– Выдумываешь ты все. – Валерия Вышезванская сидела за своей партой. Перед нею на столе аккуратно были разложены учебник, две тетради и перо с карандашом. – Или пугаешь. Только это все не страшно!
– Да? – Анна обернулась к ней. – А у тебя в сумке сидит жаба. Огромная толстая жаба с бородавками!
– Ну уж это никуда не годится! – Валерия вскочила и…
– Аа-а-а-аай!
Отчаянный визг заставил всех подпрыгнуть, а дежурная девочка пролила чернила на стол.
Визжала Анастасия. Вскочив на стул, она отчаянно трясла руками, топала ногами и никак не могла успокоиться.
– Аа-а-а-а! Мама! Мамочка! – кричала она во весь голос. – Мышь! Там мышь! Мама! Спасите!
Раскрытая сумка лежала на столе. Ее соседка по парте осторожно заглянула внутрь – и отпрянула с воплем:
– Мышь!
Девочки шарахнулись в разные стороны, толкаясь и громко зовя классную даму. Анна осталась стоять как вкопанная.
На крики вбежала классная дама:
– Девочки! Девочки, что происходит? Как не стыдно, Сушевская? На стул с ногами? Немедленно слезьте!
– Мышь! – визжала та. – Там в сумке мышь!
– Какие глупости! – Классная дама подошла, заглянула в сумку, сунула в нее руку – и с воплем отбросила в проход. – О господи!
Из раскрывшейся сумки выскочил маленький серый мышонок. Девочки завизжали. Испугавшись криков, проворный зверек метнулся туда-сюда и юркнул в какую-то щель.
– О господи! – Классная дама дрожащими руками поправила прическу. – Кошмар! Сушевская, потрудитесь слезть со стула и объяснить, откуда у вас в школьной сумке взялась живая мышь? Зачем вы ее принесли в класс и напугали девочек?
– Это не я! – Анастасия слезла на пол и всхлипнула. – Я не приносила! Я ничего не делала! Это все она!
Анна захлопала глазами, когда все опять посмотрели на нее:
– А я тут при чем? Я не дотрагивалась до твоей сумки! Это все видели! А то, что я угадала… Ну это случайно! Вот у нее в сумке три яблока. – Она указала на толстенькую девочку, сидевшую на задней парте. Та покраснела. – Я просто угадала, потому что знаю, что она, например, постоянно ест на переменах. Если я угадала про мышь, я что, виновата в ее появлении?
Сестры-ведьмы учили ее говорить спокойно и с достоинством. И никогда ни в чем не признаваться. А еще ей дали перед походом в школу пожевать лук и мяту – чтобы хранить втайне свои мысли и одерживать победу в споре. Магия подействовала – классная дама покачала головой и ничего не сказала. Только махнула рукой – мол, перестаньте говорить глупости и начинайте готовиться к уроку.
До звонка оставалось совсем немного времени. Девочки полезли в свои сумки. И почти сразу раздался отчаянный крик.
Кричала Калерия Застольная, первая отличница в классе. Она держала левой рукой правую и отчаянно трясла ею, а по кисти, перебирая лапками, бежал огромный волосатый паук.
– Мама! Мама! – вопила она. – Кто-нибудь! Уберите это! Аа-а-а! Мама!
У другой девочки на дне сумки копошились червяки, каким-то чудом ухитрившись заползти даже между страниц в книге. Она не придумала ничего лучше, как перевернуть сумку и вытрясти из нее содержимое. Червяки полетели в разные стороны. Остальные девочки кинулись врассыпную, спеша стряхнуть червей со своих столов и стульев. Кому-то червяк попал на голову – девочка с криком бросилась вон из класса. Откуда-то выскочившая толстая крыса только усилила шум и суматоху. Классная дама и учитель чистописания, чей урок должен был начаться сейчас, в два голоса пытались навести порядок.
Анна суетилась, кричала и бегала по классу со всеми вместе. И точно так же стряхивала червяков со своего стола, вспоминая, как ее всю передернуло от отвращения, когда надо было взять в руки одного из них. А уж слизняк… Фу, самой противно! Она даже немного посочувствовала той однокласснице, на долю которой досталось отыскать эту мерзость у себя среди перьев и карандашей. И в то же время ей было весело. Ну кто бы мог подумать, что такое простое колдовство даст такие результаты!
Не пострадала только Валерия Вышезванская. Она уже давно приготовилась к уроку и не открывала сумки. Она, конечно, не осталась безучастной зрительницей, но Анна заметила, что ее врагиня не спешит заглядывать в свою сумку. Поймав как-то ее взгляд, Анна догадалась, что Валерия просто-напросто боится оказаться в глупом положении и нарочно оттягивает этот момент. Ей ведь пообещали, что внутри – жаба!
Урок чистописания начался позже обычного. Девочки были взволнованы, учитель и классная дама – тоже. Анна сидела как на иголках, ожидая перемены. Она даже подпрыгнула на стуле, когда прозвенел колокольчик, возвещавший об окончании урока.
– Что ж. – Учитель сошел с возвышения рядом с доской. – Поскольку мы не успели как следует поработать на уроке, каждой девочке следует написать целую страницу. По строчке словами: "мышь", "паук", "червяк", "улитка", "крыса" и… и… – Он замялся.
– Лягушка, – тихо подсказала Анна.
– Да! И "лягушка"! Дабы впредь было неповадно приносить в школу таких гадов. Этого даже мальчишки себе не позволяют! Вам всем должно быть стыдно! Очень стыдно, милые девочки!
Классная дама стояла рядом с ним и качала головой в знак согласия.
– Если подобное повторится, я буду вынуждена сообщить о ваших поступках директору, – добавила она.
Девочки, в чьих сумках нашлись эти животные, клялись и божились, что они тут ни при чем. А отличница Калерия рыдала в голос, боясь, что из-за этого лишится оценки "превосходно" по поведению.
На перемене, когда все, взявшись за руки, ходили по рекреации, совершая моцион, Илалия сжала руку Анны.
– Ты как это сделала? – прошептала она.
– Никак!
– Но ты сказала, что…
– Только сказала! Я не подбрасывала никому червей и мышей, если ты об этом! Все видели, что я не трогала ничьих сумок… В отличие от моей собственной! – добавила она. – Тете пришлось заплатить большие деньги за испорченные учебники. А они только немножко напугались… И было бы из-за чего!
– Ничего себе! Это же такая гадость!
– Мыши? Они теплые и пушистые.
– Да нет же! Червяки! – Илалию передернуло.
– Да говорю же тебе – я их и пальцем не трогала! Если бы я трогала, то уж не червей бы напустила, а изрезала все тетради ножницами! Или налила туда воды, чтобы все размокло и чернила растеклись! Я случайно! Понимаешь? Случайно!
Анне очень хотелось, чтобы ей поверила хоть одна живая душа, и Илалия кивнула, соглашаясь.
Следующим уроком была арифметика. Девочки со страхом заглядывали в свои сумки. Их вдохновил только пример Илалии, которая не отыскала в своей ничего подозрительного. Анна старалась сохранять спокойствие.
– Эй, ты!
Она подняла голову. Рядом с нею стояла сама Валерия Вышезванская.
– Чего тебе?
– Я забираю себе твои учебники и тетрадь, – заявила та, сгребая то и другое со стола. – А ты, если хочешь, можешь взять мои!
– А почему? – улыбнулась Анна. – Боишься открыть свою сумку и найти там противную зеленую жабу? Всю такую в бородавках, бэ? – Она скорчила гримасу и высунула язык.
Первая красавица класса вздрогнула.
– Ничего я не боюсь, – отчеканила она. – Просто надо же тебя как-то наказать за то, что ты устроила!
– Я устроила? Я даже не дотрагивалась до чужих вещей в отличие от тебя!
Валерия стиснула зубы.
– Ну, Сильвяните, ты за это поплатишься! – процедила она. С силой грохнула ее книгами об стол и вернулась к своей парте.
– Фаина! – окликнула она оттуда ближайшую девочку. – Достань из моей сумки книги! И тетради! А я пойду немного прогуляюсь!
– Скоро придет учитель, – робко пискнула Фаина, самая маленькая девочка в классе.
– Я успею. Главное, ты не мешкай!
Фаина вздохнула, полезла в сумку Валерии…
Анна затаила дыхание…
И ничего не произошло. Вздох облегчения, вырвавшийся у девочки, был слышен, наверное, даже в коридоре.
Дальше все пошло как обычно. После арифметики был урок литературы, потом – история. Потом – риторика. Потом – французский язык.
Этот урок сегодня был последним. Предвосхищая обед – после него еще один урок, пение, и два часа на самоподготовку, после чего можно было расходиться по домам – девочки, болтая друг с дружкой, торопливо собирали вещи в сумки. Классная дама уже стояла у дверей, чтобы вести всех в столовую. Анна как ни в чем не бывало уложила свои книги и тетради. Она торопилась как можно скорее выйти из класса, не желая долго оставаться вместе с остальными девочками. Одна из первых направилась к дверям и…
Истошный вопль заставил всех подпрыгнуть. С грохотом упали сумка и стул, на которой она стояла. Белая до зелени, с перекошенным от ужаса лицом Валерия Вышезванская пятилась по проходу. Кричать она больше не могла и только хватала ртом воздух, как рыба.
– Ма-а-аа… – только и смогла прохрипеть она.
– Что? Где? Почему? – Девочки бросились к ней.
Распахнутая сумка валялась на полу. Из нее вывалились книги, тетради, пенал. Карандаши и перья рассыпались вокруг.
– Что случилось? – К ней протолкалась классная дама. – Вышезванская, вы можете объяснить, чем вызвано…
И тут она увидела и осеклась. Из сумки не спеша выбралась крупная, с два кулака, серо-бурая жаба. Уселась на тетради по чистописанию и, приподняв голову, оглядела всех янтарными выпученными глазами.
Девочки бросились врассыпную. Те, у кого в сумках уже были обнаружены мыши, червяки, пауки, кричали громче всех. Кто-то кинулся вон из класса. Кто-то вскочил на стул. С Валерией случилась истерика. Она визжала и топала ногами.
– Всем оставаться на местах! – крикнула классная дама. – Позовите дворника! Скорее!
Анна бросилась к выходу. Ей было жалко жабу. Может, она-то сможет уговорить дворника не убивать ее, а просто выкинуть, скажем, в канаву.
Конечно, никто после этого не захотел вернуться в класс. Перепуганных девочек отпустили пораньше. Кого-то увели гувернантки и горничные. Кто-то остался сидеть внизу, дожидаясь, пока за ними зайдут. Анна ушла сама, как делала это всегда.
Времени оставалось еще много, и девочка решила пройти не напрямик через поля и рощу, а по городским улицам. Это дольше почти на полверсты, зато, рассматривая витрины в магазинах, можно скоротать время.
Дебричев был по размерам мало того что много больше, чем родной город Анны, да еще и гораздо старше. В центре стояло много старинных домов, даже не домов, а настоящих хором. Такие или почти такие дома-терема девочка раньше встречала только в книжках-сказках. "О купце и черте", например. Или "Князь и волк". Белокаменные, двух– или трехэтажные, с балясинами, колоннами и тесовыми крылечками, они были окружены заборами, за которыми раскинулись вишневые и яблоневые сады. Ветви плодовых деревьев торчали над оградой. Во-он на том дереве, например, могла бы сидеть и клевать золотые яблоки Жар-птица, если бы такое дерево росло в царском дворе, мечтала Анна.
Были и дома поскромнее. Там на первых этажах располагались лавки, кофейни, различные мастерские. Девочка шла и читала вывески. Тетя Маргарита несколько раз уже брала внучатую племянницу на прогулку по городу, и некоторые названия были знакомы. Но заходить внутрь не хотелось. Денег нет, да и тетя будет волноваться.
Этот дом стоял на углу Сенной и Конюшенной улиц, как значилось на вывесках. С виду самый обычный дом, разве что оконные рамы были закругленные сверху. И угол дома был чуть срезан. На первом этаже располагалась лавочка, а на втором, прямо над входом, витой балкончик, такой маленький, что, наверное, только Анна и могла бы стоять там спокойно. И зачем такие крохотные балконы делают? Для красоты, наверное! Окно-то вон у него какое большое. И все геранями заставлено.
Пока девочка рассматривала балкон, внизу открылась дверь магазинчика, и дородная красивая женщина в темном платье махнула ей рукой:
– Что стоишь? Заходи!
– Нет. – Анна попятилась, пряча руки с сумкой за спину. – Простите, но я не хотела…
– Не хотела меня беспокоить, Анна Сильвяните? А ты и не беспокоила ничуть!
– Вы… Откуда вы знаете мое имя? – оторопела девочка.
– От тетушки твоей, Маргариты Дебрич, – улыбнулась женщина. – Меня зовут Виктория Кшысь. И магазинчик мой – "От Кшыси"!
Она указала на вывеску под козырьком. Большую ее часть прикрывал навес, так что первое слово "Антиквариат" читалось с трудом. И только более мелкая приписка "От Кшыси" была заметна всем и каждому.
– А я тебя давно поджидаю. – Виктория шире распахнула дверь. – Все жду, когда же сестра Маргарита свою внучатую племянницу в гости заведет? А она тебя прячет… И чего, спрашивается? Не съем же я тебя! Я маленьких девочек не ем.
Она сказала это таким тоном, что Анна тут же спросила:
– А кого вы едите?
– Маленьких мальчиков, – ответила хозяйка магазинчика и засмеялась. – Да ты проходи, не бойся! Я хоть и ведьма, но добрая. Я тебя чаем напою с баранками. А потом и до дома провожу. Из гимназии идешь? Рановато…
Она говорила открыто, весело, и улыбка у нее была такая светлая, что девочка сама не заметила, как оказалась внутри магазинчика. Звякнул колокольчик, хлопнула дверь. Ее окутал приятный полумрак.
– Ты тут пока осмотрись, а я проверю, как там самоварчик, поспел или нет. – Женщина потрепала гостью по плечу и нырнула в боковую дверь.
Анна огляделась. Сначала она подумала, что попала в квартиру – тут было полным-полно мебели. Стулья, плетеные креслица, узкий "шкаф" напольных часов, две тумбочки, бюро, комодик, журнальный столик, этажерка для книг, большая витая подставка для цветов, плетеный ларь, сундук, в котором могла бы поместиться сама хозяйка магазина. Все предметы стояли плотно друг к другу, оставив в середине небольшой проход к прилавку. На многочисленных полках и всех ровных поверхностях были расставлены корзинки, шкатулочки, ларчики поменьше. Среди них теснилась фарфоровая посуда, кофейники, кувшины, чайники, всевозможные сувениры, горшки – для цветов, но пустые. Всякой всячиной, от которой разбегались глаза, был буквально завален и прилавок и полки за ним. В основном это были небольшие статуэтки из фарфора и глины, малюсенькие горшочки и макетики старинных зданий, раскрашенные ярко и немного аляповато. Среди них попадались глиняные игрушки, тряпичные куколки, скрученные из соломы звери и птицы, вышитые мешочки, от которых пахло цветами, мотки яркой тесьмы. В центре прилавка гордо высился медный самовар на расписном блюде, а с ручки приоткрытой в подсобку двери свешивался до пола вышитый рушник. Пахло тут пылью, нафталином, засушенными травами и прогорклым салом. В луче света танцевали пылинки.
Скрипнула дверь. Женщина показалась на пороге подсобки. Поверх роскошного, не для того, чтобы стоять за прилавком, платья она накинула передник, который смотрелся на нем весьма странно.
– Проходи, Анна!
В маленькой уютной комнатке, точно так же заставленной мебелью, на столе стоял самовар, на тарелочках были разложены печенья, крендели, плюшки, ватрушки. Хозяйка подвинула гостье стул:
– Чайку со мной отведай. Твоя тетушка все больше кофий пьет, а я чаек предпочитаю. Его с травками заваривать можно. Травки – они большую силу имеют! Если знать, какая и для чего!
– Я знаю, – тихо сказала Анна, проходя. – Мне говорили…
– Сестра Клара, надо полагать? Ты ее слушай, она в травах сведуща.
– Вы ее знаете?
– А как же? И ее и сестру Маргариту, тетю твою…
– Я вспомнила – вы тоже ведьма! – осенило Анну.
– А как же? Мы – все друг другу сестры, и тебя в обиду не дадим. Потому как ты у нас одна на всех, наша деточка, наша племянница, наша внученька – всем и сразу. – Она погладила девочку по голове.
Анна вдруг вспомнила про то, что случилось в гимназии. Она ведь делала все так, как ее учила сестра Клара, – и вот результат.
– А знаете, – промолвила она, – сегодня у меня в школе такое было…
– Да ты садись! – Ведьма налила в чашку ароматного чая, пахнущего липовым цветом и лесными ягодами. – Чай выпей и мне все расскажешь.
Так девочка и поступила.
Домой Анна вернулась в приподнятом настроении. Тетя Маргарита встречала ее на пороге, распахнув дверь.
– Ну как все прошло? – поинтересовалась она.
– Отлично, тетя! – Девочка улыбнулась. – Если бы вы видели, как они визжали и бегали, когда у них в сумках оказались мыши и червяки! Я еле сдерживалась, чтобы не смеяться!
– Тебе понравилось? – Пожилая дама посторонилась, пропуская племянницу в переднюю.
– Очень! Было весело.
– Погоди, это только начало.
– Вот и сестра Виктория мне то же самое сказала, – вспомнила девочка хозяйку маленького магазинчика.
– Сестра Виктория? – уже сделавшая шаг на верхнюю ступеньку лестницы, тетя остановилась. – А она-то тут при чем?
Смущаясь – как-никак она сделала это без разрешения, – Анна рассказала про свой поход по центральным улицам города и про встречу на углу Сенной и Конюшенной. Рассказывала, стоя в передней, снизу вверх глядя на тетю и чувствуя себя ужасно виноватой.
– Ох уж эта Виктория, – покачала головой пожилая дама. – Вечно сует свой нос, куда нельзя!
– Мне не надо было к ней заходить? – испугалась девочка.
– Надо, – вздохнула тетя. – Сестра Виктория старшая среди нас, хотя годами и моложе кое-кого. Но она сильнее и потому взяла верх. Рано или поздно я бы тебя с нею познакомила. Но только когда ты была бы готова к встрече и знала, как себя вести! Слушай, что она тебе говорит, но все мне пересказывай. И если я скажу: "Не делай!" – поступай так, как я скажу.
– А почему? Ведь если вы все ведьмы и друг другу сестры, то должны одинаково ко мне относиться!
– Почему-почему! – передразнила тетя. – Потому! Все-таки ты моя внучатая племянница, а не ее! Запомнила? Что она сказала тебе на прощанье?
– Ну, – вспомнила девочка, – она меня похвалила за мышей и лягушек. И спросила, что я буду делать дальше. А что я буду делать дальше?
Пожилая дама улыбнулась и покачала головой, словно девочка сказала нечто очень умное.
– Это мы решим позже. Пока отправляйся к себе в комнату, приведи себя в порядок, отдохни, переоденься. Через час мы идем к сестре Кларе в гости. А потом – ужин. Будет холодный окорок и тушеные овощи.
В доме было непривычно тихо. Нигде ничего не стукнет, не скрипнет, не вздохнет и не упадет. Анна сняла капор, переобулась и только тут, поднимаясь по ступенькам, обратила на это внимание.
– А где… э-э… ну…
– Призрак? Я его наказала, – равнодушно пожала плечами тетя. – Он стал себе слишком много позволять. А что? Он тебе так уж нужен?
– Нет, – удивилась девочка. – Просто… непривычно как-то.
Действительно, она уже почти привыкла к тому, что дом издает много посторонних звуков. Ей было как-то не по себе без скрипа невидимых шагов, без вздохов и стонов, без внезапно захлопнувшихся дверей или распахивающихся окон. Анна поймала себя на мысли, что скучает без надоедливого призрака. Если бы еще он и не был таким жутким. Например, добрым… Помогал бы ей находить потерянные вещи, рассказывал всякие истории… Как это, наверное, интересно – иметь в друзьях собственное привидение!
В комнате все было по-прежнему. Девочка спокойно переоделась и, уже раскладывая на письменном столе тетради, почувствовала на себе чей-то взгляд.
Она обернулась. Никого. Комната, как обычно, пуста. Даже мышей и пауков тут не водилось. И все-таки…