* * *
В дверь постучали очень тихо.
Пришлось поднять голову, прислушаться. Почему стучат, а не звонят в колокольчик?.. Стук повторился. Пришлось встать с кровати, зажечь ночник - странно, вроде бы он его не гасил - и подойти к двери.
- Кто там?
- Откройте, сударь волшебник, - донесся умоляющий шепот. - Это я… Пожалуйста, откройте!
Нельзя назвать шепот знакомым, если ты ввек его не слышал. Однако Свет сразу понял, кто находится за дверью. Включил Зрение. Вгляделся.
Она стояла в коридоре одна-одинешенька. Аки луна на небе без звезд. В ее ауре не было ни толики угрозы. Или ненависти. Лишь знакомые розоватые всполохи - цвет Додолы.
- Зачем? - шепотом же спросил Свет. И подивился глупости своего вопроса.
- Откройте, чародей! - снова взмолилась она. - Я прошу вас. Мне нужно кое-что вам сказать.
Лучше всего было бы посоветовать незваной гостье отправляться прочь, в собственную постель. Еще вчера чародей Сморода именно так бы и поступил. Но не теперь.
К тому же, она вообще не должна была стоять возле гостевой - отвращающее заклятье цепным псом охраняло дверь. И потому стоило разобраться, каким образом девице удалось справиться с оной животиной.
Была, правда, и другая причина излишней покладистости, но ее Свет отмел сразу. Чушь какая!..
Он выключил Зрение. И отодвинул щеколду замка.
Княжна Снежана несмело, бочком перешагнула порог, замерла, прижав к груди покрытые гусиной кожей руки - ночная рубашка у нее оказалась без рукавов.
- Это я, чародей - сказала она и переступила босыми ногами.
- Да, я заметил, - сказал Свет.
Она снова переступила с ноги на ногу. Даже в свете ночника было видно, как горят ее ланиты.
- А больше вы ничего не заметили? - спросила она.
- Заметил, - сказал Свет. - Заметил, что вы раздеты. И что находитесь там, где ни в коем случае не должны находиться опосля нашего последнего разговора. Вот если бы вы были Забавой…
- Я вам не забава! - Княжна сверкнула очами. - Я девица серьезная!
- Это я тоже заметил, - сказал Свет. - И потому не верю, что ваша недавняя пылкая ненависть столь скоро превратилась в безрассудную любовь.
Она вся как-то сразу угасла, сжалась, уронила руки. И стало видно, что рубашка у нее на груди почти прозрачна. И что за этой полупрозрачностью скрывается нечто очень и очень усладительное. Как только что истопленная печь морозным сеченским вечером…
И Свет понял, что ему жутко хочется попробовать эту усладу. Что их с Забавой ночи стали для него чем-то совершенно необходимым, без чего жизнь уже не полна своего смысла. И что не заменишь ни активными фехтовальными упражнениями, ни сочинительством небылей…
- Да какая там ненависть! - сказала она голосом Забавы и рассмеялась. Смехом Забавы. - Я же вас люблю, чародей! Без вас - хоть в петлю…
И тут в дверь снова постучали - осторожно, несмело, тайно.
Княжна ни капельки не испугалась. Шагнула к нему, колыхнула персями, взялась руками за подол ночной рубашки.
С прошлого лета это сугубо женское движение стало Свету хорошо знакомым. И чтобы воспрепятствовать оному движению, Свет схватил ее за талию.
С таким же успехом он мог попытаться остановить смерч. Рубашки на талии уже и в помине не было, пальцы коснулись обжигающе-холодной упругой плоти. А коричневые пуговки на персях уже нацелились в него пистолетными дулами. Вот-вот раздадутся выстрелы из обоих стволов…
В дверь опять постучали, уже громче, уверенней и настойчивей. По-хозяйски постучали, прекрасно зная, что именно ждет их в защищенной отвращающим заклятьем гостевой.
- О боги, - сказал Свет шепотом.
И проснулся.
Поднял голову от подушки. Конечно же, никаких пистолетных стволов рядом с ним и в помине не было. Как духу не было и предстоящего опосля таких дел скандала.
- О боги! - повторил он облегченно. Уже в голос.
Однако стук вместе со сном не исчез, он жил в реальности. Как жесткая постель под боком. Или привычное охранное заклятье на двери. Впрочем, стучали, оказывается, вовсе не в заклятую дверь, стучали в окно.
Угрозы не ощущалось.
- Велес вас подери! - сказал Свет. Встал, достал из шкафа свечу, зажег ее от ночника.
Стук повторился.
Свет подошел к окну, отдернул тяжеленную штору.
Из-за стекла на него смотрела жуткая образина. Мертвое черное, как у африканца, лицо, безо рта и носа, обрамленное пшеничными волосами. Из двух глубоких ям светят блестящие глаза, живые, человеческие. Карие… Больше ничего не видно, потому что луна уже убралась за угол дома.
И только тут Свет осознал, что окно находится на втором этаже, в семи аршинах от земли.
Видимо, напуганное его осознанием лицо исчезло.
Свет тут же бросился открывать створку. К счастью, задвижка оказалась справно смазанной. Поэтому он успел заметить, как оседлавшая помело, наряженная в черный балахон светловолосая фигура растворяется в лунном сиянии, бьющем из-за угла башенки.
В воздухе прозвенел тонкий смех.
Увы, в гостевой было только одно окно. Поэтому Свет не смог проследить, куда исчез таинственный ночной гость. Дом, во всяком случае, по-прежнему пребывал в тишине. Нигде не скрипнула дверь, никто не прокрался на цыпочках по пустым коридорам, ни залаяла во дворе ни одна собака.
Окно в комнате было единственным. Но и сквозь него в окружающей ментальной атмосфере явственно ощущалось присутствие заклятья на левитацию.
Свет разочарованно вздохнул: постановка такого заклятья потребовала бы от него не менее четырех минут напряженной работы. А след таинственного гостя простыл бы и за две. Бегать же в ночи по чужому дому стало бы занятием и вовсе глупым.
Угрозы по-прежнему не ощущалось. Поэтому Свет вздохнул, закрыл окно, погасил свечу и снова лег в постель.
Однако заснуть ему удалось нескоро.
14. Взгляд в былое. Порей Ерга
Когда подошло должное время, мама начала привлекать сына к семейному делу. То есть к семейному - буде брать в расчет занятия деда Недели и его дочери. Однако торговля не вызвала у Порея ни малейшего интереса. В душе его - как-то незаметно для матери - в семейное дело превратилась профессия отца.
Злата немного посопротивлялась, но очень скоро убедилась, что сын ее, оказывается, достаточно упрям, чтобы настоять на своем.
- Весь в папочку! - сокрушенно сказала она деду Неделе и отступилась от Порея.
А потом выяснилось кое-что поважнее. Оказывается, Любим занимался с сыном не токмо рыбной ловлей да сбором черноголовиков. Злата с удивлением узнала, что сын ее владеет кое-какими ратными науками. А когда Порей в одном из крупных разговоров (раздраженная мать уже начала метать в сына молнии) заявил, что защищать Родину - не самое последнее занятие в подлунной, Злата вынуждена была сдаться.
Вскоре подошло еще одно должное время, и Порей убедился, что сын за отца не в ответе! Во всяком случае, на нем прошлые "подвиги" Любима не сказались, и, пройдя соответствующую подготовку в одной из учебных дружин министерства безопасности, Ерга-младший был направлен в Ключград.
Молодой рубежник оказался очень сметливым и внимательным работником, быстро проявил себя в службе, и вскоре никто уже не удивлялся, что карьера недавнего новичка так быстро пошла в гору. Не минуло и года, а он, быстро проскочив пару и секрет, уже командовал двадцаткой рубежников.
Непосредственное начальство всячески отмечало молодого человека, и вскоре Порея вызвал к себе командир линейного отряда. Напоил свежезаваренным чаем и поинтересовался, не желает ли устьюжанин связать с охраной рубежей свою дальнейшую судьбу.
Чутье подсказало оному устьюжанину попросить три дня на размышление, и подобной обстоятельностью он предрасположил командира к себе еще больше.
Через три дня Порей дал согласие, а еще через седмицу, срочно сдав служебные дела преемнику, уже катил экспрессом "Ключград - Псков" в школу младших воевод.
Через два лета встречным экспрессом он вернулся назад и тут же получил должность командира линейного отряда в Гельсингфорсе, городе, который в Чухонскую войну победоносно брал Любим Ерга. Те, кто помнил Любима, встретив Ергу-младшего, поражались, насколько сын похож на отца - так же красен; та же косая сажень в раменах; тот же густой бас, от которого заходилось в сладкой муке сердечко не одной девицы…
Впрочем, сын был похож на отца во всем, и оные сердечки быстро оказывались разбитыми, а впадавшие в зеленец претендентки на руку молодого ратника едва не накладывали руку на себя. Одна, впрочем, наложила, но Порей об этом даже не узнал - он и видел-то несчастную лишь однова, на каком-то балу, не обратив на нее ни малейшего внимания. Однако определенные выводы из отношений Любима Ерги и Златы Кладовой их отпрыск сделал, и ни одной из претенденток так и не удалось заполучить в распаленный зеленцом кладезь хоть толику воеводского семени - в отличие от отца Порей был осторожен и девиц с зелеными глазами к себе в постель не таскал.
И еще в одном сын оказался похож на отца - Порей, как и Любим, ни на грош не доверял словенским волшебникам. Он, правда, никогда не высказывал своего к ним отношения вслух - это было бы глупо, при существующей-то общественной структуре словенского общества, - но при любом служебном проколе волшебников на рубеже составлял рапорт для начальства таким образом, чтобы оные проколы были обязательно замечены. Получалось это у Порея само собой - как дышать или, к примеру, справлять мелкую нужду, - и буде бы его вздумали обвинить в предвзятости, младший Ерга был бы чрезвычайно возмущен. И тем не менее оная предвзятость существовала и в рапортах отчетисто проглядывала. Однако, судя по всему, подобное отношение линейного командира к волшебникам вполне устраивало руководителей министерства, потому как никто на нем Пореева внимания не заострял.
С годами, когда поднявшийся до должности принципала Ерга начал вдруг замечать, что у него имеются всякие печенки-селезенки (юные-то живут как бы без внутренних органов; синяки с царапинами - наружная мелочь, да и за болезнь не принимаются), появилась и новая причина для недоверия. Рубежник вдруг обнаружил, что хваленые лекари справляются с его обычными болячками не без труда и с полным напряжением своих скудных сил. А лекари, как всякому известно, суть несостоявшиеся волшебники, и вывод здесь напрашивается сам собой…
Поэтому, когда убили Пореева непосредственного помощника, волшебника Клюя Колотку, он не очень удивился случившемуся. А неспособность разобраться в деле столичных сыскников - один из которых оказался чародеем - и вовсе воспринял как должное. Прав был все-таки отец: Семарглово охвостье даром ест свой нескудный хлеб. Ишь сразу хвосты поджали. Ну что токмо Рюриковичи в них нашли?..
И не подозревай принципал, что к убийству Клюя Колотки приложил руки кто-то из варягов, ему бы и в голову не пришло слишком опасаться за свою жизнь. Ведь риск пасть от руки супротивника ходит рядом с рубежниками всю жизнь. Так устроен мир. И дошлых пасечников иногда кусают пчелы, а мастера-кузнецы обжигаются. Индо женщины время от времени умирают при родах, а ведь боги сотворили их тело исключительно приспособленным для детородства… Поэтому Порей сразу принял предложение чародея Смороды. До поры он понаблюдает со стороны. В общем-то Сморода ему нравился, изначально видно - уверен в себе человек (а Порей любил уверенных). Но одно другому не мешает; пусть побудет приманкой, а когда рыбка клюнет - поглядим…
Но вскоре ему тоже стало жутко. С дюжинным врагом он бы справился без труда. Но варяжские альфары - не чета словенским колдунам!.. Неведомый супротивник оказался крепким орешком, и не верить в его силу у Порея не было никаких оснований.
Эта вера все и решила.
15. Ныне: век 76, лето 3, вересень
Свет оделся к завтраку и ждал гонга, когда еще раз прозвонил колокольчик.
- Входите, Радомира. Я одет.
Открылась дверь.
На пороге стояла вовсе не горничная - в гости явилась сама княгиня Нарышкина.
- Извините, чародей! Нам след поговорить.
Свет не дал удивлению владеть собой слишком долго.
- Слушаю вас, сударыня.
- Дело вот в чем, чародей… Не посчитайте меня негостеприимной, но мне представляется, что вам пора съехать из нашего дома.
На этот раз удивление владело Светом намного дольше, и княгиня, так и не дождавшись от гостя ответа, продолжила:
- Надеюсь, вы понимаете мою озабоченность… - Она замялась. - Наверное, вы и сами заметили странное поведение моей дочери. Снежана - девочка увлекающаяся, как и все в ее возрасте. Я желаю ей токмо счастья. А на какое счастье может рассчитывать девица, явно влюбленная в волшебника?
Неожиданно Света бросило в краску, и борьба с собой заняла у него еще несколько секунд. Одержав же над стыдом победу, он включил Зрение.
Аура у княгини была переполнена розовым - наверное, князь Белояр, в своем вчерашнем расстройстве, не уделил ночью супруге должного внимания, - но ничего особенного в ней не было. Ни ненависти, ни злобы…
- Думаю, теперь вам понятно, чародей, чем вызвана моя неучтивая просьба.
В голосе Цветаны зазвучало неудовольствие, рожденное молчанием гостя, и Свет поспешил ответить:
- Я хорошо понимаю вас, княгиня. Я и сам вчера заметил… - Что заметил, он не договорил. Вместо этого соврал: - Ныне же перееду в гостевой дом Колдовской Дружины.
По-видимому, Цветана прекрасно понимала пикантность положения своего гостя, ибо по-мужски протянула ему десницу и сказала:
- Я была уверена, сударь, что вы сразу все поймете. Еще раз прошу меня извинить! А теперь пойдемте завтракать.
* * *
После завтрака Свет отправился к Порею Ерге - надо было расставлять супротивнику ловушку.
По обычаю, молчаливый Сувор Нарышка сидел рядом и хмуро смотрел в окно кареты.
Зачем Свет ехал к Ерге, он и сам не знал. Ведь он так и не решил, делиться ли ему с принципалом подозрениями, возникшими по поводу Нарышкиной дочки. После вчерашней "проверки" он было решил, что Снежана сродни пресловутой жене Цезаря. Однако ночные события показали, что он поторопился. В конце концов, совсем не обязательно, чтобы лазутчик был именно заслан со скандинавской территории. А может, варяги завербовали его прямо здесь, среди ключградцев. И ни один человек в мире не способен гарантировать, что завербованной не могла оказаться Нарышкина дочь-ведьма. Конечно, странно, каким образом колдунья столь высокого уровня Таланта до взрослых лет проскальзывала сквозь сети Колдовской дружины… Но, с другой стороны, кто их знает, этих великородных, на что они способны!.. Может, Нарышке совсем не хотелось докладывать Кудеснику об открывшихся вдруг возможностях своей дочери. Сам промолчал и дочке запретил открываться перед кем бы то ни было. Тем паче что она в любом случае потеряет Талант, едва оказавшись на супружеском ложе. А от ложа она, знамо дело, никуда не уйдет - род надо продлевать… Варяги же каким-то образом выявили тайную ведьму-самоучку и решили использовать в своих неблаговидных целях.
Свет глянул на Сувора.
Тот по-прежнему хмуро смотрел в окно и даже не догадывался, в каких жутких преступлениях столичный чародей подозревает его разлюбезную сестрицу.
А почему бы и не подозревать? Некая соль в этой версии, знамо дело, имеется… Но Порей Ерга, с его ограниченным взглядом на волшебников, наверняка поднимет Света с оной версией на смех. Да что вы такое говорите, чародей! Князь Белояр ввек бы не стал скрывать, что Семаргл одарил его старшую дочь Талантом. Такое просто и вообразить-то себе невозможно! Ну в самом деле, чародей, зачем великородному подобный скандал?..
Соваться же со своими подозрениями к Путяте Утреннику или Кудеснику - без серьезных-то доказательств! - значит нарваться на неприятности посильнее летошних. Это вам не безвестная паломница со странным рисунком загара на теле! Тут могут оказаться затронутыми интересы самой великокняжествующей фамилии… А тронуть интересы Рюриковичей - не баран начихал, это попахивает государственной изменой. И вообще такого поведения в Словении никто не одобрит. Вот и получится, что, сам того не желая, он, Свет, подставился. И возможно, даже пошел на поводу у супротивника.
С другой же стороны, и Порей Ерга, и Путята Утренник, и Кудесник Остромир - государственные мужи и, стало быть, умные люди. Они поймут, что собрать серьезные доказательства против мага подобной силы - это вам тоже не баран начихал. Серьезные доказательства требуют серьезной, кропотливой работы, а подобную работу в одиночку не осилишь. Да еще оказывается, что ни один словенский волшебник в эту самую одиночку противостоять подозреваемому не способен!.. Собрать же в единый кулак несколько квалифицированных колдунов Кудесник не позволит до тех пор, покудова у него не будет убойных улик. Извините, чародей, не все так просто, дело ведь касается великородной фамилии, брате, так что сами понимаете…
Вот и получается заколдованный круг.
Есть, правда, еще один путь - дождаться, пока супротивник укокошит кого-нибудь в дополнение к Клюю Колотке. Да хорошо бы, не одного… Тогда и Кудесник, и Путята Утренник сразу зашевелятся. Но подобное ожидание тоже сродни предательству… Словом, пока придется выложить Ерге свое новое предложение. Иначе им ввек не отыскать супротивника. А там посмотрим…
- Странное творится в нашем доме, - сказал вдруг Сувор Нарышка. - В двадцать четвертый день серпеня заболел Олег. Вчера что-то случилось с вашим напарником. А потом и вы на погосте в обморок упали…
Свет вскинул глаза:
- Какой Олег?
- С месяц назад мы взяли нового слугу. Через агентство по найму. Звали его Олег Лощина. В позапрошлую четверницу он вдруг заболел, прямо в трапезной потерял сознание. И больше в себя не пришел. Его отправили в центральную ключградскую больницу.
- Велес вас возьми! - взорвался Свет. - Почему я об этом узнаю только ныне?!
Сувор Нарышка захлопал ресницами:
- Но, чародей… Мне и в голову не приходило, что тут есть какая-то связь с убийством. Просто-напросто у парня случился приступ падучей.
Свет взял себя в руки. В конце концов Сувор - не волшебник. А вот Лутовин Кузнец, домашний колдун Нарышек, должен был упомянуть о болезни слуги.
- Связи, может быть, и нет… Где сейчас этот самый Олег Лощина?
- Думаю, по-прежнему в больнице. Можно спросить у мамы…
- Связи, может быть, и нет, - повторил Свет. - Но осмотреть больного я должен. Спрашивать у вашей мамы мы ничего не будем. Поехали прямо в центральную больницу.