* * *
Моих нервов ради стоит опустить переговоры с начальством университета. Достаточно сказать, что длились они около двух часов - в нашем мире это могло бы почитаться за рекорд. Однако в течение этих двух часов необходимость общаться с живыми людьми медленно, но верно сводила меня с ума. Еще немного, и я начала бы вести себя, подобно моему супругу - то есть отпирать дверь с ноги и размахивать конституцией и сводками соответствующих законов. Боюсь, меня не остановило бы даже то, что местных законов я не знаю: мое состояние было близко к невменяемому.
Так или иначе, в результате мы договорились, что я составляю для них подходящий проект, за это меня кормят, поят, селят при Университете и помогают найти сына. Это - удовлетворительный результат.
Неудовлетворительным результатом оказалось то, что я совершенно разочаровалась в магическом университете.
Да, я все-таки сухая и холодная женщина, но приверженность к некоторым популярным мифам мне не чужда. Я удивилась, что в университете не нашлось ни движущихся лестниц, ни говорящих портретов, ни коридоров, которые вели бы непонятно куда, ни даже рыцарских доспехов. Наконец, никто не кидал файерболлы, не заколдовывал мебель и не хватал всех встречных за одежду с целью изречь для них страшное пророчество. Все это выбивало из колеи.
В переходах толкались студенты в разнокалиберной, часто порванной одежде - встреть я их вне этих стен, приняла бы за попрошаек. Многие из них находились в подпитии и почти все казались сонными или простуженными; двери в аудитории не всегда наличествовали, и все желающие могли наблюдать бардак, происходящий на лекциях. Как я заключила, лекторов слушало от силы процентов десять. Остальные же девяносто просыпались от коридорной летаргии и начинали спешно решать личные проблемы. Потасовки на задних рядах не были редкостью.
- И все они выпускаются магами? - спросила я Пунция.
- Что вы, - пожал плечами тот. - В конце пятого года от каждой группы остается человек десять-пятнадцать, из них выдерживает защиту три-четыре от силы. Прочие разбредаются по другим институтам, не найдя контакта с местными преподавателям. Про странствующих вагантов знаете? Вот та же история. Обратите внимание, кое-кому тут уже за тридцать.
- А стипендии им не платят?
- Нет, конечно. Они живут случайными заработками, воровством или побираются. И хорошо. А то бы от них вообще никакого спасения не было!
Мне выделили комнату рядом с библиотекой и рабочее место в библиотеке. Комната предназначалась нам с Диной на двоих.
- Дина, - сказала я ведьме, - иди-ка разыщи Юнгеса и предупреди его, что следующие несколько дней я проведу здесь. Скажи, что я нашла способ вернуться домой и разыскать сына. Если у него есть какие-то данные, пусть передает их через тебя, а нет, то может считать себя свободным. Я очень благодарна ему за помощь, но он не обязан и дальше помогать мне.
- Хорошо, - кивнула Дина. - Передам.
- Кстати, то же относится и к тебе.
- Вы меня гоните? - на глазах ведьмочки появились слезы.
- Не гоню, - пожала я плечами. - Но имей в виду, что мне, скорее всего, придется войти в контакт с Гопперхоппером. А это может быть опасно. Не вижу, зачем бы тебе губить свою полную потенциала юную жизнь.
Девочка покраснела.
- Какие вы… неприличные вещи говорите, - произнесла она с придыханием. - Конечно же, я останусь с вами, Ваше Высочество!
В ее пламенные чувства я не слишком-то верила, так что потребовалось всего несколько секунд, чтобы догадаться о подоплеке этой верности.
- На карьеру при дворе моего отца можешь не рассчитывать, - предупредила я. - Я вообще не знаю, существует ли король Заболоцкий в действительности.
- Как так? - поразилась ведьмочка, и я поняла, что догадалась правильно. Никакая страсть не выдержит конкуренции с карьерными соображениями.
- Вот так, - сказала я. - Может быть, и королевства его не существует.
- Аааа… - ведьмочка пожала плечами. - Но если существует, вы же сделаете меня придворной дамой?
- Если да, то да, - кивнула я.
- Ну вот и хорошо, - просияла Дина. - Призрачный шанс - лучше, чем никакого, верно? - после чего поцеловала меня в щеку и упорхнула на поиски Юнгеса.
Внезапно я почувствовала себя не только сухой и холодной, но еще и очень-очень старой.
Я же отправилась к Аркканцлеру и казначею выяснять, чего же они хотят от башни: характеристика "чтобы все было великолепно и недорого" в качестве ТЗ меня не слишком устраивали.
* * *
В выделенном мне кабинете при библиотеке было хорошо: тихо, прохладно, безлюдно. Кульман тоже оказался вполне удобным, и после некоторых попыток мне вполне удалось приспособиться к грифелю вместо карандаша. Отсутствие компьютера и даже примитивных чертежных инструментов изрядно досаждало, но я успокоила себя тем, что особенной точности от меня никто и не требовал. В средневековье, насколько я помнила, здания вообще строились "на глазок", в лучшем случае, по деревянной модели.
Я проработала до тех пор, пока качество местного освещения не стало серьезной угрозой для зрения. Тогда я сдала папирусные свитки на хранение архивариусу (который за годы службы, очевидно, насмотрелся всякого и которого не удивил даже мой пол) и отправилась на розыски преподавателя-пространственника.
К сожалению, из этого предприятия ничего не вышло. Как я ни старалась и как ни рыскала по многочисленным переходам этого замка, тускло освещенным факелами, ничего у меня не вышло. Само по себе это меня не удивило: отсутствие преподавателей на местах - нормальное состояние для любого университета. Удивило другое: суета в коридорах, по моему скромному мнению, изрядно превышала среднестатистическую.
Отловив одного из студентов за рукав, я потребовала отчета.
- А вы что, не знаете? - сердито спросил меня прыщавый молодой человек, слишком озабоченный учебой, чтобы испытать на себе мощь моего колдовского обаяния. - У них педсовет.
Мне не хотелось больше никого расспрашивать - я не решилась бы заговорить и с этим вагантом, если бы не разозлилась - поэтому я просто последовала за основным потоком студентов, рассчитав, что куда-нибудь они меня да выведут. И в самом деле: довольно скоро я оказалась возле огромных двустворчатых дверей.
Над дверьми и под дверьми остались широкие щели, и их уже обступила колыхающаяся биомасса вагантов. Студиозусы стремились не пропустить ни слова из произнесенного внутри. Думаю, их преподаватели порадовались бы такому рвению в учебные часы.
Передо мной расступались и удивленно переглядывались, поэтому я без особенного труда оказалась у щелки.
За дверьми скрывался огромный зал, так затянутый паутиной, что разобрать что-либо было сложно. На одной паутине, особенно густой и широкой, какой-то красноносый человечек в шерстяном шарфе проецировал картины. Что-то вроде диафильмов, какие нам показывали в детском саду.
С моего ракурса видно было плохо, но все же я разобрала, что там изображена некая черная фаллическая крепость под нахмуренным небом.
- …не пытайтесь повесить это на меня, коллеги! - сурово воскликнул старец с бородой. - Кафедра аномальных явлений занимается… как их там… попаданцами! В худшем случае НЛО! Но ни в коем случае не этими… возникновенцами.
- По мне так появленцы недалеко ушли от попаданцев, коллега, - ехидно заявил старикашка со скрюченным носом и в варежках - видимо, в зале было холодно. - Да и попаданцев сейчас едва ли можно назвать по-настоящему аномальным явлением, вы слишком хорошо потрудились для их описания.
- …И тем не менее, защитить магистерскую на них можно, как и двадцать лет назад: только фамилию сменить на титульном листе… - меланхолично проговорил некий молодой человек, сидевший ближе всего к дверям.
- Вы на что это намекаете?! - прогремел седобородый.
- Ну-ну! - председатель (толстенький Аркканцлер, я его уже знала) подскочил с места и успокаивающе замахал руками. - Коллеги, не будем переходить на личности…
Я отвернулась от двери и шепотом спросила у моего соседа:
- О чем это они?
- Да так, мелкие разногласия выясняют, - шмыгнул носом вагант. - Эти попаданцы у всех уже комом в горле стоят, а кафедра…
- Нет, я не о том, - перебила я юношу. - Что они обсуждали изначально?
- Ах, это? Ну, у нас тут какое-то неопознанное Темное Королевство возникло.
- Это часто случается? - спросила я. Такое заключение позволил мне сделать тон студента.
- Да нет, ничего подобного. Вообще раньше никогда. Вот они и не знают, как быть. Там замок большой, кругом выжженные земли. Тролльи армии собираются, драконы огнем пышут… А еще говорят - только это неточно, так, слухи - что будто бы летающий ящер принес в ратушу послание, которое призывало всех покориться под руку темного императора Аврелия.
- Аврелия? - переспросила я.
Я почти не сомневалась, что Гопперхоппера звали именно так.
- Ага. Вы что-нибудь об этом знаете? Не поделитесь для университетской газеты? - оживился юноша.
- Нет, - я качнула головой, и изо всей силы толкнула дверь.
- Тянуть надо, - сказал юноша-журналист. - Только лучше не входить, они с вами что-нибудь плохое сделают.
- Например? - спросила я, решительно дергая дверь.
- Прочтут нотацию… Эээ, это очень серьезная угроза! Зря вы так!
Но я уже вошла внутрь.
Почтеннейшие профессора замерли, уставившись на меня.
- Вы, собственно, кто, голубушка? - спросил у меня тот самый седобородый. Это был хорошо знакомый мне тон, специально спроектированный, чтобы вызывать у людей представление о собственном ничтожестве. Защитное средство, выработанное университетским персоналом на основании мифа о том, что будто бы стены подобных учебных заведений скрывают сакральное знание.
Однако в настоящий момент я была вооружена другим расхожим мифом человечества - а именно, мифом о святости биологических обязанностей. Будучи убежденной чайлдфри (хоть и потерпевшей поражение на этом поприще), я никогда его не разделяла, но, кажется, сейчас настало время использовать всеобщее заблуждение. Я - сухая и холодная женщина, но в глубине души я могу оценить красоту эффектных высказываний.
- Я - мать! - сказала я. И, прежде чем последовала реакция, продолжила: - Мать сверхмогущественного ребенка, с помощью которого тиран Аврелий получил силу построить свое Темное Королевство. Принимая это во внимание, вы согласитесь меня выслушать?
* * *
- Итак, дорогие коллеги, - подвел итоги многочасовых прений Аркканцлер, - теперь нам совершенно ясно: с этим надо что-то делать. Полагаю, первый вопрос можно считать закрытым?
- Извините, - поднял руку тот самый седобородый Велиант Демагорус с кафедры аномальных явлений. - Как вы могли так запросто отмахнуться от нашего особого мнения?! Верно говорят: чем дольше живешь, тем меньше остается в молодежи благочестия…
По внешнему виду Аркканцлер был младше Велианта от силы лет на десять, но я бы не удивилась, если бы узнала, что на самом деле разница составляет несколько тысяч лет. Демагорус был из тех людей, коих можно без особого напряжения фантазии счесть прямой причиной исчезновения не только мамонтов, но и динозавров.
Слушать их я перестала уже два часа назад, как только убедилась в полнейшей бессмысленности этого процесса. Их речи долетали до нас, уединившихся тесным кружком на задних рядах аудитории, как жужжание назойливой мухи.
- …и хуже всего даже не это, - продолжал мой старый знакомец Пунций. - Хуже всего то, что я бы, например, начал опасаться за морфологическую устойчивость этого мира.
- Вы боитесь, что приставки и суффиксы поменяются местами? - осторожно спросила я.
- Не совсем, леди Светлана, - вздохнул Пунций (он был едва ли не единственным здесь, кто правильно произносил мое имя). - Я опасаюсь за то, как бы у нас тут не поднялся из моря дополнительный континент, солнце бы не взошло на западе и не нарушились бы причинно-следственные связи.
- Чепуха, - едко проговорил профессор кафедры Семантических Парадоксов (как я поняла, так на самом деле обозначались заклинания) Реджинальд Мэйнстрим. - В начале все равно было Слово, уж это-то никто не может отрицать. Если этот ребенок способен словами перекраивать реальность - не вижу тут ничего, что противоречило бы естественному порядку вещей.
- Вы думаете, мир на нынешней стадии формировании перенесет еще несколько локальных актов творения? - отбил эту атаку профессор кафедры Астрологии. - Я уже наблюдаю возмущения в орбитах некоторых небесных светил. Когда они перейдут за микронный порог - будет худо.
Слушая этот пессимистичный прогноз, я невольно воспряла духом: наличие здравомыслящих людей вокруг тебя имеет свойство действовать успокоительно.
- Скажите, - сказала я, - а как все-таки нам можно будет попасть в наш мир?
- Да нет ничего проще, - пожал плечами Реджинальд Мэйнстрим и неприязненно покосился на меня желтым ястребиным глазом. - О, женщины, никогда не могут додуматься ни до чего путного! Разумеется, раз все, произнесенное вашим ребенком сбывается, кто-нибудь из нас просто скажет ему в ваше отсутствие, что чтобы попасть обратно домой, нужно прыгнуть в какой-нибудь колодец или в огонь, или зайти в волшебный шкаф, или произнести заклятие над зеркалом - да любой из конвенционных способов! Потом вы у него спросите, он это повторит - и вуаля, кролик в шляпе.
- Давайте только шкаф, а не огонь, ладно? - попросила я.
- Это не имеет значения, - отмел рукой профессор Мэйнстрим. - Гораздо важнее, с моей точки зрения, вот какой вопрос: каким образом он структурирует свою речь, чтобы достигать такого эффекта? Речь идет о чисто генетической способности - или на нее до некоторой степени можно влиять?
- С моей точки зрения, важнее другое, уважаемый коллега, - устало заметил Пунций. - Важнее, как леди Светлана будет вытаскивать своего сына из самого сердца Темного Королевства, кишащего монстрами. Поправьте меня, леди, но ведь у вас всего двое спутников и никакой армии?
Я кивнула.
- В таком случае, должен заметить, что вы обратились не туда, - Пунций развел руками. - Да, Университет - средоточие знания, но и только. Магия - сфера чистой науки, для войн нужны армии. Армии у нас нет, если не считать армией голодающих пропойц-студиозусов.
- К кому я могу обратиться за армией? - спросила я.
- Я бы посоветовал вам все-таки отыскать ваше королевство, но, боюсь, на побочные квесты у вас нет времени, - озабоченно произнес Пунций. - Тогда даже и не знаю… Королей у нас тут нет - по крайней мере достаточно сильных. Не говоря уже об императорах. Феодальная раздробленность. Боюсь, что этому новоявленному диктатору Аврелию с легкостью удастся присоединить окружающие области по одной - во всяком случае, все предпосылки к тому есть.
- Да нет, - сказал преподаватель астрологии, - ну одна-то сильная армия у нас все-таки найдется.
- Какая? - живо заинтересовался Пунций.
- Благородный рыцарь Тиэллин.
- А… - Пунций тут же утратил интерес. - Собственно, он мог бы… Но, боюсь, этот рыцарь слишком благороден.
- То есть? - спросила я.
- Он никогда не пойдет войной на Темное королевство, которое ничего не сделало лично ему или его вассалам.
- А вы думайте, что не сделают?
- Если этот Аврелий не дурак, сделают в последнюю очередь. А я бы поостерегся вот так сразу считать его дураком.
- А если его попросит об одолжении прекрасная дама? - мне пришла в голову идея, ибо я вспомнила о нашем с рыцарем Тиэллином знакомстве. Теперь-то я знала, что его странная реакция на меня была заслугой моего невозможного ребенка, а не издевательством со стороны эльфа.
- Надеюсь, для начала прекрасная дама сходит со всеми нами в ресторан? - улыбнулся Пунций. - Она обещала.
Я - сухая и холодная женщина, поэтому мне совершенно ясно, что обещания надо выполнять. Особенно, если самое худшее, что с тобой может случиться в результате - это ужин нахаляву
* * *
К сожалению, ужин в трактире не оправдал намеченной программы даже на треть. В тот момент, когда они начали становиться действительно интересными (то есть когда преподаватель с кафедры астрологии напился достаточно, чтобы начать рассказывать о своем родном мире - изуродованной постапокалиптическими войнами пустыне, как раз в моем вкусе), наши уютные посиделки были неожиданным образом прерваны.
Погребок, который выбрали Пунций сотоварищи, представлял собою умеренно паршивое местечко. Бочки со спиртными напитками и прокопченные потолочные балки выглядели антуражно, насекомых не водилось. Большего я от средневековых злачных мест требовать не намеревалась. Однако даже при моем скудном опыте знакомства с эпохой и местностью можно было понять, что не каждый день массивная дверь широким жестом распахивается, и на лестницу вступают несколько аристократического вида девушек, несущих на руках явно перебравшего Юнгеса.
Девушки действительно более чем вписывались в мое представление об аристократии. Все они были разодеты в бархат и меха, которые я даже не могла назвать, поскольку в жизни не задумывалась о том, чтобы такое носить. На многих сверкали драгоценности, явно не подходящие этому месту. Их было человек шесть или семь.
Завсегдатаи подвальчика среагировали на девушек именно так, как, по моему представлению, простолюдины должны были реагировать на явление аристократии. Несколько человек встали из-за столов и сдернули шапки, один, наоборот, под стол нырнул. Подавляющее большинство замерло с таким видом, как будто не знало, какую тактику выбрать. Хозяин подвальчика забыл привернуть кран у бочки, так что во внезапно наступившей тишине было слышно, как капает вино.
- Это ваше? - спросила одна из них, необыкновенно высокая, рослая, с длинными черными волосами. Она непринужденно волокла лютниста на себе, перекинув через плечо.
- Да, это мой советник, - кивнула я. - Огромное спасибо, что вы его доставили. Я вам что-нибудь должна?
Девушка - пожалуй, ее все-таки лучше называть дамой - широко улыбнулась, и тут я заметила аномальное строение некоторых передних зубов. Проще говоря, верхние клыки аристократки еще чуть-чуть - и перевели бы свою обладательницу в разряд саблезубых.
Пожалуй, где-нибудь в метро такая особенность не бросилась бы мне в глаза. Однако в сказочном мире на такие вещи быстро вырабатывается своеобразная реакция.
Конечно, я - сухая и холодная женщина. Но это не значит, что я не узнаю вампира на расстоянии вытянутой руки.
- Нет, вы мне ничего не должны, Ваше высочество, - сказала дама, сгружая Юнгеса на соседний стул. Только что он был занят Пунцием, но вдруг, словно по волшебству, оказался свободен. - Он с нами уже расплатился. Точнее, мы с ним.
- Он жив? - поинтересовалась я. - Здоров?
- Похмелье будет, думаю, - пожала плечами вампирша, без особого интереса к его судьбе. - Может быть, слабость. Сладким его накормите чем-нибудь. Еще, я думаю, он устал, поэтому лучше бы обеспечить щадящий режим.
- Что-нибудь еще? - я изо всех сил старалась держаться как на приеме у врача.