– Не беспокойтесь, – неожиданно мелодичным голосом сказал пришелец и улыбнулся, отчего его лицо стало еще страшнее, – мы просто ищем место, где переночевать, и желаем хорошо пообедать.
– Кто это мы? – настороженно спросил трактирщик, сжимая в руке здоровенный тесак, лежащий под стойкой.
– Моя семья и моя хозяйка с приемной дочерью. Нам нужно две комнаты, а сейчас – хороший обед.
Рука трактирщика разжалась, и тревога отпустила сердце. Он незаметно вытер пот со лба, а пришелец открыто улыбнулся:
– Да не переживайте вы, я трактирный вышибала, а моя хозяйка владела таким же трактиром, как ваш. Мы из Славии. Вот, бежим от преследования исчадий, еле ноги унесли. Теперь будем устраиваться в столице.
Дверь распахнулась, и вошли две женщины. Одна молодая, невероятно красивая, как ангел с иконы, с девочкой на руках, вторая постарше – около тридцати лет, тоже красивая, но по-другому, ее красота немного увяла, может, от времени… может – трактирщик заметил ее живот и отеки вокруг глаз – беременная.
"Что-то просто нашествие беременных из Славии, – оторопело подумал Сунар. – Вторая семья беженцев из Славии, и тоже женщина беременна. Интересно, в этом есть какая-то примета? К чему бы это?" Трактирщик был суеверным и верил в различные приметы и предзнаменования. Возможно, к этому его приучила супруга, целыми днями сидевшая дома и гадавшая на картах. Как говорится – с кем поведешься, от того вшей и наберешь.
– Мама Олра, мама Олра! Вещи заносить? – В дверь вбежала голубоглазая девочка лет девяти-десяти и, запыхавшись, подбежала к женщине постарше. – Я сейчас принесу, ты посиди, тебе трудно ходить!
– Какая у вас дочка заботливая, – улыбнулся трактирщик.
– Да, что есть, то есть, – широко улыбнулась женщина, открыв великолепные белые зубы. – Доченька, не нужно! Никат сейчас принесет все, а то надорвешься! – Улыбка ее увяла, и женщина устало сказала: – Наконец-то добрались. Думала, сдохну в дороге. Я и без живота-то терпеть не могла ездить в фургонах, а беременной это совсем не с руки. Уважаемый, можно у вас получить ванну с горячей водой и мыло? Впрочем, мыло у меня свое. Ванну и горячей воды.
– Конечно, сейчас я прикажу затопить печь в мойне. Но если не хотите ждать – есть теплая вода из емкостей на крыше, она за день уже хорошо прогрелась, так что не замерзнете. Вам выдать полотенца?
– Нет. Все свое есть, – отмахнулась женщина. – Асора, пойдем смоем с себя дорожную пыль. Девочки, пошли! Никат, принеси, пожалуйста, красную большую сумку, там банные принадлежности. И еще мешок с синими узорами. И девочкам своим захвати, не забудь. Уважаемый, минут через сорок подадите обед, хорошо? И комнаты нам подготовьте. Не беспокойтесь, деньги у нас есть.
Вскоре посвежевшие, благостные, переодетые в чистую одежду, слегка помятую в дорожных сумах, путешественники сидели за столом и с наслаждением ели.
– Мне все время кажется, что пол подо мной качается, – пожаловалась жена Никата, – и в ушах скрип колес…
– Не хочу есть, – отодвинула тарелку Олра. – Как подумаю, чтобы взять кусок в рот, меня тошнит. Простите, меня даже от запаха выворачивает. Я, наверное, пойду в свою комнату.
– Бедненькая, – искренне посочувствовала Асора, – меня тоже выворачивало, когда я была беременной, оба раза мучилась. То тошнило, то хотелось съесть чего-то странного – я мел, например, грызла. А то еще – хочу вот редьку, и все тут. Аж трясусь, как ем! Или, бывало, истерику закачу – Никату доставалось от меня, только держись! – Асора рассмеялась и встала. – Тебя проводить?
– Сиди, – отмахнулась Олра. – Я пока с трактирщиком поговорю, потом пойду наверх. Дирта, деточка, сиди, сиди!
– Мама Олра, я с тобой! С тобой лучше пойду. А то ты упадешь и повредишь братика. Или сестренку. Потом снова надо будет делать. А где мы отыщем дядю Андрея? Придется с другим дядькой делать!
– Ой, я не могу! – Олра не выдержала и расхохоталась. Потом посерьезнела и приложила палец к губам. – Тсс! Дочка, ничего и никому не говори про дядю Андрея, слышишь? Это наша тайна. Никто не должен знать, что ребеночек от него. Дочка, запомни это, а то может быть беда! Помнишь, мы убежали от злых людей, что искали дядю Андрея и пришли к нам, а дядя Никат их убил? Так вот, нас могут найти и здесь, так что молчи!
– Да, мама Олра! – Дирта доверчиво прижалась к животу женщины, а та погрустнела и тихо пробормотала:
– Ну и дура же я! Дура, дура, дура! Упустила свое счастье… Уважаемый, – сказала Олра громко, – можно с вами поговорить?
– Конечно, конечно, – заторопился довольный трактирщик. – Хотите, чтобы я показал вам вашу комнату? Пойдемте! Самые лучшие комнаты для вас!
– Погодите. Мне поговорить с вами надо. – Олра тяжело уселась на стул. Срок в общем-то был еще невелик, но чувствовала себя женщина преотвратно. Отец ей рассказывал, что мать Олры, когда вынашивала ее, тоже сильно страдала.
– Что хотели узнать? – с готовностью спросил Сунар, располагаясь на стуле напротив.
– Почему у вас тихо? Я сама много лет держала трактир, и чтобы было так пусто, да в столице… это удивительно.
– Войну все ждут. Скупают продукты, а на что другое деньги тратить боятся. Караванов стало меньше, так что и нет никого. Тут вот какое дело… – Трактирщик вкратце рассказал о противостоянии Юга и Севера, о назревающей гражданской войне и о том, кто будет задействован в войне.
Олра слушала, ничем не выдав своих чувств, и даже при упоминании имени Андрей удержалась от вскрика и заставила себя спокойно дослушать рассказ. Скоро ей стало понятно, что происходит в городе. Ее интересовал только один вопрос:
– Скажите, а вот этот самый советник… Андрей, он женат? У него есть женщина?
– Хм… тут вопрос сложный и непонятный. – Сунар замолчал, как будто пытался собраться с мыслями.
– Что тут непонятного? – усмехнулась Олра, чувствуя, как колотится ее сердце. – Или женщина есть, или ее нет.
– Понимаете, какая штука… нынешняя императрица, как говорят люди, бывшая жена Андрея.
– Это как так? Император взял в жены жену своего советника? – недоверчиво переспросила женщина. – Это же чушь собачья!
– Ну, во-первых, император может все. На то он и император, – пожал плечами Сунар. – Во-вторых, как говорят – сам-то я точно не знаю, – Антана с Андреем были не венчаны. А значит, официально она ему не жена. Перед Богом и людьми. А вот с императором она венчана. И разлучить их может только смерть. Или же патриарх – совершив обряд расторжения брака. Андрей, говорят, жил с ней несколько месяцев. А потом привел во дворец и вроде как отдал императору. Злые языки говорят – продал за должность первого советника. Это не я, не я так говорю – заторопился Сунар, – вы меня спросили, я вам рассказал, не надо сердиться!
Олра перевела дух – она и вправду чуть не ударила трактирщика за то, что он плохо сказал об Андрее. И сама удивилась: неужели до сих пор так любит Андрея? И тут же дала себе исчерпывающий, откровенный ответ – да. За него она готова драться, как сука за кобеля. И то, что у него нет женщины, жены, привело ее в прекрасное расположение духа.
Андрей взял со стола двуствольное ружье, сдвинул в сторону запирающий рычаг, и оно мягко переломилось. Ствол блестел в солнечных лучах, и от ружья пахло маслом.
– Ну что, пробуем?.. – нерешительно пробормотал Андрей и взял из ряда стоящих на столе цилиндриков два патрона. – Как думаешь, не разорвет?
– Не разорвет. Можешь пробовать, не бойся, – усмехнулся Надил, – мы проверили. Заряд в самый раз. С этого ружья отстреляли уже около сотни патронов – все в норме. В первый раз тоже боялись – закрепляли в тиски и дергали за веревочку, нет, все в порядке, стволы держат. В этих патронах картечь, как ты ее назвал. Сантиметровые свинцовые шарики. По мишени их еще не пробовали, так что честь первого выстрела в цель принадлежит тебе. Ты же изобрел это оружие, так что начинай!
Андрей защелкнул стволы и еще раз осмотрел оружие. Оно напоминало тульскую курковку-бээмку, только гипертрофированную, как будто увеличенную раза в два.
Если бээмки были легкими, для юношей и женщин, то это ружье было для крепкого, сильного мужчины. Широкий приклад, два ствола восьмого калибра. Ружье чем-то напоминало штуцер для слоновьей охоты – Андрей видел такие на картинке. Насколько он знал, эти сверхмощные штуцера ударом пули останавливали слона, сажая его на зад. Только вот это был не штуцер, увы. Они долго бились над нарезкой ствола, но так и не смогли решить эту задачу – пока не смогли. Пришлось на время отказаться от этой идеи, тем более что сроки поджимали. Нужно было гнать поток, вал ружей, и сейчас не до усовершенствования. Все будет, но позже.
Андрей приподнял ружье – вес его был восемь килограммов с небольшим, а у ружей для пехотинцев еще больше – десять килограммов. Это были довольно тяжелые штуковины, и носить их должны сильные мужчины. Впрочем, и женщины. Андрей указом императора снял ограничения на службу женщин в армии. Теперь они могли не только служить, но и занимать офицерские должности.
– Ну что, пробуем? – возбужденно спросил Надил. – Хочу увидеть в действии эту штукенцию! Андрей, давай, не томи!
Монах приложил к плечу эту "фузею" и нажал на спуск. Эффект был таким, как будто в плечо ударило копыто лошади. У забора, на крепко сколоченных столах лежали кувшины с отбитыми ручками, какие-то чугунки – удар крупной картечи взметнул эту посуду в стороны и вверх, раздробив на куски, с визгом отрикошетив от каменной стены.
Клуб дыма на мгновение закрыл "поле боя", а когда улетел, отброшенный порывом ветра, стали видны ошеломленные лица Надила и трех его помощников-механиков. Даже Андрей не ожидал такого эффекта – это ружье било как небольшая ручная пушка, и он даже подумал о том, не слишком ли большой калибр они замахнулись делать. Потом решил – нет, нормально. Пойдет.
– Придется в стрельцы брать самых сильных мужчин, – сказал Андрей и потер плечо, – отдача очень велика. И надо подумать, чем защитить плечо – требуется что-то типа небольшой стеганой накладки. Иначе после долгой стрельбы плечо будет синим и распухнет.
Надил долго молчал, глядя на ружье, потом перевел взгляд на Андрея и потрясенно сказал:
– Ты понимаешь, что ты сделал? Теперь войны превратятся в страшные мясорубки, будут убивать сотнями тысяч, миллионами, и страшнее всего – эту штуку может применять любой крестьянин! Направил ее в сторону врага, нажал спуск – и нет противника. И не спасут ни кольчуги, ни броня!
– Подожди еще, – хмуро ответил Андрей, – ты увидишь, как работают пушки. Вот там действительно серьезно. Все равно кто-то до такого бы додумался, почему не мы? Мне удивительно, почему не сделали раньше. Ты не задумывался над этим? Ведь на самом деле порох давно известен – в шутихах же его применяли и раньше. Почему никто не додумался до военного применения?
– Не знаю, – пожал плечами Надил, – мало ли кто до чего не додумался. Я удивлен, что ты как будто бы сразу знал, как надо делать ружье. Весь механизм. Все подробности – даже изготовление капсюлей! Это же невозможно. Откуда ты узнал? Как смог догадаться, что нужно делать именно так?
– Уснул, проснулся, а уже знаю. Наверное, Бог вложил знания в голову, – усмехнулся Андрей. – К делу: давайте-ка попробуем, какова эффективность выстрела. С какого расстояния эффективнее всего палить по врагу?
Андрей отошел метров на пятьдесят, насыпав в карман несколько патронов. Они были сделаны из плотной бумаги наподобие картона. Завод по производству бумаги для изготовления гильз строился неподалеку. Увы, бумажное производство портило экологию вокруг столицы, но Андрей, как и все люди, заботился о нынешнем дне, а что будет завтра – это уже… Впрочем, он планировал очистные сооружения, но только после того, как наладит производство. Сейчас ему нужна была бумага для патронов, и как можно больше. Они конфисковали всю бумагу, что смогли найти, задействовали все частные мастерские, но бумаги все равно не хватало. Патронов требовалось очень, очень много.
Бах! Бах! – картечь со свистом полетела к стене и выбила облачко пыли из раствора.
– Кучность упала, – кивнул Андрей, – эти короткостволы нужно использовать на расстоянии до пятидесяти метров. Дальше уже менее эффективно. Дайте-ка мне пару патронов с пулями!
Помощник Надила подал Андрею патроны, и тот, резко переломив ружье, выбросил отстрелянные гильзы из ствола. Эжектор сработал безупречно, и Андрей порадовался, что сразу заложил его в конструкцию ружья – это увеличивало скорострельность в разы, что особенно важно в бою, когда дорога каждая секунда и на тебя мчится куча врагов.
Патроны с глухим звуком исчезли в стволе, ружье закрыто, и Андрей стал выцеливать мишень. Выстрел! Пуля с глухим стуком ударила в деревянный щит, проломила его и расплющилась о стену. Толщина дубового щита была сантиметров десять, и Надил задумчиво сказал:
– Врежется такая штука в латы, и если не пробьет, то точно вомнет их внутрь. Ребра вдребезги, кишки вдребезги.
– А если туда вставить стальной сердечник? – усмехнулся Андрей. – По технологии ведь не очень сложно?
– Совсем не сложно. Нужно заранее в форме перед заливкой свинца укрепить стальной стержень. И тогда – смерть рыцарю. Пуля пройдет навылет, разнеся все на своем пути.
– Делайте их вытянутыми и с бороздками по бокам, в виде винта – когда они пойдут через ствол, то будут закручиваться и устойчивее будут держаться в воздухе. Точность выше, а значит, дальность выстрела больше. Учтите это.
– Учтем! – с готовностью кивнул Надил. – Попробуй пехотные ружья – у них ствол в полтора раза длиннее. Может, для них другие патроны делать? Помощнее?
– Ни в коем случае, – помотал головой Андрей, – только единый патрон. Кончатся патроны – можно взять у товарища. А если патроны разные – куда ты его засунешь? Нельзя этого делать. – Он взял длинноствольное ружье, прикинул на вес и вздохнул. – Надо придумать какие-нибудь сошки для стрельбы стоя. Тяжелые ружья.
– Пусть мышцы тренируют! – усмехнулся Надил. – Может, им еще и кровать с женщиной предоставить?
– Тоже верно. Ну-ка, попробуем…
Пехотное ружье уверенно било картечью с семидесяти метров, и довольно кучно. Кстати сказать, отдача от него была меньше – вероятно, потому, что вес ружья был больше. Андрей остался доволен результатом. Пока они занимались проектированием и изготовлением только лишь ружей – до пистолетов дело не дошло. Хотя что есть пистолет? То же ружье, только с коротким стволом. Все штука в том, что эффективность пистолетов в сравнении с их земными собратьями была бы гораздо меньшей. До тех пор, пока не будет запущен в производство нитропорох и налажено производство нарезных стволов. Впрочем, это дело ближайшего будущего.
Первые образцы нарезных короткоствольных штуцеров должны были выйти уже недели через две. Они были похожи на земные обрезы: короткие стволы, рукоять и больше ничего. Их можно будет использовать спецслужбам и офицерам, для них в общем-то они и делались. В массовое производство нарезные стволы пока что не пустили – никак не могли наладить нарезку в стволах. Впрочем, Надил обещал в ближайшие недели все решить.
Андрей верил – решит. Этот мужчина, почти старик, горел огнем, сжигающим его изнутри. Огнем любопытства, огнем инженера-экспериментатора. Ему и деньги-то были не особо нужны, хотя он и любил вкусно покушать и приятно выпить. Денег у него хватало. Ему хотелось все успеть, все попробовать, изобрести новые и новые машины, построить их, испытать. Он не задумывался о результатах внедрения своих изделий в жизнь людей – для него главное было изобретать, мастерить.
И только ружья Андрея заставили его задуматься о том, что же они вносят в мир. Впрочем, ненадолго – его мысли снова перескочили на технические вопросы, и он уже яростно спорил со своими помощниками, такими же фанатиками своего дела. Один из них был его сыном, другие – выходцы откуда-то из глухих деревень. Надил приблизил их к себе, заметил выдающиеся способности к инженерному делу. Это было оружейное конструкторское бюро, ответственное за разработку оружия.
Андрей нарисовал им все, что хочет сделать, все до мелочей рассказал. Но как сделать, он не знал, да и не мог знать, здесь нужен был практик, человек этого мира.
Андрей погладил ствол ружья – оно было простым, без изысков, но в нем чувствовалась сила, мощь, такая, что перевернет весь этот мир. Торец приклада был окован сталью – в случае чего он мог служить чем-то вроде дубинки, хотя ружье и было очень тяжелым для нанесения ударов.
Они не стали приделывать к ружьям штыки, хотя и были такие мысли. Логичнее было просто бросить ружье на землю, выхватить тесак или саблю и начать биться врукопашную. Но лучше всего не доводить до такого – каждый боец должен иметь большой запас патронов, а при перезарядке в считаные секунды у противника не было никаких шансов.
Возник еще вопрос – нужны были очень, очень качественные гильзы для патронов, иначе эжектор просто отрывал донце гильзы, оставляя цилиндрик в стволе. Как следствие – задержка в стрельбе. Пока это выдернешь застрявшую гильзу – на все надо время. Каждый боец должен будет иметь две вещи: специальное приспособление для быстрого выкидывания застрявшей оторванной гильзы, а еще – обжимку для патронов по калибру ствола, чтобы, если вдруг патрон оказался чуть шире казенника, можно было подогнать его по размеру.
Также было организовано производство специальных патронных сумок – из крепкой кожи, специально промасленной, водонепроницаемой. Сумки имели завязки, наглухо закрывающие отверстия, и могли буквально плавать в воде, не позволяя ей подмочить патроны, – проверено.
Кроме сумок для хранения патронов планировалось использовать нательные патронташи на двадцать патронов, достать заряды из которых было делом секунды. Они напоминали стандартные охотничьи, используемые на Земле. Только более герметичные и качественные. Чего-чего, но в этом аграрном мире не было недостатка в коже.
Андрей переломил ружье и положил его на плечо, как это делают спортсмены-стендовики, затем пошел к группе конструкторов, бурно что-то обсуждавших, и передал оружие одному из помощников.
– Когда вы сможете выдать первую партию ружей и сколько штук?
– Хм… дней через десять – сто пехотных ружей и пятьдесят кавалерийских, – тут же отрапортовал сын Надила, невысокий худощавый молодой человек, как две капли похожий на своего отца. – Пожаловаться хочу. Поставщик цевья и прикладов задерживает поставку готовых изделий на целую неделю. Каждый день кормит обещаниями, но не везет. Прошу воздействовать на негодяя. Говорят, какой-то важный вельможа заказал ему мебель, и он отставил наш заказ, делает для него. Если бы не он, мы бы уже сегодня выдали первую партию ружей. Еще нам нужно больше кузнецов и литейщиков. Эти не справляются.
– Обучайте, – пожал плечами Андрей. – Вы на что, если не можете обучить? Что хотите делайте – сулите большое жалованье, бейте, стреляйте по ним картечью, но мне через неделю нужны сто пятьдесят ружей. Как имя поставщика прикладов? Гехем? Где его мастерские? У южных ворот? Ага. Ясно. Будут у вас приклады. Или у него башки не будет.