ушел в траву. Вблизи стало заметно, что раньше он был намного выше – чуть ли не в два человеческих роста. Надпись вилась по его боку, как огромная змея. Буквы, составлявшие слова, шли одна за другой. Как ни всматривалась, Анна не нашла среди них ни одного знакомого знака. Многие так и вовсе настолько пострадали от времени, что прочесть все было бы уже невозможно.
Какая-то сила потянула Анну к камню, но, прежде чем девочка сделала шаг и дотронулась до его поверхности, до ее слуха донесся звонкий сердитый стрекот цветочных духов. Она удивленно и испуганно отступила – и почти сразу рядом возникла ведьма. Не говоря ни слова, сестра Клара набросила девочке на плечи потерянную душегрейку, повязала голову платком – когда и он упал, осталось тайной – и, взяв за руку, зашагала прочь с поляны. Цветочные духи провожали их до самых кустов, а потом с писком и стрекотом устремились обратно и как ни в чем не бывало возобновили свой танец. На поясе одного из них красовалась коричневая нитка.
Глава 6
Долгое время они шли молча. Анна еле держалась на ногах. Коленки дрожали и подгибались, и, если бы не твердая рука ведьмы, девочка, наверное, упала бы в лесу и заснула под ближайшим кустом. А так ей приходилось шагать, преодолевая слабость. Говорить ни о чем не хотелось.
– Ну как? – нарушила молчание сестра Клара. – Видела?
– В-видела, – кивнула девочка. – И даже больше… А вы видели?
– Да. Тебе понравилось?
– Очень, – вздохнула Анна. – Мы танцевали, пели…
– Пели?
– Пела я. Ну и они… Это кто был?
– Я говорила. Люди называют их по-разному. Кто – феи, кто – цветочные духи. Я зову их лесавками. Сейчас они тихие, мирные…
– Мирные?
– Да. Это потому что осень. Им скоро засыпать до весны, они сонные, смирные. Весной они голодны, бросаются на путников. Весной без оберега в чащу здешнего леса лучше не соваться. Знаешь, сколько в прежние времена тут народа пропало? Каждый год по человеку!
– Ой! – Анна споткнулась, ушибла ногу о торчащий корень. – И я?
– Нет. Ты – нет. У тебя оберег. И ты – особенная. Не такая, как другие девочки!
Упоминание о девочках испортило Анне настроение и вернуло с небес на землю. Ее одноклассницы… За что ее невзлюбили? Может быть, действительно они чувствовали, что новенькая не такая, как все? А завтра ей опять предстоит идти на уроки. И сидеть с ними в одном классе. И прогуливаться по одной рекреации. И встречаться в столовой за завтраком и обедом… И отвечать перед классом домашнее задание. Ой, уроки! Ее учебники и тетради безнадежно испорчены! Как она станет учиться? Ее же накажут! А все станут смеяться и дразниться. А Валерия Вышезванская еще что-нибудь придумает…
– Ты чего пригорюнилась? – Сестра Клара тряхнула девочку за руку.
– Я… устала, – соврала Анна.
– Это всегда так. Лесавки из человека силы забирают. Тебе повезло – ты там недолго была. Да и я вовремя подоспела. Иначе они бы…
– Иначе – что? – поинтересовалась Анна, когда ведьма внезапно замолчала.
– Иначе они бы тебя к себе утянули. В свой мир, – помолчав, ответила сестра Клара. – И, поверь, это не то место, где можно находиться человеческим девочкам вроде тебя!
– Они бы меня… съели?
– Нет. Превратили бы в цветочного духа. Я не знаю, как у них это получается, но новые цветочные духи появляются только из тех детей, которые попали к ним в плен. Если взрослого человека феи еще могут отпустить домой, то младенца – никогда!
Анна хотела возразить, что она не младенец, но промолчала. Все-таки странное место этот Боярский лес. Заколдованный боярин, превращенный в чудовище… теперь вот лесавки и вход в волшебную страну. Какие еще тайны скрыты в чаще леса?
В молчании они вернулись в избушку. В молчании сестра Клара налила девочке молока и дала еще одну булку. Ощутив сильный голод, Анна быстро расправилась с ужином, но, когда вышла на крыльцо, заметила, что уже наступил вечер. Начало темнеть. Слегка похолодало.
– Иди домой. – Ведьма подошла сзади, слегка обняла за плечи и толкнула девочку к еле видневшейся за деревьями тропинке. – Не бойся. С тобой ничего не случится! Ни сегодня, ни завтра!
С утра ему не сиделось дома. Непрошеные мысли теснились в голове, не давали покоя. Встреча в храме снова вставала в памяти во всех подробностях. Некоторое время он еще ходил по комнате из угла в угол, но потом не выдержал и хлопнул дверью.
Ноги сами понесли его подальше от городских улиц. Обычно Юлиан доверял своей интуиции и потому решительно свернул к городским окраинам. Миновал Садовую улицу, затем прошел до конца Лесной переулок и углубился в луга.
Спускался тихий осенний вечер. Солнце клонилось к закату, похолодало, усилился ветер – верный признак того, что завтра погода испортится, все небо закроют облака, и могут на несколько дней зарядить дожди. Шли последние дни запоздавшего бабьего лета. Осень уже вступала в свои права.
Дорога шла напрямик, связывая две городских окраины. Она проходила – Юлиан успел это выяснить – мимо старого забытого кладбища. Того самого, где были много лет назад похоронены родители Мартина Дебрича и где он встретил когда-то не только толпу весьма нелюбезных призраков, но и странную девочку. Девочку, которую от него почему-то ревниво оберегали ведьмы…
Здесь есть ведьмы.
Обычно в каждом городе или селе есть подозрительная старушка, про которую среди соседей ходят фантастические слухи. Иногда это – молодая красивая женщина, явно вступившая в сговор с темными силами. Иначе откуда у нее эта красота? По своему опыту работы Юлиан знал, что каждая пятая из этих "пособниц темных сил" – жертва обычного наговора. Знахарки лечат травами, по-своему трактуют приметы, просто умны и наблюдательны – и это дает право соседкам считать их ведьмами. Работа Юлиана и ему подобных как раз и состояла в том, чтобы отыскивать настоящих ведьм. И – по возможности присматривать за ними, дабы они не творили большого зла. Иной раз одно присутствие ведьмака производило нужный эффект. Но сюда, в Дебричев, его привели государственные дела. Расследование так и оставшихся неразгаданными случаев пропажи детей. Не стоило забывать о том, что за последние без малого два столетия в Дебричеве бесследно исчезла почти сотня детей, мальчиков и девочек. Юлиан руками и зубами ухватился за казавшееся безнадежным дело, потому что его в последнее время очень интересовали столь же таинственные обстоятельства исчезновения одного из его предков.
Что ж, в деле о Мартине Дебриче он продвинулся очень мало, но зато в другом, официальном расследовании, кажется, внезапно оказался на верном пути. В Дебричеве есть ведьмы. А всем известно, что некоторые ведьмы любят варить свои зелья, используя кровь маленьких детей. Вот вам и объяснение исчезновения детей! И легенда о загадочном доме имеет к этому весьма опосредованное отношение – ведь не в чистом же поле ведьмы расправляются со своими жертвами! Наверняка они заманивали их в свои дома. И теперь дело за малым – надо доказать как-то, что это ведьмы во всем виноваты. Целая неучтенная община – ведь где две, там всегда и третья. А теперь этим ведьмам для чего-то понадобилась еще одна девочка…
И только он вспомнил про нее, как впереди показалась хрупкая фигурка.
Несмотря на вечерний сумрак, он узнал ее сразу, и взгляд метнулся по сторонам в поисках сороки, вороны, кошки или какой-то иной живности, ведущей себя подозрительно. Никого и ничего. Не считать же ведьмой одинокую корову? Ведьмы могут оборачиваться разными животными, от бабочек до коз, но никогда и ни за что не превратятся в корову, собаку или лошадь. Правда, ходили слухи о ведьмах-волчицах, но Юлиан пока не встречал ни одной.
Значит, девочка одна. Это любопытно. Если учесть, что ведьмы имеют к ней особенный интерес.
Ноги сами понесли навстречу. Девочка – ее зовут Анна, всплыло в памяти имя – шагала по обочине проселочной дороги, небрежно неся школьную сумку в руке. Задумавшись о чем-то, она не поднимала глаз и заметила юношу, только когда до него оставалось всего около десятка шагов. А он успел вдоволь налюбоваться на ее бледное задумчивое лицо, маленький рот, русые косички…
Оба остановились одновременно, уставившись друг на друга.