- Я дал себе слово больше никогда не спрашивать тебя о сирене… - дожевав кусок, неохотно начал дракон, рассмотрел сразу закаменевшее лицо напарника и мрачно буркнул: - И твердо собирался его сдержать. Но она появилась в этом подземелье, я на всякий случай всех приближенных королевы пометил своими маячками.
- Где? - Ведьмак мгновенно забыл и про мясо и про холодок, возникший между ними минуту назад.
- Далеко, где-то в глубинах горы. Она там уже несколько дней, и я запланировал ее спасение на самый конец операции. Но два дня назад произошли изменения, я даже не поверил своим амулетам, послал магического поисковичка. Теперь в дальних пещерах появились остальные фрейлины, или кадетки, как вы их зовете. И поэтому я хочу услышать твое мнение - как и зачем она могла прийти сюда и сманить подруг?
- Не могла она никого сманить нарочно, - процедил сквозь зубы разбойник. - Только если ее обманули или шантажировали. И сама тоже пошла только поэтому… у нее честность в крови.
- У нее много чего в крови, - непонятно буркнул Иридос. - Но я и сам так думал. Спросил на всякий случай.
- А твой поисковик… он не сообщил, в каком она месте? И как с ней обращаются?
- Он не может вернуться, ведь это всего лишь шарик энергии, выполняющий задание найти маячок. И как только находит, сразу сгорает. И по этой вспышке, которую ощущает мой амулет, я понимаю, что он нашел нужный предмет или существо. А ты ешь получше, иначе никуда не возьму.
- Несмешная шутка, - огрызнулся Рад и принялся жевать, но лицо его с каждой минутой становилось все мрачнее.
- Лучше бы ничего тебе не говорил! - вдруг взорвался досадой магистр. - Давненько я так не ошибался!
- Ты это о чем?
- О твоем равнодушии. Ты очень здорово умеешь держать в узде собственные чувства. Я даже огорчался, от души жалел девушку… Думал, она влюблена безответно. А оказывается, это ты по каким-то своим хитрым соображениям изображаешь каменного истукана.
- Ир! - стиснул побелевшие губы тайный советник. - Ты сейчас снова лезешь в мою душу сапогами!
- Скажи лучше, мясницким ножом грубо ковыряю твои наболевшие раны, будет больше похоже на те ощущения, какие я испытываю по твоей вине, - зло зарычал дракон. - И за что мне такое наказание? Одна все сердце издергала мукой, другой - как под пытками палача… Вы поговорить, разобраться в своих чувствах не пробовали? Очень помогает, по собственному опыту знаю. Тоже был полным дураком в свое время!
- Сочувствую, но меня это не касается. Я давно во всем разобрался и принял решение. Лучше сейчас немного потерпеть, чем потом мучиться всю жизнь.
- Кому из вас? - заинтересованно глянул дракон, но обозленный его бесцеремонностью ведьмак не заметил или не пожелал замечать этой шпильки.
- Разумеется, ей. Ты просто не знаешь, как тщательно я их выбирал, нужно было, чтобы совпало несколько важных черт характера и привычки. Доверить безопасность дорогих мне людей кому попало я не имел права.
- Неужели сам ходил по замкам и поместьям?
- Ходил… но спасибо Году, он открывал порталы. Да, я понимаю, что это чрезмерное расточительство, но враги наступали на пятки, и прежде чем браться за них, я должен был найти помощниц Фанье. Мужчины, конечно, были бы надежнее, но их проще перекупить и переманить, и кроме того, они легко раскусили бы наш обман. Ведь я до этого несколько лет числился всего лишь мало кому известным капитаном Радо Станвелом, командиром отряда разведчиков.
- Слышал я это имя и даже хотел познакомиться, - с досадой буркнул маг и протянул напарнику свежую чашку кофе. - Но чем же отпугнула тебя маркиза Ульгер?
- Ничем, - устало усмехнулся разбойник и некоторое время спокойно завтракал, неторопливо запивая горячим напитком появляющиеся на столе все новые блюда. И вдруг поднял на примолкшего дракона полный горечи взгляд и обреченно вздохнул: - Она пела, когда я в первый раз проник в их сад. Ты знаешь, что такое ее пение для оборотней? Ведь я пробирался через кусты и стены в виде зверя - специально копил силу. Да и собак так проще заставить молчать. А у нее песня, как назло, о любви. Прислуга плачет навзрыд, маменька с папенькой тяжко вздыхают, даже Бетрисса с платочком в руках. И я тоже… готов был на брюхе ползти. Потом опомнился, вышел из кустов человеком, пошутил, монетку выпросил. И, каюсь, впервые с тех пор как бродил по дорогам Дройвии и Ардага, снял щит со своего обаяния. Впустую, она даже интереса не проявила.
- Откуда ты знаешь? Может, потом накатило? - нахмурился дракон. - Зато сейчас она смотрит только на тебя!
- Ты мне глаза открыл, - огрызнулся ведьмак и снова надолго смолк.
Дракон терпеливо ждал, не жалея ни о потраченном времени, ни об отсрочке своих планов, точно зная - второй раз вызвать напарника на разговор не удастся.
- Въедливый ты, как клещ, - наконец не выдержал Рад и, вздохнув, нехотя признался: - Вернулся я тогда… не сумел сразу уйти. Прокрался на крышу и следил. А она играла с сестренкой-калекой и рассказывала ей про балы, про наряды, танцы, фейерверки. И обещала, когда выйдет замуж, забрать Сюзи с собой и возить на все приемы и празднества. И такая горькая тоска звучала в ее голосе… я сразу понял, какой она представляет в мечтах свою будущую жизнь. А я всегда ненавидел столицу, дворец и шумную толпу бездельников, мне там душно и тошно, ради матери и братьев и то еле терплю. А увезти ее в Шаграйн - значит, украсть у человека заветную мечту, на это я никогда не пойду. И никогда больше меня о ней не спрашивай, если хочешь остаться другом.
- Ты прав, я могу быть очень въедливым. - В голосе дракона прорезался грозовой рык, а на щеках сеточкой наметились линии чешуек. - И дружбой с тобой дорожу, это ты тоже верно заметил. Но никогда не отступаю, когда вижу, как люди из-за своих предубеждений или неверно истолкованных слов мучают других. На себе сполна испытал, куда могут завести такие заблуждения. Проснулся как-то ночью и вдруг ясно осознал, как едва не потерял из-за недопонимания свое счастье. Если бы не подслушал однажды, как она плачет… но об этом никому не говорил и тебе не буду. Просто спрошу ее и тогда буду знать, прав ты или нет.
- Только попробуй! - зашипел ведьмак рассвирепевшим тигром. - Не посмотрю, что ты маг. На всю жизнь запомнишь…
- А я ведь и ответить могу. - Иридос вмиг оказался на ногах и одним мановением пальца отправил в никуда и стол, и все, что на нем стояло. - И никакой магией пользоваться не буду. Но над девушкой издеваться не позволю. Слышал, как ты за ней по скалам лазил, как хвостом возле ног вилял, а теперь говоришь, что обаяние не подействовало? Ну, может, в первый раз и не достало, так ведь тогда ты ей рук не лизал? А вот во второй точно одурманил - и теперь не имеешь никакого права просто так от нее сбежать. Ты вожак, и хочешь - не хочешь, но обязан исполнять наши законы.
- Ты думаешь, я мечтал стать вожаком? - взвился Дирард. - Да мне дед этот пояс насильно всучил! И я бы сам его тебе отдал, но они обидятся, и дед, и Дун! Но жить все равно буду так, как захочу… и не лезь в мою душу, говорю в последний раз!
- Да предупреждай сколько угодно, - язвительно фыркнул дракон и небрежно оттолкнул ведьмака в сторону. - Я тоже всегда делаю только то, что сам нахожу нужным. А в этот раз собираюсь доказать, как ты не прав.
- Тогда защищайся!
Стремительно выброшенный вперед кулак впечатался в скулу не успевшего увернуться дракона, а в следующий миг мощный ответный толчок отбросил Рада к стене. Но тот и не подумал сдаваться, налетел как вихрь, нанес пару обидных, хлестких ударов по плечам и подбородку и ускользнул от почти сомкнувшихся на его торсе рук напарника, в один миг ставшего врагом.
Минуты две ему удавалось дразнить дракона и ускользать, потом удача улыбнулась Иридосу. Он прижал-таки изворотливого барса к стене, но тот успел пнуть его в щиколотку и вынырнуть из-под руки. Однако маг цепко ухватил его за куртку, и вырваться Раду не удалось. А через миг и вовсе не повезло поскользнуться на сыром, заплесневелом полу. Они рухнули вместе и, катаясь по вонючей грязи, продолжали тузить друг дружку так истово, словно от этой схватки зависела чья-то жизнь.
Наконец дракону надоело, и он накрепко спеленал противника воздушной плетью. Полежал, восстанавливая дыхание, на упругом коконе, в котором с бессильной яростью дергался тайный советник тальзийской королевы, затем посмотрел на свою испачканную ладонь и легко мазнул пятерней по лицу напарника, оставляя грязный след. Полюбовался, тяжко вздохнул, с явным отвращением провел той же ладонью по своим щекам и, легко вскочив на ноги, убрал путы.
- Не надейся, что я добровольно сниму пояс вожака, - с ненавистью рыкнул Дирард, вмиг оказавшись напротив. - Ты победил нечестно.
- Вообще-то по правилам оборотней можно использовать все умения. Не допускаются только ядовитые и запретные зелья и ловушки, хотя темные ведьмаки этого закона не придерживаются. Вожак должен быть сильнейшим и хитрейшим. Но твой кинжал мне не нужен - свой таскать надоело, у меня в нем уже пять лезвий собрано. Не обтирайся! Ты должен выглядеть как обычный оборотень, просидевший в этой грязи семь дней.
- Так ты нарочно меня довел, - недобро прищурился ведьмак, мгновенно сообразив, как легко попался в простую ловушку.
- Просто мне намного приятнее чувствовать твою злость, чем тоску, - прямолинейно объяснил маг, осторожно создавая ладонями нечто, пока невидимое. - И кроме того, в таком настроении люди обычно ведут себя осторожнее и бдительнее. А нам ошибаться нельзя. Теперь слушай первую задачу. Сначала мы должны добраться до самых нижних шахт, где работают наказанные. Как ты понимаешь, там самые дерзкие и несгибаемые. Их гибели я себе не прощу. Готов? Они уже на подходе.
- Готов, - яростно прошипел ведьмак и тихо добавил: - Но не жди, что я позабуду твою шутку.
- Это была не шутка, а подготовка к вылазке, физическая и моральная, - невозмутимо пояснил дракон и, прекращая разговор, предупреждающе зашипел: - Тшш!
Потом резко опустил руки, и в воздухе разлилась невыносимая вонь. Только теперь Раду стало понятно, чем занимался маг в эти мгновения. Снимал защитный воздушный шатер, в котором они жили с того момента, как попали в этот карцер, полностью огражденные от его грязи и смрада.
Он невольно поморщился, но тотчас состроил самое равнодушное выражение, сообразив, что за несколько дней должен был уже, по меньшей мере, привыкнуть к холоду и грязи и сломаться окончательно.
За решеткой появилась одетая в черное мужская фигура, и Рад почти сразу обостренным магическим зрением опознал в надзирателе оборотня. И невольно скрипнул зубами, припомнив, как чуждо это ремесло магам, имеющим дар оборота. Кокон дает скорость и ловкость, более тонкий слух и нюх, но берет за это свою цену. Нелюбовь к большим городам и толпам людей за постоянный шум и засилье насыщенных запахов, особенно дыма ремесленных кварталов, вони конюшен, скотных дворов и боен.
Но особую неприязнь они испытывают к закрытым пространствам, глубоким пещерам, шахтам, катакомбам. Там оборотни сразу чувствуют себя оглохшими и потерявшими нюх, а кроме того, лишаются постоянного притока легкой магии, растворенной в воде и воздухе. А подземные источники, подобные расположенным под Синими скалами, весьма редки, и искать их так же сложно и накладно, как и опасно. Слишком многим нужна энергия, и источник вполне может оказаться уже занятым кем-нибудь сильным, но далеко не настолько добрым, как маги плато.
Вот потому-то никому и в голову не пришло связать исчезновения оборотней-проводников и контрабандистов с тайными делишками чернокнижников. Ведь те далеко от источников никогда не уходят, а оборотни туда нос не суют.
- Выходите, - повозившись с запором, мрачно буркнул надзиратель и страдальчески поморщился, когда мимо него покорно прошествовали грязные и вонючие пленники.
Рад плелся по очень узкому и низкому тоннелю следом за магистром, и из-за его широких плеч не видел, куда они шагают, зато мог рассмотреть стены и сделать неожиданные выводы. Этот проход не был природным, промытым водой или проточенным ветрами; не касалась его и кирка гномов. Камень словно вытек растопленным маслом или растворенный мощным алхимическим зельем. Но сколько же его нужно было, чтобы прорезать в толще скалы проход длиной в два десятка шагов?
- Проклятье, - вдруг негромко охнул Иридос и тотчас униженно объяснил кому-то: - Сильно стукнулся локтем.
"Комедиант", - с хмурой усмешкой фыркнул про себя Рад, точно знавший, что ничего дракон не ушибал. Он вообще двигался с изяществом воина, неустанно тренирующего мастерство ближнего боя и преодоления ловушек. А якобы сорвавшееся у него с губ словцо - вовсе не ругательство, а предупреждение о непредвиденном обстоятельстве.
И вот это было тем самым случаем, в который напарники не верили, перебрав вместе с магами плато все самые невероятные ситуации. Но именно к нему они и готовились больше всего, так как все остальные варианты развития событий продумали детально и отрепетировали в созданном магистрами иллюзорном лабиринте.
Что-то плотное скользнуло Раду на торс, и, коснувшись ладонью невидимой лианы, ведьмак с огорчением сообразил, что Иридос начал действовать. В том случае, на какой у них не было точного плана, глава дома ди Тинерд становился в их паре командиром, имеющим право единолично выбирать пути и способы выполнения принятого им же решения.
А сам Рад теперь - только помеха и должен стать бестелесной и безмолвной тенью, главная задача которой - не мешать магистру спасать их собственные шкуры. И только попутно, ни в коем случае не рискуя собой, можно прихватить и рабов. Им обоим пришлось дать честное слово верховному совету магов плато. А иначе старшие магистры их сюда и близко бы не подпустили. Убедился советник в мощи старейшин, когда те снаряжали напарников в эту вылазку. Да и то согласились на этот план лишь после того, как убедились - чернокнижники больше никого не берут в рабство, кроме оборотней. Потому-то Годренсу пришлось возвращаться в Карстад и заниматься своими прямыми обязанностями.
Тоннель резко свернул, и они оказались в высокой, хорошо освещенной ведьминым мхом пещере. Ведьмак поспешил чуть отступить в сторону, желая как можно скорее рассмотреть, кто именно нарушил все их планы. И замер в недоумении, не веря своим глазам и не желая напрасно обвинить напарника в оплошке. Ничего опасного не почуял он ни в одном из людей, сидящих у маленького столика, накрытого скорее к завтраку, чем к обеду. Ни в круглощеком полукровке средних лет, сыне двух рас, гномьей и человечьей, ни в молодом голубоглазом мужчине, оказавшемся чистокровным человеком. Хотя он и носил черный костюм алхимика, однако выглядел добродушным и простоватым провинциалом. Обычно люди с такими лицами любят хорошо поесть и повеселиться и не устраивают ловушек на оборотней и заговоров против королей.
Третьей была немолодая женщина в простом темном ситцевом платье и с вязаной шалью на плечах, похожая на няню или сиделку.
Но почему-то именно к ней и обратился доставивший пленников надзиратель:
- Вот они.
- Вижу, - буркнула незнакомка небрежно. - Отправь-ка их купаться. Да дверь прикрой поплотнее, сквозит.
- Я сам, - поднялся с места голубоглазый, и его губы искривила коварная, предвкушающая улыбка, вмиг абсолютно изменившая круглощекое лицо.
Внимательно следивший за ним Рад с огорчением рассмотрел промелькнувшую во взгляде жестокость избалованного ребенка, привыкшего исполнять исключительно свои прихоти и не умеющего, да и не желающего считаться более ни с кем. Такие люди признают только родителей, и то лишь до тех пор, пока у тех хватает денег и сил, чтобы исполнять желания обожаемого чада.
Теперь ведьмак был почти убежден, что женщина ему нянька или бабушка, а возможно, и мать, хотя в последнее он предпочел бы не поверить.
Надзиратель подтолкнул пленников и почти бегом побежал впереди них к другому выходу из пещеры, широкому и неровно выломанному кирками шахтеров. Напарники шли не спеша, старательно изображая измученных голодом, жаждой и ошейниками оборотней, мечтающих только о самых простых вещах и старающихся не упасть, а чернокнижник легко шагал позади, насвистывая что-то веселое.
- Пошевеливайтесь, грязные псы! - высокомерно прикрикнул он, когда пещера осталась позади. - Простых заклинаний чистоты не могли выучить, скоты ленивые.
Что-то в этом восклицании показалось Раду неправильным, лживым, а когда и магистр едва слышно фыркнул, ведьмак убедился в своей правоте.
Иридос слышит ложь, значит, все происходящее не так однозначно, как представлялось ему там, в пещере.
Идти пришлось довольно далеко, и голубоглазый алхимик всю дорогу развлекался тем, что придумывал пленникам различные прозвища и обвинял их во всем, что приходило ему на ум. Рад очень скоро перестал обращать внимание на въедливый, слегка гундосый голос, все жарче упрекающий безропотных рабов в придуманных прегрешениях.
Вдруг шедший впереди надзиратель посторонился и буквально вжался в стену грубо вырубленного тоннеля, пропуская подопечных вперед.
- А ты чего там прячешься? - тотчас взъелся на него чернокнижник. - Иди, показывай им дорогу.
- Так вы же лично хотели? - в голосе оборотня глухо прозвучала застарелая тоска, но перечить он не решился.
Снова двинулся вперед, вжимая голову в плечи и шагая осторожно, будто дикий зверек, готовый в любой миг опрометью ринуться прочь.
А извилистый, как мелкая речушка, тоннель вдруг закончился, словно распахнулись широкие ворота, открывая самое необычное место из всех, виденных когда-либо Дирардом. Довольно большая пещера была настолько неудобна и замысловата, что казалась жестокой выдумкой злого колдуна. В свете нескольких клочков ведьминого мха со всех сторон виднелись уступы, лазы, карнизы и спуски. Тут легко можно было заблудиться между грудами камней, природными колоннами самой причудливой формы, различными по высоте и глубине нишами, гротами, трещинами и провалами.
К одной из этих дыр и привел их тюремщик, встав в сторонке с таким упрямым выражением на неестественно бледном лице, что всем стало ясно: он лучше умрет, чем сделает еще хоть один шаг вперед.
- Шелудивый пес, - пренебрежительно плюнул в него чернокнижник и указал оборотням на шаткие деревянные мостки, ведущие вниз: - Туда! И не возвращайтесь, пока не отмоетесь до блеска! Дорогу назад найдете сами.
В его голосе почти откровенно звучало злое торжество, но Рад пока не мог понять, с чего это он так веселится.
- А можно спросить… господин, - вдруг тихо выдавил Иридос, - кто вам та женщина?
- Служанка, - с наигранным равнодушием буркнул алхимик, и ведьмак подавил ехидную ухмылку.
Судя по пренебрежительно изогнувшимся губам магистра, ответ был неверным.
- Это хорошо, - кротко ответил он и первым шагнул к мосткам.
- Почему? - вдруг заволновался голубоглазый, но Иридос, казалось, уже забыл о нем.
Уверенно шагал вниз по спирально спускавшимся в неизвестность ненадежным мосткам, легко перескакивая дыры от свежевыломанных досок, и невидимой воздушной лапой уверенно тащил за собой своего напарника.
Рад сердито сопел, но не сопротивлялся, точно зная, насколько это бесполезно. Зато можно было не смотреть под ноги и не держаться за веревочные поручни, связанные узлами во многих местах.
- Треснутая пентаграмма, - внезапно яростно прошипел Иридос, когда они спустились в провал на целый виток. - Так вот ради чего этот шакал пришел с нами!