Маг. Школа - Поселягин Владимир Геннадьевич 4 стр.


– Ну почему нет, – помахал я планшетом. – В шестнадцати километрах отсюда находятся дивизионные склады одной из частей второй линии, а это восемь длиннющих бараков, набитых продовольствием и вооружением. Могу предложить вам вот какую идею: я восстанавливаю всех раненых, у которых последствия лечения не будут такими, как у лейтенанта, потом формирую из них небольшую боевую группу и двигаюсь к складам. С охраной я разберусь сам, бойцы мне нужны исключительно как грузчики, и то только для продовольствия, которое отправится к вам, а я забираю оружие. Мы возвращаемся, я восстанавливаю особо тяжелораненых – и всё, моя сторона договора выполнена. Что вы будете делать дальше, ваши проблемы, а я навещу все остальные склады, указанные на карте.

– Предложение интересное, но нужно разрешение Марии Игоревны.

– Это уже вы между собой решайте. Кстати, тут, в пяти километрах от эшелона, в овраге прячутся окруженцы в количестве двухсот человек. Там много раненых. Думаю, они согласятся поучаствовать в захвате складов и лечении своих людей. Только нужно кого-нибудь послать за ними.

– Нужно подумать, – кивнул врач.

Повернувшись к майору, который продолжал нас слушать, да и другие раненые командиры, лежавшие на соседних полках, активно грели уши, я сказал:

– Часов через восемь будете плясать, можете быть уверены… – И обратился к другим: – Так, кто из вас имеет лёгкие ранения? Будем лечить. Для меня лёгкие – это когда руки и ноги на месте… Не молчим, отзываемся.

– Лучше, наверное, я покажу и объясню, где какой командир или боец лежит и какие у них ранения, – предложил хирург.

– Идёт, время тратить на диагностику не буду, – кивнул я. – У вас тут и тяжёлые есть, я их подлечу, чтобы Богу душу не отдали до нашего возвращения со складов.

Шли по вагонам мы недолго, мне быстро надоело смотреть на раненых, что с такой надеждой провожали нас взглядами, – слухи о лейтенанте-танкисте мгновенно расползлись, почти все ходячие раненые видели это действие из окон, а много ли надо раненым, чтобы поверить в магию? Когда пуля в животе или ожег вполтела, волей-неволей хочется верить в такое спасение.

Во втором же вагоне – тут были простые бойцы и младший комсостав – я махнул рукой и велел Игорю:

– Вытаскивайте всех, у кого руки ноги целы, из вагона, скопом лечить будем. Если поодиночке, я тут на полдня застряну. Время к вечеру подходит, а мне через полчаса на складе нужно быть.

– Сделаем, – кивнул тот, – но…

Просьбу хирурга я выполнил и поднял на ноги три десятка раненых, которых можно назвать легкоранеными, не девушкам же носилки вытаскивать наружу, хотя до этого в основном они этим и занимались. Пусть мужики поработают.

Пока вылеченные мной раненые с изумлением двигали исцелёнными конечностями или телами и между ними бегал Игорь, проверяя их состояние, я на выходе из вагона столкнулся с Лютовой.

– Скажите, – прямо спросила она, серьёзно взглянув мне в глаза, – если бы вы не получили что хотели, вы так и ушли бы, никого не вылечив?

Почесав затылок, я честно ответил:

– Да лечил бы, почему нет. Только представьте себе: то, что вы наблюдали с тем лейтенантом, произошло бы со многими тяжелоранеными… Что бы вы делали?

– Да-а, – протянула военврач, зябко передёрнув плечами, и честно ответила: – Хреново было бы.

– Какой, однако, ёмкий ответ, ну да ладно. Я там ещё три десятка поднял: трёх командиров, остальные солдаты. Сейчас они примут как данность, что уже здоровы, и помогут вам вынести всех раненых на эту насыпь, и я вылечу их одним заклинанием. Не хочу возиться со множеством, это долго и муторно.

Спрыгнув на примятую сапогами траву, я мельком посмотрел на десяток самолётов, шедших над нами куда-то в сторону отступающих советских войск, и услышал новый вопрос:

– А этими заклинаниями только вы можете пользоваться?

Лютова, видимо, давно его прокручивала в голове, потому что выдала его быстрой тирадой, показывая свой явный интерес к этой информации.

– Да любой может, – пожал я плечами. – Я же, можно сказать, маг-универсал, хотя, конечно, по основной специальности боевик, но и артефактчик. А специальные амулеты, которые могут использовать обычные люди, делать, в принципе, не так и сложно.

– Их действие можно продемонстрировать? – тут же заинтересовалась та.

– Можно.

– А сколько такой амулет стоит? – задала правильный вопрос военврач.

Осмотрев её с головы до ног – она несколько нервно переступила с ноги на ногу, – я на секунду задумался и переспросил:

– А что у вас есть?

– Ну-у… – протянула Лютова и задумалась.

Я подсказал:

– Для магов наивысшей ценностью являются драгоценные камни. Самые обычные, природные. Не искусственные, драгоценные.

– Есть! – обрадованно подскочила она. Развязав пояс халата, достала из нагрудного кармана портмоне, а из него – золотое колечко с камешком.

С сомнением на неё посмотрев – кольцо явно было дорого женщине, – я вздохнул и, варварски выдрав из кольца небольшой брилиант, осмотрел его, проверил и убрал в карман.

– Что вы хотите?

– А что у вас есть? – задала она мой же вопрос.

Почувствовав, что меня сейчас будут грабить, я улыбнулся:

– У меня около сорока амулетов и артефактов медицинской направленности, но только шесть из них могут использовать люди без дара, там встроенная система управления.

– Хотелось бы их осмотреть и испытать.

Пока разговаривали, мы отошли в сторону и не мешали трём десяткам бывших раненых, которые частично привели себя в порядок, у многих форма была повреждена, поэтому бегали в галифе и с обнажённым торсом, ну, или наоборот. Один из командиров, оказавшийся подполковником-танкистом, – у него были обширные ожоги на спине и вытекший от жара глаз, – сейчас восстановленный, общался с лейтенантом, и, судя по тому, как тот тянулся, подполковник – его непосредственный командир. Да и я узнал случайно, что раненые – в основном танкисты и мотострелки, пехоты было мало, но встречались, как и артиллеристы, пограничники и даже один военный моряк. Откуда он тут взялся?

Сам лейтенант сначала сверкал обнажённым телом, его это мало волновало, он ещё не пришёл в себя, но он смущал девушек-медичек, поэтому по приказу Лютовой ему принесли старые застиранные кальсоны. А чуть позже Ветров уже по моему приказу достал из танка комбинезон, сапоги и пояс с кобурой, так что летёха, споров немецкие нашивки, среди бывших раненых смотрелся подтянутым орлом. Подполковник тоже был только в кальсонах, поэтому я разрешил использовать из танка всё, что в нём находилось, да и саму технику забирать. Даже из баула достал сапоги и вооружение, прихваченное с места моей первой встречи с нациками. Пригодилось – хоть вооружённую охрану выставили и выслали дозоры в разные стороны.

Достав из баула большой платок, я расстелил его на траве. Многие девушки, что бегали по своим делам, глаза не могли отвести от такой роскоши. Ещё бы, работа мага-портного, сияние красивых узоров и линий так и бросалось в глаза, даже военврач замерла в восхищении. Я выложил на него шесть амулетов и артефактов и, беря в руку по одному, стал пояснять, для чего каждый предназначен, а Лютова, зарисовывая образец магического конструирования, записывала пояснения по применению.

– Заколебали тут летать, голова уже болит от гула. – Подскочив, я посмотрел на завывающих моторами в небе немецких бомбардировщиков и, подняв руку, выпустил шесть самонаводящихся фаерболов, по числу аппаратов, что пролетали над нами.

Ровно через семнадцать секунд все шесть германских машин рассыпались в воздухе огненными искрами, перестав существовать вместе с экипажами. Фугасные самонаводящиеся фаерболы – это сила.

Естественно, особо самолёты мне не мешали, я играл на публику, а то раненых уже всех вынесли, и большая часть тех, что я уже восстановил, топтались неподалёку, наблюдая, как мы негромко общаемся с главврачом. Та после моих пояснений, как и говорила, пожелала провести испытания и под моим присмотром провела комплексную диагностику восьми раненым, и шестерых из них вылечила, причём у одного были серьёзно обожжены ноги. Не танкист это был, водитель топливозаправщика. Ну а я, "выведенный из себя" шумами в небе, ликвидировал ближайшую группу люфтваффе, чтобы не мешала нам общаться.

После полученных результатов Лютова засияла, от радости она, по-моему, даже пропустила фейерверк в небе, да и не интересовало её это. А я к тому же сообщил, что зарядки накопителей хватит ещё максимум на пятьдесят раненых, и показал, как проверять уровень маны в кристаллах кварца, предупредив, что они недолговечны и могут рассыпаться. Да и сами амулеты не были особо навороченными. Один артефакт "Среднего исцеления", два диагностических амулета, один амулет "Малого исцеления", один "Возвращатель" – это типа дефибриллятора, его задача после смерти раненого запустить сердце и вернуть душу, если больше трёх минут не прошло, конечно, ну и амулет искусственного выращивания утерянных конечностей. В паре с артефактом "Среднего исцеления" им можно поднимать и тяжелораненых. Как их совмещать, я тоже показал Лютовой.

Эти двадцать минут общения и практики у раненых, где я обучал Лютову пользоваться магическими предметами, нам старались не мешать, с огромным любопытством следя за каждым движением со стороны, но, когда мы закончили, ко мне подошёл, прочищая горло и тем самым привлекая внимание, тот самый подполковник.

Обернувшись к командиру, я отметил, что на нём был новенький комбез немецких танкистов, полусапожки и тяжёлая кобура с "парабеллумом" на боку. Нашивки были спороты.

– Подполковник Дружинин, комполка, – представился он. – Разрешите вас на минутку.

– Да, пожалуйста.

Мы отошли в сторонку, и танкист смущённо посмотрел на меня, видимо, прикидывал, как ему разговаривать с парнем, которому на вид вряд ли больше семнадцати, да ещё обладающим такими необычными способностями, поэтому пришлось пойти ему навстречу.

– Представлюсь, раз никто это не сделал из медперсонала: граф Арни ки Сон. Можете называть меня по титулу, можете по имени. Я не обижусь.

– Хорошо… Арни, – кивнул тот и, набрав в лёгкие воздуха, сказал: – Спасибо вам за моего лейтенанта и за тех, кого лечите, но всё же поговорить я с вами хотел по другому поводу. Немцы не могли не видеть, как сбили их самолёты. Судя по карте, до развилки дорог тут километра четыре. Вполне возможно, скоро можно ожидать гостей, а у нас всего один танк, мотоцикл, восемь автоматов, шестнадцать карабинов и ещё множество раненых на руках. Как командир, я должен вас поблагодарить за уничтожение бомбардировщиков, но как бывший раненый, который помнит, что такое беспомощность, всё же остерегаю. На мне теперь ответственность за них, и хотелось бы избежать подобных эксцессов в дальнейшем. Поясню: как старший командир, я принял на себя охрану раненых и санитарного эшелона.

– Похвально, – улыбнулся я. – Но вы немного запоздали: три минуты назад к нам свернула колонна немцев. Четыре танка, два бронетранспортёра, семь грузовиков с пехотой и одной пушкой на прицепе, их сопровождают три мотоцикла.

– Усиленная моторизованная рота… – протянул подполковник. – Нужно уходить, танк не сможет надолго их задержать.

– Этого не требуется, я специально сбил самолёты, ожидая такую реакцию, и она меня не подвела. Обычно фаерболы на лету не оставляют длинный дымный след, а тут пришлось постараться, чтобы его было видно со стороны.

– Но зачем?! – зло спросил танкист.

– Техника и вооружение нужны, – пожал я плечами. – К вечеру мы навсегда расстанемся, и не хотелось бы оставлять вас с голым задом. Кстати, униформу целой получите, а то, я смотрю, запасов у вас не имеется.

– Вы с ними справитесь? – удивился Дружинин.

– Без проблем. Я – боевой маг. Тем более никакой защиты у них нет, работай не хочу. Вы пока готовьте людей. Я наложу на немцев паралич, и они не смогут пошевелиться, но сама техника движется и, неуправляемая, может повредиться. Подготовьте команды, которые на ходу запрыгнут на неё и остановят. Пять минут вам на всё про всё. Людей расположите по обочине лесной дороги, я ударю узконаправленным лучом, их не зацепит, но так, чтобы немцы их не рассмотрели, а после моего сигнала, как пущу фаербол в небо, пусть они смело бегут и останавливают неуправляемую технику. Кстати, все немецкие офицеры и унтеры мне требуются живыми, остальных можете добить. Лучше штыками, я так делал. Всё, идите.

Оставив полковника в задумчивости, правда, он сразу из неё вышел и стал раздавать команды, я вернулся к Лютовой.

– Просто восхитительно, – прошептала она, изучая прямо на глазах исчезающий шрам от ранения у очередного раненого.

Стоявший рядом с ней хирург Игорь и ещё одна женщина, наверное тоже врач, были с ней полностью солидарны.

– Кристаллы кварца, что вставлены в приёмники накопителей, проживут максимум год, да и то при бережной эксплуатации, а при постоянной, то полгода, – предупредил я их. – Да и самих зарядов с такой эксплуатацией надолго вам не хватит.

– Но они ведь заряжаются, я правильно понял? – спросил Игорь.

– Правильно. У меня есть специальный прибор, заряжающий сразу три кристалла накопителя, собирая природную ману вокруг себя, правда, зарядка длится около десяти дней.

– Мы уже поняли, что бесплатно вы не работаете, да и вы намекнули об этом раз… пять, – разогнулась Лютова. – Мы уже подготовили шесть драгоценных камней. Что вы можете за них предложить?

Собирал я эти камни не от хорошей жизни. Мне реально их не хватало: с теми тратами, которые предполагались, мне нужно было их очень много. Да-да, вы не ошиблись, тратил я их постоянно. На каждый склад и гараж уходило по одному камню. Причём только бриллианты подходили маленькие, остальные камни требовались крупные. Ведь все те склады и гаражи, что я сворачивал, имели накопители, полные маны, иначе я в жизнь их не свернул бы и не держал в таком положении довольно продолжительное время. Сейчас у меня на руках было порядка сотни подходящих камней и двухсот небольших, но на артефакты и амулеты которые годились. Складов я собирался поднять с этих территорий много, вот мне и требовались драгоценные камни. Да, понимаю, что грабить медиков не стоило, а я этим и занимаюсь, но бесплатно я не работал, и мне нужны были драгоценные камни. Самим же потом всё окупится.

Осмотрев, что мне приготовили врачи, похоже сбрасывались в складчину, я согласился на бартер. И в это время из леса, где виднелся туннель лесной дороги, выскочил один из бойцов и замахал руками, да и так немцев было слышно. Деревья, конечно, скрадывали звук, но рёв моторов стал доноситься отчётливее. Я следил за немцами с помощью "Глаза", поэтому, как только последняя техника въехала в зону поражения, а на дороге уже стали показываться покачивающиеся и дымящие выхлопом коробки, то запустил заклинание и выпустил в небо фаербол, где он расцвёл оранжевым цветком. Это не метафора: действительно, в небе пару секунд висел цветок, лилия не лилия, но что-то похожее.

Самое сложное было сделать направленное излучение всей колонны, причём так, чтобы не задеть готовых к атаке бойцов и командиров. А с учётом того, что колонна растянулась и извивалась по отнюдь не прямой дороге, задача ещё более усложнялась. Но я справился.

Всё, как ни странно, получилось почти благополучно. Я-то всё видел сверху, а на глазах раненых и медиков, что занимались их обслуживанием, из леса выкатился явно неуправляемый мотоцикл с бессознательными немцами, который тут же подмял двигавшийся следом танк, на нём уже мелькали двое наших бойцов, один в кальсонах, другой в галифе на голое тело. Один страховал, другой нырнул внутрь через башенный люк.

Видя, что танк, после того как превратил мотоцикл с двумя немцами в лепёшку, явно неуправляемый, двигается на лежащих раненых, я поморщился и, приподняв его левитацией, развернул и отправил в лес. Тот не доехал и, остановившись, заглох.

В принципе особых потерь не было. Два мотоцикла с седоками подавило, тому, что следовал позади, лишь люльку и крыло помяли, да ещё один боец не удержался на корме танка и свалился под другой, который шёл за ним. В результате Лютова убежала к нему, боец отходил, его танк пополам, по животу переехал, а я принялся торговаться с остальными врачами.

Игорь оказался очень неплохим торговцем и за шесть драгоценных камней, три из них спокойно пойдут в накопители складов, выторговал ещё три амулета, двенадцать запасных кристаллов кварца, переделанных в накопители, и заряжающий прибор. Так что пока бывшие раненые под командами командиров вытаскивали из захваченной техники немцев – подполковник буквально лучился радостью, – я инструктировал медиков, как пользоваться магическими приборами.

Под конец к нам подбежала счастливая Лютова и похвасталась:

– Он уже умер, когда я прибежала. Пришлось работать "Восстановителем" и шесть раз использовать "Среднее исцеление". Раненый уже в порядке и сейчас вернулся к службе. Правда, от переноса раненых я его устранила, всё же позвоночник был повреждён и часть грудной клетки. Дружинин его в охрану определил и выделил часть трофейных пайков на восстановление.

– Продовольствия много? – тут же поинтересовался я.

– Не знаю, ещё считают.

– Ясно. Я уже объяснил, как пользоваться приборами. Вы пока осваивайтесь, а я военных посещу. Пару вопросов задать нужно.

Я оставил медиков трястись над своими только что купленными богатствами, а по местным меркам – это серьёзное оборудование, хоть и медицинского направления, вон два особиста уже заинтересовались этим и, несмотря на то что ещё ранены и лежат на носилках, заставили Дружинина поставить рядом с ними пост из двух автоматчиков. Со мной они тоже желали пообщаться, но у меня просто не было времени, и я постоянно отмахивался.

– Как у вас? – спросил я подполковника.

– Просто отлично! Раз – и техника наша, – ответил тот довольным тоном, пристально наблюдая, как из леса к насыпи выгоняют машины и ставят их ровными рядами.

– Хорошо. Теперь по моим планам. Вам они известны?

– О складах? Я же в купе был, когда вы с Виктором разговаривали и насчёт координат его пытали. Слышал, конечно. Только если до этих складов шестнадцать километров, как мы до них доберёмся? Я тут подумал, раз техника и форма захвачены целыми, то на ней идём.

– Нет-нет, это чисто для охраны эшелона и эвакуации всех к вашим. Поезд дальше не пройдёт, немцы уже далеко отбросили ваших, так что только на колёсах под видом немцев или пешком.

– Тогда как?

– Это мои проблемы. Я смотрю, офицеров и унтеров, как я просил, отдельно складываете? Это хорошо, – направился я к пленным.

– Зачем они вам? – догнал меня подполковник.

Общаясь со мной, он одновременно не отрывался от наблюдения и отдавал команды громким голосом.

– Мне они не нужны, это, так сказать, прощальный подарок вам. Кроме лечения я ещё могу переносить знания из одной головы в другую. Предлагаю все знания и военный опыт немцев переместить в головы ваших бойцов. Те свою технику знают от и до, а офицеры – опытные командиры, думаю, вам их опыт пригодится. Бонусом обучу писать и разговаривать на немецком языке.

– Разве такое возможно? – хриплым голосом спросил явно поражённый Дружинин.

– Конечно. Причём я уже применил на практике. Освободил ваших, тоже, кстати, танкистов, и те знания усвоили моментом и использовали трофейную технику, будто десять лет на ней воевали.

– Хорошее умение, да и предложение стоящее, – задумался подполковник.

Назад Дальше