– Молчи, безумец, – прокаркал Могол. – Черная бездна не любит болтливых.
Лететь на Моголе было гораздо удобнее, чем на грифоне. Во всяком случае, так думал Яртур, пока черный ворон Вия возносил его к небу. Однако он изменил свое мнение, когда Могол рухнул вниз, в ущелье. Падение огромного ворона было настолько стремительным, что у княжича перехватило дыхание. На миг ему показалось, что Могол то ли надорвался в полете, то ли был поражен одной из молний, которые как раз чертили посмурневшее от горя небо. Однако ворон был жив. Один взмах огромных крыльев, и падение плавно перешло в парение. Яртур попытался глянуть вниз, но, к сожалению, ничего не увидел. Внизу было черным-черно. Могол сделал круг и стремительно пошел на снижение. Похоже, он все-таки присмотрел место для посадки.
– Надо было факелы прихватить, – сказал Яртур Шемякичу.
Однако факелы не понадобились. Свет все-таки проникал в ущелье, правда, почему-то не сверху, а сбоку, освещая узкий плетеный мост, висевший над пропастью. Могол приземлился на каменное плато и стряхнул с себя приунывших седоков.
– Это мост смерти, – прокаркал он. – Идите по нему, безумцы. Если вам удастся добраться до бога Вия, я буду очень удивлен.
– Мог бы высадить нас поближе к его хоромам, – буркнул недовольный Яртур.
– Иди, человек, – напутствовал его Могол. – Ты и сейчас в шаге от смерти.
Яртур первым ступил на Калинов мост, жалобно скрипнувший под его сапогом. Княжич глянул вниз и пошатнулся. Там внизу шумела вода, однако пропасть была столь глубока, что реки Смородины он так и не увидел. Калинов мост не только скрипел, навевая тоску, но и раскачивался. Идти по нему было нелегко, а путь предстояло проделать немалый, ибо противоположный берег скорее угадывался в дымке, которой было заполнено все ущелье.
Шемякич, шедший следом за Яртуром, оступился и едва не потерял равновесие. Мост закачался с такой силой, что княжичу пришлось упасть на одно колено, дабы не свалиться вниз.
– Цел? – спросил он у Шемякича, не оборачиваясь.
– Вроде да, – хриплым голосом отозвался тот. – Нас встречают.
Яртур поднял глаза и вздрогнул. Драконов ему раньше видеть не доводилось. А этот летающий гад своими размерами превосходил все разумные пределы. Во всяком случае, он был едва ли не втрое больше грифона, хотя и уступал по величине Моголу. Вопреки мнению сплетников, у летающего ящера была только одна голова. Зато эта голова изрыгала огонь, способный в мгновение ока спалить неосторожных путников. Яртур и Шемякич чудом избежали языка пламени, который настолько аккуратно облизал плетеный мост, что не опалил ни единого его прутика. Правда, для этого княжичу и мечнику пришлось скользнуть вниз и повиснуть на руках над бездной. А наглый дракон не нашел ничего лучше, как взгромоздиться на хрупкий мост прямо над их головами. Мост, как ни странно, выдержал тяжелую тушу. Зато Яртуру и Шемякичу солоно пришлось. Висеть над бездной на вытянутых руках – не самое приятное занятие в мире. Но и встреча нос к носу с драконом, плюющим огнем, тоже не сулила им ничего хорошего. Яртур поднял голову и сквозь прутья увидел брюхо летающего ящера, решившего, видимо, передохнуть на Калиновом мосту. Соблазн был слишком велик, но и опасность казалась немалой.
– Бьем одновременно, – прошипел Шемякич, болтавшийся рядом.
Яртур повис на левой руке, а правой все-таки сумел дотянуться до меча. Весь вопрос был в том, смогут ли мечи, выкованные то ли гмурами, то ли рахманами, проткнуть чешуйчатую шкуру дракона. Правда, на брюхе эта шкура была явно тоньше, чем на спине, что оставляло надежду на удачу.
– Давай! – крикнул Яртур и с силой ударил снизу вверх.
Дракон взревел и взмахнул перепончатыми крыльями. Кровь, хлынувшая из двойной раны, окатила княжича и мечника с ног до головы, но своего они все-таки добились. Раненый дракон взвился в воздух, но не удержался на крыле и камнем рухнул вниз. Через мгновение Яртур и Шемякич уже стояли на Калиновом мосту, ошалело глядя друг на друга.
– Я слышал, что драконья кровь делает человека неуязвимым, – вздохнул княжич. – Утешимся хотя бы этим.
– Сейчас проверим, – усмехнулся друд и указал мечом на грифонов, пикирующих на неосторожных путников с большой высоты.
За последнее время Яртур настолько привык к летающим псам, что почти забыл, какую смертельную опасность они представляют для человека. Виевы грифоны показались ему крупнее Коломановых. И уж конечно, злее и непримиримее. Яртуру и Шемякичу ничего другого не оставалось, как, встав спина к спине, отбиваться от наседающих чудовищ. Грифонов было не меньше десятка. И атаковали они людей сразу со всех сторон. Яртур рубанул самого нахального из них по шее и с удовольствием отметил, что его удар не пропал даром. Зато когтистая лапа второго грифона, которая по всем приметам должна была распороть ему колонтарь на левом плече, не оставила ни на бычьей коже, ни тем более на теле Яртура даже малейшего следа. По всему выходило, что слухи насчет драконьей крови были верными. Схватка с грифонами закончилась в пользу людей. Яртуру и Шемякичу удалось убить трех летающих псов и еще трех серьезно ранить. Остальные с воем отхлынули прочь и затерялись в белесом тумане. Однако не приходилось сомневаться, что грифоны еще вернутся, призвав на помощь своих товарищей.
– Вперед! – крикнул друду Яртур и почти побежал по мосту, с трудом удерживая равновесие.
Второй дракон атаковал их, когда они уже спрыгнули с плетеного моста на ровную, как стол, площадку. Княжич и мечник рухнули ничком на каменную плиту и тем самым избежали крупных неприятностей. Язык пламени лишь слегка опалил их слипшиеся от чужой крови волосы. Дракон, удивленный своей неудачей, решил обрушиться на них сверху и раздавить огромными лапами. Промахнулся он самую малость, но это стоило ему головы, которая в какой-то момент оказалась в опасной близости от меча Яртура. Струя, ударившая из шеи, едва не сшибла с ног и самого княжича, и Шемякича, стоящего рядом.
– Чтоб он провалился, этот летающий гад, – выругался друд, с трудом поднимая веки, липкие от драконьей крови.
– Не знаю, как дракон, а нам с тобой, видимо, придется если не провалиться, то спуститься в эту узкую щель.
Яртур ощупал глазами скалы, нависающие над Калиновым мостом, но ничего примечательного не обнаружил. Узкая щель у ног Шемякича, судя по всему, была единственным входом в подземный мир, в который они так стремились попасть. Яртур скользнул в отверстие первым. Проехав немалое расстояние на спине, он довольно удачно приземлился на ноги и сделал несколько шагов вперед, чтобы освободить место для друда, спускавшегося за ним следом. В пещере было довольно светло, но откуда сюда проникает свет, ни княжич, ни мечник так и не поняли. Что не помешало им почти одновременно увидеть великана, стоящего в самом центре помещения на толстых, как колонны, ногах. Если брать во внимание только рост, великан вполне мог сойти за волота, но лицо у него смотрелось вполне человеческим, а обнаженное по пояс мускулистое тело было лишено волосяного покрова.
– Титан, по всей видимости? – предположил Шемякич.
– Может, сам Вий? – с надеждой спросил Яртур.
Великан захохотал так, что затряслись стены пещеры. Смех никак нельзя было назвать приятным, но еще меньше княжичу понравилась секира, которую великан сжимал в руках.
– Да это Горыня, – догадался Шемякич. – Привратник Вия.
У Горыни с глазами все было нормально, в том смысле, что он прекрасно видел двух мечников, залитых кровью с головы до пят, но если судить по удивленному выражению лица, титан никак не мог взять в толк, как эти люди здесь оказались.
– Мы прошли по Калиновому мосту, – вежливо подсказал титану Шемякич.
– А драконы? – нахмурился Горыня.
– Пришлось убить, – пожал плечами Яртур.
– Всего двух, – уточнил существенное Шемякич.
– Аж двух драконов?! – ужаснулся простодушный титан. – Да чтоб вам пусто было. Я за ними как за малыми детьми хожу, а эти приперлись тут. Уроды! Не могли смерти дождаться, что ли?! Вам что тут, медом намазано?!
– Не пришли бы мы, если бы не крайняя нужда, – вздохнул Шемякич. – Ариман проснулся.
– Врешь, друд, – вскричал в ярости Горыня. – Я бы первым почувствовал… Нет, вторым, после Вия.
– Однако Прозрение уже началось, – уточнил Яртур. – Так, во всяком случае, утверждает кудесник Баян.
– А какое мне дело до кудесников, – поморщился Горыня. – А уж Вию тем более. Зачем вы пришли?
– Ищем средство, чтобы убить Аримана, – ответил Яртур. – У кого же его искать, как не у бога смерти.
– Кто вас послал к Вию?
– Слепой Бер.
Горыня в задумчивости почесал затылок, заросший густым волосом, потом погладил ладонью голый подбородок. Судя по всему, Коломана он то ли знал лично, то ли был наслышан о нем.
– Даже не знаю, что вам сказать, добры молодцы. От меня можно уйти живым, а от Вия нет. А вы ведь даже не рахманы. К тому же оба зрячи. Ну как Вий захочет на вас взглянуть?
– Наслышан я о его взгляде, – вздохнул Яртур. – Веди уж.
– Вольному воля, – развел руками Горыня. – Я вас предупредил.
Разворачивался он так долго, что Яртур с Шемякичем успели два раза вокруг него обежать. Из чего княжич заключил, что Горыня стар. И стар настолько, что каждое движение ему в тягость. Оттого и идет он так медленно, с трудом переставляя ноги.
– Помню я Аримана, – громыхнул басом Горыня. – Мы ведь с ним в один год родились, год Дракона. Он уже тысячу лет спит, а я все топчу и топчу землю по его милости. Я ведь себе уже гроб в скале выдолбил, мечники. Пятьсот лет тому назад. Может, больше. Да что-то не идет ко мне Костлявая с косой, даром, что рядом с богом смерти живу.
– А костлявая с косой, это жена Вия? – спросил Шемякич.
– Можно сказать и так, – вздохнул Горыня. – Людские понятия уже не для нас, друд. Будь он проклят, этот Ариман, с его жаждой власти и разрушения. Я был среди тех, мечники, кто боролся с его титанами. Немало их было, никак не меньше, чем нас. А о смерти ни они, ни мы даже не слышали. Вот тогда и заключил Ярило-Велес свой брачный союз с Костлявой, но хитро заключил, всего одной третьей своего естества. А две трети оставил для Созидания. Как ему это удалось, даже я не понимаю, мечники, а вам и вовсе незачем головы ломать, зачем один бог существует сразу в трех обличьях. И как он теми обличьями с людьми связан.
– А как вы Аримана и его титанов одолели? – спросил Яртур.
– Так с помощью Костлявой и одолели, – горько усмехнулся Горыня. – Смерть пришла вместе с нею в мир Яви. Одна для всех – и для людей, и для титанов. Бессмертными остались только боги да я, привратник Вия. Нельзя было одолеть Аримана без помощи Костлявой, мечники, вот что я вам скажу. Люди стали смертны, это правда, зато Явь жива.
– А жар-цвет зачем Вию понадобился? – спросил Яртур.
– Не Вию жар-цвет нужен, а Велесу, – поморщился Горыня. – Соблазн уж больно велик для простых смертных. Грешат много. Этак у нас скоро ни Прави, ни Яви не останется, все уйдут в Навь.
– Так ведь жар-цвет знания несет людям, – удивился Шемякич.
– Вот я и говорю – соблазн! – строго сказал Горыня. – Твой отец Кудря с вилой Шемахой спутался – знания искал. А тебе эти его знания боком вышли – ты теперь не человек, а друд.
Шемякич дернулся и остановился, положив при этом ладонь на рукоять меча. Горыня тоже остановился и даже чуть пригнулся, чтобы лучше видеть мечника. Едва заметная усмешка вдруг промелькнула на толстых губах титана:
– Давненько уже никто не грозил мне смертью.
– Вий отдаст мне душу отца? – спросил Шемякич, твердо глядя в глаза Горыни.
– Вия не проси, – строго сказал титан. – Никогда и ни о чем. Я отпущу душу Кудри в обмен на жар-цвет. В том даю слово титана. И тогда ты, сын Шемахи, обретешь не только Явь, но и Правь. Если, конечно, не споткнешься на праведном пути.
Бог Вий сидел на камне, подперев голову ладонью, в окружении странных существ, лишь отдаленно напоминающих людей. Существа были рогаты, хвостаты, но ходили на задних конечностях. Их суетливости и стремлению услужить могли бы позавидовать даже вышколенные слуги рахмана Коломана. Удивленно хрюкнув в сторону Горыни и его спутников, существа застыли на месте с открытыми ртами. Похоже, гостей в этой пещере не ждали.
– Бесы, – пренебрежительно махнул рукой в сторону рогатых существ Горыня. – Прислужники Вия. Обличье меняют – пальчики оближешь. Не тебе чета, друд.
Вий, видимо, услышал голос Горыни. Позы он не переменил, но левая его рука, сжимавшая посох, дрогнула. Бог смерти был волосат, как волот. И даже сидя, он едва ли не на голову возвышался над титаном Горыней. Лик его был иссечен морщинами и шрамами. А тяжелые веки, казалось, навсегда закрыли равнодушные к людским страданиям глаза. Смотреть в это нечеловеческое лицо было непривычно и страшновато, однако Яртур пересилил себя.
– Ариман проснулся, – негромко произнес Горыня. – Или собирается проснуться.
– Почему ты их не убил, – спросил Вий голосом глухим, отрешенным от людских забот.
– Они прошли по Калиновому мосту, – буркнул недовольный титан. – А значит, заслужили право предстать перед тобой.
– Старый лицемер, – ровно произнес Вий.
– Они ищут средство, чтобы убить Аримана. Мне кажется, ты должен им его дать.
– Должен? – В голосе Вия прорезалось удивление. – Ты не оговорился, Горыня?
– Нет, – неожиданно твердо произнес титан.
– Пусть подойдет. – Вий оторвал тяжелую голову от ладони и выпрямился.
Княжич и мечник двинулись вперед, но Горыня рывком удержал друда на месте. Яртур остановился в пяти шагах от бога смерти и вскинул на него глаза. Толстые и неожиданно красные губы бога смерти скривились в усмешке.
– Я дам тебе средство, человек, но не знаю, способен ли ты его унести, – произнес Вий.
– Я попытаюсь, – отозвался Яртур.
– Поднимите мне веки! – приказал Вий, чем поверг в ужас не только бесов, но и Горыню.
Спокойным остался только Яртур. Княжич с интересом наблюдал, как десяток бесов, ловко орудуя деревянными вилами, выполняют волю бога смерти. Страха Яртур почти не испытывал, зато его разбирало любопытство. Глаза Вия были черны, как сама бездна. Яртур покачнулся и едва не ухнул в пропасть, разверзшуюся перед ним. И чтобы не упасть, он схватился за Виев посох. На миг ему показалось, что в его руке раскаленный металл, и он вскрикнул от боли, пронзившей все его тело с головы до пят. Но он не отдернул руку, а потому устоял на ногах, хотя страшный взгляд Вия едва не расплющил его мозг.
– Вот ты и пришел, – произнес Вий почти злорадно. – Пришел тот, кого мы ждали. Радуйтесь, бесы.
Веки Вия закрылись, а тяжелая голова вновь склонилась к земле. Яртур отпустил посох и оглянулся. Горыня беззвучно шевелил губами, или славил кого-то, или проклинал. А на лице Шемякича был написан ужас. Яртур тряхнул головой, отгоняя наваждение, и отступил на несколько шагов назад.
– А где же обещанное? – спросил он Вия.
– Ты получил его, – сказал бог смерти. – Смотри, не расплескай.
Глава 7
Око Аримана
Волох почувствовал неладное сразу же, как только за ним захлопнулись ворота замка Асгард. Мелькнула даже паническая мысль, что, приехав сюда, он совершил самую большую ошибку в своей жизни. Однако князь Себерии быстро взял себя в руки и с обворожительной улыбкой на устах пошел навстречу князю Родегасту, спускающемуся с крыльца, чтобы приветствовать гостя.
– Мятеж? – спросил хозяин, и глаза его при этом холодно блеснули.
– К сожалению, да, – сокрушенно покачал головой Волох. – Причем изменили не только твои бояре, но и мои. А ведь я доверял этим людям, как самому себе. Мне с трудом удалось вывести из города тысячу самых преданных мне беров.
– Кто стоит во главе мятежников?
– Скорее всего, боярин Бутуй.
– Этого следовало ожидать, – небрежно бросил Родегаст. – Так ты считаешь, что Расена для нас потеряна?
– Нет смысла спасать то, что давно сгнило, – махнул рукой Волох. – Сейчас самое важное – удержать Асгард. Без него победа Яртура никогда не будет полной.
– Ничего, – процедил сквозь зубы Родегаст. – Он поможет нам.
– Кто он? – не понял Волох.
– Со временем ты узнаешь все, князь, – сказал Родегаст. – А пока располагайся. Мой замок – твой замок.
Князя Волоха разместили в покоях, где прежде содержалась княгиня Лада. То ли это была просто случайность, то ли Родегаст таким образом пытался намекнуть гостю на возможное изменение статуса. Но если верно последнее, то князь Себерии тонкой иронии князя Асии не оценил и затаил на него обиду. Впрочем, внешне он эту обиду проявлять не стал, однако сделал все, от него зависящее, чтобы сто беров его личной охраны разместились в соседних помещениях. Надо отдать должное Родегасту, он не стал стеснять Волоха запретами, хотя и заметил вскользь, что здесь, в Срединной башне замка Асгард, гость может чувствовать себя в полной безопасности.
– Увы, князь, – вздохнул Волох. – В безопасности я почувствую себя только тогда, когда нам удастся свернуть шею мальчишке Яртуру. Представь себе, он вообразил, что это я убил его мать, княгиню Ладу, и публично грозил мне смертью.
– Сочувствую, – равнодушно кивнул Родегаст. – Но меня сейчас больше беспокоит судьба княгини Лели.
– О Леле ты можешь не волноваться, князь, – успокоил его Волох. – Я не рискнул везти беременную женщину в Асгард и отправил ее в один из твоих замков на границе со Сколотией. В случае опасности моя мать, княгиня Турица, переправит ее в Преслав, к князю Авсеню.
– Ты поступил мудро, – одобрил действия гостя хозяин. – Леля и плод, зреющий в ней, сейчас для меня важнее, чем Расена и вся Асия.
– Я понимаю тебя, князь Родегаст, но и ты меня пойми. Я изгой, потерявший все, чем владел. И виной всему мальчишка, которого я породил по наущению кудесника Баяна и ведуна Ерменя. Последний уже предал меня в минуту опасности. Кроме тебя, Родегаст, у меня нет союзников. И я должен быть уверен, что ты не отвернешься от меня, когда рати Яртура подойдут к Асгарду. Ибо первое, что потребует от тебя этот дрянной мальчишка, будет моя голова, сидящая на плечах или отделенная от тела.
Разговор свой князья вели за огромным столом, способным вместить по меньшей мере три сотни пирующих. Ныне здесь сидели только два человека, загнанных в угол судьбой и обстоятельствами. Князю Волоху было слегка не по себе в этом огромном зале, зато Родегаст словно бы не замечал пустоту, образовавшуюся вокруг него. Конечно, в Асгарде хватало витязей, готовых отдать жизнь за князя, но из бояр, окружавших Родегаста, не осталось практически никого. Все они перебрались в Расену, ждать милости от кагана Яртура.
– Асгард я не сдам и тебя не выдам, даже если мне самому будет грозить смерть, князь Волох, – твердо произнес Родегаст.
– В тебе я не сомневаюсь, князь, иначе не приехал бы в этот замок, – кивнул Волох, – иное дело – твои люди. Ты уверен, Родегаст, что в Асгарде нет предателей? Что никто не откроет ворота Яртуру, когда мы будем биться на стенах? Прости, что я спрашиваю об этом, но я уже однажды доверился твоим ближникам в Расене, и это едва не стоило мне головы. Ведь изменил не только Бутуй, его поддержали Влад с Синегубом и многие другие асские бояре. А во главе мятежников встал твой младший брат Ратмир. Я собственными глазами видел, как он размахивал мечом, посылая своих мечников на моих беров.