- Ш-ш-ш, дорогая, - произнесла она, выдавив улыбку. - Сейчас ты получишь свой подарок.
Она взяла Тефрет за руку и повела через комнату, неотрывно глядя служанке в глаза.
- Ты столько для меня сделала, - сказала ей Неферата. - Так много лет ты служила мне, не жалуясь и не сомневаясь. И сейчас, дорогая моя, я дам тебе свободу. - Царица ловко провела Тефрет в центр круга и взяла ее ладонями за щеки. - Не бойся, - сказала царица, обратившись к силе эликсира, текущей в ее крови. - Все будет хорошо. Постой здесь немножко, и никто в Ламии больше никогда не будет тобой распоряжаться. Ты поняла?
Медленно, неуверенно Тефрет немного расслабилась.
- Я поняла, Неферата, - произнесла она голосом жалким и слабым.
Царица улыбнулась, чувствуя на своих губах слезы.
- Вот и хорошо, дорогая моя. - Она наклонилась и прикоснулась губами ко лбу Тефрет. - Ты так много для меня сделала за все эти годы. Ты заслужила отдых. Часть тебя навсегда останется со мной, - добавила она и шагнула назад, выходя из круга.
Архан уже ждал ее. У него на лице было странное, обеспокоенное выражение.
- Ты не понимаешь, - произнес он так тихо, что его услышала только царица. - Если ты в самом деле ее любишь, то не должна этого делать.
Царица внимательно посмотрела на Тефрет и покачала головой.
- Нет, - сказала она. - Слишком поздно. Она послужит мне последний раз.
Неферата повернулась к бессмертному и обрушила на него всю тяжесть своего взгляда.
- Делай то, что должен, - велела она. - Царь будет здесь через час с небольшим.
Архан застыл.
- Очень хорошо, - глухо произнес он. - Приготовься, о великая.
Неферата кивнула, вытирая льющиеся из глаз слезы.
- Я готова.
Бессмертный поклонился ей и подошел к столу. Она с удивлением смотрела, как он берет небольшой ножик и пробует его остроту на подушечке большого пальца.
Она не была готова к тому, что произошло дальше. Совсем не была готова.
Звуки шагов эхом отдавались в темноте. Неферата сосредоточилась на этом звуке. Все чувства у нее резко обострились, она различала шаги не меньше девяти пар ног. Одна пара передвигалась с кошачьей грацией - это наверняка Абхораш, военачальник царя. Еще двое шагали неуклюже, волоча ноги. Пьяницы могли оказаться буквально кем угодно.
Шаги приближались, кто-то удивленно зашипел, и все разом остановились прямо перед дверью святилища. Неферата услышала настойчивый шепот Ламашиззара. Надо полагать, он заметил, как из-под двери пробивается свет жаровни.
Раздался скрип металла - едва слышный, но отчетливый, как музыкальная мелодия. Дверь медленно отворилась. Ступая по-кошачьи, вошел Абхораш, держа меч наготове, а следом за ним царь и остальные заговорщики.
Неферата ждала их на краю ритуального круга, высоко подняв голову. Архан стоял рядом, сцепив руки за спиной. Кровавые останки Тефрет все еще лежали в центре круга. Царица распростерла руки ладонями кверху как приветствующая своих адептов богиня. Ворот льняного платья покрывали алые пятна, а подбородок был еще красным от свежей крови.
Абхораш, мрачный, безжалостный воин, потрясенно вскрикнул и отпрянул, увидев царицу. Даже Ламашиззар, знавший Неферату всю жизнь, увидел ее лицо без маски, залитое кровью, и на мгновение остолбенел. Остальные заговорщики смотрели на нее, как на мстительную богиню, явившуюся, чтобы всех их покарать. Убайд, застонав, упал на колени, лицо его исказилось от страха.
Только царь сумел обрести дар речи. Ламашиззар неуверенно шагнул к Неферате.
- Как ты осмелилась! - сказал он. Слова застревали в горле, вырываясь наружу задушенным шепотом. - Это возмутительно. Оскорбление короны!
Неферата, не дрогнув, ответила на его взгляд. Она видела вовсе не своего мужа и брата. Перед ее мысленным взором все еще стояли ужасы прошедшего часа. Она все еще слышала пронзительные крики Тефрет. Служанка продержалась очень долго, если вспомнить все те кошмарные вещи, которые проделывал с ней Архан, и царица видела каждую страшную секунду агонии.
- Это, - произнесла Неферата свинцовым голосом, - только ради будущего Ламии. Ты забыл о своем долге перед народом, брат, поэтому я беру дело в свои руки. Начиная с этой минуты.
Лицо Ламашиззара побелело от ярости.
- Ты, тупая, надменная сука! - прорычал он, ринулся к сестре, схватил ее за руки и грубо встряхнул. - Вернув тебя в Женский дворец, я буду пороть тебя до конца твоей жизни! Ты слышишь…
Маленькая изящная рука Нефераты метнулась слишком быстро, чтобы это смог заметить простой смертный. Она положила ладонь на грудь царя и толкнула, и Ламашиззар отлетел назад, словно был соломенной куклой. Абхораш проворно отскочил в сторону, и царь врезался в абсолютно пьяных Адио и Кхенти. Он сбил их с ног, и все трое кубарем полетели на пол.
- Я царица, - холодно произнесла она. - И начиная с этой ночи во дворце для меня не будет запрещенных мест. Ты останешься царем Ламии, брат, но знай, что я - царица Ламии, и когда я заговорю, ты будешь очень внимательно меня слушать. Впредь мы будем править Ламией вместе. Ты меня понял?
Ламашиззар наконец-то поднялся. Его лицо превратилось в маску ненависти, но Неферата заметила страх в его глазах. И все же он сумел вызывающе фыркнуть.
- Хватай ее! - приказал он Абхорашу. - Она сошла с ума! Убей ее!
- Он этого не сделает, - спокойно отозвалась царица, посмотрела на царского военачальника и улыбнулась. - Теперь эти люди мои, брат. Каждый из них. Они будут с радостью служить мне, потому что я дам им то, чего ты дать не можешь.
В’соран шевельнулся, глаза его загорелись.
- Эликсир! - прошипел он.
Неферата кивнула.
- Я предлагаю вам силу, которой вы так долго жаждали. А в ответ вы будете служить мне, как служили бы своему царю.
- Мне не нужна сила, - произнес Абхораш низким голосом.
Царица шагнула к нему, не приближаясь, впрочем, на расстояние вытянутого меча.
- Нет, ты жаждешь кое-чего более неуловимого. Ты жаждешь совершенства, - сказала она. - Тебе недостаточно быть военачальником царя. В Неехаре есть еще шестеро, которые по праву могут претендовать на то же самое. Нет, ты хочешь быть величайшим из воинов, воплощением всех воинов. Вот почему ты принял предложение царя, правда? Чтобы иметь в запасе вечность для совершенствования своего мастерства сверх возможностей любого смертного.
Могучий воин побледнел, услышав беспощадные слова царицы. Остальные смотрели на нее как на оракула, не забывая о том, что именно от Архана она узнала все их надежды и чаяния за последние сто лет.
Неферата обвела взглядом собравшихся аристократов.
- Ламашиззар привел вас в последний раз, - сказала она. - Склонитесь передо мной, и я дам вам все, чего вы желаете. Выбор за вами.
В’соран не колебался ни секунды. Он опустился на колени и распростерся перед царицей. Анхат и Ушоран последовали его примеру, а за ними и трое молодых развратников, Адио, Кхенти и Зухрас.
Убайд, уже стоявший на коленях, просто почтительно кивнул царице, как делал это много раз раньше.
Оставался один Абхораш. Царица повернулась и посмотрела на него, вскинув бровь. Он выдерживал ее взгляд долгую безмолвную минуту, затем убрал меч в ножны.
Ламашиззар, всего несколько мгновений назад бывший неоспоримым правителем величайшего города Неехары, мог только метать взгляды, полные бессильной ярости.
- Чего ты хочешь, сестра? - прорычал он.
Неферата улыбнулась.
- Для начала принеси молоток и долото, - приказала царица Ламии, наслаждаясь своим триумфом, и указала залитым кровью пальцем на Архана Черного. - Ты его освободишь.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Глаз Пылающего Бога
Ущербный Пик, 76-й год Джафа Ужасного
(-1599 год по имперскому летосчислению)
После нападения на могильный курган жрецы организовали большие поисковые отряды, чтобы прочесать равнину, склоны горы и найти логово Нагаша. Они обыскивали гору несколько недель, заставляя послушников спускаться как можно глубже в каждую найденную трещину. Почти два десятка послушников погибли во время этих поисков, надышавшись концентрированных светящихся испарений. Несмотря на все усилия, охотники так и не приблизились к некроманту - он слишком хорошо наловчился передвигаться по лабиринтам туннелей и пещер, расположенных гораздо глубже трещин. Когда они оказывались чересчур близко, Нагаш просто углублялся в лабиринт и отсиживался там, пока они не теряли присутствия духа и не уходили.
В конце концов стремление варваров отомстить ослабло и они бросили поиски. Как раз приближался сезон гроз, и старые жрецы не испытывали никакого желания проводить день за днем под дождем на горных склонах. Они вернулись в свой храм-крепость и усилили дозор на могильной равнине на случай, если ужасный расхититель гробниц вернется.
Нагаш провел много недель, изучая передвижения дозорных отрядов, иногда даже присоединялся к ним по ночам, если ливень шел особенно сильный, а над поверхностью Кислого моря грохотали медные раскаты грома. Он уже понял, что жрецы не были настоящими некромантами, мастерство их не шло ни в какое сравнение с силой, что подчинялась Нагашу. Однако нехватку знаний они восполняли числом и неограниченным источником, откуда черпали энергию. Те жрецы, с которыми он столкнулся на равнине, очень серьезно относились к своим обязанностям. Проницательные и бдительные, они знали равнину куда лучше, чем он. Нагаш не сомневался, что победит, если дело дойдет до сражения, но битва стоила бы ему тех запасов сил, потратить которые он вряд ли мог себе позволить. Каждую ночь некромант прочесывал туннели в поисках светящейся пыли - ее осталось совсем мало. Он наполнил капюшон плаща примерно на три четверти; возможно, два фунта, чуть больше, чуть меньше, но смешанной со всякой грязью. Это оставалось единственным источником силы. Его ждет печальная участь, если, конечно, он не отыщет способ добраться до залежей камня, скрытых глубоко в недрах горы.
Нагашу пришлось оставить большую часть могильной равнины жрецам, ограничив свою деятельность южным ее краем, который редко обходили дозоры. Курганы там были очень старыми, многие обрушились под тяжестью веков, и содержимое обратилось в прах. В уцелевших могильниках если и оставались трупы, то они давно превратились в скелеты и управлять ими намного сложнее. Однако приходилось довольствоваться тем, что есть.
Нагаш довольно долго исследовал южную часть могильной равнины, тщательно изучая курганы, и наконец наткнулся на один, отвечающий его целям. За несколько столетий каменный фундамент ушел в землю, полностью скрыв вход. Несколько недель постоянных дождей размягчили земляную крышу, и некромант сумел прокопать ее голыми руками. Ночь за ночью он рыл мягкую землю, выгребал ее пригоршнями и отбрасывал в сторону. Пока он трудился, вспышки зеленой молнии освещали его почти превратившуюся в скелет фигуру. Тошнотворный изумрудный свет сочился из костей, вырисовывая темные, похожие на веревки мышцы под разорванной кожей. Со щек и лба свисали ошметки кожи, обнажая зловеще ухмыляющийся череп, глаза некроманта давно сгнили, выжженные изнутри жаром пылающего камня. Все, что осталось, это два сгустка зеленого пламени, холодно мерцающего в глубине запавших глазниц. Конечности удерживались в суставах не сухожилиями, а исключительно колдовством и силой воли.
В конце концов однажды ночью усилия Нагаша принесли свои плоды. Он разгреб последний слой земли и корней, прикрывавший могильник, и оттуда вырвалось шипящее облако ядовитого воздуха, который убил бы человека за несколько секунд. Удвоив усилия, Нагаш расширил дыру настолько, чтобы проскользнуть внутрь.
Он выбрал именно этот могильник, потому что он был самым большим из неповрежденных в южной части долины. Нагаш надеялся, что он принадлежал какому-нибудь великому военачальнику или вождю, а значит, там должны покоиться останки немалой свиты, которую он тоже сможет поднять из мертвых. Но то, что некромант нашел, оказалось куда лучше, чем он мог надеяться.
Нагаш проскользнул по грязному туннелю, выкопанному им в крыше могильника, пролетел примерно двенадцать футов до пола и тяжело приземлился. Правая ключица треснула, как сухая ветка. Раздраженный, Нагаш направил свою волю на окружавшие ключицу мышцы, чтобы вернуть сломанные концы на место, и исцелил место перелома, потратив немного силы. Нахмурившись, он наклонился и положил ладонь на пол могильника, вымощенного грубыми булыжниками, потрескавшимися и липкими от времени.
Высоко над головой сверкнула молния, столб ярко-зеленого света проник в дыру на крыше могильника, прорезал сумрак, осветив резное каменное возвышение в центре гробницы. На постаменте лежал скелет когда-то очень мощного человека. Покрытые плесенью толстые кожаные доспехи закрывали кости. Пояс из тяжелых золотых звеньев свисал с высохшей талии воина, костлявый лоб трупа охватывал золотой обод, почерневший от гнили. Руки воина покоились на рукояти длинного черного меча, лежавшего у него на груди. Прямой, обоюдоострый, казалось, он был сделан из единого куска обсидиана. На поверхности клинка были высечены топорные символы, заполненные знакомой зеленой пылью. Абн-и-хат даже после стольких лет продолжал слабо светиться.
Нагаш медленно поворачивался на месте, охватывая своим горящим взором все помещение. Вместе с военачальником погребли не меньше дюжины других тел, они лежали на каменных возвышениях, расположенных кольцом вокруг их вождя так, что ноги указывали на стены могильника. Десять из них определенно были воинами, одетыми в сгнившие кожаные доспехи и державшими грубо обработанное каменное оружие. Еще два, похоже, принадлежали женщинам, судя по истлевшим обрывкам ткани и потускневшим золотым украшениям на шее и пальцах. Возможно, жены? Теперь уже не узнать. Впрочем, Нагашу это в любом случае было безразлично. Пока они могут копать, от них будет польза.
Вытащив кинжал, Нагаш начал чертить на каменном полу могильника ритуальный круг. Он выглядел совсем по-другому, чем тот, что некромант использовал несколько месяцев назад, и походил на тайные круги из Черной Пирамиды в Кхемри. В этом круге не содержится магической силы, он воссоздаст ее особым образом.
Закончив круг, Нагаш неторопливо проверил сто, убеждаясь, что каждая линия, каждый символ начерчены правильно. Потом отошел к дальней стене помещения и вытащил из потрепанного кожаного пояса плотно закрытый мешочек. Очень осторожно Нагаш развязал свой самодельный мешок и всмотрелся в светящуюся пыль. Меньше половины мешка. Из его изуродованного горла вырвался возглас досады. Сила. В конечном итоге все упирается в силу - и в желание ее использовать.
Нагаш поднял мешочек, запрокинул голову и высыпал светящуюся пыль себе в рот. В груди вспыхнул вихрь пламени, с ревом устремившийся прямо в мозг. Казалось, что земля дрогнула у него под ногами. Опустив мешочек, некромант мог расслышать стук дождя по земляной крыше кургана, ощутить малейшие складки на коже мешка, который по-прежнему сжимал в руках. Взор его пронзал сумрак могильника, и каждая деталь четко запечатлелась в мозгу. Только сейчас Нагаш понял, что стены помещения не земляные, как ему казалось раньше. Строители покрыли их некой смесью, похожей на известь, и тщательно разгладили, а поверх разрисовали. Художник изобразил сцены сражения между человеческими племенами, особое внимание уделив триумфу высокого темноволосого человека, наверняка того самого воина, чьи кости сейчас покоились в гробнице. Куда больший интерес у Нагаша вызвала женщина, стоявшая рядом с воином, - ее глаза горели зеленым огнем, она метала сгустки пылающей энергии, убивая ими вражеских воинов. Он перевел взгляд на два женских скелета, покоившихся у головы военачальника, и только сейчас заметил фреску на стене.
Свирепо сверкая глазами, Нагаш подошел к выцветшей фреске и поднял голову. На полукруглой стене была изображена темная широкая гора, грозно возвышавшаяся над пустой каменистой равниной. Длинная яркая линия, как копье, вонзалась в склон горы, пронизывая ее до самой сердцевины, где в центре матово светился зеленый глаз без века.
Горящее сердце Нагаша дрогнуло. Он быстро повернулся и вошел в ритуальный круг. Подняв руки над трупом военачальника, он сосредоточился, называя имена тех, кого ненавидел, а когда в сознании замерцали сцены мрачного отмщения, начал читать заклинания пробуждения.
Некромант вкладывал в каждый произнесенный слог всю свою силу. Его усохшие губы онемели, но воздух звенел, как кимвалы.
Нагаш обратил свою непреклонную волю на древний труп.
- Встань! - приказал он. - Твой хозяин призывает тебя. Встань!
Сила омывала скелеты, отрывая куски от разложившихся доспехов и разметав вокруг лохмотья заплесневевшей ткани, и тут почерневшие кости начали излучать слабый зеленоватый свет. Затрещала сгнившая кожа, заскрипели стягивающиеся сухожилия, и Нагаш увидел, что руки воина сжались вокруг рукоятки меча.
- Встань! - вскричал Нагаш голосом, возвысившимся до яростного рева. - Вечный Царь приказывает тебе!
Заскрежетал металл и кости. Воин медленно сел, как человек, очнувшийся после долгого сна. Крохотные точки зеленого огня мерцали в пустых глазницах. Скелет посмотрел на некроманта. Остальные мертвецы в могильнике делали то же самое. Они поднимались со своих каменных лож и изучали Нагаша в холодном, безжалостном молчании. Некромант ликующе стиснул кулаки.
- Подойдите ко мне! - приказал он.
Гремя костями, военачальник и его свита соскользнули с каменных постаментов, неуклюже подошли и остановились перед Нагашем. Казалось, что с каждой секундой они распрямляются, их движения становятся более уверенными и четкими. От костей исходил могильный холод, древняя злоба сверкала в их мерцающих глазах.
Нагаш указал костлявым пальцем на фреску на стене.
- А сейчас покажите мне это место, - приказал он своей наводящей ужас свите. - Отведите меня к пылающему глазу!
Ожившие мертвецы не обращали внимания ни на дождь, ни на грязь, ни на могильные курганы, возведенные на равнине после их смерти. Они вели Нагаша через курганную долину на восток. Потом долго шли вдоль южного склона горы до тех пор, пока не обнаружилась тропа, которую только они могли как-то почуять. Нагаш гадал, видел ли военачальник и его спутники гору такой, какой она была, или же просто следовали дорогой своих древних воспоминаний, не замечая окружающей их реальности.