– А Леля забеременела за два месяца до брака с Родегастом при посредничестве своей бабушки княгини Турицы, подыскавшей ей любовника, – дополнил биармца асский боярин.
– Про княгиню Турицу я тебе ничего не говорил, – возмутился Ермень.
– И мне, кстати, тоже, – недовольно буркнул Волох.
– Извини, князь, но это не моя тайна. Я поклялся Велесом хранить ее до самой смерти, – заюлил сын Приама.
– Откуда тогда боярин Бутуй знает тайну Лели? – вспылил князь Себерии.
– Мой приказный Глузд подслушал разговор Лели с Ладой, – развел руками Бутуй. – А вот боярину Синегубу тайну раскрыла его глазастая и много порожавшая жена.
– Выходит, все асские бояре знают, кто приходится отцом ребенка моей сестричады? – спросил недовольный Волох.
– Им известно, что отец – не Родегаст, – возразил Бутуй. – Но и этого оказалось достаточно, чтобы многие волхвы и печальники Перуна отшатнулись от владыки Асгарда. Не о том ты сейчас думаешь, князь Волох. Княгиня Леля уже отрезанный ломоть.
– А о чем, по-твоему, я должен думать?
– Ариман просыпается, и просыпается он гораздо быстрее, чем думают Родегаст с Сардаром. Возможно, Прозрение случится завтра или послезавтра. И тогда всем нам придет конец. Асгард должен быть взят в течение ближайших дней.
– Боярин Бутуй прав, – поддержал аса Ермень. – Только посланец Вия сможет вновь усыпить мятежного титана.
– Как все же нелепо устроен мир, – печально вздохнул Волох. – И как слепы боги. Я должен собственными руками возвысить своего смертельного врага.
– Этот смертельный враг – твой сын, – напомнил Ермень.
– Вот я и говорю – нелепо!
Похоже, князь Себерии успел уже наметить план действий, во всяком случае, он дал боярину Бутую четкие указания и настоятельно советовал ему передать свои предложения Яртуру в точности, не перепутав ни единого слова. От того, насколько слаженно будут действовать противники князя Родегаста внутри и вне замка Асгард, зависит многое, если не все. Неприступная твердыня должна пасть, иначе миру Яви придет конец. Теперь уже в этом не сомневались ни Бутуй, ни Волох. Робкий протест по этому поводу выразил разве что боярин Ермень, которому уж очень не хотелось покидать Расену и отправляться с Волохом в обреченный Асгард.
– Без тебя мне не справиться с магами, – прицыкнул на него Волох. – Их пятеро, а я один. Причем, по крайней мере, четверо из них весьма искусные бойцы.
– Но ведь у тебя под рукой почти тысяча мечников? – удивился Ермень.
– У простого мечника не поднимется рука на мага или волхва, – покачал головой князь Себерии. – А мы должны действовать быстро, дабы парсы не успели опомниться. Выше голову, Ермень, ты ведь сын рахмана.
Ермень и без напоминаний князя Волоха знал, чей он сын. Но, увы, сила духа и мудрость отцов далеко не всегда передается их сыновьям. Боярин Ермень на отсутствие ума никогда не жаловался, зато решительности ему порой не хватало. Одно дело бороться с князьями, и совсем другое схлестнуться с титаном Ариманом. И на всем пути из дома княжича Ратмира в Асгард, пролегавшем глубоко под землею, биармец почти беспрерывно вздыхал по этому поводу, чем окончательно вывел князя Волоха из себя:
– Никто не заставляет тебя бороться с титаном, Ермень. Ты возьмешь жар-цвет и покинешь замок раньше, чем начнется напуск Яртура.
– Но каким образом? – удивился Ермень.
– Видишь этот проход справа? – ткнул горящим факелом в полумрак Волох. – Он выведет тебя на берег реки. Там тебя встретят мечники Сытень и Ревень. Постарайтесь проскользнуть мимо дозорных Яртура незамеченными. А далее уходите в Биармию, в замок Цепень, и ждите меня там.
– А я не заблужусь? – поежился Ермень, испуганно оглядывая мощные, чуть тронутые сыростью и плесенью мощные стены подземного хода.
– Не заблудишься, – жестко ответил Волох. – Здесь только одно ответвление. И не вздумай со мной шутить, Ермень! Снесу тебе голову, даже не поморщившись.
В этом боярин как раз не сомневался. Сын рахмана Коломана всегда отличался крутым нравом, и не Ерменю, жизнь которого и без того висит на волоске, спорить с ним о власти и о жар-цвете.
Глава 9
Поверженный титан
Князь Родегаст был слегка удивлен, что Волох вернулся из похода в Расену не один, а в сопровождении изменника Ерменя. Биармец сокрушенно разводил руками в ответ на вопросы владыки Асгарда и каялся в своем недомыслии. К столу изменника Родегаст не пустил, но и голову ему рубить не торопился. Похоже, князь Асии был уверен в своей неуязвимости и в силу этого обстоятельства склонялся к проявлению великодушия. Дабы обелить себя, Ермень без стеснения ругал Баяна и Бутуя, которые паническими воплями смутили разум многих бояр и простых мечников. Но после того как пошел слух о встрече кагана Яртура с богом смерти Вием, для многих, в том числе и для Ерменя, наступил час прозрения.
– Значит, мой сон оказался вещим, – с усмешкой произнес Родегаст и скосил глаза на Волоха, сидевшего поодаль с серебряным кубком в руках.
– Не всякому слуху можно верить, – вздохнул Ермень, – но царь Сарматии Аркасай не тот человек, который способен придумать такое. Да и слишком уж поспешно он сбежал из Расены, чтобы у кого-то возникли сомнения в его искренности.
– Казнить Ерменя сейчас нет смысла, – махнул рукой в сторону опального боярина князь Волох. – По моим сведениям, Яртур пойдет на штурм Асгарда не сегодня, так завтра. Сила у него под рукой немалая, а у нас каждый человек на счету.
Князя Родегаста Ермень почти не боялся, куда больше его пугал прозревающий Ариман. А ну как титан нашлет новый вещий сон на владыку Асгарда, в котором разъяснит ему, какую тяжкую ношу коварный князь Волох возложил на плечи своего боярина. Была, правда, надежда, что титан, занятый распрей с богами, просто не обратит внимания на столь малую букашку, как Ермень. Да и спать днем, да еще накануне возможного штурма, владыка Асгарда не собирался. Наоборот, он развил бурную деятельность, проверяя готовность витязей и мечников к отражению напуска Яртура. Особое его беспокойство вызывали друды, которые запросто могли перемахнуть в лебедином обличье через стены и оседлать одну из башен.
– Друды – это серьезно, – поддакнул ему Волох, – но ты и о грифонах не забывай. Внутрь башен они, конечно, не проникнут из-за своих размеров, но в замковом дворе летающие псы способны наделать много бед.
– Друдов мы будем бить еще на подлете, а против грифонов используем шутихи парсских магов. Ты, боярин Ермень, умеешь с ними управляться?
– Дело не хитрое, – пожал плечами биармец в ответ на вопрос князя Родегаста. – А как быть с подземным ходом? Вдруг темник Хмара заподозрит недоброе и прижмет княжича Ратмира. А твой младший брат, князь Родегаст, человек нестойкий.
– Там есть еще и ответвление, – напомнил Волох. – Я, правда, не знаю, куда оно ведет.
– Зато я знаю, – усмехнулся Родегаст. – Оно ведет к реке. Один поворот рычага здесь, в замке, и поток воды заполнит подземелье.
– Разумно, – кивнул головой Волох и посмотрел при этом на побледневшего биармца. А Ермень в эту минуту проклинал и князя Волоха, втравившего своего ближника в гиблое дело, и строителей замка, предусмотревших, кажется, все возможные и невозможные варианты развития событий. Сын Приама рыбой не был. И если вода хлынет в подземный ход раньше, чем он его покинет, то возможности для спасения у него точно не будет. И никакой жар-цвет ему не поможет. Об этом Ермень сказал Волоху, когда они остались наедине.
– Значит, ты должен покинуть Асгард раньше, чем Яртур пойдет на штурм, – спокойно сказал Волох. – Времени у нас в обрез, боярин. Если Бутуй нас не подведет, то друды объявятся на крыше Срединной башни в полночь. Я должен их встретить и проводить в святилище Аримана.
– Но у тебя мало людей, – покачал головой Ермень. – Если Родегаст что-то заподозрит, то сомнет сотню твоих беров раньше, чем Шемякич со своими друдами придет тебе на помощь.
– Положим, у меня не сто беров, а тысяча, – вздохнул Волох. – Будем надеяться, что они успеют прийти к нам на помощь. Все, Ермень, время разговоров прошло, наступает пора действий.
– Как? Уже? – испугался Ермень и схватился за рукоять меча, словно утопающий за соломинку.
Волох молча застегнул ремни колонтаря и повел широкими плечами. Поножами он пренебрег, дабы не мешали при ходьбе. А потом проверил, как вынимается из ножен меч.
– Будь начеку, – сказал он Ерменю. – Не исключено, что парс Сардар приготовил для нас ловушку.
Ермень шел за князем Себерии ни жив, ни мертв. Ужас переполнял его душу. Сама мысль, что вот сейчас, через несколько шагов, он окажется пред грозным оком титана, которого боялись даже боги, повергала его в такой трепет, что он с трудом удерживался от крика. Зато князь Волох, похоже, ничего не боялся и стремительно отсчитывал ступеньки винтовой лестницы сильными ногами, обутыми в красные сапоги. Сын рахмана Коломана жаждал обладать жар-цветом, и теперь только смерть могла его остановить. У тяжелой двери, украшенной золотом и драгоценными камнями, он все-таки задержался, дав тем самым боярину Ерменю возможность перевести дух.
– Бей сразу, без раздумий, – прошипел Волох. – На вопросы не отвечай. Хороший парс – мертвый парс.
Князь Себерии первым вбежал в святилище Аримана с мечом в правой и кинжалом в левой руке. Пятеро парсских магов, стоявших в ряд в самом центре зала, обернулись почти разом. Их лица были искажены страхом, но вряд ли их испугало появление князя Волоха и боярина Ерменя. Биармцу показалось, что Сардар хотел что-то крикнуть князю Себерии, но не успел, удар кинжала сына Коломана пришелся ему прямо в горло. Седобородый маг покачнулся и рухнул прямо под ноги обомлевшего Ерменя. Зато четверо остальных мгновенно обнажили мечи, спрятанные под широкими пестрыми одеждами. Они были куда моложе старого Сардара, и их длинные бороды еще не успели покрыться сединой. Меч биармца, направленный в голову ближайшего парса, был перехвачен уверенной рукой. Ерменю пришлось отпрыгнуть назад, дабы этот выпад не стал в его жизни последним. Парсы быстро разобрались, что князь Себерии куда более искусный боец, чем его спутник, и атаковали Волоха втроем. Сын Коломана отбивался отчаянно, то падая на колени, то соколом взлетая в воздух. А боярин Ермень никак не мог совладать со своим необычайно вертким противником. Парс, судя по всему, прошел хорошую школу и не раз попадал в крутые переделки. Он довольно успешно теснил биармца, не давая ему ни мгновения передышки. Ерменю уже некогда было следить, что там творится за его спиной, но если судить по хрипам и ругательствам на родном языке, Волох был еще жив и, видимо, довольно успешно отражал натиск своих врагов. Ермень наступил в лужу крови и поскользнулся. Как ни странно, именно эта оплошность и спасла ему жизнь, меч парса прошел над его головою, а глаз мага неожиданно оказался в опасной близости от кинжала биармца. Ермень своего единственного шанса не упустил. Стальной клинок вошел в мозг мага, и тот рухнул на мраморный пол, даже не вскрикнув. Биармец обернулся. Волох уже успел убить одного из своих противников и теперь довольно успешно отражал наскоки двух остальных. Ермень ринулся было ему на помощь, но его остановил крик князя:
– Бери жар-цвет и уходи.
Жар-цвет стоял на столике в нескольких шагах от странного сооружения, которое Ермень сначала принял за гробницу. И только потом, прикоснувшись случайно к твердой поверхности, он вдруг осознал, что это голова, точнее затылок живого существа. Затылок был настолько горячим, что оставил красный след на руке биармца. Ермень в ужасе вскрикнул и ринулся к двери.
– Жар-цвет! – рявкнул ему вслед Волох. – Удавлю своими руками, собачий сын!
Для того чтобы остановиться и схватить священный сосуд, Ерменю понадобилось все его мужество. Он даже успел закрыть сосуд пробкой, висевшей на изящной цепочке, но никакие угрозы и даже прямое принуждение не заставили бы боярина обернуться и заглянуть в Око, которое как раз сейчас открывалось за его спиной. Краем глаза Ермень успел заметить, что Волох уже убил второго своего противника и сейчас преследует последнего уцелевшего парса.
– Беги, Ермень!
Крик Волоха подстегнул биармца, и он птицей полетел по подземному ходу, сжимая мертвой хваткой драгоценный сосуд. Впопыхах Ермень забыл захватить факел, лежавший у входа, и сейчас бежал почти в полной темноте, надеясь только на чудо. И, надо сказать, удача не отвернулась от несчастного боярина. Каким-то шестым чувством он определил верное направление и ринулся туда, где забрезжил спасительный свет. Это был факел, очень вовремя зажженный мечником Ревенем. Ермень едва не врезался на полном ходу в своих спасителей, но все-таки успел в последний момент остановиться.
– Лошади готовы? – прохрипел он.
– Готовы, – бодро отозвались Ревень и Студень.
– Тогда вперед и побыстрее.
Ермень уже садился в седло, когда над его головой стали с шумом разрываться шутихи, приготовленные парсскими магами. Ревень и Студень уже видели нечто подобное во время свадьбы князя Родегаста, а потому не поняли, отчего это так взволновался биармский боярин.
– Каган Яртур пошел внапуск на Асгард, – крикнул Ермень удивленным мечникам. – Бежим, беры. Я не хочу участвовать в битве богов.
Ермень хлестнул плетью коня, вставшего было на дыбы, и первым поскакал по берегу реки к ближайшему лесу. Мечники переглянулись и, швырнув факелы в воду, последовали за ним. Света и без того было достаточно. И от луны, и от огней, зажженных в небе защитниками Асгарда. У кромки леса Ермень все-таки обернулся. Асгард потряс его своей величественной красотой, и в этот миг биармцу показалось, что замок, созданный волею бога Перуна, устоит перед напором безумцев, устремившихся на его стены. И эта победа князя Родегаста будет последним подвигом и в его жизни, и в жизни очень многих людей. А далее будет побеждать только он – титан Ариман, творец Хаоса как на небе, так и на земле.
Князь Волох успел вернуться к своим мечникам раньше, чем весть о гибели парсских магов достигла ушей князя Родегаста. Сто беров захватили крышу Срединной башни и перекрыли своими телами лестницу, ведущую на верхние этажи. К сожалению, товарищи, ринувшиеся им на подмогу, были перехвачены витязями Асгарда еще во дворе. А штурм верхних этажей Срединной башни возглавил сам Родегаст. На сотню беров он бросил тысячу отборных асов из своей личной охраны. Эти ни в чем не уступали витязям, ни в вооружении, ни в умении биться грудь в грудь. С пятого и шестого яруса они выбили беров в один миг. За Волохом остались седьмой и восьмой ярусы и крыша, которую следовало удержать во что бы то ни стало. Князь Себерии сражался в первых рядах, подбадривая своих мечников неистовым ревом:
– За Велеса, беры! За Явь и Правь!
А снизу несся другой клич:
– За Перуна, асы! Смерть предателям!
Родегаста в рядах атакующих Волох не видел. Видимо, князь Асии был уверен, что мечники и без него сумеют покарать изменников, обманом пробравшихся в самое сердце Асгарда. И, надо признать, для этой уверенности у него были все основания. Беры Волоха падали на крутые ступени один за другим, кровь потоком текла по лестнице, а натиск асов все усиливался. До полуночи оставалось всего ничего, но Волох вдруг с ужасом осознал, что и этого ничего вполне достаточно, чтобы расстаться с жизнью. Беров осталась жалкая горстка, сам Волох был дважды ранен и с трудом держался на ногах. Но в то самое мгновение, когда сыну Коломана показалось, что все уже кончено, с крыши раздался ликующий лебединый клик. А следом с характерным шорохом разорвались несколько шутих.
Друды, облаченные в волшебные колонтари, потоком хлынули вниз по лестнице, тесня опешивших асов. Впрочем, среди друдов было и десятка два орланов, коих Волох без труда отличил по снаряжению и намалеванным на щитах хищным птицам. Видимо, на крышу вместе с друдами спикировали и грифоны, принесшие на своих спинах темника Бекаса и его ближних мечников.
– Где Яртур? – крикнул в спину темнику Волох.
– Я здесь, – отозвался спокойный голос в шаге от обессилившего князя Себерии.
– Ариман проснулся, – выдохнул Волох прямо в насмешливые синие глаза. – Слышишь, посланец Вия, это титан ревет там, внизу!
Срединная башня содрогнулась, словно ее ударили снизу чем-то тяжелым, асы и друды покатились по лестнице вниз, продолжая наносить друг другу смертельные удары. Волох набрал в грудь побольше воздуха и проревел:
– Родегаст, пропусти Яртура, иначе всем нам придет конец!
– Будь ты проклят, изменник! – донесся снизу ожидаемый ответ.
Князь Родегаст сдаваться не собирался. Похоже, он все еще верил и в свою счастливую звезду, и в покровительство бога Перуна. И эта уверенность владыки Асгарда грозила обернуться гибелью всего мира Яви. Рев прозревающего титана перекрывал шум битвы, но Волох все-таки услышал знакомый с детства клич беров, идущих на штурм неприступных стен:
– За Волосатого!
Срединная башня вздрогнула еще раз, похоже, титан Ариман вновь обретал былую мощь и уверенно разрывал узы, наложенные на него богом Перуном. Видимо, асы тоже почувствовали неладное, во всяком случае, их сопротивление ослабло, что позволило друдам и уцелевшим берам прорваться на первый ярус. Эту беспримерную по ожесточению атаку возглавил сам каган Яртур, бившийся в первых рядах. Видимо, друды, в отличие от асов, очень хорошо понимали, чем для них и для всего мира Яви обернется неудача, а потому не щадили ни себя, ни других. Лестница, по которой Волох, опираясь на плечо мечника, спускался к подвалу, была завалена трупами. На первом ярусе еще дрались, но уже становилось очевидным, что Срединная башня пала и асам, атакуемым со всех сторон, вряд ли скоро удастся ее отбить.
– Родегаст с мечниками отступил в подвал, – крикнул Волоху темник Бекас.
Этого князь Себерии как раз и боялся. Подземные сооружения замка Асгард не уступали надземным. Перегородив огромной плитой вход в подвал, Родегаст отрезал Срединную башню от святилища.
– А есть другой вход в подземелье? – спросил Яртур у князя Себерии.
– Запасной вход расположен в одной из башен, но я не знаю в какой. В подземелье можно попасть также из дома княжича Ратмира, но вряд ли вам удастся воспользоваться им. Судя по шуму внизу, Родегаст уже затопил подземный ход.
– Но ведь он отрезал себе путь к отступлению? – удивился Бекас.
– Владыка Асгарда не собирается бежать, – криво усмехнулся Волох.
Двор замка находился в руках витязей Асгарда. Однако беры и орланы темника Хмары и биармцы боярина Невзора сумели захватить одну из стен и сейчас отчаянно рвались к Приворотной башне. Замысел Хмары и Невзора был понятен. Захватив эту башню, они получали возможность открыть ворота своим менее удачливым товарищам.
– А если Родегаст перекроет последний вход? – спросил Бекас.
– В этом случае они просто задохнутся, – пояснил Волох. – Вряд ли мечники согласятся умирать столь мучительной смертью. К тому же Родегаст надеется на помощь Аримана и будет до последнего бороться за свою жизнь и за Асгард.