Однако Снежана ждала продолжения. А не дождавшись, понимающе кивнула и отослала слуг из трапезной. Едва слуги удалились, она вновь выжидательно вперилась в чародея.
Однако чародей сосредоточенно и со вкусом изучал содержимое своей тарелки и отвлекаться от сего увлекательного занятия вроде бы не собирался. Желудок, мол, допрежь всего…
Княжна нетерпеливо заерзала на своем стуле, но Свет и ухом не повел.
Пусть-ка понервничает, подумал он. Любому охотнику известно, что в капкан иногда вместо звериной лапы попадает обыкновенная палка. К примеру, упавший с дерева сук. Или брошенная кем-нибудь дубина… Но откуда об этом знать капкану? Щелкнул, сцепил челюсти - и все в порядке!..
Обед продолжался в абсолютном молчании.
В конце концов княжна не выдержала:
- Вы ныне удивительно разговорчивы, чародей! - В голосе ее зазвучали знакомые нотки. - Или на вас так сильно подействовал неожиданный обморок?
- Да, - сказал Свет. - Я человек, и все человеческое мне свойственно.
- Все ли? - Княжна ехидно улыбнулась.
- Без сомнения все.
- Даже любовь?
И тогда Свет решил запустить в капкан не сучок. И не коготок - всю лапу:
- Даже любовь, сударыня.
Аура княжны не изменилась - все тот же серебристый туман. А улыбка стала гораздо шире. Наверное, она получила от гостя нужный ответ, ибо тут же позвонила в колокольчик.
В трапезной вновь появились слуги, подали следующие блюда. Больше княжна к гостю не приставала, и обед завершился в благостной тишине. Оная тишина в исполнении Снежаны была настолько необычным произведением искусства, что на Света снизошло умиротворение. Какие еще капканы? С чего он взял? Дюжинная девица сидит напротив… Нет, недюжинная, ибо красна. А также - ибо не трещит как сорока… Словом, никакая она не кикимора, брате! И не змеюка!
После обеда умиротворенный Свет поднялся к себе. Не раздеваясь, прилег на постель. И не заметил, как уснул.
* * *
Сон был странным.
Сон и не сон. Снословие…
Свет со Снежаной скакали куда-то верхами. Странно так скакали. Копыта не просто постукивали, а вроде бы напевали. Не то - по долинам и по взгорьям не по дням, а по часам. Не то - средь безжизненной пустыни стал кладезь на радость нам…
Свет смотрел на себя со стороны и видел. Не человече есть на кони - лапа без когтей! А рядом не человечица есть - капканица егозливая! Егозливая да недюжинная… Нет у той капканицы ни растянутой пружины, ни ждущих толчка рычажков, ни остро наточенных, алчущих пищи клыков.
Зато - растянутые ноги без ногавиц. Зато - ждущие губы в кровавой помаде. Зато - алчущий пищи кладезь…
И - на перепутье - камень стопудовый. А на камне - слова словенские. Не слова - предупреждения…
Направо поскакать - коня утерять…
Прямо пойти - себя обрести…
Налево повернуть - в кладезе утонуть…
Коня пока жалко, себя уже не нужно, а кладезь… Что нам, брате, кладезь? Кому суждено быть повешенным, тот не утонет! Значит - налево!..
Шли, шли - дошли.
Особый кладезь. Не выкопан. Не срублен. Крышей от мусора не перекрыт. И - без журавля. И - без ворота… Хотите напиться: нырк! - и с головой. А уж выплыть - как доведется…
Нет, брате, нас жажда не мучит. Нам нырять туда - не с руки! Мы и мимо проехать горазды.
"Ошибаетесь, путник!"
Кто это сказал?
"Ошибаетесь, любезный! Проехал бы мимо - да сказка не велит… Кто налево повернул, тот в кладезе утонул!" А вот и табличка с названием. Как на мосту. Мост бывает Синицын или Вечевой. А кладезь - Олегов или Задорожный. Этот же прозван - "Додолин". Знать, соорудил его какой-то тип по прозвищу Додола. И не для желающих напиться, а для жаждущих утопиться…
Странное прозвище у кладезных дел мастера… Скакать вам, брате, до дола, а за долом - юдоль без доли… И сплошная недоля…
Как там было сказано у сочинителя небылей Платона Вершигоры?.. "Она была желанна, как кусочек простого ржаного сухаря в голодный год…" Нет, Платон Вершигора подобную фразу придумать не мог - неведом ему был истинный смысл слова "желанна". Так мог бы сказать Светозар Сморода, буде бы продолжал сочинительство. И то ныне - когда прочел "Сень на твердыне" сочинителя Рыбаря, когда одолел "Счастье на двоих". И еще "Что-то на чем-то"… "Капкан на кладезе"… Кладезь-капкан… Нырк! - и с головой… Нет, если нырк, то без головы! А мы - с головой, мы пройдем мимо.
Скачь-поскачь.
Прыг да прыг…
Сон и не сон.
Снословие.
Суесловие…
* * *
Разбудила его горничная Радомира. Сказала, что вернулись хозяева и скоро будет подан ужин. Попеняла чародею за то, что он спит в одежде и на неразобраной кровати.
Свет оправдался тем, что не захотел отвлекать ее от других дел, и Радомира оставила его в покое.
Свет же умылся, переоделся и, когда прозвучал гонг, спустился вниз.
Нарышки уже сидели в трапезной. Не было Купавы и Снежаны. Кивнули чародею: князь Белояр - хмуро, княгиня Цветана - с дежурной приветливой улыбкой. Похоже, она держала себя в руках получше супруга. И много лучше сына, потому что Сувор и вовсе был мрачен, как промозглая дождливая ночь в листопаде. Он даже не поднял на чародея глаз.
Свет тут же включил Зрение. Аура младшего Нарышки очень походила на утреннюю ауру Порея Ерги - те же темно-зеленые цвета. Что они означали, оставалось только догадываться, и Свет не стал тратить сил - выключил Зрение.
- Добрый вечер!
Свет обернулся.
На пороге стояла княжна Снежана.
Сейчас на ней было обтягивающее, без кринолина, закрытое черное платье, прошитое какими-то сиреневыми блестками. По сравнению с позавчерашним балом, прическу она сотворила себе очень и очень простенькую - две косички-хвостика с вплетенными в них сиреневыми же бантиками.
Свет пожал раменами: такую прическу частенько делала себе в последнее время Забава - ей казалось, что Свету нравится расплетать бантики. И она не ошибалась. Было в процессе расплетания некое таинство - словно заклятье творится… Забаве хвостики шли. Снежане, впрочем, - тоже.
- Мне, пожалуйста, токмо какой-нибудь салат… Что вы грустите?
- А чему мы, собственно, должны радоваться? - ответил сестре Сувор. - Смерти Клюя?
Снежана мелко закивала:
- Да-да, смерть сударя Клюя - это грустно. Очень грустно.
Свет удивленно посмотрел на девицу. Днем она строила из себя влюбленную, а вечером, похоже, решила строить дурочку. Во всяком случае, грусти в ней было не больше, чем за обедом.
Княжна стрельнула в Света шустрыми глазками, и он вновь включил Зрение. И чуть не выронил из рук бокал с крюшоном. Ауру девицы вновь переполняла интенсивная розовость Додолы.
Княгиня поведением дочери была удивлена не менее гостя. Но она аур не различала и потому лишь кивнула:
- Садитесь, краса моя. Да прикусите язычок. Мы едва-едва с тризны. Купава вон просто разбита, сразу легла…
То, что они едва-едва с тризны, было заметно не только по настроению. Князь Белояр с князем Сувором, как и Снежана, отказались ото всех блюд, кроме салатов. Княгиня и вовсе ограничилась крюшоном. Свет, у которого после дневного сна живот тоже отнюдь не подводило, решил присоединиться к большинству.
А потом Белояр Нарышка сказал ни на кого не глядя:
- Кхм, который уж раз участвую в похоронах волшебников, но столь молодого ввек не провожал…
Свет тяжко вздохнул - ему показалось, что в словах старшего Нарышки звучит скрытый упрек, адресованный лично ему, чародею Светозару Смороде.
- Уже и тело земле предано, а убийца гуляет на свободе, - продолжал князь Белояр.
А вот это уже был упрек неприкрытый.
Конечно, подумал Свет, все взяли моду считать, будто Колдовская Дружина находит преступника быстро и неотвратимо. Ибо о неудачах в сыскном деле дюжинные люди попросту не осведомлены… К тому же, столичный сыскник так странно себя ведет - не рыщет по оставленным следам, аки голодный волк, спокойно спит себе и ест, ведет светские разговоры, присутствует на балах. Странно все это…
Ему вдруг пришло в голову, что поведение чародея Смороды должно вызывать у окружающих самое настоящее недоверие. И вполне вероятно, что темно-зеленые цвета в аурах Порея Ерги и Сувора Нарышки и означают ничто иное как это самое недоверие.
- Убийца Клюя Колотки будет найден, - сказал он.
- Ах бросьте! - Князь Белояр махнул рукой. - Вы еще скажите, что давно нашли преступника, а ведете себя так спокойно в силу важных и одному вам известных причин. К примеру, чтобы не спугнуть соучастников…
- Едва я найду преступника, мне тут же станут известны и его соучастники…
- Ах бросьте! И зачем токмо Великий князь содержит такую прорву бездельников…
- Белояр! - предостерегающе воскликнула княгиня.
Свет включил Зрение.
В ауре Белояра Нарышки сияли те самые цвета, что переполняли вчера ауру его старшей дочери. Глава рода Нарышек ненавидел сейчас чародея Смороду всей душой и, похоже, не собирался скрывать от оного чародея своей ненависти.
Но тут на защиту волшебника бросилась княжна Снежана:
- Папочка, вы не правы! Чародей все время работает! Или вы полагаете, сегодня на погосте он упал в обморок от безделья?!
Она снова стрельнула в Света шустрыми глазками, и он выразил ей свою благодарность легким кивком.
Князь Белояр непонимающе посмотрел на дочь, потом тряхнул головой:
- Извините, чародей! Не ведаю, что на меня нашло. Наверно, переволновался на похоронах…
И в самом-то деле, подумал Свет. С какой это стати великородный опустится до упреков какому-то колдуну. Пусть даже чародею… Разве лишь на оного великородного действительно "что-то нашло".
Он сотворил С-заклинание и прощупал ментальную атмосферу в трапезной. Однако чужих заклятий не обнаружил. Правда, ему показалось, что от Снежаны исходят к отцу какие-то токи. Словно тоненькие серебристые ниточки протянулись по-над столом. Впрочем, продолжалось это всего лишь мгновение. А может, ему и в самом деле показалось.
И тут же Белояр Нарышка встал:
- Кхм, извините, чародей! Я, с вашего разрешения, оставлю вас. У меня еще есть дела.
Свет, в свою очередь, встал и учтиво поклонился хозяину. Однако учтивых слов произносить не стал. Обойдутся…
Белояр Нарышка покинул трапезную.
Снежана смотрела на Света с таким откровенным восторгом, что мать встревожено кашлянула и уставилась на дочь, пытаясь поймать ее взгляд.
Свет решил, что самое время и ему покинуть великолепное общество. А то как бы буйный восторг великородной девицы не поставил всех присутствующих в неудобное положение. Учтивые слова на этот раз он произнес.
* * *
Свет снова лежал на койке. И снова размышлял.
Размышления шли по замкнутому кругу, но он ничего не мог с собой поделать. Вроде бы он уже отказался от той, главной мысли… А она снова и снова возвращалась.
Все-таки нынешнее поведение Снежаны было слишком уж странным. Неужели обыкновенная - пусть и великородная - девица способна так быстро изменить свое отношение к столичному чародею?! Вчера - откровенная ненависть, сегодня - буде не любовь, то уж явный интерес. Конечно, у женщин часто бывают семь пятниц на седмице. Взять хотя бы ту же Забаву - Додола и не в такое введет! Но чтобы произошла столь резкая перемена - да еще у великородной, - должны существовать очень веские причины… А потому странно все это, судари мои, ой как странно!.. Да еще те серебристые ниточки. И чем бесы не шутят, может, настоящая Снежана давным-давно мертва, а ничего не подозревающие Нарышки пестуют в своем доме варяжского альфара, прикидывающегося их дочерью! В Институте великородных девиц было бы не трудно произвести подстановку. И даже какие-либо перемены в поведении дочери не показались бы Нарышкам странными - дочь растет, характер ломается… Правда, история ввек не знала таких подстановок, но кто ведает, на что способен Талант, с легкостью убивший мужа-волшебника?.. Нет, пора определиться с этой красой однозначно!
И тут мысли вырвались из круга.
Проверить сию красу отнюдь не столь трудно, как кажется на первый взгляд. Во всяком случае, странное нынешнее поведение княжны само по себе изрядно облегчает чародею Смороде эту задачу. А прикинуться-то чародей Сморода сумеет. И буде окажется прав в своих подозрениях… Что ж, как ни крути, рано или поздно ему все равно придется столкнуться с супротивником нос к носу.
Стоп!.. А буде он окажется не прав, и в придачу его застукают возле Снежаниной комнаты?.. Тогда княжна окажется скомпрометированной в глазах домочадцев… Нет, такого "подарка" от судьбы, при всех своих выходках, она не заслужила. Придется потратить силы на невидимость…
Свет произвел необходимые волшебные манипуляции, вышел из гостевой и отправился к комнате девицы. Силы оказались потраченными зря - никто ему по дороге не встретился. Чародей снял с двери охранное заклятье Лутовина Кузнеца (значит, внутри посторонних нет), вошел и тут же сотворил формулу отвращающего. А потом снял с себя невидимость.
Обои цвета весенней травы, неразобранная постель с откинутым пологом. Княжна в желтом платье - одуванчик на лугу!.. - сидела в кресле, держала на коленях толстую книгу. И похоже, была совершенно не потрясена появлением чародея.
- Добрый вечер, сударыня! - сказал Свет.
Сударыня встала, выпрямила рамена. Перси ее отчетливо прорисовались под платьем.
- Чему обязана, чародей? - Лицо княжны на миг осветилось радостью, но она тут же взяла себя в руки, разыграла удивление и неудовольствие. - С каких это пор чародеи взяли моду заявляться к девице да еще ночью?
- По-моему, сейчас еще не ночь, - бодро сказал Свет. - А если вы опасаетесь, что нас застукает ваша матушка, то весьма ошиблись. Я - достаточно квалифицированный волшебник, чтобы избежать оной оказии.
Удивление и неудовольствие тут же исчезли, остались тщательно скрываемые радость и ожидание. Однако великородная есть великородная.
- А почему вы решили, чародей, что у вас вообще есть какое-то право приходить ко мне и предупреждать мои опасения?
Свет не ответил - он искал следы волшебной манипуляции, способной изменить внешность. Вестимо, он не знал, какой бывает подобная манипуляция, но любое неизвестное заклятье враз оказалось бы подозрительным.
- Ну? - Княжна быстро превращалась в кикимору. - Или вы от собственной наглости язык проглотили?
Следов на ней не было.
Тем не менее Свет продолжал поиски - кто ведает, каким оно вообще должно быть, это гипотетическое заклятье!..
- Сие уже неслыханно! - Голос княжны налился гневом. - Пришел незваным и молчит! Ужель пара слов требует от вас таких усилий?
Свет почувствовал, как по лицу заструился пот. И тут усилия увенчались успехом.
Подозрительное заклятье имелось. Правда, располагалось оно совершенно в неожиданном секторе ментальности - там, где обычно никакие заклятья вовсе не работали.
Свет облегченно вздохнул и шагнул к девице. Положил руки ей на рамена.
Княжна словно того и ждала, прильнула к нему стремительно, повисла на шее. Перси ее оказались упругими, как резиновые мячи. Но это еще ничего не значило - они вполне могли оказаться именно резиновыми мячами.
Свет привычно приблизил уста к ее лицу.
Забава в этот момент обычно закрывала глаза.
Снежана глаз не закрыла, смотрела на чародея - снова удивленно и радостно. Вздохнула бурно, потянулась к нему губами.
Пора, подумал Свет. Коснулся мягких губ и тут же пустил десницу в путешествие по девичьему телу.
Разочарование постигло его незамедлительно - левая персь Снежаны оказалась настоящей. Даже сквозь платье чувствовалось, сколь она горяча и упруго-податлива. Через мгновение такой же оказалась и правая. А когда Свет вклинил ногу меж стегон предполагаемой лже-девицы, все стало ясным окончательно. Низ живота Снежаны ничем не отличался от Забавиного - перунова корня там не было и в помине.
Нет, перед Светом стояла стопроцентная девица - корень от прикосновения не спрячешь никакими заклинаниями. Да и прижималась она к чародею - по-девичьи - с явным удовольствием.
А вот это было уже лишнее. Мало ему в жизни других забот!.. Но отталкивать княжну ужасно не хотелось.
Именно по этой причине он ее и оттолкнул.
- Что вы, чародей?
Радость в глазах девицы исчезла, удивление осталось. Однако это было уже совсем другое удивление.
И когда Свет, вернув себе невидимость, сбегал из ее комнаты, он сбегал и от оного удивления.
Вернувшись в гостевую, он снова задумался.
Ладушки-оладушки, княжна оказалась настоящей. Может, она все-таки ведьма? Да нет, непохоже… Что ж, по-видимому, серебристые ниточки в трапезной создало его буйное воображение.
Ужель бы варяги использовали в качестве своего лазутчика ведьму - слишком уж просто лишить ее Семаргловой Силы. Хотя бы применив испытанное в веках средство, называемое изнасилованием…
А с другой стороны, знавала Колдовская Дружина ведьм, коим перунов корень не приносил ни малейшего вреда. И даже паче того - полноценное удовольствие… Да, знавала Дружина подобных ведьм. Мать Ясну, к примеру.
Словом, понятно одно - если на чародея Смороду был расставлен капкан и если оный чародей в оный капкан угодил, то никакого прояснения в результате не случилось. А значит, самое времечко сконструировать собственную западню. Уже не на дочь Белояра Нарышки.
Конструированием этой западни он и занялся.