– Для производства нескольких тонн пороха нужен не просто гениальный химик-самоучка, нет, нужен настоящий пороховой заводик, – продолжил свою мысль Завадский-старший. – И даже в том же пресловутом Китае, где государственное администрирование было всегда на гораздо более высоком уровне, чем в Европе, и где селитру производила сама природа, пороховых заводов не было, и порох для ракет, бамбуковых трещоток и зарядов, годных для подрыва вражеских укреплений, изготавливали умельцы-одиночки.
– А в Европе…
– А в Европе раз – и массовое производство! И едва только пороховое, огнестрельное оружие стало массовым, появляется второй фактор. Назовем его новым сознанием, или, если угодно, новым мышлением. Не улыбайся, Горбачев тут ни при чем. Европа долгие века была исключительно католическим регионом, всякое инакомыслие подавлялось весьма жестоко, достаточно вспомнить альбигойские войны. Католицизм въелся в души, вошел в сознание, изменил менталитет всех европейских народов. И вдруг – трах-бах – гуситские войны, Реформация, Лютер, кальвинизм, протестантство. Как будто бы кто-то, оставаясь за кулисами, подсунул актерам на сцене другой текст. И родилась новая реальность, новый менталитет, который проявил себя ярче всего на удаленных от континентальной Европы территориях – в Англии и Северной Америке.
– Ага, – кивнул Илья. – Эксперимент типа. Люди с новым, как вы сказали, мышлением в противовес мышлению традиционному, католическому. Интересно, но бездоказательно. В школьных учебниках подробно изложены все предпосылки возникновения протестантизма…
– Ай, при чем тут школьные учебники? Это же было только "во-вторых"!
– А есть и в-третьих?
– Конечно! "В-третьих" логически вытекает из "во-первых" и "во-вторых" – вооруженные огнестрельным оружием и новой идеологией носители протестантского мышления переворачивают весь ход мировой истории. Возникает новый общественный строй…
– Капитализм?
– Ты прямо схватываешь на лету. Конечно. Вот смотри – неуклюжий рабовладельческий строй просуществовал тем не менее долгие-долгие тысячелетия. Гораздо более эффективный в экономическом плане феодализм – всего около тысячи лет и был сметен возникшим, как чертик из табакерки, капитализмом. Не везде, конечно, а только в самых развитых странах. Некий "кто-то" словно бы подстегнул историю, открыл шкатулку Пандоры, и на человечество посыпались дары, которые оно с трудом успевало ловить. Развитие европейской цивилизации от последовательного перешло в скачкообразный режим. И мне кажется, я понял, для чего это было нужно нашему "кому-то"…
– Ну и для чего? – Илья заинтересованно посмотрел на Бориса Сергеевича.
– Дело в том, что феодалы, аристократы, все эти герцоги и графы – мало и плохо управляемые люди. Они – лидеры, правители, каждый сам себе на уме, каждый в своей вотчине воротит то, что хочет. Консолидировать их – занятие практически безнадежное. Феодал, опираясь на своих вассалов и подданных, не нуждается ни в покровителях, ни в союзниках. Иное дело – капиталист, буржуй, если использовать большевистскую терминологию. Тут на первый план выходит не грубая сила, а дипломатия, искусство ведения переговоров, искусство договариваться, гибкость и хитрость…
– И, создав при помощи новых военных технологий и нового мышления в Европе капиталистическое общество, этот ваш некий "кто-то" начал им управлять "из-за кулис", да? – Илья оживился еще больше. Теория Вадимова отца его заинтересовала, и он уже улавливал, куда дальше помчится ретивая мысль Бориса Сергеевича.
– Именно! Маргинальные политиканы всех мастей, вопящие о "мировой закулисе" и всемирном заговоре, не так уж далеки от истины, но только они не могут отвлечься от конкретной исторической ситуации. Идем дальше. Подчинив себе Европу и Америку, наш "кто-то" начинает распространять свою экспансию окрест. Под боком у него – огромная страна с чуждым протестантскому менталитетом и вовсе не собирающаяся переходить на капиталистические рельсы…
– Россия? – Илья усмехнулся.
– Конечно! И наш "кто-то" сперва совершает диверсию – пытается привлечь на свою сторону законного монарха…
– Это какого?
– Ну Петра, конечно же!
– Ага… А когда не получилось…
– А когда не получилось, натравливает на нас самую боеспособную армию Европы той поры – шведскую! – Борис Сергеевич торжествующе сверкнул глазами, налил Илье и себе коньяка, поднял серебряную рюмку. – Будем здоровы!
Илья выпил и вдруг хлопнул в ладоши:
– О! Я понял! И Наполеон – это тоже попытка подчинить нас, ведь феодализм-то в России существовал до… М-м-м…
– До 1861 года. Но это еще не все! Едва только Российская империя перешла на капиталистические рельсы и, кстати говоря, стала весьма управляемой, в экономическом по крайней мере плане, как следует новый "трах-бах". И вот тут в моей теории до сих пор нет ясности… То ли оно само так произошло, стихийно – коллективное бессознательное сработало, то ли у нас тоже есть свой "кто-то", который в контрах с европейским "кем-то"…
– Вы про революцию?
– Да. Что такое социализм по-русски? Это – феодализм с человеческим лицом… Нет, подожди, не протестуй! На начальном этапе, конечно, большевизм пролил столько крови, что мало никому не показалось… Но! Так хорошо, как жил простой народ в семидесятые годы прошлого века, у нас в стране люди не жили никогда. Вообще никогда, понимаешь?
– Да ну, врете вы все, Борис Сергеевич… – Илья улыбнулся. – Этот же был, как его… О, застой, вспомнил. Диссиденты там всякие, железный занавес, угнетение свободы слова…
– Какая свобода слова? Илья, не ерунди! Пойми – для любого государства хорош лишь тот строй, при котором нормально живется большинству граждан этого государства. А мы в семидесятых – начале восьмидесятых хорошо жили. Деликатесов, возможно, и не хватало, но, во-первых, не деликатесом единым, а во-вторых, в коопторговских магазинах всегда можно было купить все. Да не в этом дело, изысканная жратва – это вообще фетиш какой-то стал… Важно другое – тогда нищих не было. И голодных. Совсем. Каждый – пенсионер, инженер, уборщица, художник, токарь, строитель, механизатор, каждый, повторю, имел крышу над головой, зарплату, на которую мог прокормить себя и семью, его дети ходили в детсады и школы, бесплатно, заметь, и в вузы тоже поступали бесплатно, и в пионерские лагеря ездили, и в кружки и секции ходили… Э-эх… Сейчас в это и поверить-то трудно. Беспризорников – не было! Бандитов – не было! Хулиганье – да, было, но это…
– Ну прямо идеальное общество, страна Утопия… – опять усмехнулся Илья.
– Да нет, конечно, далеко не идеальное. Проблем хватало… – Борис Сергеевич грустно покачал головой. – Однако были стабильность, высокая рождаемость и счастливое детство у ребятишек. Что еще надо? Свободы выйти на Красную площадь и громко проорать в сторону Кремля: "Вы все козлы!"? Хм… А нормальному человеку это вообще-то зачем?.. Ну, да бог с ней, со страной, которой не было…
– Как вы сказали? – Илья удивился. – "Страна, которой не было"?
– Да. По моей теории вмешательства "кого-то" в мировую историю, СССР не должен был появиться вообще. Ну, собственно, "кто-то" победил – Союза не стало, словно и вовсе не было. Теперь мы – часть владений "кого-то", или, скорее, задний двор этих владений, и делает он тут все, что захочет. Спор физиков и лириков закончен. Победили циники…
– А как же правительство, президент? – обескураженно спросил Илья.
– А, брось, Илюша. Это все, как, впрочем, и везде – лишь внешние атрибуты…
– Да кто же он такой, этот "кто-то"? – взорвался наконец подогретый коньячными парами Илья. – Дьявол? Инопланетный разум? Секта гениев?
– Вот и мне хотелось бы это узнать… – задумчиво протянул Борис Сергеевич. И помолчав, добавил: – Право выбора есть у каждого. А если кто-то этим правом воспользоваться не хочет, тут же найдутся те, кто выберет за него.
Увлекательная беседа неожиданно прервалась: Илья еще кипятился, желая продолжить рассуждения, но старший Завадский вдруг ушел в себя и замолчал.
А тут еще, как по заказу, по телевизору началась аналитическая программа, в которой "счастливые люди великой страны" наперебой хвалили последние решения правительства, на словах вроде бы направленные на улучшение жизни народа, а на деле…
– Ну вот же, вот! Дожили, у нас уже, как у Оруэлла: "Норма выдачи шоколада увеличена с трех граммов до двух!" – саркастически усмехнулся Борис Сергеевич, снял со стены гитару, потенькал струнами, настраивая, и пропел:
Окрестности в пожаре
Пылают за окном.
Король наш старый Гарри
Подвинулся умом.
На нивах опаленных
Зерна не соберешь –
Летят отряды конных,
Вытаптывая рожь.
– Это вы про кого? – поинтересовался Илья, поудобнее устраиваясь на диване. Бока у него все же побаливали, даже сквозь коньячную анестезию.
– Про одного английского короля, – снова усмехнулся отец Вадима. – Он, как говорится, уже умер… давно…
– А дальше там как?
– А дальше там так:
К чему страдать – трудиться, -
Все пущено на слом.
Не дай вам бог родиться
При Генрихе Шестом!
Чье над полками знамя?
За что ведется торг?
Кто править будет нами -
Ланкастер или Йорк?
Какого нам вельможи
Ни прочат короля,
Для нас одно и то же -
Неволя и петля.
Милорд наш веселится,
Да мало толку в том.
Не дай вам бог родиться
При Генрихе Шестом!
Борис Сергеевич прижал струны рукой и замолчал, задумавшись…
Илья пошевелился, устраивая ноющую руку поудобнее, и снова спросил:
– А чье это?
– А? Что? А… Это – Городницкий, "Песня крестьян". Удивительно актуальные для начала XXI века стихи, не правда ли?..
Повсюду запах гари,
Покинуты дома.
Король наш старый Гарри
Совсем сошел с ума.
Не даст тебе Создатель
Дожить до старых лет, -
Бросай соху, приятель,
Берись за арбалет!
Стрела летит, как птица,
Повсюду лязг и стон…
Не дай вам бог родиться
При Генрихе Шестом!
– Бросай соху, приятель, берись за арбалет… – прошептал Илья, и внутри у него все похолодело от неприятного предчувствия…
* * *
Когда Варвара Олеговна и Зава вернулись, их взорам предстала такая картина: на диване крепким сном спал Илья, а Борис Сергеевич тихонько мурлыкал что-то, склонившись в кресле над гитарой.
Вадим, задрав губу и продемонстрировав отцу заново обретенный зуб, подхватил графин – но, увы, вожделенного плеска не услышал.
– Ну вы… Гады!.. – прошипел Зава, выразительно вращая глазами.
– Иди, иди… – так же шепотом ответил ему отец. – Ты феназепам пил, тебе нельзя.
– Да ничего я не пил, я его… ее… таблетку, короче, на лестнице выкинул. Что я, ненормальный – таблетками травиться, когда тут коньяк… Был…
И огорченный Вадик убрел на кухню – пить чай с вареньем и в пятый раз рассказывать матери про сегодняшние приключения. Причем, если бы Варвара Олеговна и Борис Сергеевич вздумали сравнить рассказы двух бойцов, они были бы невероятно удивлены их несостыковками…
Глава пятая
В кабинете, заперев дверь и дав дежурному указание никого не пускать, Громыко положил перед собой извлеченное из файл-папки письмо, написанное мелким, убористым почерком, – четкие ровные строки, бисеринки букв – и углубился в чтение:
"Здравствуйте, глубокоуважаемый Геннадий Иннокентьевич! Пишет вам, во исполнение давнего обещания, раб Божий Петр.
Спешу сообщить вам, что мне удалось получить доступ в известный вам архив, и в результате кропотливой работы я обнаружил удивительные документы, проливающие свет на многие доселе неизвестные никому, в том числе и вам, факты.
Прежде чем приступить к краткому их изложению, не могу не восхититься вашей способностью к предвидению. Практически все ваши гипотезы так или иначе подтвердились.
Теперь о главном: в архиве я нашел целый ряд документов, объединенных общей темой. Работы по этой теме велись одним из подразделений "Ананэрбе" и попали в Россию вместе с остальным архивом этой организации после Второй мировой войны.
Во-первых, мое внимание привлек к себе более поздний список некоего путевого дневника, который я частично перевел на русский язык. Это – записки какого-то безвестного монаха, по-видимому состоявшего в исчезнувшем еще в эпоху Крестовых походов Ордене Святого Лазаря…
Монах, имя которого, как я писал выше, неизвестно, приблизительно в IX веке предпринял путешествие на Восток, скорее всего в район нынешнего Ирана, где и встречался с каким-то Старцем (в дневнике он так и значится, с большой буквы – Старец).
Старец, по-видимому, – иерарх местной религии, рассказал монаху, что еще в допотопные времена на Земле существовала могучая цивилизация, владевшая всем миром.
"Они были подобны богам и заменили богов силой своей". Центром этой цивилизации, по всей видимости, являлся некий континент или остров, находившийся где-то "посредине бескрайнего моря на Юго-Востоке". Учитывая, что Старец жил в Центральной Азии, можно предположить, что речь идет не об Атлантиде, а, скорее, о мифической Лемурии, расположенной в Индийском или Тихом океане.
Цивилизация лемурийцев (назовем их пока так для ясности) двигалась не по технократическому пути развития. Судя по рассказам Старца, они "умели использовать энергии бесплотных сущностей, человеческой мысли и самой жизни", т. е. то, о чем вы мне писали.
Под действием этих энергий (которые я условно назвал, используя вашу терминологию, марвельными) лемурийцы переродились сами, а с их помощью преобразили окружающий мир.
Перерождение, по всей видимости, заключалось и в изменении сознания, и в искажении внешнего облика. Интересная деталь: Старец упоминает, что истинные лемурийцы обладали "обликом дивным, взглядом пугающим, речью чарующей и кровь их, будучи отворенной из жил, окрашивалась бирюзой". Как тут не вспомнить вашу гипотезу о возможности купрумизации кислородообменных процессов в организме под действием определенных внешних факторов, в частности все тех же марвельных энергий!
Далее: больше всего ценили лемурийцы знания о человеке и мире, в котором он живет. Преображенная стараниями лемурийцев, Земля являла собой райский сад, и остальные люди, находившиеся в ту эпоху в совершенно первобытном состоянии, не ведали забот о хлебе насущном.
По словам Старца, "боги разгневались на сравнявшихся с ними" и покарали лемурийцев (параллели с Платоновской Атлантидой наводят на мысль, что все это – не случайно). Так или иначе, но произошла глобальная катастрофа, в результате которой Лемурия погибла, погрузившись на дно морское.
Отдельные лемурийцы выжили, но их цивилизация безвозвратно угасла. Остались лишь некие "инструменты, с помощью которых лемурийцы управляли миром". По всей видимости, речь идет о неких артефактных приборах, позволявших их создателям контролировать и использовать марвельные энергетические потоки.
На этом дневник монаха-лазарита обрывается.
Во-вторых, исследователи из "Ананэрбе" провели большую работу, собрав множество фактов, так или иначе касающихся лемурийской цивилизации и, в особенности, тех самых "инструментов", а также загадочной "Книги Паука". По мере моих возможностей, я скопировал большинство документов и перешлю их вам в самое ближайшее время. Будьте готовы – объем весьма велик! Особенно обратите внимание на параллели между обретением лемурийских артефактов и началом религиозных войн в Европе, которые проводят исследователи в сопроводительной запис…"
На этом текст письма "раба Божьего Петра", адресованного неизвестному Геннадию Иннокентьевичу, обрывался.
Громыко потер виски – утонувшее было в пиве похмелье вновь всплыло и в голове опять застучали отбойные молотки. Дело "ЧК" становилось все запутаннее и запутаннее, и письмо вопреки ожиданиям никакой ясности не внесло.
Майор вытащил второй том дела и еще раз просмотрел информацию по последнему потерпевшему:
"Так, Ипатьев Петр Павлович… Родился, учился, армия, Афган… Ага, а потом семинария. Бывает, бывает… Так, дальше: закончил с отличием, женился, получил приход… Челябинская область, поселок Синеглазово, храм Вознесения Господня. Лишен сана в 1999 году. Хм? А, вот в чем дело: "защищаясь, превысил пределы допустимой обороны". Убийство. Два года условно. А кого убил? Тэк-с… Потапов Ю. Н., 1983 года рождения. Сопляк совсем! И за что его Ипатьев грохнул? Сатанисты громили кладбище при храме… У-у-у, крутой батюшка, в одиночку против семнадцати-то человек!
Угу, связей с Русской Православной церковью не порвал, числился консультантом при отделе катехизации и религиозного образования Священного Синода, занимался историей религии, сотрудничал с… с целым списком сотрудничал. Но нет, тут нашего Геннадия Иннокентьевича нет… В Москву приехал за два дня до убийства на Третий Международный Конгресс православной культуры. Номер в гостинице "Вологда" забронирован заранее организаторами конгресса… Хм-хм… Что же ты нарыл в известном этому Геннадию Иннокентьевичу архиве, гражданин Ипатьев? "Ананэрбе" – это вроде в Третьем Рейхе оккультисты такие были…"
Внимательно прочитав протоколы осмотра места происшествия и опроса свидетелей, Громыко уныло захлопнул папку: никаких зацепок! Почему, для чего Черный киллер, в числе клиентов которого до Ипатьева значились исключительно сильные мира сего, получил заказ на ликвидацию попа-лишенца?
"Стоп! – сказал себе Громыко. – Ты же с пьяных глаз пропустил главное, сыщик, мать твою! А документы-то, объем которых весьма велик!"
Он еще раз перешерстил бумажки в папке – так и есть, глухо, никаких документов при осмотре в номере Ипатьева обнаружено не было…
Громыко ткнул кнопку селектора и объявил:
– Любарский, Доронин, Коваленкова – через пять минут у меня!
Откинувшись на спинку кресла, майор с сожалением подумал об оставленном и без того укуренным руф-бордерам пиве и закрыл глаза, ожидая подчиненных…
Оперативники вошли все разом, расселись и вопросительно уставились на шефа. Это были проверенные, старые кадры, даже двадцатишестилетняя Яна работала с Громыко уже четвертый год, а знакомы они были еще дольше.
Похмельный майор неожиданно вспомнил, как она впервые появилась у них в оперчасти – курсанточка, девочка с картинки, этакая кукла, "от стола два ствола". Первым делом кукла дала по яйцам капитану Сидорчуку, вздумавшему эти самые яйца к ней подкатить, вторым – пробила по базе номер некоего джипа. И горько плакала, выяснив, что джип сей совместно с тремя седоками вдребезги разбился весной 1995 года на выезде из города Смоленска. Впрочем, это были первые и последние Янины слезы, виденные Громыко.
Оперативница из Коваленковой получилась экстра-класса. "Шутя и играясь", расплетала она хитроумные петли, вывязанные на погибель органам правопорядка коварными злодеями, лихо брала в одиночку таких шкафов, что омоновцы, обычно успевавшие к шапочному разбору, дали ей кличку "мадам Дзю", намекая на известного боксера, мастера сокрушительных нокаутов.
Остальные ребята в отделе были не хуже. Громыко сам подбирал кадры, воевал с начальством и Службой собственной безопасности, прикрывая своих оперов, если вдруг случалось им "превысить меру служебной ответственности".