Иста заметила, что петли двери в комнату Иллвина были отлично смазаны. Тяжёлая резная дверь легко поддалась. Отсюда было слышно тихое похрапывание, доносившееся из соседней комнаты, куда вела внутренняя дверь. Горам, или ещё кто-нибудь, спал, готовый прийти на зов хозяина, если случится чудо и Иллвин проснётся и позовёт. Осторожно, чтобы не задеть нить света, она обогнула сундуки и ступила на коврик рядом с постелью Иллвина. С другой стороны, не с той, где была Катти. Иста аккуратно приподняла простыню, так же как и Катти, распахнула его рубаху и принялась изучать лежащее перед ней тело.
Временно не обращая внимания на очевидное, она попыталась рассмотреть кружащийся свет, надеясь прочесть в нём какое-нибудь послание. Самое яркое пламя сейчас приходилось на низ живота, его мерцание было заметно над пупком, губами, лбом и сердцем. Свет надо лбом и губами был совсем тусклым. Иста была уверена, что Иллвин похудел с тех пор, как она в первый раз увидела его во сне, щёки совсем впали, рёбра… раньше рёбра заметны не были, а теперь она могла буквально сосчитать их. Под его кожей была даже видна линия тазовой кости. Иста пальцем дотронулась до неё, но потом замерла.
Иллвин едва заметно шевельнулся: слабая, но вполне узнаваемая судорога желания… или, быть может, отголоски такого движения, передавшегося по пламенеющей нити, словно волна, пришедшая с дальнего берега? Минуты текли; Иста могла перечесть удары собственного сердца. Могла пересчитать удары его сердца. Они участились. Сначала дёрнулись его губы, но только чтобы испустить низкий стон.
Напряжение, дрожь, яркая вспышка света и всё кончено. Холодный огонь растёкся по его телу, а потом, пульсируя, собрался у своего источника - над повязкой под сердцем. Выкачивая… что?
Его плоть снова была тревожно мертва.
- Так, - выдохнула Иста. - Это… любопытно.
Мудрость или даже знание, обходили её стороной. Но всё же некоторые моменты, свидетельницей которых она стала, вполне ясны. А некоторые… нет.
Она бережно запахнула его рубаху и затянула пояс. Вернула на место простыню. И снова присмотрелась к линии света. Она отчётливо помнила сон.
Осмелюсь ли я?
Просто глядя на него, ничего не добьёшься. Иста потянулась вперёд, обхватила нить пламени ладонью и застыла.
Горам, шлю тебе привет.
Она пристроила бедро на кровати и наклонилась вперёд. Коснувшись губами рта Иллвина, она вложила в поцелуй больше ласки. И сжала ладонь.
Свет брызнул в разные стороны.
Глаза Иллвина раскрылись; он вдохнул её дыхание. Опираясь другой рукой на подушку рядом с его головой, Иста заглянула ему в глаза, такие же тёмные, как в первых снах. Его рука ожила, обхватила её затылок, сжав волосы.
- О… Этот сон получше.
Его голос с мягким северным рокнарским акцентом, вязкий, словно выдержанный мёд, оказался глубже, чем она помнила из собственных видений. Он поцеловал её в ответ, сначала осторожно, потом более уверенно, не столько с доверием, а скорее слепо обходясь без него.
Иста разжала ладонь. Свет потёк снова, стал выходить из Иллвина, спеша прочь. С болезненным вздохом он снова замер, не успев сомкнуть веки. Блеск из полуопущенных ресниц пугал своей безжизненностью. Она нежно закрыла ему глаза.
Иста не совсем понимала, что произошло в тот момент, когда линия света исчезла целиком, насколько хватало глаз. Значит, и там, где она заканчивается, тоже? И если так, то… потерял сознание кто-то другой? Эрис? В объятиях Катти?
Однажды, оставленная наедине с незнанием, безумным нетерпением и ужасом, она стала причиной несчастья. Ночь, когда Арвол ди Льютес умер в подземельях Зангра, точно так же была пронизана неясным колдовством. Так же полна жгучих видений.
Но всё произошло по вине иной Исты. Отличной от нынешней.
Страх, который пульсировал у неё в голове, мог лишь закалить её. В выносливости, и ни в чём больше, я теперь ас. Любое нетерпение она теперь могла проглотить, словно горькую микстуру целителей. Незнание… она может двигаться вперёд. Словно войско со знамёнами или, напротив, обречённое на гибель, - это она определить не могла. Но теперь Иста не была готова затеять ночную работу вроде той, до тех пор пока не будет чётко знать, что ей предстоит совершить - чудо или убийство.
Поспешно, с некоторым сожалением, она поднялась с постели лорда Иллвина, расправила простыни, запахнула поплотнее свой чёрный халат и выскользнула за дверь. Она на цыпочках пробежала по галерее, открыла решётку на своём окне и забралась внутрь. Затем вернула металлический прут запора на место. Закрыла внутренние ставни. Села на кровать и стала смотреть на щель в них.
Немного спустя показался далёкий оранжевый отблеск пламени свечи и в галерее послышались шаги ног, обутых в туфельки. Через несколько минут они вернулись той же дорогой. Только медленно, задумчиво. Удивлённо? Снова шорох шагов, на сей раз вниз по ступеням.
Я плохо подхожу для этого мрачного задания. Бастард не её бог. Иста не сомневалась ни в своём происхождении, ни в объектах своих неуклюжих, низких, безнадёжных желаний. Но я, действительно, несчастье, которое приходит не вовремя. Но сколько бы божественных посланников не было отправлено сюда, она - единственная, кто достиг цели. Вот так.
Во что бы то ни стало, Иста решила на следующий день увидеть, как Иллвин приходит в сознание. То, что покажется другим полным бредом, сумасшедшей вполне может быть ясным как день.
Глава тринадцатая
Солнце едва показалось из-за горизонта, а леди Каттилара уже кипела готовностью сопроводить Исту в храм на утренние службы, потом на состязание девушек по стрельбе из лука, а затем на полдник. На этот раз Иста уже придумала себе оправдания.
- Боюсь, я вчера слишком устала. Ночью мне было плохо, у меня был жар. Сегодня мне хотелось бы спокойно остаться у себя и отдохнуть. Прошу вас, не думайте, что меня нужно ежесекундно развлекать, марчесса.
Леди Каттилара доверительно понизила голос:
- По правде говоря, в городе Порифорс развлечений мало. Это граница, и мы так же просты и суровы, как и наша работа. Но я написала отцу, Оби - это второй город в Карибастосе после двора самого провинкара. Уверена, для отца будет честью принять вас у себя сообразно с вашим рангом.
- Я ещё недостаточно окрепла для путешествий, но когда это произойдёт, Оби станет самой желанной остановкой на моём пути.
Оби находится дальше от опасностей границы, чем Порифорс, и поэтому население там больше, - Иста не удержалась от этой мысли.
- Но это мы решим потом.
Леди Каттилара понимающе кивнула, но была довольна туманным согласием рейны. Да уж, представляю, как ты обрадуешься, когда сплавишь меня куда-нибудь. Или - нечто обрадуется. Иста присмотрелась к ней.
Внешне она казалась такой же, как и раньше: мягкие зелёные шелка и лёгкие ткани обтягивали многообещающее женское тело. Но внутри…
Иста взглянула на заботливо склонившуюся над ней Лисе, которая как раз заканчивала заплетать ей волосы и готовилась подавать верхнее платье. У здорового человека душа соответствует телу, это дух, окутанный материей, которую он кормит и питает, из-за чего он практически не заметен для внутреннего зрения, так же как и для обычного. При нынешней обострённости восприятия, данной богом, Исте показалось, что она может различить что-то, если не разум или эмоции, то душу в целом. Душа Лисе была яркой, метущейся, расцвеченной переплетением энергии и полностью сконцентрированной в одной точке. У служанки, которая ждала, когда ей прикажут унести использованную воду, душа была спокойней, только её омрачало пятно негодования, хотя в целом она девушке подходила.
Душа Каттилары была самой тёмной и плотной, испещрённой постоянным напряжением и тайными страданиями. Под её поверхностью скрывался ещё один слой, более тёмный и плотный, словно красную бусину опустили в бокал красного вина. Сегодня утром демон заперся тщательнее, чем накануне ночью. Он прячется? От кого?
От меня, сообразила Иста. Отметины бога, невидимые для глаз смертных, сияли перед демоном, словно факелы дозорных во тьме. Но поделился ли он соображениями с той, в ком он живёт? И давно ли у леди Каттилары этот своеобразный седок? Умирающий медведь был изодран в клочья, словно демон был жадной опухолью, запустившей щупальца во все уголки его существа, пожиравший и вытеснявший медвежью душу. Какой бы душа Каттилары ни была, пока она полностью принадлежала хозяйке.
- Лорд Эрис вернулся вчера вечером и ваше сердце успокоилось? - спросила у неё Иста.
- О да, - улыбка Каттилары потеплела и стала более таинственной.
- Уверена, скоро ваши молитвы Матери превратятся из прошений в благодарности.
- О, надеюсь, что так и будет! - Каттилара вздохнула. - У мужа есть дочь Лавиана, премилый ребёнок, ей сейчас девять, и она живёт с бабушкой и дедушкой по материнской линии, но я знаю, он хочет сына. Если я рожу ему мальчика, он будет почитать меня превыше всех женщин!
Возможно, превыше памяти о первой жене? Неужели ты состязаешься с умершей женщиной, девочка? Затуманенный свет воспоминаний предложил исход, с которым не сможет справиться ни одна живая душа. Но, несмотря на это, в Исте проснулась жалость:
- Я помню этот мучительный период ожидания… разочарования каждый месяц… Моя мать писала мне суровые письма, давая советы по поводу диеты, как будто бы я была виновата в том, что моя матка оставалась пустой.
Лицо Каттилары осветилось неподдельным интересом:
- Как несправедливо! Рей Иас был достаточно стар, гораздо старше Эриса. - Она задумчиво помолчала, а потом застенчиво спросила: - А вы… делали что-нибудь особенное? Чтобы понести Исель?
Иста поморщилась, припомнив, как всё происходило:
- Каждая фрейлина в Зангре, не важно, рожала ли она или нет, знала массу способов, которые жаждала испробовать на мне.
Каттилара задала неожиданный вопрос:
- Они давали что-нибудь Иасу?
- Свежей, юной невесты ему было достаточно.
Сначала. Странно застенчивая похоть Иаса со временем угасла, чему, помимо всего прочего, поспособствовало хорошо скрываемое разочарование от рождения девочки. Возраст и проклятие всё больше сказывались на нём. Иста подозревала, что вместо того, чтобы глотать горькие снадобья, перед тем как отправиться в её покои, он поднимал боевой дух на ложе своего любовника. А если она осталась бы бесплодной, смог бы лорд ди Льютес убедить Иаса оставить полумеры и допустить его прямо к ней в постель? И сколько бы она бесполезно прождала, прежде чем дать на это согласие? Праведный гнев от таких уговоров жёг бы её ещё яростнее от того, что скрывал бы настоящее искушение, ведь Арвол ди Льютес действительно был впечатляющим мужчиной. И странная злость Каттилары на деверя была Исте вполне понятна.
Иста моргнула, потому что ей пришло в голову, как хитро заставить Каттилару - и её демона - не путаться под ногами в полдень, когда придёт время пробуждения Иллвина. Жестокая уловка, но действенная. Она мягко добавила:
- Что же до меня, то последнее, что я испробовала, прежде чем забеременеть Тейдесом, это припарки из цветков пальчиковой лилии. Насколько я помню, это средство мне посоветовала леди ди Вара, старая нянюшка. Леди ди Вара ручалась, что всё получится. К тому времени у неё было уже шестеро детей.
Взгляд Каттилары вдруг наполнился решимостью:
- Пальчиковая лилия? Не уверена, что знаю этот цветок. Он растёт здесь, на севере?
- Не знаю. Но несколько дней назад я видела парочку на лугу, где Эрис разбил лагерь. Уверена, Лисе сможет узнать это растение.
За спиной у Каттилары Лисе протестующе подняла брови; но Иста знаком приказала ей молчать. Рейна продолжила:
- Старая нянюшка говорила, что эти цветы следует собирать собственноручно, босиком, в полдень, когда солнце наиболее плодородно. Их нужно срезать серебряным ножом, вознося молитвы Матери, потом бутоны завернуть в повязку из хлопка - или шёлка, для леди, - и носить её на талии до тех пор, пока снова не окажешься в постели с мужем.
- А какие слова в молитве? - спросила леди Каттилара.
- Ничего особенного, главное - чтобы они были искренними.
- И это сработало?
- Разве можно сказать с уверенностью?
На самом деле она никогда не прибегала к знахарству, несмотря на предложения доброжелателей. За исключением молитв. И мы все знаем, чем это закончилось. Иста как раз составляла в уме очередную приманку, когда рыбка сама прыгнула в сеть:
- Рейна… раз сегодня в полдень не будет женского праздника… можно мне одолжить у вас горничную Лисе, чтобы она помогла мне отыскать эти дивные цветы?
- Конечно, марчесса. - Иста улыбнулась. - Я отдохну и напишу письма.
- Я позабочусь, чтобы вам принесли полдник, - пообещала Каттилара и откланялась. Отправилась искать серебряный ножик и шёлковый шарф, - догадалась Иста.
- Рейна, - прошептала Лисе, когда на лестнице стихли шаги марчессы. - Я ничего не знаю о растении, о котором вы говорите.
- Вообще-то, это короткий зелёный стебель с маленькими цветочками, расположенными в ряд, колокольчики Матери, так их называют. Но это не важно. Я лишь прошу тебя увезти марчессу от Порифорса настолько, насколько тебе удастся её уговорить. Позволь ей нарвать любых цветов, главное, чтобы они не были ядовитыми.
Правда, есть некоторое искушение… Иста вспомнила детские встречи с плющом, вызывающим волдыри, и крапивой и усмехнулась. Но то, что происходит с Каттиларой - дело серьёзное, и с этим шутить нельзя, как бы девушка ни раздражала Исту. - Замечай, если она вдруг внезапно захочет вернуться, или начнёт необычно себя вести, или говорить что-то странное. Задерживай её до тех пор, пока сможешь.
Лисе нахмурилась, одна бровь оказалась ниже другой:
- Зачем?
Иста ответила не сразу:
- Когда начальник станции вручает тебе запечатанный пакет, ты заглядываешь внутрь?
- Что вы, рейна! - возмутилась Лисе.
- Мне нужно, чтобы в этом ты стала моим курьером. - Лисе прищурилась:
- Ох, - она исполнила свой поклон-реверанс.
- Обряд не причинит марчессе ничего дурного. Хотя… было бы хорошо, если бы ты незаметно свела её с дороги и постаралась не обижать.
То, что демон не осмеливался показываться при Исте, отнюдь не значит, что он не показывается вообще. Иста ещё не знала его силы и возможностей.
Сбитая с толку, Лисе подчинилась и вернулась к своему занятию. Иста съела лёгкий завтрак прямо в комнате, открыла ставни навстречу утреннему свету и погрузилась в гору перьев и бумаги.
Сначала она написала короткую, но колкую записку провинкару Толноксо, в которой не в самой вежливой форме изложила своё недовольство обращением с её курьером и неудачей в поисках Фойкса и мудрейшего ди Кэйбона и потребовала действенной помощи Ферде. Более сердечное письмо она адресовала старшему служителю в Маради, прося Храм о помощи страдающему Фойксу и его спутнику. Лисе добралась до Порифорса достаточно быстро; что же может задерживать этих двоих?…
Иста подавила своё растущее беспокойство, углубившись в сочинение письма канцлеру ди Кэсерилу в Кардегосс, где восхваляла Лисе, Ферду, Фойкса и весь их отряд за верность и смелость, которые они недавно проявили. Затем она принялась за вежливое нагромождение фраз для Валенды, уверяя всех, что она находится в безопасности, и опуская все неприятные подробности последних приключений. Ещё одно менее официальное, но тоже успокаивающее письмо для Исель и Бергона, сообщавшее, что с ней всё в порядке, но только ей хочется отправиться дальше… Иста бросила взгляд сквозь металлическую решётку в сторону противоположного конца галереи и отложила в сторону неоконченное письмо, уже не уверенная в том, что ей хочется отправиться дальше прямо сейчас.
Некоторое время рейна задумчиво сидела, водя по щеке кончиком пера, а потом снова открыла письмо лорду ди Кэсерилу и добавила постскриптум:
"Внутреннее зрение вернулось ко мне. Здесь сложилась довольно сложная ситуация".
* * *
Наконец, появился паж и увёл Лисе на полуденную прогулку с марчессой. Немного спустя пришла горничная и принесла на подносе полдник для Исты, за ней следовала женщина из свиты марчессы, которую, судя по всему, отрядили составить Исте компанию. Рейна попросила служанку поставить поднос на стол, а потом безжалостно отправила разочарованную фрейлину прочь. Когда их шаги стихли, Иста прошла через внешнюю комнату и скользнула наружу. Солнце, как Иста мрачно отметила, стояло высоко и нагревало двор своими жаркими лучами, делая тени темнее и отчётливее. В противоположном конце галереи она постучала в резную дверь лорда Иллвина.
Дверь приоткрылась. Скрипучий голос Горама начал:
- Так ты заставила этого дурака-повара готовить мясо помягче… - и вдруг оборвался. - Рейна.
Он сглотнул и склонил голову, но не пригласил её внутрь.
- Добрый день, Горам. - Иста подняла руку и открыла дверь пошире. Напуганный старичок беспомощно отступил.
В комнате было сумеречно и прохладно, только полосы света падали сквозь ставни на плетёные коврики, от чего приглушённые цвета их нитей казались ярче. Иста отметила некоторую схожесть с её первым видением, но отвлеклась от этого, взглянув вторым зрением на Горама.
Его душа выглядела странно, она не была похожа ни на одну из тех, что ей доводилось видеть. Она напоминала изорванную тряпку, побывавшую в купоросе или изъеденную молью до такой степени, что от неё осталась лишь пара ниток. Иста подумала об измученном медведе. Но в Гораме не было демона, и он не умирал. И всё же, что-то с ним не так. Не совсем так. Она заставила себя вновь обратиться к его сморщенной физической сущности:
- Я бы хотела побеседовать с твоим господином, когда она проснётся, - сказала она ему.
- Он, хм, не всегда говорит так, что можно что-то понять.
- Это не страшно.
Голова грума снова ушла в плечи на манер черепахи:
- Леди Катти это не понравится.
- Она ругала тебя вчера, когда я ушла? И насколько сурово?
Он, глядя себе в ноги, кивнул.
- Ну, сейчас она занята. Она уехала из замка. И не надо говорить ей, что я здесь была. Когда лорду Иллвину принесут еду, забери поднос и отошли слугу. Так никто не узнает.
- Ох.
Он какое-то время словно бы переваривал её слова, но потом отступил, позволяя ей войти.
Лорд Иллвин лежал на кровати всё в той же льняной рубахе, только волосы теперь были распущены и зачёсаны назад, как в первый раз, когда Иста увидела его во сне. Неподвижный, словно мертвец, но всё же не лишённый частички души; нельзя сказать, что его душа была такой же собранной, как у Лисе, или такой же изорванной, как у Горама. Такое ощущение, что её насильно вырвали у него из сердца и теперь она вытекала из него тем, уже знакомым потоком белого огня. Едва различимая часть её всё же оставалась в пределах тела.
Иста села на сундук у стены справа от Иллвина и стала рассматривать его застывший профиль.
- Он скоро проснётся?
- Похоже, что да.
- Тогда делай то, что делаешь обычно.