– Натрий?.. Или соли аш хлора? Может, с самолета просто посыпать солью… Важен прямой контакт под давлением… Старик-то из ружья… А если хлорка?.. Концентрированный раствор… Полить с высоты все… Ожоги?.. Зато живые…
Пока шла дискуссия, генерал стоял в стороне от "группы в белых халатах" и, делая вид, что думает о своем, тоже прислушивался к их беседе. Это было понятно по тому, что сейчас он словно забыл о "гражданском лице" на его территории, хотя тот и маячил прямо перед его глазами.
Наконец совещание закончилось. Профессор подошел к генералу и теперь зашептал что-то ему.
– Ну, вот и славно! – обрадовался тот. – Значит, ждем прибытия вертолетов со спецами и начинаем.
Тут он снова "заметил" старика и моментально надулся и заорал:
– Да уберите кто-нибудь этого гражданского! Выведите же его наконец с территории части!
К старику подскочил сержант.
– Батя, давай-давай отсюда, – забормотал он, хватая старика под локоть.
– У меня внук здесь, – насупился Салауди, вырывая руку. – Я никуда не пойду с ним ночью.
– Еще и дите! Тут скоро общежитие откроется! – заорал генерал. Но профессор что-то вновь зашептал ему на ухо, указывая на старика, и по мере того, как он говорил, с лица военного постепенно сходила краска. Наконец он успокоился и махнул рукой:
– Ладно. Пускай остается…
И тут, словно по сигналу его руки, произошло сразу два события. Низко-низко, чуть ли не над головами группы, промчалось несколько стрекозиных силуэтов вертолетов, и одновременно с двух сторон на военных набросилось до десятка зомби.
Старик еле успел оторвать от своей шеи чьи-то протянувшиеся сзади руки. Прямо возле уха щелкнули клыки, зловоние резко ударило в нос. Мертвец, напавший на него со спины, был явно не из "свежих".
Салауди стремительно, насколько ему позволял возраст, повернул корпус, увлекая за собой нападавшего, и уложил его на землю инерцией движения. Затем выхватил из-за пояса кинжал, который он захватил, выходя из дома, и воткнул его в горло мертвеца. Старый клинок не подвел. Острое лезвие, постоянно затачиваемое стариком, легко вошло в глотку. И в одно мгновение пошло дальше, стоило Салауди надавить посильнее. Дойдя до позвоночного столба, старик остановился. Неизвестно, насколько крепкими могли оказаться кости мертвеца, потому затупить клинок было делом весьма возможным. Не отпуская ножа и уклоняясь от медлительных попыток захвата руками, предпринимаемых зомби, он ногой пнул мертвеца так, что тот повернулся на бок. Затем, наклонившись, одним стремительным движением руки сломал ему хребет. Зомби моментально затих.
"Слава Всевышнему, что он напал один. Видать, "старое мясо" даже этих не интересует", – подумал Салауди, распрямившись, и посмотрел по сторонам.
На первый взгляд, мертвецы одерживали вверх над военными, хотя и не сумели никого из них покусать. Во всяком случае, люди, сбившись плечом к плечу, медленно отступали в сторону, куда только что полетели вертолеты. Военные пятились, стоя лицом к неприятелю, и изредка постреливали в его сторону. Зомби от такой стрельбы не сильно страдали, хотя каждое попадание ненадолго откидывало их назад.
"Военные все ж таки люди с выучкой, – пришло в голову старику. – Ведь могли и разбежаться, как стадо баранов. А они строем".
Откуда-то из-за спин военных послышались шум и топот ног. Салауди решил, что на помощь командирам бегут их подчиненные. Благоразумно предположив, что военные сумеют отбиться и без него, он поспешил к казарме, где оставил внука.
Появление мертвецов прямо на территории части сильно напугало его. Было неясно – или они прорвали оцепление, или просто просочились в темноте. Но в голове Салауди билась одна мысль: не случилось ли чего с Дени?
Старик старался держаться середины двора, чтобы успеть вовремя заметить и отреагировать, если на него вдруг бросится зомби. Однако до казармы он добрался без происшествий.
В коридоре первого этажа он сорвал с пожарного щита топор на длинной ручке – кинжал лучше было поберечь на самый крайний случай. Затем поднялся в казарму, где оставил внука.
Тут все было спокойно. Шум боя пока не проник внутрь здания, и все спали, будучи в абсолютном неведении о происходящем на Ханкале. Старик шумно перевел дух.
Он вышел в освещенный коридор и, присев возле тумбочки дневального, начал набивать патроны принесенной солью. Одного кулька с лихвой хватило на полтора десятка патронов. "Совсем немного, – подумал старик, – надо будет бережно их расходовать". Оставшуюся соль Салауди ссыпал обратно и аккуратно уложил по карманам.
Затем вернулся в спальню и скомандовал:
– Подъем!
Одуревший со сна Потапенко подскочил первым:
– А! Что?!
– Мертвецы здесь. Нужно уходить, – объяснил ему Салауди и, подойдя к кровати внука, принялся трясти того за плечо. Мальчик застонал во сне, попытался перевернуться на другой бок, чтобы продолжать спать, на мгновение приоткрыл глаза и, увидев дедушку, тут же проснулся.
– Деда, какой мне сон страшный приснился, – пожаловался он Салауди. Но, разглядев в его руках ружье, замолчал, поняв, что случившееся было на самом деле.
Старик с внуком и солдатом вышли во двор. По дороге к ним присоединился еще один совсем молодой парнишка – первогодок из Пскова. Остальные обитатели казармы отказались покидать ее, забаррикадировали двери и остались внутри.
Снаружи были хорошо слышны звуки близких выстрелов и крики людей. Теперь однозначно стало понятно, что зомби сумели-таки прорваться за периметр воинской части. Солдаты ошалело крутили головами по сторонам.
– Сейчас вертолеты прилетели, – сообщил им старик. – Вам – лучше туда. Площадка знаете где?
– Там, – махнул рукой Потапенко в сторону, откуда за несколько минут до этого пришел Салауди.
– Вот и давайте туда, – подтолкнул его старик. – А мы – через поля в село.
И перекинув ружье через плечо, старик зашагал в сторону, противоположную от города. Дени побежал за ним…
Территорию воинской части дед с внуком преодолели достаточно легко. Лишь один раз на их пути встретились зомби. Мертвецы прижали к борту БТРа солдатика и пытались подобраться к его "вкусным" частям тела. Тот, взяв в руки автомат с пристегнутым штык-ножом, оборонялся им пока что достаточно успешно. Во всяком случае, один нападавший уже лежал в нескольких метрах от нынешнего места схватки с кровавой раной вместо глаза. По всей видимости, солдат сумел достать штыком до мозга зомби через глазную впадину. Оставшиеся двое мертвецов избрали другую тактику. Пока один заходил слева, другой пытался подскочить справа. Паренек едва успевал отмахиваться, но жить ему, похоже, оставалось недолго.
Старик не смог пройти мимо. Он подобрался к мертвецам сзади настолько, насколько ему это расстояние показалось безопасным и в то же время достаточным для поражения, снял с плеча ружье и дал по залпу в каждого из нападавших. Эффект был ровно тот же, что и в домашнем саду. Зомби рухнули на землю, их тела съежились и почти мгновенно усохли в размерах, не став, правда, менее зловонными.
Солдат, казалось, ничего этого не понял. Он лишь заметил, что уже практически вцепившиеся ему в глотку мертвецы вдруг куда-то исчезли, и тут же нырнул в люк бронетранспортера, задраив его изнутри.
Старик пожал плечами, перезарядил ружье и, взяв внука за руку, двинулся дальше за пределы воинской части…
Травы в поле за Ханкалой пахли одуряюще. Тишина стояла пронзительная, особенно в контрасте с тем местом, которое только что покинули путники. Казалось, что в природе нет и не может быть никаких живых мертвецов, а есть только ночь, звезды и пряные запахи.
Старик по-прежнему продолжал держать внука за руку. Так ему казалось надежнее – если чувствуешь тепло ребенка, значит, он рядом, и ты можешь его защитить.
– Деда, куда мы идем? – вдруг спросил Дени.
– Как куда? – удивился старик. – К родным в село.
– А далеко еще? Я устал.
– Далеко, – вздохнул старик и предложил: – А давай отдохнем…
Дени согласно присел.
Вдали затарахтел мотор. Салауди прислушался – к ним приближался мотоцикл.
– Деда, а нас не подвезут? – с надеждой посмотрел на него мальчик.
Старик заколебался – выходить на дорогу все-таки было опасно. Мало ли кто там едет? Или за кого убегающий от мертвецов горожанин может принять бродящих посреди ночи путников? Уж скорее за зомби, нежели за туристов. Однако, посмотрев на уставшего внука, Салауди передумал:
– Сейчас узнаем.
Проселочная дорога, по которой проезжал мотоцикл, проходила совсем рядом с тем местом, где расположились на привал старик и мальчик. Салауди сделал несколько десятков шагов и оказался в привычной глинистой колее. Мотоцикл приближался, и уже можно было разглядеть его сине-желтую "гаишную" раскраску.
"Да никак это тот самый милиционер, что нас на Ленина останавливал", – узнал его старик. Однозначно определить, так ли это, было невозможно, слепил свет единственной фары, бьющий прямо в глаза Салауди.
Старик поднял руку, голосуя.
Мотоцикл, ехавший до того со средней скоростью, стал подтормаживать, останавливаясь. Водитель, видимо, только сейчас заметил одинокую фигуру. Но за пять-шесть метров до старика вдруг, заревев, он стремительно рванул с места, в несколько секунд приблизившись к Салауди.
Старик не успел уклониться от стремительно надвигавшегося теперь уже прямо на него тяжелого "Урала", лишь слегка повернулся. В бок ударила ручка от руля, его понесло следом за мотоциклом и кинуло на землю. Потом что-то ударило по голове, и Салауди потерял сознание.
В себя он пришел от пронзительного детского крика. Старик сразу узнал голос Дени.
Ярость и страх за мальчика тут же ударили Салауди в голову, моментально приведя его в чувство. Настолько быстро, насколько позволял ему возраст, он вскочил с земли. Перевернутый мотоцикл валялся рядом. А немного поодаль человек в голубом кителе терзал маленькую фигурку. Бывший сержант ГАИ, а ныне зомби, схватив ребенка за плечи, вгрызался зубами прямо в его шею. Кровь била из мальчика, превратив некогда однотонный китель мертвеца в пятнистый.
Салауди закричал так страшно, что зомби даже прервал свое занятие. Не отпуская мальчика из рук, он стремительно повернулся лицом к старику. То, что увидел пенсионер, уже нельзя было назвать принадлежащим человеку – бессмысленный взгляд, ощеренный рот, капающая с подбородка кровь. Обнаружив нового противника, зомби отшвырнул ребенка в сторону и, набирая скорость, понесся на старика.
В отличие от тех мертвецов, с кем до сих пор сталкивался Салауди, этот был намного подвижнее и стремительнее. Всего за пару напористых шагов он почти достиг старика.
Но и Салауди не стоял на месте. Ярость переполняла его и делала бесстрашным. Чего бояться старому человеку, только что почти лишившемуся смысла жизни?
Машинально, даже не соображая, что делает, он подхватил с земли выпавший у него во время столкновения с мотоциклом пожарный топор и, присев на колено, без замаха, вонзил его в живот экс-милиционера. От удара тот остановился и даже слегка покачнулся, но не упал. Было видно, что рана, нанесенная стариком, не сильно обеспокоила его.
Тогда Салауди с оттягом выдернул топор из живота мертвеца. Из громадного отверстия сразу стали вываливаться кишки, и только это обстоятельство остановило зомби. Вначале он посмотрел на свой живот, словно задумавшись, затем сделал движение руками, как будто хотел запихнуть свои внутренности обратно. И в тот же момент вставший на ноги Салауди нанес второй удар – на этот раз в область шеи. Не созданный для рубки чего бы то ни было легкий топор тем не менее обладал длинной рукоятью, позволяющей сделать удар более сильным. Голова слетела с плеч монстра в одно движение.
Дед, не обращая больше внимания на экс-гаишника, бросился к внуку. Тот лежал в траве без сознания. Бледное лицо, огромная рваная рана на шее и следы крови повсюду. Дыхание, хотя и слабое, но было.
Старик скинул пиджак, стащил с себя рубаху. Быстро порвал ее на полосы, перебинтовав ими ребенка, насколько это было возможно.
Остановив кровотечение, Салауди задумался. Смысла ехать в село не было. В сельской клинике ребенка спасти не смогли бы. Возвращаться к военным – пристрелят по дороге в лучшем случае. В худшем – на Ханкале уже хозяйничают зомби.
Оставалось прорываться в город и ехать в центральную больницу – в надежде, что тамошние врачи уцелели и что они смогут спасти ребенка. "Пусть вколют что-нибудь, чтобы он не превратился в зомби, – думал старик. – Или же, если зараза уже проникла в него, то сумеют усыпить, чтобы потом вылечить".
Он подошел к лежащему на земле "Уралу". Авария не повредила его, просто опрокинув на бок. Салауди поднял мотоцикл, попробовал зажигание. Мотор завелся с одного оборота.
Старик вернулся к внуку. Сняв с плеч пиджак, он жестко спеленал им руки и ноги мальчика, прижав их к телу и перехватив двойным узлом. Если вдруг с Дени случится превращение, повязка станет для ребенка смирительной рубашкой. Это было жестоким, но единственно приемлемым решением.
Затем он усадил внука в коляску, положив рядом с ним топор. Сам сел на сиденье, аккуратно положил на руль ружье с солевыми патронами и двинулся обратно в город.
Уже начинало светать. Ночь заканчивалась. Край неба за спиной старика понемногу приобретал розоватый предрассветный оттенок. И вместе с солнцем в город на сине-желтом мотоцикле въезжал "ангел мщения" пенсионер Салауди.
Несмотря на отсутствие пиджака и рубашки, старик почти не замечал утренней прохлады. Ветер бил в не защищенное шлемом лицо мотоциклиста, срывая с него редкие слезинки. Душа Салауди горела, иссушая весь его слезный запас…
Старик ехал по трассе со стороны Аргуна. Пустынный город не производил необычного впечатления. Светофоры на перекрестках продолжали прилежно работать, мигая ночным желтым светом. Казалось, что Грозный просто спит, чтобы через какое-то время пробудиться и наполниться привычным гомоном, шумом машин, голосами и разговорами. Однако Салауди знал, что этому городу не суждено было сегодня поспать. А значит, не мог он и проснуться.
Несколько раз наперерез мотоциклу выбегали зомби, пытаясь схватить водителя. В такие моменты Салауди просто резко прибавлял ходу и легко уходил от незваных "пассажиров".
Старик уже научился опознавать старых мертвецов, что вышли из могил, и новых, только что превратившихся в зомби. Они легко различались по внешнему виду.
Первые представляли собой гниющие трупы в истлевших лохмотьях, вторые выглядели почти как живые люди, только со свежими ранами и в запачканных кровью одеждах. Кроме того, первые были крайне медлительны – видимо, за время лежания под землей их двигательные функции успели атрофироваться или же их кости и мышцы элементарно сгнили. Зомби-неофиты были более подвижны и настырны, и оттого более опасны.
Возле остановки "Хозмаг" один такой мертвец– новичок ждал Салауди прямо посредине трассы. Молодого парня спортивного телосложения в заляпанном кровью дорогом "адидасовском" костюме и кроссовках вполне можно было бы принять за живого человека, не отсутствуй у него левой половины лица.
Впрочем, нехватка глаза, уха и носа его вовсе не смущала. Зомби стоял в какой-то нелепой в его положении каратистской стойке и выглядел опаснее целой толпы гниющих мертвецов. Уйти от него вряд ли было бы возможно. Старик просто, слегка сбавив скорость, направил мотоцикл прямо на зомби и, оказавшись на расстоянии пары метров от него, разрядил оба ствола своего ружья. Соль попала в грудь и голову, эффект от выстрела оказался не менее ошеломляющий, чем и раньше. Мертвец-каратист на глазах сдулся, словно воздушный шарик.
Салауди лишь вильнул рулем, объезжая не опасного теперь монстра, и двинулся дальше.
Но на "Минутке" его ждала засада. На площади прямо возле остановки в единую баррикаду были составлены трамвай и развернутый боком троллейбус. Они перегораживали выезд на проспект Ленина, а внутри них сидели мертвецы. Было заметно, что смерть настигла их посреди ночи, но каждого по-своему. Простоволосых старушек в ночных рубашках и детей в пижамах – уже в кроватях. Мужиков в трениках и майках-"соколках" – за вечерней партией в домино или нарды. Девушек в цветастых платьях из кримплена – за возвращением домой с вечеринок. Все они были здесь в том виде, в котором их застали зловещие рок и судьба.
Приставив равнодушноглазые лица к стеклу и прижавшись носами (те, у кого были), все они следили за приближающимся мотоциклом. Было понятно, что зомби готовы выскочить из салонов в любую минуту.
Поскольку пробиться напрямую на проспект Ленина было невозможно, оставалось выехать на круг на площади и, обогнув бетонное кольцо, попытаться прорваться по встречной полосе, благо никакого движения на ней сейчас не было.
Старик, делая вид, что направляет свой мотоцикл прямо на баррикаду, неожиданно для зомби вдруг заложил крутой вираж, ушел влево и постарался тут же повернуть руль вправо. "Урал" не выдержал такого жестокого обращения с собой. Машина завалилась на правый бок, выкидывая водителя из седла, а сама продолжила по инерции двигаться к кольцу открытого подземного перехода посредине площади.
Все пространство под стопятидесятиметровой шириной "Минутки" занимала сетка подземных переходов. Семь спусков в четыре туннеля с разных сторон площади смыкались в единый узел прямо в центре, образуя под землей круглую заасфальтированную площадку под открытым небом. От наземного движения этот "пятачок" диаметром метров в тридцать с магазинами и киосками по бокам защищало невысокое бетонное заграждение. Именно к нему и летел сейчас опрокинувшийся "Урал" с мальчиком в коляске.
Его скорость оказалась такой высокой, что мотоцикл сумел не просто достичь полуметрового ограждения вокруг провала, но, неожиданно подскочив на тротуарном бордюре, перевалил за него и рухнул с шестиметровой высоты вниз. Мальчик так и остался лежать в его коляске.
После падения из седла Салауди еще несколько метров пронесло прямо по асфальту. Майка его задралась, левый бок был ободран до крови, рука оказалась покрытой ссадинами и царапинами и вся горела. Но старик не обращал внимания на боль. Он вскочил на ноги и рванулся за мотоциклом. Однако спасти внука у него уже не было ни единого шанса. Старик добежал лишь тогда, когда внизу уже стих грохот от падения. Он перегнулся через бетонное ограждение и заглянул вниз.
Мальчик выпал из коляски во время падения и распластался на асфальте почти в центре подземного "пятачка" в нескольких метрах от рухнувшего мотоцикла. Пиджак старика, которым он пеленал внука, слетел с мальчика, и теперь Дени лежал на боку, слегка согнув ноги в коленях. Одна его рука оказалась под головой. Казалось, что он просто прилег и сейчас спит. Но Салауди уже почувствовал – маленький Дени никогда больше не назовет его "дедой".
Словно игла вонзилась в сердце старика. Он поднял лицо к небу и заревел от отчаяния и невозможности что-то изменить. Краем глаза он видел надвигающуюся на него с двух сторон толпу зомби. Салауди подобрал лежащее неподалеку ружье, вытащил из-за пояса два патрона, заложил их внутрь и выстрелил. Затем повторил эту процедуру еще несколько раз. Зомби падали, умирали, но не переставали медленно приближаться к нему.