– Решено, – тряхнул волосами Яртур. – Мы атакуем Приворотную башню.
Под рукой Яртура в Срединной башне было около трех тысяч испытанных бойцов, готовых победить или умереть. До Приворотной башни было не более ста шагов по открытому пространству, но эти сто шагов еще надо было преодолеть. Не менее тысячи витязей сосредоточились во дворе с явным намерением отбить Срединную башню. Похоже, их воеводы не знали, сколько друдов сейчас находятся в замке, и рассчитывали на легкую победу.
– Бекас, посади своих орланов на грифонов и атакуй асов сверху, – распорядился Яртур. – Расчисти нам проход до Приворотной башни.
Грифоны являлись достаточно надежным средством передвижения, но у них был один крупный недостаток, ограничивающий их использование во время битвы. Войдя в раж, они не делали различий между своими и чужими. И всякий, кто оказывался в поле их зрения, рисковал навсегда распрощаться с жизнью.
Бекас ринулся по лестнице на крышу, а Яртур обернулся к Волоху:
– Я оставляю тебе всех твоих беров, князь, и пятьсот друдов, на случай если Родегаст решит отбить Срединную башню.
– Сделаю все, что смогу, – поморщился Волох. – Но тебе лучше поторопиться. Башня, того и гляди, рухнет на наши головы.
Мощное сооружение, простоявшее не одно тысячелетие, тряслось как кисель, выставленный на стол домовитой хозяйкой. Яртур с тревогой оглядел каменные стены и покачал головой. Судя по всему, титан Ариман действительно обладает недюжинной силой, если надеется сбросить со своих плеч такую чудовищную ношу.
– Грифоны атакуют! – крикнул Шемякич. – Всем приготовиться.
Похоже, витязи не ждали нападения с воздуха, а потому невольно подались назад, прикрываясь щитами от зубов и лап летающих чудовищ. Грифонов было около десятка, и они без труда расчистили проход для наступающих друдов. Яртур перепрыгнул через растерзанное тело аса и первым рванулся к Приворотной башне. Воплей несчастных витязей он почти не слышал, все перекрывал рев беснующегося титана Аримана. К счастью, асы, оберегавшие замковые ворота, понадеялись на своих товарищей в тылу и не успели перекрыть вход в Приворотную башню со стороны двора. Эта оплошка дорого им обошлась. Беры, орланы и туры, оседлавшие стену, воспрянули духом при виде атакующих друдов и с еще большим рвением обрушились на своих врагов. Асы сопротивлялись остервенело. К ним на помощь уже бежали витязи из Северной и Восточной башен, но и нападающих на стенах становилось все больше и больше. Нужный рычаг Яртур с Шемякичем обнаружили на третьем ярусе практически захваченной башни. Под крышей еще продолжали сопротивляться асы, а ворота Асгарда стали со скрежетом открываться, впуская в замок дусеней, обезумевших от восторга. К счастью, Бекас уже успел поднять своих грифонов с окровавленных плит двора, иначе кочевникам солоно пришлось бы от клыков распаленных кровью чудовищ.
Как и предполагал Яртур, в Приворотной башне не оказалось входа в подвал. Его следовало искать в башнях Северной или Восточной. Но до этих башен еще нужно было добраться сквозь мечи обезумевших витязей Асгарда.
– Восточная! – сделал наконец нелегкий выбор каган и сам возглавил атаку своих мечников по довольно широкой, но не слишком удобной для бега стене.
Витязя Асгарда, преградившего ему путь, Яртур сшиб вниз одним ударом, даже не заметив его меча, скользнувшего по колонтарю. Кожа быка, впитавшая кровь дракона, стала надежной защитой не только от мечей, копий и секир, но и от стрел. Беречь следовало только лицо и шею, в которую уже нацелилось острое жало. Однако Яртур перерубил копье прежде, чем его хозяин успел нанести роковой удар. Ас полетел вниз на головы дусеней, которые уже били тараном в закрытые двери Восточной башни со стороны двора. Яртур, не замедляя бега, прыгнул со стены на открытую площадку. Несколько дротиков, брошенных витязями, угодили ему в грудь и едва не опрокинули его на спину. Однако каган сумел сохранить равновесие и поймать щитом стрелу, пущенную в лицо.
– За Велеса, беры! – крикнул он и ринулся вниз по лестнице.
А следом за Яртуром в Восточную башню хлынул поток из закованных в железо тел. Каждый ярус давался нападающим большой кровью. Асы отступали вниз в полном порядке, а дусеням никак не удавалось прорваться в башню снизу.
– Уйдут в подземелье! – прошипел рассерженным селезнем Шемякич, бившийся рядом с каганом. Кровь убитого дракона отливала красным на его груди и спине, делая сына вилы Шемахи не только неуязвимым, но и воистину страшным.
– Не дайте им задвинуть плиту! – крикнул Яртур, уже не сомневающийся в правильности своего выбора. Запасной вход в подземелье был именно здесь, в Восточной башне, и именно поэтому асы обороняли ее с упорством обреченных.
Асы медленно стекали в подвал. Яртур уже видел проем, ведущий в узилище Аримана. И как раз в этот момент в Восточную башню, снеся тараном окованные железом двери, ворвались дусени во главе с расторопным темником Бекасом.
– Плита! – крикнул ему Яртур.
Похоже, князь Волох недооценил Родегаста. Владыка Асгарда не испугался смерти от удушья. Каменная плита, нависающая над провалом, дрогнула и пошла вниз. Бекас, державший навершье тарана, успел направить громадное бревно в щель. Бревно затрещало от неимоверной тяжести, но выдержало давление плиты, оставив проход приоткрытым. Асы, не успевшие скрыться в подвале, побросали оружие. Сопротивление с их стороны действительно было бессмысленным.
– Тащите бревна! – крикнул Бекас дусеням.
И пока кочевники выполняли его приказ, темник с помощью орланов попытался расширить проход. Однако тяжелая плита не спешила поддаваться усилиям людей. Не желая терять времени, Яртур ползком протиснулся в узкую щель. Шемякич последовал его примеру.
– Куда вы лезете, – возмутился Бекас. – В подземелье три тысячи асов по меньшей мере.
– Сдвигайте плиту и догоняйте нас, – крикнул ему Яртур.
У князя Родегаста было еще достаточно сил, чтобы удержать подземелье. Вступать с ним в схватку, имея за спиной горстку друдов и орланов, было безумием, но и ждать, пока тоненький ручеек, подтекающий под плиту, станет полноводной рекой, тоже было нельзя. Ариман уже не ревел, а хрипел от напряжения, и стены подземелья кое-где пошли трещинами.
– Асы, дети Перуна, – крикнул громовым голосом Яртур, – что вы делаете! Не дайте освободиться врагу своего бога. Ариман погубит всех нас.
Похоже, голос кагана был услышан. Имя Аримана было известно многим витязям, скопившимся в подземельях Асгарда. К тому же они наконец сообразили, что с их замком творится неладное. Да и трудно было не сообразить, если каменный пол под ногами буквально ходил ходуном.
– Поклянись своим богом, внук Коломана, что не лжешь! – донесся снизу чей-то охрипший от волнения голос.
– Клянусь Волосатым! – громыхнул Яртур.
Из глубины зала навстречу кагану и Шемякичу двинулись двое витязей в колонтарях, залитых кровью.
– Витязь Лют, – назвал себя один из них.
– Витязь Гнеус, – представился другой.
Оба они были еще молоды и годами вряд ли превосходили Яртура и Шемякича. Шлемов витязи не сняли, подчеркивая тем самым, что пришли говорить, а не сдаваться.
– Я должен увидеть Аримана раньше, чем он обретет свободу, – сказал Яртур.
– Зачем? – спросил Лют.
– Моими глазами на Аримана будет смотреть сам Вий, – пояснил Яртур. – Только бог смерти может вновь погрузить мятежного титана в спячку.
Витязи переглянулись, похоже, они не очень верили своим недавним врагам. Но тут Ариман вновь напомнил о себе. Рев, который издал титан, был воистину чудовищным. А пол под ногами переговорщиков вздыбился от страшного удара.
– Перун с нами! – ахнул Лют, падая на одно колено.
– Да пропустите же его! – крикнул Шемякич. – Вы же ничем не рискуете. Нас всего горстка.
– Мы вас пропустим, – глухо сказал Гнеус. – Но в самом святилище заперся князь Родегаст с тысячей мечников, и выбить их оттуда вам не удастся.
– Родегаст безумен, он ждет помощи от Перуна, но Ударяющий бог от него отвернулся и душой несчастного князя завладел Ариман, – твердо сказал Яртур. – Вы должны нам помочь, витязи. Иначе погибнем все. Мне не нужен Асгард, мне не нужна Асия, мне нужен только Ариман. Но если Родегаст помешает мне, я вынужден буду его убить.
– И кто в этом случае станет владыкой Асгарда? – спросил Лют.
– Тот, кого назовете вы, витязи, – твердо сказал Яртур.
– Поклянись, – потребовал Гнеус.
– Клянусь Волосатым!
– Нет, – покачал головой Лют, – поклянись Перуном, внук Коломана.
– Клянусь Перуном! – без раздумий произнес Яртур.
Если витязи ждали немедленной кары святотатцу, пытавшемуся обмануть Ударяющего бога, то их ждало разочарование – Яртур остался невредим. Он все так же продолжал стоять, широко расставив ноги, на подрагивающем полу, и в его глазах, направленных в лицо витязя Гнеуса, прорастала страшная сила.
– Не смотри на меня! – крикнул витязь, отпрыгивая назад и закрывая лицо руками.
– Все назад, – рявкнул на заволновавшихся асов Шемякич. – В его глазах ваша смерть.
– Назад, – подхватил крик друда витязь Лют. – Не смотрите на него, если хотите жить.
Яртур почувствовал чудовищную тяжесть в голове и покачнулся. Первый шаг он сделал с огромным трудом, словно на плечах его повис весь мир Яви. Он ничего не видел вокруг, ни стен, ни людей, которые, припав ничком к полу и закрыв глаза, слушали шаги бога смерти. Владыка Нави шел по подземелью Асгарда, и всякий, кто осмеливался поднять на него глаза, падал замертво. Наглухо закрытая дверь святилища треснула и рассыпалась прахом под взглядом бога Вия. Последний вопль асов, сгрудившихся вокруг Ока Аримана, был заглушен ревом титана.
Только один человек попытался остановить Яртура и шагнул к нему с обнаженным мечом в руке. Это был князь Родегаст. На короткое мгновение их взгляды скрестились, но этого было вполне достаточно, чтобы живая плоть владыки Асгарда превратилась в прах. Яртур глянул в красное око разъяренного титана, в котором бушевал огонь. Мгновение или целую вечность они смотрели друг на друга, не мог сказать никто. Все замерло вокруг в страшной неподвижности. В ушах у Яртура гремел набат. Он вдруг понял, что Вий дрогнул, что бог смерти хочет уйти, спрятаться от страшного Ока, и сжал в ярости кулаки.
– Не сметь! – прохрипел он севшим от напряжения голосом. – Перун с нами!
И словно бы в подтверждение его слов в череп Аримана ударила молния. Замок Асгард содрогнулся, в который уже раз за сегодняшний день. Но кроваво-красное Око закрылось, и Яртур вдруг почувствовал, как огромная ноша падает с его плеч. Он сделал пять шагов вперед и положил руку на морщинистое веко. Но веко не дрогнуло под его рукой. Титан заснул надолго, возможно даже навсегда. Яртур осознал это остатками ускользающего сознания и обессиленный рухнул на пол.
Впрочем, беспамятство его продолжалось недолго, и первым, кого он увидел, открыв глаза, был Шемякич. Похоже, только у друда хватило смелости подойти к очнувшемуся кагану.
– Удалось, – сказал спокойно сын Шемахи. – Ариман спит. И больше ничто не угрожает ни Асгарду, ни Асии, ни Скифии, ни миру Яви.
Яртур, опираясь на руку друда, с трудом поднялся на ноги. Его пошатывало, но память вернулась к нему, и он сейчас без удивления смотрел в лицо мрачного Люта, стоявшего на пороге святилища.
– Ты дал нам клятву, внук Коломана, – глухо произнес витязь.
– Раз дал, то сдержу, – холодно бросил Яртур. – Мне не нужны сокровища Асгарда, кроме одного. Я имею в виду жар-цвет.
– Жар-цвета нет, – развел руками Шемякич.
– То есть как нет? – насторожился Яртур, оглядывая святилище. – Разве сюда кто-нибудь входил?
– После тебя – никто, – в один голос ответили друд и ас.
– Значит, жар-цвет исчез раньше, еще до моего прихода, – сделал разумный вывод Яртур.
– Может, его унесли маги? – предположил Шемякич.
– Но ведь подземный ход затоплен?
– Затоплен, – подтвердил витязь Лют. – Воду мы спустим, но, боюсь, это вряд ли поможет найти жар-цвет. Наверное, его спрятал сам князь Родегаст вне стен замка.
– Исключено, – покачал головой Яртур. – Владыка Асгарда до самого последнего мгновения надеялся на пробуждение Аримана. Ему незачем было прятать жар-цвет. Видимо, кто-то обманул и его и нас.
– Ермень! – вдруг осенило Шемякича. – По словам Бутуя, он ушел в Асгард вместе с князем Волохом.
– Может, его убили во время штурма? – с сомнением покачал головой Яртур.
– Нет, – твердо сказал друд. – Не таков человек сын Приама, чтобы рисковать головой в деле, не сулящем большой прибыли. Наверняка он похитил жар-цвет еще до того, как мы пошли в напуск на Асгард, и ушел через подземный ход.
– Сам он уйти не мог, – возразил витязь Лют. – Кто-то показал ему дорогу. Возможно, это были парсские маги.
– Зачем магам Ермень, – пожал плечами Шемякич. – Это сделал Волох. Князю Себерии нужен жар-цвет для борьбы с отцом Коломаном и сыном Яртуром.
– Но ведь он рисковал головой? – засомневался каган. – Его могли убить здесь, в замке.
– Ты не знаешь своего отца, Яртур, – усмехнулся друд. – Это человек умный, коварный и отчаянно смелый. Теперь он продиктует тебе свои условия.
– Я и без того не собирался его убивать, – буркнул Яртур. – Но Биармию он в любом случае у меня не получит. Я обещал ее боярину Невзору и сдержу слово.
– Боярин Невзор убит во время штурма, – печально вздохнул Шемякич. – Мир его праху. Это был отважный воевода.
– Хорошо, – кивнул каган. – Я подумаю. А пока пошли в погоню за Ерменем своих друдов.
– Если позволишь, я сам возглавлю их, – с надеждой посмотрел на Яртура сын вилы Шемахи. – Ты же знаешь, как для меня это важно.
– Иди, – сказал друду Яртур. – И помни: твоя удача – это моя удача.
Глава 10
Заколдованный замок
Боярин Ермень погони почти не опасался. Асгард был слишком крепким орешком, чтобы раскусить его в течение одного дня. А за день пути сын Приама успеет затеряться в непроходимых дебрях. Как человек разумный и осторожный, Ермень избегал дорог. Равным образом он отказался от водного пути. Во-первых, велика опасность наткнуться на шайку разбойников, во-вторых, осторожный боярин не исключал возможности погони, но не по земле, а по воздуху. У Яртура под рукой имелись друды, больше привыкшие летать, чем ходить. Кроме того, у него были прирученные грифоны. Летающих псов Ермень боялся больше всего. Именно поэтому он углубился в лес, не обращая внимания на ругань Ревеня и Студеня, которых чрезмерная осторожность боярина выводила из себя. Одно дело – наезженные торговыми караванами пути, и совсем другое – лесные тропы, едва намеченные звериными лапами.
– Нарвемся на волотов – костей не соберем, – зло прошипел Ревень. – Чудишь, боярин. До замка Цепень и без того путь не близкий, а ты затащил нас к лешему в зубы.
Ревень был опытным воином, ходившим в свое время вместе с Волохом в землю орланов. Князь Себерии доверял ему, как самому себе. На то были особые причины. Именно Ревень нанес роковой удар князю Арию, от которого тот уже не оправился. Добро бы этот удар был нанесен в битве, тогда бы с мечника спроса не было, но Ревень ранил Ария из-за угла. Подробностей этого дела Ермень не знал, зато слышал, что покойная княгиня Лада обещала за смерть мечника большие деньги. Так что Ревеню было чего опасаться. Попади он в руки Яртура – не сносить ему головы. Студень был помоложе и поспокойнее Ревеня. О князе Арии он знал только понаслышке. Зато Студень был сыном княгини Турицы, пусть и незаконнорожденным, а значит, доводился Ерменю двоюродным братом. От кого Турица родила Студеня, не знал никто. В том числе и Волох. Но в его преданности князь Себерии, похоже, не сомневался, иначе не поручил бы ему столь важного и опасного дела. По внешности мечники разительно отличались друг от друга. Ревень был смугловат и коренаст. А Студень – белокож, светловолос, строен и довольно высок ростом. Многие считали, что Турица прижила его с альвом, однако Ермень в этом не был уверен. Сыновья альвов обычно уходили к отцам, в страну Лебедию, а Студень остался с матерью. Да и тяги к волхованию у Студеня не было. Во всяком случае, Ермень не слышал, чтобы этот белобрысый добрый молодец хоть раз отличился на поприще магии. Зато мечником он был изрядным, в битвах и поединках не раз бравшим верх над самыми испытанными бойцами. Словом, со спутниками Ерменю повезло, и случайного наскока зверя, волота и человека он мог не опасаться.
– Волот – не друд, – ответил мечнику боярин. – Отобьемся. Ты лучше за небом смотри, когда мы проезжаем поляны. Если нас сверху заметят, то, считай, отбегались.
До Цепеня путь действительно предстоял неблизкий, но князь Себерии далеко не случайно выбрал именно этот замок. Цепень стоял в месте глухом и гористом. В прежние времена, когда туры не ладили с берами, этот приграничный замок надежно прикрывал Себерию от внезапных вторжений. Однако со временем о Цепене забыли. Дороги, проложенные к нему, либо разрушились от частых в тех местах горных обвалов, либо заросли густым лесом. Волох обнаружил этот опустевший замок случайно, когда заблудился во время охоты. Однако у князя Себерии хватило ума оценить его расположение и разместить здесь гарнизон из преданных людей. Достоинство этого хорошо сохранившегося замка было еще и в том, что о его существовании не подозревал даже рахман Коломан, не говоря уже о юнце Яртуре. Да и вообще о Цепене знало считанное количество людей, включая боярина Ерменя. Цепень был идеальным местом для хранения жар-цвета, в этом сын Приама был согласен с Волохом.
– Хотел бы я знать, кто построил этот замок, – проворчал недовольный Ревень.
Вопрос этот мечник задал на привале, когда путники, утомленные трудной дорогой, разместились у небольшого костерка. Боярин Ермень вообще не хотел зажигать огонь, но Студень с Ревенем настояли. И, наверное, были правы в своем требовании. Нельзя проделать столь долгий путь, питаясь всухомятку.
– Одно знаю точно, – неохотно отозвался Ермень. – Ни рахман Коломан, ни дед князя Волоха по матери, князь Беримир, к его строительству не имеют никакого отношения.
– А я слышал от одного знакомого баяльника, что прежде в Угорье, где стоит замок Цепень, жили орики и ягыни, – сказал Ревень. – А заправляли там всем тролли.
– Это когда было-то?! – нахмурился Ермень. – Угорье уже лет триста как перешло под руку себерских князей.
– Я к тому, что мать княгини Турицы была родом из Угорья.
– Ты на что намекаешь, Ревень, – возмутился Ермень. – Не забывай, что речь идет и о моей бабке. Боярыня Благиня происходила из старого себерского рода. А Угорье этому роду еще князь Никлот передал в вечное владение. Скорее всего, Никлот и построил замок Цепень, чтобы обороняться от туров.
– Или от ориков с ягынями, – не остался в долгу Ревень.
– Да кто тех ориков видел, – развел руками Ермень. – О ягынях я уже не говорю.
– Слухи-то идут, – примирительно заметил Ревень.
– Да какие слухи! – взъярился боярин. – Несешь непотребное, мечник. Бабка моя Благиня сначала родила мою мать Зорицу от князя Беримира, а потом, после смерти князя, – Турицу от царя альвов. По-твоему, альв был настолько глуп, что не смог отличить ягыню от женщины. Или, может быть, глупцами были рахманы Приам и Коломан, женившиеся на дочерях ягыни. Ты говори, Ревень, да не заговаривайся.