Она уже не протестовала, когда Дайяр пошел к очагу за новой порцией пива. Гадалка увидела, что девушка с интересом разглядывает его крепкую ладную фигуру.
- Хорош, правда?
- Симпатичный, - пробормотала Санни.
- А он и вовсе с тебя глаз не сводит.
- Ну уж!..
Санни уставилась в стол, когда Дайяр возвратился и поставил перед ней кружку. Лишь поблагодарила негромко.
- Ты убрала цветок! Зачем? - Дайяр вертел в руках карту. Показал ее Санни. Красное на черном. - Роза… Разве цветок - не благоприятный знак?
Гадалка мягко забрала карту из его пальцев.
- Только не этот. Мое счастье, что я еще ни разу не открыла ее. Или счастье того, кому я гадала. Но я знала человека, кто выложил разом двести таких карт…
- И что произошло?
- Произошло предсказанное. Вы никогда не слыхали об Отряде Судьбы, или Картежниках, как их еще называли? Ну да, вы ведь слишком молоды и ту войну не застали…
Она обвела сощуренным взглядом спящую корчму.
- Все началось - или продолжилось - или закончилось в такой же корчме, здесь, в Сунгане, может, где-то совсем недалеко отсюда, а может, даже прямо здесь. Был такой же морозный вечер, и…
- …этот парень раздражал меня до смерти…
Карты Судьбы
Этот парень раздражал меня до смерти. Он уже битый час играл с самыми отъявленными драчунами в округе - и беспрерывно выигрывал. С таким каменным лицом мог играть только шулер - или заядлый картежник. Мне в корчме не был нужен ни тот, ни другой.
Наконец один из игроков вскочил, отшвыривая карты.
- Он жульничает! - завопил Самюэль во всю глотку, а глотка у него луженая. Видно, он проигрался больше других, но и остальные с облегчением побросали карты и нестройно его поддержали. Пальцы и кулаки мелькали в опасной близости от лица счастливчика, со стола летела посуда и кое-кто уже хватался за ножи…
- Пиво за счет Гвенды! - рявкнула я, грохнув о стол кружками. - Дэнни, лапушка, помоги выкатить бочонок из погреба, ты у нас такой сильный, пятерых заменишь. Гасс, не забыл, тебе с утра на ярмарку? Твой парень, Бэн, растет не по дням, а по часам, здоровяк, весь в тебя!
Представление имело успех, хоть и не полный. Парни отвлеклись, слегка расслабились. Только Самюэль продолжал вопить как резаный.
- Погоди, Гвенда! - орал он, пытаясь дотянуться до моего постояльца - тот сидел неподвижно, опустив глаза, пряча под столом руки, и мне очень не нравилась эта неподвижность: так цепной пес, выжидая, готовится для решающего броска, который порвет и железную цепь и прочный ошейник…
- Этот сукин сын пытался нас надуть! У него крапленые карты!
Я мельком взглянула на каменное лицо постояльца.
- Да? Ты сам видел? Где? Покажи!
- Ну если не крапленые, то еще какой фокус! Отдай мои деньги, ворюга!
Парень продолжал молчать, что еще больше выводило Самюэля из себя. Зарычав, он бросился через стол к горлу игрока, я вздохнула и со всей силы опустила кружку на его глупую пьяную голову. И кружка и голова выдержали - только Самюэль ткнулся носом в стол и затих.
- В другой раз не играй с тем, кто играет лучше! - сказала я. Огляделась. Народ радостно скалил зубы. Нет чтобы помочь слабой женщине… Я стянула пьянчугу за ремень со стола - он мешком свалился на мокрый пол. Сказала устало:
- Все, представление окончено! Вы, картежники, расплачивайтесь и тащите его домой. Корчма закрыта.
Начала убирать посуду. Парень, по-прежнему сидевший на своем месте, сказал негромко:
- Спасибо, хозяйка, но я бы справился сам.
Я посмотрела на него. Худое смуглое лицо, черные, коротко стриженные волосы, черная строгая одежда - монах, да и только, если б не эта красная эмблема на его левом плече… Отозвалась с той же ледяной учтивостью:
- Не за что, солдат. Я пеклась не о тебе - о своем заведении.
Он поднял глаза - черные, чуть отливающие коричневым, вроде слегка недозрелой смородины. Мне всегда казалось, что такие глаза должны быть яркими, горячими, живыми, как сами южане. Эти, казалось, были подернуты ледком, как темные осенние лужи…
Я наклонилась к нему.
- У нас здесь редко бывают богатые купцы или лорды, если ты промышляешь картами, парень. Учти это.
Его губы едва шевельнулись.
- Учту, - сказал он.
Кивнув, я вернулась к очагу. В конце концов, он платил мне за комнату наверху, а не за ненужные советы.
Постояльцы разбрелись по своим комнатам, завсегдатаи - по домам. Служанка, убрав посуду и вымыв пол, давно спала в своей каморке. Я сидела у очага, довязывая безрукавку. Но дело не шло. Путались петли, путались мысли. Отбросив вязанье, я подошла к окну. Прижалась лбом к холодному стеклу, вглядываясь в темноту, откуда, как бабочки на свет, летели снежинки. Было тихо, так тихо, что можно было услышать слабую песню ветра за стенами: он обегал корчму, шуршал по обледенелым бревнам сухой крупкой - и летел дальше, сдувая снег с черных скал Сунгана. Я не находила себе места. В такую ночь чудилось: явись кто из темноты, позови, помани - пойду, не оглядываясь, не задумываясь…
- Не спится, хозяйка?
Вскрикнув от неожиданности, я оглянулась. Этот дьявол, черный дьявол! Он по-прежнему сидел в своем углу, сливаясь с темнотой; при свете гаснущего камина можно было различить лишь блеск его глаз. Я вздохнула, успокаивая испуганное сердце. Подошла к нему.
- И тебе не спится, солдат?
Сейчас он держал руки на столе - жилистые сильные руки. Между сдвинутыми ладонями покоилась колода карт. Не та, потрепанная, вечерняя, - ночная. Черно-лаковая, с пылающей розой на "рубашке". Такая же роза, по слухам, была вытатуирована на плече каждого Картежника. Кому-то, может, и казалось смешным прозвище солдат Сагвера, или что двести здоровых мужиков выкололи на своих мускулистых руках нежный цветок… Кому-то - но не мне.
Поэтому я сказала:
- Если хочешь задержаться в наших краях, сними свою форму, парень. Люди Сагвера оставили после себя недобрую славу.
Он едва поднял темные веки.
- Даже после того, как они полегли на перевале?
- Даже после этого.
Я ждала, что он разозлится, вступится за своих приятелей, но парень вел себя как чурбан - молчал и не двигался. Лицо словно вырезано из темного дерева, слабый свет углублял впадины щек и глазниц. Помстилось на миг - присел у моего очага один из тех, с перевала…
Но солдат зашевелился, длинные пальцы сдвинули верхнюю половину колоды.
- Сегодня особая ночь, хозяйка, - сказал глуховато. - Не хочешь узнать свою судьбу?
Цветок был как живой. Я глядела на него насторожено.
- Что еще за ночь?
- Ночь неуспокоенных.
- Неуспокоенных?
- Непрошеных воспоминаний и кошмарных снов. Ночь призраков и оборотней. Ты тоже это чувствуешь?
Я невольно оглянулась на дверь, запертую на надежный засов.
- Не беспокойся, - сказал южанин, - я наложил заклятье.
- Слышала, - начала я, - в твоем отряде все были колдуны?
- О нет, - сказал он равнодушно. - Если бы так…
- Еще я слышала, вы перед боем раскидывали карты - и верили предсказанию?
- Ты многое слышала, хозяйка.
Я пожала плечами.
- У меня же есть уши! Путники много о чем треплются за кружкой пива.
- Ты любопытна, хозяйка? Так узнай свою судьбу.
Я посмотрела на его твердые пальцы, легшие на лаковые карты. Тяжелое золотое кольцо с иноземным камнем, казалось, следило за мной зорким красным глазом.
- А сам-то ты на себя гадаешь?
- Мне уже все равно.
Я дотянулась до колоды, решительно разбросав карты, - солдат отдернул руку, будто испугавшись моего мимолетного прикосновения.
- Ну а мне не все равно, парень! Я слишком устала бояться, ждать, и загадывать. Нет. Не хочу.
Принесла две кружки пива. Солдат взглянул на них, и губы его тронула слабая усмешка.
- За счет Гвенды?
- Можно и так, - согласилась я. - Поговорим, коль нам обоим не спится.
- Я не слишком разговорчив, хозяйка.
- А я, как ты понял, любопытна и буду задавать вопросы. Хоть на часть ты да ответишь!
Солдат серьезно подумал. Кивнул.
- Разве что на часть.
- Как тебя зовут?
Молчание.
- Ингри.
Теперь помедлила я. Это имя было слишком странным, слишком… юным для его неподвижного лица, холодных отсутствующих глаз, глухого равнодушного голоса…
- Ты с юга?
- Да.
- Зачем в Сунгане?
Он начал складывать карты.
- Повидаться.
- С кем?
- Со старыми друзьями.
Его пальцы задержались на одной карте. Ингри быстро перевернул ее и, едва взглянув, положил в колоду. Я смотрела с любопытством.
- Ты же говорил…
- Это не моя карта! - перебил он. Собрал колоду и посмотрел на меня - едва ли не первый раз за весь разговор.
- Ты хозяйка корчмы?
- Ты видел вывеску.
- Где твой муж?
- Умер.
- У нас на юге женщины не держат трактиры.
- Конечно, - согласилась я, - они лучше сдохнут с голоду!
- Ты умирала с голоду?
- Это было давно, - нехотя ответила я. Солдат явно пытался перевести разговор на меня. - Расскажи о своем отряде, Ингри.
- Что ты хочешь знать?
- Все.
Он угрюмо смотрел перед собой.
- Всего не знаю даже я.
Я глядела на него нетерпеливо: завтра он может уйти, а я так и ничего не услышу.
- Расскажи о своем командире.
- Сагвер был молод, - сказал Ингри не сразу. - Слишком молод и горяч, чтобы командовать людьми. Но война не делает скидок на возраст.
Скидок… Я тоже была слишком молода, когда жирный старик Самур взял меня в свою постель. Но у него была корчма. Еда.
Ингри следил за мной сквозь ресницы.
- Вот это я и называю ночью неуспокоенных. Ты разбудила мои кошмары. Я - твои.
Я сердито тряхнула головой.
- Служба в Отряде Судьбы была для тебя кошмаром?
- Ты упряма, - заметил он отчужденно. - Нет. Мы были счастливы, мы до смешного были счастливы воевать в этом отряде - и ветераны и юнцы. Мы были ОСОБЫМИ. А если за эту особость приходилось платить жизнями чаще других - так на то и Отряд Судьбы…
Он встал - так резко, что сдвинул тяжелый стол.
- Покойной ночи, хозяйка!
Он не был высоким - худощавый, гибкий, в ладно облегающей черной форме Картежников. Дошел до лестницы, положил руку на перила и остановился. Спросил, не оборачиваясь:
- Собираешься куда-нибудь завтра, хозяйка?
- Вроде нет… - сказала я удивленно.
Ингри кивнул и легко взбежал по лестнице. А я смотрела ему вслед и раздумывала, что может чувствовать единственный выживший из Картежников. Не то же ли самое, что чувствовала девушка из сожранного голодом поселка?
Ингри сидел на своем месте с самого утра. Я кивнула ему, он мне не ответил, и я забыла о солдате на целый день. До вечера было не присесть: на ярмарку ехали купцы, с ярмарки - покупатели, желавшие обмыть свои покупки. Краснощекие девицы стреляли глазами по сторонам и, похоже, наш красавчик тоже не остался без внимания. Я усмехнулась, представив, как бедная девушка пытается его расшевелить…
Корчма стихала. Кэти лениво вытирала столы. Потирая ноющую поясницу, я вдохнула тяжелый воздух, пропитанный пивом, дымом, запахом кож, шкур, разгоряченных тел. Хоть раз за день выйти во двор… Накинув теплый платок, я с наслаждением дышала полной грудью. Тяжелая дверь за моей спиной не хлопнула, придержанная чьей-то рукой. Я посторонилась и оглянулась. Ингри смотрел поверх моей головы на залитый лунным светом двор.
- Ты же говорила, что никуда не пойдешь…
- Даже на двор? - огрызнулась я. Ингри помедлил, словно раздумывая, не вернуться ли, и все же прикрыл дверь.
- Смотри, какое небо ясное, - сказала я. Созвездия медленно проступали сквозь морозное сияние луны. Ингри промолчал. Он и не думал смотреть на небо. Он обшаривал цепким взглядом двор. Луна была полной, и тени ложились на снег четко и густо. Я пошла к конюшне. Снег скрипел под ногами, я не слышала, шел ли Ингри следом. Если солдат тоже решил прогуляться, не мое дело его развлекать. Наклонившись, я ухватила полную пригоршню снега, с наслаждением приложила его к горячему лбу, усталым глазам - и все пропустила.
Меня рванули за рукав - назад и влево, - я закрутилась на месте, едва устояв на ногах, и ошеломленно уставилась на очутившегося передо мной Ингри. Что за… Ледяной свет блеснул на его мече, когда Ингри ринулся к изгороди. Я едва успела увидеть метнувшуюся прочь фигуру - она бежала как-то странно, проваливаясь на передние лапы, словно они были у нее гораздо короче, но дьявольски быстро, и исчезла за конюшней прежде, чем туда поспел Ингри. Я и моргнуть не успела, как солдат вновь очутился рядом, неспешно засовывая меч в ножны. Едва ли он дышал чаще, чем до этой неожиданной пробежки. Коротко взглянул - и ответил на мой безмолвный вопрос:
- Как сквозь землю провалился… Странные твари ходят вокруг, хозяйка. Хочешь еще прогуляться?
При всем желании я не могла уловить в его голосе усмешки. Я молча повернулась и поковыляла на ватных ногах к корчме. Ингри помог мне задвинуть засов, задержал на нем руку - прочел заклинание, поняла я - и пошел прямо к лестнице.
- Ингри?!.
Он нехотя оглянулся. Сказал ровно:
- Я не знаю, кто это был, хозяйка.
И я не знаю. Я тупо уставилась в еле тлевший очаг. Ходили всякие слухи о тварях, появляющихся по ночам, иногда видели незнакомые следы, находили трупы людей, умерших странно… Я мало верила в это. До сегодняшнего дня. Ночи. Это была собака, просто бродячая собака, говорила я себе и себе не верила. Если бы не Ингри…
Ингри! Почему он спрашивал, не собираюсь ли я куда? Почему пошел за мной во двор? Что за карту открыл он вчера? Чью? Мою? Но ведь я не открывала… а если все-таки, коснувшись, невольно выбрала, и Ингри успел взглянуть? Что, если карта предсказала появление той твари? Что, если… Я с силой растирала трясущиеся руки. Завтра хорошенько рассмотрю его колоду.
Увидев Ингри одетым в меховую куртку, я испытала острое сожаление.
- Уходишь?
Он только посмотрел на меня.
- Я попросила его помочь закопать Блэка.
- Блэка? - непонимающе переспросила я, и в глазах служанки зажегся радостный ужас.
- Так ты еще ничего не знаешь! Идем, глянешь во дворе…
Мы обогнули дом, и я вросла в снег. Вот почему пес вчера не лаял… От громадного волкодава остались одни куски мерзлого мяса, разбросанные по всему заднему двору, и еще кровавая корка льда…
- Вот, видишь?!
- Волки, - сказал Ингри и деловито обратился к служанке. - Принеси мне мешок и лопату.
Казалось, он ожидал моей просьбы - с такой готовностью достал из вышитого кожаного мешочка свою колоду. Раскинул по столу рисунками вверх - они были незнакомыми и причудливыми. Я осторожно раздвигала карты пальцами.
- А что они означают?
- Разное - в зависимости от времени суток и от того, кто их открывает. Только одна не меняется.
Я безошибочно отыскала ее.
- Эта?
Роза горела на темном столе, словно раскаленный уголек.
- И что она означает?
- Смерть, - просто сказал Ингри, и я отдернула руку.
- Это была моя карта?
- Нет, иначе бы я тебе не смог помочь.
Он отыскал и показал мне другую - на рисунке скорчилось странное существо, отдаленно напоминавшее косматую черную собаку.
- Что это?
Ингри произнес слово на незнакомом языке, видя, что я не поняла, подумал и пояснил:
- Тот, кто рыскает в ночи… Нечисть.
- Экие чудные карты! - Подошедшая Кэти наклонилась над столом.
- Не трогай! - резко сказала я, но девушка уже перевернула карту. Я испуганно взглянула на Ингри - он смотрел на маленькую пеструю птичку, распахнувшую крошечные яркие крылья.
- Любовь. Тебя ждет любовь, Кэти. Эта птица… - опять незнакомое слово. - Та, что помогает влюбленным.
Раскрасневшаяся служанка протянула руку.
- А можно еще?
- Не играй с судьбой, Кэти!
Я отобрала у нее карты, сложила и подала Ингри. Он смотрел с ожиданием.
- По-прежнему не хочешь вытянуть свою карту, хозяйка?
Я колебалась - но лишь мгновение.
- Нет, Ингри.
Он забрал карты - я подметила вновь, что он старается не коснуться моих пальцев.
- Я помню эту корчму, - сказал неожиданно, - мы останавливались здесь, когда ехали на перевал. Тогда, два года назад. Но тебя я не помню.
Я пожала плечами.
- Тогда хозяйничал муж… Да и я тебя не припоминаю.
Двести здоровых мужиков в одинаковой черной форме. Мы со служанкой просто с ног сбились, разнося пиво и еду, да еще Самур следил, чтоб я ни с кем не разговаривала и ни на кого не смотрела - к старости стал жутко ревнивый. Я и Сагвера-то видела краем глаза - смеющийся, молодой…
- Спасибо, Ингри, - сказала я. - Спасибо, что спас меня.
- Покойной ночи, хозяйка.
Он ушел, но не было мне покоя. С одной стороны, я была твердо уверена, что не должна играть в игры с судьбой, с другой… Если б карты не предупредили вчера Ингри, что бы со мной стало?
…Чуть позднее полуночи сверху крикнули:
- Пива в третью комнату!
Очнувшись, я огляделась. Кэти уже давно спала. Но что не дает спать Ингри? Я налила в кувшин пива, взяла кружку и побрела наверх. А всем ли он показывает свою драгоценную колоду?
Сперва я подумала, что ошиблась комнатой. Из-за двери доносились женские томные вздохи, глухой мужской голос, скрип кровати… Я не могла сдержать смешка - кто-то расшевелил все ж таки нашего мрачного красавчика! Помедлив, стукнула в дверь - жаль мешать людям в такую минуту, но пива они заказали сами. Звуки не сразу, но стихли. Легкие шаги, голос Ингри:
- Это служанка.
Он распахнул дверь и уставился на меня в явном замешательстве. Сперва показалось даже - захлопнет дверь перед моим носом, - но опустив глаза, Ингри все же посторонился, пропуская меня. Я поставила кувшин на стол, стрельнула глазами в сторону кровати:
- Не знала, что понадобятся две кружки!
Против моей воли, слова прозвучали язвительно. Ингри смолчал. Он по-прежнему стоял у дверей, упорно глядя в пол. Ждал, когда уйду. Я прошла мимо, скользнув насмешливым взглядом по его смуглому, едва прикрытому телу:
- Смотри не застуди чего, южанин!
Дверь за моей спиной закрылась совсем неслышно.
- Доброе утро, хозяйка.
Я подняла глаза; продолжая считать деньги, кивнула. Ингри стоял передо мной - прямой, как всегда с отсутствующим видом рассматривал мою макушку. Пожелав счастливого пути купцу с дочерью (я приметила ее настойчивые взгляды в сторону Ингри - уж не она ли провела ночь в его постели?), повернулась к солдату.
- Что будешь есть?
Он, похоже, думал о своем, потому что такой простой вопрос его озадачил.
- Есть? Что подашь. Я хотел с тобой поговорить.
- Ну так говори, - я поставила перед ним хлеб, сыр и холодный пирог.
- Я останусь здесь еще ненадолго. Заняться нечем, а…
- Да неужто?
Если он и заметил насмешку, то не подал виду.