– Положим, изменили не все, – криво усмехнулся Родегаст. – В Расене у меня есть осведомители. А что до Ратмира, то мой брат глупец, и хитрые бояре всегда будут вертеть им к своей пользе. Впрочем, измена княжича Ратмира и бояр сейчас меня волнует меньше всего.
– А меня это волнует, Родегаст. Я хочу знать, почему они изменили. Твой осведомитель ничего об этом не говорил?
Впервые за время разговора на лицо владыки Асгарда набежала тень, а в его глазах, пристально вглядывающихся в лицо Волоха, мелькнуло подозрение:
– Ты, кажется, на что-то намекаешь, князь?
– Я не намекаю, Родегаст, я спрашиваю – неужели в словах кудесника Баяна есть хоть капля правды?
– Ах, вот ты о чем! – усмехнулся владыка Асгарда.
– Я ему не поверил, – покачал головой Волох, – хотя он клялся именем Даджбога. Ибо для рахмана клятва – это пустой звук. Но, к сожалению, ему поверили другие. Я имею в виду твоих и своих бояр. Ермень буквально побелел, услышав о Прозрении. Он обезумел от страха настолько, что забыл о долге. Успокой хотя бы меня, князь Родегаст, скажи, что это неправда.
Владыка Асгарда молчал, глядя куда-то мимо Волоха. Князь Себерии почувствовал присутствие человека за своей спиной и резко обернулся. Белобородый старик, облаченный в просторную и необычайно пеструю рубаху, склонился в поклоне в ответ на его вопросительный взгляд. Волох никогда прежде не видел парсского мага Сардара, но почему-то ни на миг не усомнился, что это именно он.
– Баян не солгал, – торжественно произнес маг, глядя в лицо князя. – Око открывается.
Сардар был высок ростом и необыкновенно худ. Его сухое продолговатое лицо изрезали глубокие морщины. По виду ему было никак не менее семидесяти лет, но тем удивительнее смотрелись на этом старческом лице глаза, неожиданно зоркие и молодые. Почему-то сразу верилось в то, что эти глаза способны видеть нечто, недоступное другим.
– Но ведь это смерть, – негромко произнес Волох. – Неминуемая гибель нашего мира.
– Ты ошибаешься, сын рахмана Коломана, – торжественно произнес Сардар. – Цепи Перуна надежно держат Аримана. Но пока его единственное Око открыто, Ярила никогда не осмелится ступить на каменные плиты этого замка.
– А при чем здесь Ярила, – удивился Волох. – Мы ждем Яртура!
– Богу нужна человеческая оболочка, чтобы уверенно ходить по грешной земле, – пояснил Сардар. – Твой сын может войти в этот замок в качестве победителя или пленника, но Ярила – никогда.
Волох, конечно, мог бы счесть этих двух людей, Родегаста и Сардара, сумасшедшими, но, к сожалению, он слишком хорошо знал, насколько высоки ставки в игре, устроенной богами. Вряд ли простые смертные, даже самые прозорливые, когда-нибудь поймут, какие цели преследуют обитатели мира Прави, но извлечь выгоду из спора богов они, конечно, смогут. Похоже, именно этой выгодой соблазнил маг Сардар князя Родегаста, охочего до власти. Зря асские бояре вообразили, что их князь безумен. Нет, владыка Асгарда знал, чего хочет, и вполне осознанно рисковал и своей и чужими жизнями.
– Я не обрету бессмертия, – спокойно сказал Родегаст, – ибо по законам Рода бессмертны только боги. Но я стану титаном, Волох, и мир Яви будет принадлежать мне. Я буду диктовать условия не только людям, но и богам.
– Владыка Асгарда знает свое место, он не будет покушаться ни на мир Прави, ни на мир Нави, но и боги отныне обязаны будут считаться с ним, когда речь пойдет о мире людей, – торжественно произнес Сардар.
Волоху осталось только развести руками по поводу самоуверенности князя и мага. Замысел Родегаста и Сардара открылся князю Себерии во всей своей красе. Эти двое вовсе не собирались освобождать Аримана от оков, наложенных на него богом Перуном, они всего лишь намеревались пугать этим освобождением как богов, так и людей. Сам Волох, будучи прожженным интриганом и властолюбцем, никогда бы не додумался до столь гениального хода.
– Мы сомневались, что нам повезет. – Родегаст залпом осушил кубок, наполненный до краев вином. – Аримана пытались разбудить многие, но прежде это не удавалось никому. Казалось, он будет спать целую вечность. Но стоило появиться в Асгарде жар-цвету, как веко, тысячи лет закрывавшее волшебное Око, дрогнуло. Оно дрогнуло, в этом не было никаких сомнений. Я обратился к кудеснику Перуна Измиру, но старик не понял моих забот. Ему не хватило ума, чтобы предугадать желание Ударяющего бога. Он испугался и стал отговаривать меня. Тогда я обратился к парсским магам, и они объяснили мне, что Перун со мной, а не с Измиром. Что я, прямой потомок Ударяющего бога, куда лучше понимаю его волю, чем волхвы. Но я сомневался, Волох. Среди моих бояр и витязей стал распространяться слух о том, что Перун отвернулся от меня, что он лишил меня потомства. Я знал, кто стоит за этими слухами, я знал, что Измир сговорился с рахманом Баяном, а возможно, и со Слепым Бером, и что именно эта троица навела порчу на меня и моих жен. Я устранил Измира и ближних к нему волхвов. Но их смерть не исправила положения. И тогда Перун сам пришел ко мне на помощь. Ты был этому свидетелем, Волох.
– Ты имеешь в виду беременность княгини Лели? – спросил дрогнувшим голосом князь Себерии.
– Да, Волох, – кивнул Родегаст. – Разве может быть воля бога выражена более ясно?
– Но ведь мы проиграли битву, – напомнил владыке Асгарда сын Коломана.
– А мы и не могли ее выиграть, Волох, поскольку за спиной твоего сына стоял сам Вий.
– Но почему Перун не помог нам?
– Видимо, ему не хватило силы, – пожал плечами Родегаст. – Во всяком случае, так считает Сардар.
Старый парс продолжал стоять в отдалении, владыка Асгарда почему-то не пригласил его к столу, заставленному яствами. Впрочем, маги, как и волхвы, славились воздержанием в еде и питии, а потому Сардар мог расценить подобное приглашение как оскорбление своего сана.
– Вий ныне силен как никогда, – пояснил парс, – вот почему Перуну понадобилась сила Аримана, чтобы обуздать хозяина Нави, который с помощью Слепого Бера и его внука решил окончательно подчинить себе мир Яви. Боги почувствовали опасность, но среди них нет единства. Даджбог спорит о первенстве с Перуном, Световид – с Семарглом. А споры богов неизбежно порождают свары среди людей. Только здесь, в Асгарде, при помощи Перуна и Аримана князь Родегаст сможет остановить посланца Вия. Смерть Яртура будет торжеством Перуна и всех печальников его.
– А Ариман согласится нам помочь? – усомнился Волох. – Ведь это именно Перун заключил его в темницу.
– Это правда, – подтвердил Сардар, – именно Перун наложил на Аримана узы, но усыпил одноглазого титана Вий, одним взглядом своих страшных очей. И этот сон для Аримана равносилен смерти.
Волох призадумался. Пока что ему не к чему было придраться в словах мага Сардара. Да и ничего нового о Яртуре парс ему не сообщил. Волох и сам догадывался, кто стоит за спиной его юного сына. Но торжество Вия – это торжество не столько Яртура, сколько Слепого Бера, жаждущего отомстить жене и сыну. В случае падения Асгарда именно рахман Коломан станет владыкой мира Яви, а Яртур превратится в послушную игрушку в его руках. Самое скверное, что князю Волоху в этом изменившемся мире уже не найдется места. Его ждет либо смерть, либо изгнание. Смущало Волоха пока только одно – Ариман. Уж слишком самоуверенно маг Сардар пытается приручить титана. Смирится ли этот бунтарь, бросивший в свое время вызов Яви и Прави, с жалкой участью, которую ему готовят эти двое? А ну как он разорвет тысячелетние узы и вырвется на свободу, как это предрекает кудесник Баян?
– Я хотел бы взглянуть на Око и жар-цвет, – произнес Волох хриплым от волнения голосом.
Родегаст и Сардар переглянулись. Похоже, они не слишком доверяли своему союзнику. Но с другой стороны князь и маг должны были понимать, что сын рахмана Коломана не тот человек, которого удастся использовать вслепую. Одного пока Волох не мог понять, зачем он вообще понадобился этим двоим. Ведь Родегаст и Сардар уверены в поддержке Аримана и Перуна. С их помощью они способны не только устранить Яртура, но и перевернуть весь мир Яви в угодную им сторону. А Волох станет для них скорее помехой, чем подмогой, ибо никогда не согласится с участью подручного при сильных мира сего. И уж конечно, Родегасту и Сардару это отлично известно.
– Это твое право, князь Волох, – спокойно сказал Родегаст, поднимаясь из-за стола. – Идем.
Владыка Асгарда решительным шагом направился к стене и с силой надавил на едва заметную выпуклость. Из открывшегося проема в лицо Волоху пахнуло сыростью и еще чем-то неприятным, заставившим его слегка поежиться. Тем не менее он решительно ступил вслед за Родегастом на винтовую лестницу, ведущую, судя по всему, в подвал. Маг Сардар, несмотря на немалый возраст, от князей не отставал. Волох и раньше подозревал, что часть Асгарда, доступная взорам непосвященных, значительно уступает размерами его подземелью, но он никак не предполагал, что она уступает столь значительно.
– Этот подземный ход ведет в Расену, – кивнул в сторону огромной дубовой двери князь Родегаст. – Так что если у нас возникнет необходимость напасть на Яртура в стольном граде, мы можем сделать это без особых помех. Равным образом я могу добраться до любого предателя и покарать его либо своими руками, либо руками своих мечников.
Волоху ничего другого не оставалось, как в восхищении покачать головой. Асским боярам он не сочувствовал, хотя в их мятеже против собственного князя была немалая доля его вины. Пусть каждый получит свое. А уж по воле богов или решением князя, это кому как выпадет.
Князь Себерии не мог с уверенностью сказать, что Асгард строил именно Перун, но чем дальше он шел по подземному лабиринту, тем больше проникался мыслью, что создание подобного сооружения людям, скорее всего, не под силу. Когда-то стены этих огромных залов были украшены рисунками и затейливой резьбой, но время не пощадило их. С большим трудом Волох сумел разглядеть на одной из стен существо, похожее на дракона. Но был ли это действительно дракон, он с уверенностью утверждать не рискнул бы. Зато всадника на крылатом коне он опознал. Именно таким изображали Перуна во всех храмах, посвященных ему. Видимо, за тысячу лет, минувших со дня строительства Асгарда, волхвы так и не рискнули отступить от канона, предписанного неизвестно кем.
– Дракон – это Ариман, – негромко подсказал князю Себерии маг Сардар, неслышно ступающий за ним след в след.
– А я полагал, что драконы – это дети Вия, – удивился Волох.
– Вий унаследовал их от Аримана вместе с властью над Навьим миром.
Волох не стал спорить с Сардаром. В данную минуту драконы волновали его меньше всего. Он ждал встречи с титаном, освобождающимся от тысячелетнего морока, и испытывал по этому поводу очень сложные чувства.
Князь Родегаст толкнул рукой тяжелую дверь, украшенную позолотой и драгоценными камнями. Судя по всему, это был вход в святилище или тюрьму, где пребывал все это время божественный узник. Огромный зал, открывшийся взору Волоха, сохранил свое убранство в первозданной красоте. Возможно, порядок в святилище поддерживали волхвы, не позволившие краскам померкнуть, а позолоте облупиться. Волох с огромным интересом разглядывал рисунки, намалеванные на стенах неизвестной рукой, и вынужден был признать, что древние мастера были куда искуснее нынешних. Впрочем, не исключено, что все это великолепие создал бог, а не человек. Это были величественные картины давно отгремевших битв, в которых боги и титаны спорили друг с другом. Волох без особого труда опознал Аримана по огромному глазу, расположенному во лбу. Чуть поодаль был нарисован Перун, верхом на коне и с копьем в правой руке. Копье Ударяющего бога было нацелено в глаз Аримана. Однако, судя по всему, мятежный титан избежал смертельного удара. Возможно, он воспользовался щитом, который держал в левой руке, возможно, отразил копье секирой. Так или иначе, но Ариману удалось не только сохранить свой глаз, но и пронести его сквозь тысячелетия.
Волох, увлеченный разглядыванием рисунков на стенах, не сразу обратил внимание на каменное изваяние, стоящее в центре святилища. Оно почему-то не произвело на него поначалу большого впечатления. Наверное, потому, что даже отдаленно не напоминало человеческую фигуру. Однако именно к этому изваянию направили свои стопы князь Родегаст и маг Сардар. Далеко не сразу, но князь Себерии все-таки сообразил, что перед ним часть черепа титана, то ли вделанная в каменный пол, то ли прорастающая из него. И Око Аримана, прикрытое веком, он тоже увидел и вмиг похолодел от дурного предчувствия. Веко было живым, это он понял сразу, а потому и не рискнул приблизиться к черепу, как это сделали Сардар с Родегастом, и застыл в почтительном отдалении.
Перед Оком Аримана, на расстоянии пяти шагов, стоял сосуд из неизвестного металла, сделанный в форме цветка с семью лепестками, из узкого горлышка которого струился едва заметный дымок. Это и был знаменитый жар-цвет, о назначении которого волхвы спорили до сих пор. Сходились они пока только в одном: жар-цвет способен ввести смертного человека в состояние полусна и тем самым способствовать его приобщению к миру Прави, когда божественные знания сами собой станут проникать в его мозг. Увы, далеко не все мозги способны эти знания усвоить. Многие люди впадали в безумие или в лучшем случае в оцепенение, стоило им только вдохнуть аромат чудесного цветка. Волоху однажды, много лет тому назад, уже довелось видеть жар-цвет, но тогда сосуд был плотно закрыт и не представлял серьезной опасности.
– Подойди ближе, князь, – махнул в сторону Волоха Родегаст.
Князь Себерии, стараясь дышать как можно реже, все-таки приблизился к чудовищному черепу, превосходившему человеческий по меньшей мере в десять раз.
– Раньше он был холоден как лед, – сказал Родегаст, – а ныне к нему нельзя притронуться рукой, чтобы не обжечься.
– А Око? – спросил Волох, приседая. – Оно ведь, кажется, плотно закрыто веком.
И как раз именно в этот момент веко дрогнуло, открывая узкую полоску глазного яблока. Это было так неожиданно, что Волох невольно отшатнулся и едва не сбил жар-цвет с изящного столика, на котором тот стоял.
– Не пугайся, князь, – усмехнулся Сардар. – До полного пробуждения Ариману еще далеко.
– Тебе виднее, – огрызнулся Волох.
– Ариман должен напитаться божественной энергией жар-цвета, и только тогда к нему вернется память.
– А если вместе с памятью к нему вернется и сила? – спросил Волох.
– Мы спрячем жар-цвет раньше, чем это произойдет, – не очень уверенно пообещал Родегаст.
– Перун вам в помощь, – поморщился Волох, – но на твоем месте, Родегаст, я не стал бы так рисковать. Не знаю, какие божественные истины таит в себе жар-цвет, но от его аромата у меня закружилась голова.
– Наверное, ты прав, князь Себерии, – кивнул Родегаст. – Нам не следует долго находиться в святилище, но в последнее время меня влечет сюда все больше и больше. Мне кажется, что здесь я обретаю силу.
В отличие от владыки Асгарда Волох чувствовал только слабость в ногах и дурноту. В какой-то миг ему показалось, что он сейчас потеряет сознание и рухнет на мраморные плиты святилища. Огромным усилием воли он все-таки сумел овладеть собой и с достоинством покинул узилище титана. Теперь он твердо знал, что Ариман действительно просыпается, зато у него появились серьезные сомнения в том, что Родегаст и Сардар, даже с помощью бога Перуна, сумеют совладать с мятежным титаном.
После посещения святилища Волох проспал почти сутки, чем удивил своих мечников и вызвал усмешку на губах князя Родегаста, навестившего своего союзника рано поутру:
– Поначалу меня тоже клонило в сон, но постепенно это прошло, и я чувствую себя бодрым как никогда.
– А ты часто посещаешь святилище? – спросил Волох.
– По нескольку раз на дню, – спокойно отозвался Родегаст. – Сардар же практически не отходит от жар-цвета. Мы не имеем права прозевать момент окончательного пробуждения.
– Ты сказал, что обретаешь силу в святилище, но не сказал, в чем это выражается?
– В предвиденье, Волох, я вижу лучше и дальше, чем другие.
– Тогда объясни мне, князь, зачем тебе понадобился я?
Родегаст ответил не сразу, а довольно долго разглядывал абсолютно голую стену за спиной у Волоха. Наверное, просто собирался с мыслями. А у князя Себерии появилась возможность попристальней присмотреться к князю Асии. Родегаст сильно постарел за последнее время. И выглядел он сейчас лет на шестьдесят по меньшей мере. Конечно, поражения никого не красят, но ведь этот человек всего лишь на два-три года старше самого Волоха.
– Я могу победить Яртура, но убить его сможешь только ты, князь Волох. Во всяком случае, так утверждает Сардар.
– Сардар говорит неправду, – пожал плечами сын Коломана. – Яртур простой смертный.
– Простому смертному не дано пройти по Калиновому мосту, – криво усмехнулся Родегаст. – А он прошел, вместе с сыном вилы Шемахи.
– Откуда ты знаешь, князь? – спросил потрясенный Волох.
– Мы видели это оба, я и Сардар, – вздохнул Родегаст. – Это был самый страшный сон в моей жизни.
– Но сны далеко не всегда совпадают с действительностью, – запротестовал Волох.
– Этот сон был вещим, – твердо сказал Родегаст. – Я вместе с Яртуром заглянул в глаза Вию. Впрочем, в отличие от него я не увидел ничего.
– Но это невозможно, Родегаст, – вскричал потрясенный Волох. – Никто не смеет смотреть в глаза Вию, даже боги! Мой отец Коломан вернулся из Черной бездны только потому, что был слеп.
– Тем не менее Яртур смотрел, в этом у меня нет сомнений, – покачал головой Родегаст. – Ты зачал бога, Волох, сам того не желая. Только Ярила может безнаказанно глянуть в глаза Вию, ибо и тот и другой принадлежат к триаде Чернобога.
Родегаст потерял разум, в этом Волох сейчас почти не сомневался. Ибо поверить в то, что княжич Яртур, рожденный княгиней Ладой с его, Волоха, посильным участием, смог безнаказанно смотреть в глаза Вия, князь просто не мог. Какой тут может быть сон! Наверняка это морок, напущенный магом Сардаром для того, чтобы окончательно помутить разум несчастного князя Асии.
– Мой разум ясен как никогда, и я четко вижу не только мое, но и твое предназначение, князь Волох.
– Я не верю! – Волох подхватился с ложа и метнулся к бойнице, заменявшей окно. – Не верю, Родегаст. Слышишь!
– Я слышу, князь, – ласково произнес Родегаст, – успокойся. Боги возложили на наши с тобой плечи тяжкую ношу, но мы должны пронести ее по жизни с достоинством. Род твоей матери Турицы всегда служил Велесу, но именно Велесу, а не Вию. В тебе кровь царя альвов Эльмира. В тебе кровь рахмана Коломана. И если ты породил Ярилу, то только ты можешь его убить раньше, чем он превратится в Дракона, быть может, более чудовищного, чем сам Вий.
– Ты путаешь мир Яви и мир Прави, Родегаст, – вскричал Волох. – Люди – не боги и никогда ими не будут. В лучшем случае они лишь тени божественного величия.
– Ты попал в самую точку, князь Волох, – усмехнулся Родегаст. – Именно тени. Очень слабые отражения тех, кто воистину велик. Но именно поэтому отражения и должны действовать так, как действуют боги. И в этом земном раскладе я – Перун, ты – Велес, твой сын Яртур – Ярило, а рахман Коломан – Вий.
– А маг Сардар – Ариман? – догадался Волох.