– Давайте будем логичными! – призвала Меридит, решив, что пора брать ситуацию в свои руки. – Нам нужна Волшебная страна. Местные нам не помогут, приходится рассчитывать на свои силы. Аолен, вспоминай, что ты знаешь о принципе разделенного пространства, это ведь ваша магия!
Да ничего он не знал! Только то, что он, принцип этот, существует. Слишком обыденным казалось дело, чтобы уделять ему внимание. Пользовался, и все. Разве тот, кто каждый день отпирает ключом дверь своего дома, задумывается, как именно устроен замок?
– Стоп! – насторожился Хельги. – Это уже кое-что! Значит, имеется замок?
– Ну да, – кивнул Аолен. – Охранное заклинание. Своего рода пароль.
– Хорошо. У каждого клана пароль свой?
– Нет, что ты! Принцип один и пароль один, каждый эльф его знает. Он открывает доступ в Сокрытые Пределы.
– Значит, и ты его знаешь?
– Безусловно… Но вам открыть не могу! Это навлечет проклятие!.. – разволновался Аолен.
– Не открывай, кто тебя просит! – В голосе Хельги послышалось раздражение, он боялся сбиться с мысли. – Вопрос в том, будет ли ваш пароль актуален для Средневековья?
Лицо эльфа прояснилось.
– Не исключено! Наш народ входил в состав Волшебной страны. Возможно, Сокрытые Пределы – это ее наследие!
– Прекрасно! – подытожил магистр Ингрем. – Ключ у нас с большой долей вероятности есть. Осталось найти дверь. Где обычно принято размещать вход в ваши Пределы? Бывают какие-нибудь специальные места, указатели, метки?
– Нет, это лишнее. Попасть в Сокрытый Предел можно из любой точки географического совпадения.
– Тогда какого демона ты нам голову морочишь?! – напустилась на недогадливого эльфа сильфида. – Местные ясно сказали: страна совсем рядом, под боком. Это ли не географическое совпадение?! Быстренько читай свое заклинание! Да не бойся, мы уши заткнем!
Читал эльф довольно долго, кое-кто успел заскучать. И вообще, неудобно идти с зажатыми ушами. С ритма сбиваешься и со стороны выглядишь сущим идиотом. Но Аолен настаивал – надо именно идти. Стоя на месте никуда не попадешь. Аналогия с дверью была не совсем точной. Переход в Сокрытые Пределы – это не акт, а процесс.
– Тогда почему, когда мы первый раз мир спасали, эльфийские стражники не заставляли нас уши затыкать? – подозрительно спросила Энка. – Чужие, враждебно настроенные эльфы доверяли нам больше, чем ты, родной и любимый. Не стыдно?
– Они вели нас сквозь уже открытый проход. А я открываю путь заново. И дело не в доверии. Надеюсь, вы не хотите, чтобы родной и любимый скончался в страшных муках?
– Неужели с вас берут клятву Мельдаха? – поразился Эдуард. В его представлении благородные и возвышенные эльфы совершенно не сочетались с отвратительным черным колдовством на грани запретной некромантии.
– Нет! – резко опроверг Аолен. Но, помолчав, добавил: – Кое-что похуже.
И вот он наступил, долгожданный миг, когда все сомнения остались позади. Заклинание сработало! Волшебная страна открылась пришельцам!
Это было похоже на сон наяву, тот самый сон, что временами приходил к Хельги. Холмистые зеленые равнины, высокое небо с пушистыми барашками-облачками, будто специально рассаженными так, чтобы никогда не закрывали ласкового солнышка, цветы, бабочки, звенящие ручейки, радуга в три яруса, сладкоголосое пение птиц – на первый взгляд все выглядело восхитительным. Но постепенно в душу закрадывалось тревожное ощущение недолговечности и зыбкости этого сказочного мира. Слишком уж красиво, чересчур благостно было все вокруг.
Нежной, золотисто-розовой дымкой разливалось в воздухе марево чужой магии, вызывая в памяти неприятные ассоциации с жуткой синью зачарованного Чернолесья. Неестественно яркими казались краски – Хельги прошептал что-то про "спектры второго порядка". Птичий щебет сливался в единую мелодию, будто певцами руководил невидимый дирижер. Цветы источали прекрасные ароматы, больше похожие не на естественные запахи, а на дамские благовония. Кроны деревьев выглядели так аккуратно, словно над ними поработали ножницы опытного садовника. Сколько ни вглядывайся, не найти ни пожухлой травинки, ни увядшего листка, ни сухой ветки. Абсолютная, ничем не нарушенная идиллия, она казалась пошловатой опереточной декорацией, плодом воображения чьего-то капризного и незрелого ума. В ней не было самого главного – жизни. Почти физически тошно становилось от окружающей красотищи – похожее чувство возникает, когда в детстве сдуру объешься сладостями.
Впрочем, чувства свои приходилось держать при себе, чтобы не огорчать Ильзу. Наивная девушка пребывала в полном восторге, будто ребенок, попавший в сказку. Но даже ей спустя несколько невообразимо однообразных часов пути надоело восхищаться.
Они шли наугад в северо-западном направлении в надежде встретить того, кто сможет указать дорогу к жилищу королевы. Но вокруг было пусто, если не принимать в расчет всякую мелочь вроде цветочных фей и ундинок-ручейниц. Выглядят эти крошечные создания очаровательно, спору нет, но столковаться с ними еще никому не удавалось – чересчур глупы, легкомысленны и беззаботны. Щебечут о чем-то своем, и нет им никакого дела до большого мира и его затерянных обитателей.
Солнце меж тем тоже не стояло на месте. И после короткого, нестерпимо розового заката на смену сусально-прелестному дню пришла гротескно-безобразная ночь. С наступлением сумерек все вокруг изменилось до неузнаваемости. Куда девались хорошенькие цветущие деревца? На их месте теперь стояли полузасохшие коряги, очертаниями смахивающие на древних чудовищ, и угрожающе тянули к путникам когтистые руки-ветви. Корни шевелились, будто клубки змей, и, кажется, даже шипели. Вместо шелковистой травки, ровной, будто газон в королевском саду, вырос отвратительный бурьян. Местами он доходил Орвуду до пояса. В длинную бороду тут же набились репьи, отчего главное украшение почтенного Канторлонга стало смахивать на хвост шелудивой собаки. Земля под ногами покрылась рытвинами и колдобинами, местами столь глубокими, что путешествие становилось небезопасным. А для ночлега было еще рановато. Хотели воспользоваться перьями эрцинии, но на свет их слетелось столько всякой дряни, что даже стойкая Меридит стала роптать. Она не могла выносить, когда огромные ночные мотыльки задевали мохнатыми крыльями ее лицо и сверкали жуткими красными глазками.
– Что за проклятие? – раздраженно удивлялся Хельги, глядя на спотыкающихся, едва ковыляющих спутников. – В этих широтах сейчас вообще не должно так сильно темнеть! Полярный день еще не закончился! Да смотрите же вы под ноги! Канава!
Словно назло ему, тьма продолжала сгущаться, пока не стала совершенно непроглядной. Даже мертвенно-бледный диск луны погас, спрятался за темными, низкими тучами, выросшими из облачков-барашков.
– Давайте остановимся! Я уже всю ногу подвихнула! – взмолилась Ильза.
В ответ последовало привычное замечание Меридит: "Так не говорят" – и краткая лекция о культуре речи и языковых нормах. Девушка выслушала ее благосклонно, потому что больше не надо было идти. Решили остановиться на ночлег. Собственно, это пришлось бы сделать в любом случае. Шагать дальше было некуда – уперлись в болото. Да, прямо перед ними среди возвышенной, холмистой равнины возникло колоритнейшее болото с черными топями, синими огнями, зловонными испарениями и сухими корягами, похожими на обглоданные кости. Трясина булькала и вздыхала, – казалось, на дне ее спит великан. А уж лягушки расквакались так, будто и в самом деле наступил конец света. С этим магистр Ингрем смириться никак не мог.
– Спятили они, что ли?
– Кто? – не понял Рагнар.
– Да лягушки, кто же еще?! Такими голосами им положено квакать в мае, когда наступает брачный сезон! Дурдом какой-то, а не Волшебная страна!
– Чему ты удивляешься? – возразила Энка. – Можно подумать, в первый раз сталкиваешься с измененным ландшафтом! Вспомни Чернолесье или земли кланов. Там тоже все было иначе.
– Даже там законы природы никто не отменял. Все было искажено, но логично. А здесь полный абсурд! Днем одна растительность, ночью другая! Где такое видано?!
Небо опять прояснилось, показались редкие звезды и плоская, унылая луна. Крылатая, раскоряченная тень, не принадлежащая ни зверю, ни птице, носилась на ее фоне, издавая тонкий, заунывный вой, от которого мороз шел по коже.
– Я опять достану перо, – решила Ильза. – А то мне совсем страшно.
Она правильно поступила. Мотыльки и прочие насекомые не самая приятая компания, но все-таки лучше ночного кровососа утборда, от которого не спасает даже защитный круг – только свет.
Впрочем, пренебрегать магической защитой они тоже не стали, и опять-таки правильно сделали. Среди ночи из болота вылезла тварь совершенно невозможная: высоченная – раза в два выше Рагнара, рахитично-тощая, с блекло-желтоватой кожей, длинными перепончатыми конечностями, с острыми когтями на узловатых пальцах и огромными, по-жабьи выпученными глазищами. Широкий, безгубый рот ее был оснащен редкими, но устрашающе-крупными недифференцированными зубами. (Это Хельги так подумал – "недифференцированные зубы", была как раз его очередь нести караул). Хвост у твари был короткий и толстый, а уши маленькие, плотно прижатые к лысой голове. Чем-то она смахивала на курганника, но явно принадлежала к другой, неизвестной породе нежити. Во всяком случае, ничего подобного в современном Староземье Хельги встречать не доводилось.
– Здорово, – сказала ему тварь, усаживаясь рядышком на траву. С нее тут же натекла небольшая лужица, остро пахнущая тиной. – Караулишь? – Голос у чудовища был хрипловатый, но приятный, а речь гораздо ближе к современной, чем к средневековой.
– Караулю, – подтвердил демон. – А что?
– Да так… – замялась тварь. И призналась честно: – Жрать очень хочется.
– У нас лепешка есть. Будешь? – предложил Хельги любезно.
– Не, – отказалась нежить. И вздохнула мечтательно: – Свежатинки бы…
Хельги развел руками:
– Ну извини. Ничем помочь не могу.
Тварь понимающе кивнула. А потом с надеждой уточнила:
– Я что подумал. Много вас, может, кто ненужный найдется? Уж больно я проголодался. Смотри, как ребра торчат! – Для пущей наглядности чудище привстало и втянуло довольно объемистый живот.
На секунду у преисполнившегося сочувствием Хельги мелькнула нехорошая мысль об амазонке. Но на то, что Аолен и Рагнар позволят скормить вредную деву болотной твари, нечего было и надеяться. Чудовище правильно расценило молчание собеседника и вновь издало горький вздох. Несколько минут оба сидели молча, в одинаковых позах, почти бок о бок, лишь защитный круг разделял их. Говорить вроде бы было не о чем. Но Хельги не хотелось, чтобы ночной гость уходил – очень уж скучно сидеть вот так одному, в чужой стране, в чужом времени, когда не с кем и словом перемолвиться…
Тварь пошарила рукой в воздухе, натолкнулась на препятствие. Поинтересовалась равнодушно:
– А это что у вас? Круг? Маги, значит?
– Ну не то чтобы маги. Так, пользуемся иногда.
Собеседник чуть встрепенулся:
– Слушай! Я подумал, вы, часом, не те пришлые твари, что прогневили королеву, а?
– Пожалуй, те, – согласился демон. – А ты откуда про нас знаешь?
Чудовище вновь скуксилось, махнуло рукой:
– Слухи, слухи. Они у нас бы-ыстро разлетаются. В одном краю чихнешь – в другом слышно. Страна называется!.. Эх, мне бы в большой мир! На волюшку! Там болота знатные, обширные, болотниками кишат, а бывает, и утопнет кто… Вот бы я разгулялся!
– Чего же не переселишься? Недалеко ведь.
– Сама не пускает! К месту приворожила и не кормит путем!
– Кто не пускает?! – Хельги искренне заинтересовался судьбой горемычного чудища.
– Мэб, чтоб ее громом поразило! Королева наша. Зловредная, доложу тебе, баба! С виду – красавица лучше и не надо, а по характеру – чистая упырица… Вы-то чем ей не угодили?
– Сами не знаем! – огорчился Хельги. – Хотел тебя спросить. Мы ничего плохого не делали. Только один раз принцессу из лягушки расколдовали. Может, в этом причина?
– Нет! – заявило чудовище с большой уверенностью. – Это у нас обычное дело, она за такую малость серчать не станет. Это я тебе говорю, Лавренсий Снурр… Сам, к слову, кем будешь?
Хельги представился.
– Из фьордингов, значит, – поняло чудовище. – Знаю, едал, бывало. Окаянный вы народ, не в обиду будь сказано.
– Не совсем из фьордингов, – уточнил Хельги справедливости ради. – Я урожденный спригган, но считаюсь демоном-убийцей.
Чудище тихо, чтобы не помешать спящим, расхохоталось:
– Ну повезло тебе, парень! Одно другого хлеще! Просто ходячий кошмар! Интересно, Мэб знает, с кем связывается? – И вдруг заторопилось: – Эх, поговорил бы с тобой еще, да не могу! Во-он там, видишь? Утренняя звезда вылезла. Значит, мне под воду пора. Такой она мне распорядок установила. Мне, Лавренсию Снурру, – распорядок! Куда мир катится?!
– Что же ты раньше не вышел? – огорчился Хельги. – Подольше бы посидели.
– Постеснялся, дурак. Теперь сам себя браню.
С этими словами чудовище понуро потрусило к болоту.
– Подожди, – зашептал демон вслед. – Ты не знаешь, как вашу Мэб найти? Она нашего спутника выкрала.
Лавренсий Снурр обернулся:
– А идите себе куда ноги несут. У нас куда ни пойдешь, дорога одна – к королевскому замку. Ну бывай! Случится живым остаться – заходи в гости. Понравился ты мне, хоть и спригган и еще демон знает кто.
Махнув когтистой рукой, нежить с головой канула в трясину. Но через несколько минут вынырнула и положила на берегу нечто длинное, завернутое в тряпицу.
– Прими на память. Мне оно в болоте ни к чему, а вам, глядишь, пригодится.
И исчезла, не дослушав слова благодарности.
Хельги высунул руку из круга, достал подарок, с нетерпением развернул. Это был меч. Не особенно красивый, туповатый, плохо сбалансированный, зато выкованный из отличнейшего драконьего серебра.
– Сон в руку! – присвистнул демон, вспомнив недавнее видение. Представил чудесное оружие из озера и добавил философски: – Каждому свое.
Наутро Ильза и Эдуард на него разобиделись чуть ли не до слез – почему не разбудил. Из-за него проворонили средневековое чудовище! Можно ли быть таким вредным и бессовестным?!
Сильфида, как ни странно, встала на защиту Хельги:
– Правильно сделал, что не разбудил. Если ты не в карауле, по ночам надо спать, а не с чудовищами беседовать. И вообще, зачем оно вам понадобилось?
– Интересно ведь!
– Ничего интересного не вижу. Хельги сроду заводит неподходящие знакомства, ни к чему вам брать с него пример.
– Какие это я знакомства завожу? – оскорбился демон. От сильфиды в любой момент следовало ожидать подвоха.
– Пьяницы-некроманты, наемные убийцы, черные колдуны, сумасшедшие духи, – тут же напомнила вредная девица. – Теперь еще и средневековая нежить. Плотоядная, между прочим. Скажешь, подходящая компания?
– Скажу. Он вежливый и смирный. И меч нам подарил.
– Ну-ну. Посмотрела бы на него, если бы мы не установили защиту. Ладно, хватит болтать, пора в дорогу.
Лавренсий Снурр не обманул. На закате – нестерпимо розовом, звенящем цикадами и благоухающем гелиотропами – взорам путников предстал королевский замок во всей его немыслимой красе. Весь состоящий их башен, башенок и шпилей, он казался легким и воздушным, будто фата-моргана.
– Ранняя готика, – определила Энка издали по очертаниям. – Ничего особенного.
Девица была неправа. Немного нашлось бы в мире строений, способных соперничать по красоте с резиденцией королевы Мэб. Даже большинство из хрустальных дворцов Сильфхейма, пожалуй, проиграло бы рядом с ней.
Замок стоял на высоком холме, окруженном глубоким рвом. Всякий, кому доводилось близко сталкиваться со строениями такого рода, по опыту знает: все, что ни пролилось в замке, непременно стекает в ров. Об этом недвусмысленно, как правило, свидетельствует запах. По доброй воле купаться в том, что заполняет замковый ров, даже болотник не полезет. Но вода во рву, окружавшем замок королевы Волшебной страны, была кристально прозрачная, словно родниковая. На поверхности ее вместо привычного мусора – щепок, объедков, отбросов и прочей нетонущей дряни – красовались чудесные белые лилии и плавали белые же лебеди; на головке у каждой птицы была приспособлена крошечная золотая корона.
В общем, ров выглядел очень мило. Но зачем его вырыли – непонятно. Замок был абсолютно не пригоден для ведения боевых действий. Он не выдержал бы и часа осады, и никакой ров не спас бы.
– Зато красиво! – сердито возразила Ильза. – Вы ничего не понимаете. Вам бы все днями осады мерить! Дураки какие-то! – И размечталась: – Эх, вот бы и нам такой!
– У нас есть замок в Оттоне, – напомнил Рагнар. – Тебе одного мало?
– Я хочу красивый!
– В Оттоне отличный замок! – принялся защищать фамильное имущество рыцарь. – Мой прапрадед строил! Наружные стены в пять шагов толщиной, ров, вал, подземные выходы к побережью, собственный источник воды. А ворота такие, что даже я не вышибу, проверено!
– Кто о чем, а орк о лопате, – заключила Ильза. – А как мы попадем вовнутрь? Нам ведь туда надо.
– Внутрь, – машинально поправила Меридит. – Пожалуй, придется вплавь.
Все мосты через ров были по вечернему времени подняты.
– Ну вот еще! – задрала нос сильфида. – Стану я плавать в поганых замковых рвах! Фи! Я дочь сенатора, а не водяная крыса ондатра!
Последнее замечание было явно рассчитано на деву Эфиселию. Но Рагнар этого, понятно, не сообразил.
– Но ты ведь уже переплывала ров в Дефте! – удивился он. – Сама нас в воду загоняла. А там было гораздо грязнее, и зима стояла… зачем ты меня кулаком тычешь?
– На что не пойдешь ради спасения мира, – делая рыцарю страшные глаза, отвечала девица. – Меня гнала суровая нужда. А теперь ее нет. Хельги, живенько сделай нам подводный пузырь, как тот раз, в Океане.
Урожденный спригган фыркнул:
– Сравнила Океан с обводной канавой! Стихия воды здесь слишком слабая, не воспользуешься, хоть ледниковых валунов натащи.
Девица рассердилась:
– Ни на что ваша спригганская магия не годится!
– Неправда, очень даже годится. Просто всему свое место. Например, ураган я здесь запросто могу устроить. Или хочешь – дождь?
– Лучше дождь, – вмешался Эдуард.
– Почему? – озадаченно спросила сильфида.
– Тогда в замке никто не удивится, почему с нас вода льется. В смысле если мы переплывем ров. Кстати, давно хотел спросить: когда вы бродили по дефтскому замку, неужели никто не заметил, что вы мокрые?
– Никто. Там было темновато, – пояснил Рагнар. А потом великодушно предложил: – А хотите, я покричу, чтобы нам мост спустили?
– Это здравая мысль, – милостиво кивнула Энка.
– Вот именно! – поддержал Орвуд. – Потому что лично я плавать не умею.
– О-го-го! – заорал наследник престола Оттонского на моряцкий манер. – Эй там, в замке! Скидай мост, мы к королеве пришли!
– И когда эти существа научатся выражать свои мысли грамотно? Никакой культуры речи! – тихо пожаловалась диса. – Не принц, а сапожник!
– Не придирайся, – велел брат по оружию. – Орет, и скажи спасибо.