Верный виал, нетерпеливо перебирая передними ногами, поджидал на указанной развилке. Солнечные лучи, отражаясь от блестящей шерсти, создавали вокруг Янтаря волшебное, нереальное сияние. Казалось, он светился изнутри, разгоняя обступавшие меня тени сумрачных неприятностей. Я воспрянула духом. Еще несколько шагов и… Стрела вонзилась в мое левое плечо, туда, куда прошлой ночью меня цапнула мышка.
Я споткнулась, едва не выронив сумку. Перед глазами стремительно потемнело, земля почему-то то приближалась, то удалялась, онемело плечо и почти перестала чувствоваться рука…
Последним отчаянным движением я уцепилась за вьющуюся шелковистую гриву и невероятным усилием воли заставила себя взобраться на широкую спину Янтаря. Прикрыла рукой глаза от солнца, которое стало сиять нестерпимо, безумно ярко… и как сквозь сон услышала знакомый шипящий голос:
– Касс-си… Касс-си, держис-сь!.. Я забрала из тебя лишнюю магию огня, дейс-ствуй!
О чем это она? Ах да, больше я ничего не подожгу… А оставлять банду зомби под боком у мирных жителей, когда до следующей деревни рукой подать – нельзя ни в коем случае… Нужно уничтожить паразитов! Мир закружился перед моими глазами, закручиваясь в тугую спираль, а домики, деревья, равнина и бегущие фигурки складывались в причудливые картины гигантского калейдоскопа… Нереальность происходящего упорно не позволяла мне сосредоточиться.
– Касс-си! Касс-си, только не с-сейчас-с!.. Касс-си, открой глаза, немедленно!.. – и после небольшой паузы последовало грозное шипение: – Касс-сандра!..
– Не смей меня так называть… – прохрипела я, с трудом приподнимая отяжелевшую голову. Меня регулярно пытались схватить холодные руки, я смутно слышала чье-то дикое ржание… Ах да, Янтарь… Он не уедет, пока мое дело не будет окончено. А если и его… ранят? Зомби ведь не гуи, не боятся ни бога, ни черта, ни виалов… Соберись, Касси… Всего несколько Слов… Всего лишь несколько – это нетрудно, обычно ты ими так и сыпала – всего несколько Слов… Я обхватила руками голову, облизнув пересохшие губы. Пить… Мне бы… глоток воды… Но… раз ничего нет… и никого… рядом… Кроме облака… смерти…опять…
Я улыбнулась ей как родной и вперила мутный, невидящий взгляд в толпу зомби. Вы… ни в чем не виноваты… Простите…
– Покойтесь с миром, черт бы вас побрал…
Руки исчезли, послышался звук падающих тел, а меня, стоило лишь вновь закрыть глаза, мгновение поглотила зияющая пустота…
ГЛАВА 12
– А если вытолкнуть его наружу и одним конкурентом станет меньше?
– Поймите, он необходим нам как затычка!
Из кинофильма "Необыкновенные Приключения итальянцев в России"
Луговые травы тихо напевали свою колыбельную, ласково касаясь щеки. Порыв теплого ветра нежно взъерошивал спутанные волосы, задорно нашептывая волшебные сказки. Одинокая птица заливалась веселой трелью, подпрыгивая на ветке и стряхивая с нее то старые листья, то сухую шелуху древесной коры. Аромат душистых полевых цветов приятно щекотал нос. Восходящее солнце осторожно, словно боясь ненароком разбудить спящего путника, рассматривали его усталое, измученное лицо.
Тишина. Покой. Умиротворение. Наверно, мне все это снится. Здесь, в этом непостижимом мире, такого не бывает, или – бывает, но я просто уже успела о нем позабыть, – кто знает. Перевернувшись на спину, я подставила лицо резким порывам ветра. Значит, меня опять не убили, в который раз за последние несколько дней я опять жива… Ветер, будто подслушав мои мысли, весело рассмеялся многоголосьем звонких полевых колокольчиков. Я добродушно улыбнулась в ответ, млея от удовольствия. Травинки, пощекотав мою босую пятку, заставили меня с визгом подскочить с земли – щекотки боюсь до икоты – а так хотелось полежать хотя бы несколько минут, когда еще представится столь удачный случай спокойно отдохнуть…
Протерев глаза и зевнув, я села и с интересом огляделась по сторонам. Раннее утро. Бесконечная равнина. Неподалеку от меня – одинокий дуб, вокруг которого мирно бродит Янтарь. Рядом со мной – дорожная сумка и какое-то старое драное покрывало, не так давно укрывавшее мою спящую персону. И – даже странно – никаких гуи, зомби или предчувствия грядущих неприятностей. Невероятно. Точно – так не бывает…
Подумав, я принялась решительно заворачиваться в покрывало, дабы поспать еще немного, когда обнаружила нечто туго обматывающее мое плечо. Я скосила глаза за спину. Повязка. Скроенная, судя по всему, из печально знакомой ночнушки, она перетягивала и само плечо, и предплечье. А что под этой повязкой? Раз меня ранили в плечо – зачем обматывать руку? Согласитесь, интересно. Я вознамерилась приподнять бинты, однако мне подло помешали.
Яти, до сих пор успешно притворявшаяся браслетом, приподняла голову и сверкнула глазами:
– На твоем мес-сте я бы этого не делала.
– А почему? – меня распирало от любопытства.
– То, что ты там увидишь… тебе может не понравитьс-ся.
– Н-да?..
– Ты крови боишьс-ся? Боишьс-ся. А под повязкой – не только она.
– Эм-м-м?..
– Полуразложившаяс-ся плоть, – безжалостно уточнила ящерка.
Мне стало дурно. Перед моими глазами промелькнули картины недавнего кошмара, погасив яркие краски нового дня.
– Все… настолько… плохо? – запинаясь, пролепетала я.
– Нет, на твое с-счастье. Тебя вовремя вылечили.
– А кто? – задала я животрепещущий вопрос, не безосновательно подозревая, что ни Яти, ни виал подобной повязки соорудить бы просто не смогли, а людей по близости не наблюдалось.
– Твой с-спутник, как его там зовут. Мы уже хотели везти тебя прямиком к Магис-стру, но могли опоздать. А он поджидал нас-с недалеко от той деревни. Пос-следс-ствия воздейс-ствия трупного яда с-сразу не лечатс-ся, это дело нес-скольких дней. Но в зомби ты не превратишьс-ся.
– Действительно, мое счастье… – пробормотала я, невольно поежившись. – А где Райт сейчас?
– Уехал куда-то. – Яти пожала плечами. – Мне он ничего не докладывал, а я и интерес-соватьс-ся не с-стала.
– А зря…
– Нет, не зря. Мне он вс-се равно казалс-ся подозрительным. На нем лежит печать обреченности.
– Ась?..
– Человек рождаетс-ся здес-сь или перенос-ситс-ся с-сюда не прос-сто так – у каждого ес-сть с-свое предназначение и с-своя роль. Каждый для чего-то нужен. Потому – мир на каждого накладывает определенную печать, с-создавая с-судьбу человека. На тебе с-совер-шенно определенно лежит ес-сли не печать с-спас-сения, то жизни – точно. А ес-сть люди с-с печатью с-смерти – они родилис-сь, чтобы умереть за кого-то или что-то. Люди с-с печатью с-счас-стья – приходят в этот мир, чтобы дарить окружающим радос-сть. А с-с печатью обреченности – призваны с-служить. С-самый с-сложный с-случай – никогда не поймешь, нему или кому они с-служат: с-себе ли, миру или кому-иибудь еще.
– Гм… – только и нашла что сказать я. – И ты молчала?..
– Такие вещи при лишних ушах не говорят, – назидательно изрекла ящерка, взмахнув для пущей важности хвостом. – А времени подходящего не было: либо он вертитс-ся радом с-с тобой, либо ты – не в с-себе.
– В смысле? – опешила я.
– В прямом. Либо с-спишь, либо в обмороке, либо пьяная, либо пытаешьс-ся прийти в с-себя.
– Самой поменьше спать надо! – оскорбилась я.
– Я не прос-сто с-спала, а вытягивала из тебя ос-статочную магию огня. И пропус-стила много инте-рес-сного, о чем вес-сьма жалею. А повязку не трогай и не мочи руку нес-сколько дней. Пус-сть язвы с-спо-койно заживут.
– Постараюсь, – обиженно пробурчала я.
Раз уж не удалось поспать, я пододвинула ближе сумку и с восторгом извлекла из нее хлеб, овощи, сыр и флягу с водой. Нужно не забыть поблагодарить Райта за заботу, дай бог, чтобы наши пути опять пересеклись, прежде чем вернусь домой. Жадно набросившись на еду, я некоторое время выпала из объективной реальности, забыв обо всем на свете и почти не чувствуя вкуса пищи. Главное – поесть. Нет, покурить… Тьфу ты, сигареты-то – кончились еще на свадьбе! Застрелюсь. От огорчения я не заметила, как стрескала почти половину запасов. И ладно, может, вообще брошу курить, давно ведь собиралась и… Душу продам за сигарету любому, кто бы на нее ни рискнул позариться.
Хмуро засопев, я уставилась на дуб, по инерции дожевывая бутерброд. Меж тем Янтарь, ободрав нижние ветки дерева и траву вокруг него, вальяжно подошел ко мне и нагло сунул нос в открытую сумку. Я даже не стала его отгонять. Пусть пороется, мне не жалко, тем более, ничего съедобного там нет, все при мне. Виал, повозившись, хитро сверкнул глазами и выудил из сумки необъятных размеров розовый сарафан в милый зеленый цветочек. Я поперхнулась непрожеванным куском, а Яти с любопытством воззрилась на извлеченную вещь.
– Это еще тебе зачем?
– Надо полагать, это смена белья, – прокашлявшись, мрачно сообщила я.
Ящерка фыркнула, я – тоже. Нет, что ни говори, а странное у Райта чувство юмора. То поесть предлагает в компании мертвецов, то пугает несуществующим ядом, и вот теперь… Н-да, смена белья расцветки какой-то ненормальной. Пошутил, называется. Я доела бутерброд, с трудом запихнула покрывало и остатки еды обратно и заодно отобрала у Янтаря сарафан. Как-никак – это одежда, пусть и безобразная. К моей безмерной радости, среди вещей обнаружился нож, и по-сему – лишнюю ткань теперь можно обрезать и превратить дикую вещь во что-нибудь более пристойное.
С сарафаном я воевала долго и упорно. То, что в вещь спокойно бы влезли три меня – кустарными методами не исправить, но вот с длиной я кое-как справилась. Правда, нож – это не ножницы, простите за тавтологию, и ровно обрезать подол у меня так и не получилось, ну и черт с ним. Натянув сильно укороченный сарафан вместо своей драной безрукавки, я, придирчиво оглядев себя, осталась довольна результатом двухчасовой работы. Яти же – бессовестно высмеяла меня и ехидно объявила, что я похожа на огородное пугало. Подумаешь! Но пусть лучше так, чем на сбежавшую из ночного бара стриптизершу. А то ведь стыдно приличным людям на глаза показываться… А то, что я осталась босиком, – уже меня не волновало, раз вернулся Янтарь. Пешком идти не надо. Спасибо тебе, Господи! На всякий случай, я убрала в сумку остатки сарафана – в хозяйстве все сгодится. И – пора в путь. Как же я ненавижу это выражение…
Я стояла, опершись здоровым плечом о бок Янтаря, и в сомнении рассматривала некое высокое шаткое сооружение, дорога до которого отняла у меня столько сил. Это, как мне радостно сообщила Яти, и есть знаменитая башня Магистра. Да уж! Хибарка-то, прямо скажем, оказалась необычная и нетипичная. Впрочем, мне ли знать о том, в каких жилищах обычно обитают великие мира сего?
По моим скромным подсчетам дорога до башни заняла ровно десять дней, плюс-минус пару часов. Причем последние два дня со мной странным образом ничего не случалось. Теперь, когда в наличии имелся нож, мне даже гуи не рисковали на глаза показываться! Деревень, кстати, тоже не встречалось. То ли Магистр предпочитал вести уединенный образ жизни, то ли местные его сторонились, не знаю. Ладно, мне припасенной Райтом еды хватило… Зато смертельно хотелось помыться. Согласитесь, в реке одной рукой даже нормально не умоешься. Но мне повезло, что в пути я случайно напоролась на одинокого пастуха, который любезно согласился сделать мне перевязку и напоил горячим чаем.
И вот – я наперекор козням злодейки судьбы добралась-таки до своей цели. И сейчас, чувствую, меня начнут учить жизни. То бишь как мне выжить в этом мире, а заодно просветят и о моей роли в спасении" нации, что звучит забавно…Я вновь нерешительно посмотрела на башню. Можно, конечно, попросту туда не пойти, а погулять еще… Но Яти меня за оную трусость живьем съест и не отравится, а потом бросит на произвол врагов, да еще и Янтаря подобьет на дезертирство. А без них и Райта я здесь – как без рук. Да, а по последнему я успела жутко соскучиться. Ведь смогла же за несколько дней так сильно привязаться к своему молчаливому спутнику. И, ей-богу, мне действительно, страшно его не хватало и…
– Касс-си, оттого, что ты тут с-стоишь и думаешь, мертвые воины никуда с-сами с-собой не ис-счезнут, – с намеком заметила ящерка, перебравшись на мое плечо.
Я скорчила ей рожицу:
– Подумаешь…
И мне пришлось идти, хотя башня не внушала никакого доверия. Этажей пять от силы, древняя как сам мир, с небольшими решетчатыми окошками, покосившаяся и по остроконечную крышу заросшая толстым слоем векового мха, башня напоминала скорее средневековую тюрьму, чем жилище примерного волшебника, и на фоне огромной равнины смотрелась более чем нелепо и жутковато. Особенно сейчас, на закате.
Но – делать нечего, пришлось идти. Брела я медленно-медленно, едва переставляя ноги, словно преступник, осужденный на пожизненное заключение. У каменного крыльца я опять остановилась. Внимательно осмотрела несколько узких ступеней, потрескавшихся от времени и местами поросших травой, выщербленные перила, увитые спускавшимся по стене густым плющом. Тяжко вздохнула. Потаращилась на деревянную дверь, окованную железом. И вздрогнула. Снова подало голос нечто. И, как когда-то к Марфе, возникшее на пустом месте опасение советовало не ходить туда. Однако тогда все закончилось не так уж плохо.
Поднявшись по ступеням, я взялась за простой круглый дверной молоток и вежливо постучалась. Ответа не последовало. Я постучалась еще громче. Ноль реакции. Я забарабанила со всей мочи и, будь у меня на ногах не носки, а ботинки, обязательно бы от души пнула дверь. Глухо как в танке. Никто меня не ждет и никто меня не хочет. Как обычно!
– Касс-си, дверь открыта, ес-сли что, – подала голос Яти.
– Да, но без стука в чужой дом входить неприлично, – с достоинством возразила я.
– С-с каких это пор тебя это с-стало волновать? – подколола ящерка и, прежде чем я обижусь, быстро добавила: – Проходи, не с-стес-сняйс-ся. Магис-стру некогда тебя вс-стречать.
А я все равно надулась и сердито засопела в ответ. Ничего себе, тащишься к черту на кулички с риском для жизни, попрошу заметить, а до тебя – никому нет дела?! Вот оно, местное гостеприимство! Фыркнув, я открыла тяжелую дверь, привычно пожелала дому мира, зашла и остановилась на пороге, с любопытством разглядывая помещение. Еще на пороге я грешным делом подумала: вряд ли великий чародей всех времен и народов станет жить в таком убогом здании и наверняка внутри замутит что-то вроде увеличения пространства, как любят писать современные фантасты, и там башня окажется по меньшей мере огромным замком. Ничего подобного, граждане!
Внутреннее, скажем так, убранство башни полностью соответствовало ее внешнему виду. Крохотный круглый холл, из которого вели в какие-то помещения три двери, а посреди него – витая каменная лестница с перилами столь древнего вида, что на них смотреть-то страшно, про использование – вообще молчу. Стены – из той же оперы: потрескавшиеся, сырые от просачивающейся невесть откуда воды. На редкость мрачное и унылое место. И как здесь прикажете жить, если, не дай бог, придется?
И раз уж меня никто не встречал и в царские, вернее, магистерские покои провожать не спешил, я отправилась узнавать все самостоятельно. По очереди попробовала открыть двери и разочаровалась, когда обнаружила их запертыми, тогда я рискнула подняться по лестнице на следующий этаж. Ступеньки неприятно холодили ноги и еще подозрительно кололись, если я неудачно наступала на трещину, зато хоть не разваливались.
Второй этаж оказался точной копией первого. И в смысле наглухо запертых дверей – тоже. Пришлось топать дальше. Яти помалкивала и комментировать происходящее не спешила, даже если и знала, где прячется искомый Магистр. А она наверняка была в курсе и опять решила надо мной поиздеваться. Поломившись в двери третьего этажа, я начала тихо злиться. Доиграются же, разнесу башню на мелкие кусочки и не поморщусь – с павшими воинами шутки плохи!
Стоило лишь подумать об этом, как Магистр внезапно нашелся. Я привычно толкнула плечом последнюю дверь и без предупреждения ворвалась в помещение, едва устояв на ногах. Я молча уставилась на сидящую за столом молодую девушку, которая выглядела немногим старше меня. Мне, к слову, вот-вот стукнет двадцать один год, а обнаруженной девице от силы можно было дать двадцать пять. Впрочем, я уже успела убедиться, насколько обманчива здесь внешность, и двадцать пять лет вполне могли обернуться двумя-тремя веками.
А девушка, устало отложив перо, вздохнула:
– Что стоишь, павший? Проходи и присаживайся.
Я неприлично выпучила глаза. Выходит, вот он, Магистр? Да ну! В склепе памяти я видела мужчину. Или – это его заместительница, что вероятнее. Да, скорее всего. Кстати, девица выглядела как-то нетипично: одета – по-мужски, в простые черные штаны и рубаху, на удивление невысокая, хрупкая, с коротко подстриженными, почти как у меня волосами и странными черными глазами. Почему странными? Потому что они смотрели на тебя и словно бы не видели. А может, и действительно не видели? Нет, видели. Когда девушка вопросительно подняла их на меня, я невольно вздрогнула. Взгляд – бесконечно мудрый, отрешенный, неземной, но – проникающий глубоко в душу и выворачивающий ее наизнанку… Бррр, мороз по коже…
– Удивлена? – Моя собеседница чуть заметно усмехнулась. – Наслышана о твоих похождениях в сердце мира, наслышана… Магистр имеет право выбирать себе внешность при перерождении, если именно это тебя так волнует. Будем знакомы, павший.
– Будем, – автоматически откликнулась я и, встрепенувшись, добавила: – И прекратите меня так называть, у меня есть нормальное человеческое имя – Касси!
– О да, конечно. – Магистр недобро прищурилась. – У тебя сотни, тысячи ложных имен и лишь одно настоящее – имя твоей сущности: как тебя назвали при первом рождении и как тебя после окрестил мир.
Я не знала, что сказать. Будучи не в курсе событий тех давних лет, я не нашла подходящего повода воз разить или поспорить, и посему – молча уселась на ближайший ко мне стул и принялась демонстративно рассматривать помещение. Небольшая круглая комнатка, судя по всему, служила и кабинетом, и библиотекой одновременно и обставлена была соответственно. Массивный стол, заваленный бумагами, располагался у единственного крошечного окошка, напротив него же – пара старинных стульев. А остальное пространство занимали бесчисленные стеллажи, до отказа набитые свитками, папками и самодельными книгами. И все. Скука.
– Нравится? – девушка приподняла бровь.
Я не стала лукавить и кисло улыбнулась в ответ:
– Нисколько.
– Согласна. – Она тоже поморщилась. – Но Хранители, создавая башню, наложили защиту на каждый камень и предмет, и стоит здесь появиться чему-то новому или исчезнуть старому – заклинание разрушится.
– Бедные обитатели башни, – ехидно поддакнула я.
Едва заметная улыбка осветила ее бледное усталое лицо:
– Ты не меняешься, павший.
– Можно подумать, вы меня помните, – буркнула я.
Тонкие светлые брови нахмурились, и в глазах Магистра промелькнуло странное выражение, когда, помедлив, она ответила:
– Кое-что помню, жаль, слишком мало.
– Не хватает знаний, чтобы меня прикончить? – неожиданно для самой себя съязвила я.