А когда все же подошли к таверне, не успели даже заказ сделать, как в дверь завалились огненные во главе с Дерриком. И пошло веселье.
Так что на выходе шумную компанию встретила уже ночь. Обеих девушек взяли в плотное кольцо под предлогом охраны. За ужином все выпили немало вина, да и молодость брала свое: смехом и радостными воплями друзья согнали на крыши всех кошек.
До Университета оставалось всего ничего, когда ночь разрезал пронзительный женский вопль. Посреди веселого вечера он показался настолько нереальным, что сперва они даже не поверили. Только когда в ту сторону пробежал патруль стражников, друзья опомнились и бросились за ними.
Кричала женщина. Но не от боли. От шока. Перед ней на булыжной мостовой цветным пятном лежала девушка. Светлое платье было практически полностью залито кровью. Ее красные струйки находили пути между булыжниками и расползались в стороны.
Анита заорала. Никто от нее такого не ожидал, но слишком уж страшным оказалось зрелище. Крик оборвался. Видно, кто-то из огненных пришел на помощь, Ива не видела. Единственное, что она могла делать, – это смотреть на вывороченную грудную клетку и белое, мертвое лицо.
Знахарка сделала шаг вперед. Глаза мертвой девушки были чуть расширены, отчего создавалось впечатление, будто она чем-то удивлена. Больше никакого выражения в них не было. Вот был человек – и нет его. В этом было что-то ужасное и одновременно – нереальное. Ничто – ни в воздухе, ни в магическом слое – не говорило о том, что здесь минуту назад произошла трагедия. Лишь холод…
Тут опомнились стражники, засуетились, отправили кого-то за дознавателями и магами, а их – всех посторонних – оттеснили подальше. Поднялся гул, всем разом потребовалось что-то срочно сказать. Знахарка зябко поежилась, Щапа за пазухой недовольно заворчал.
– Всем отойти! Отойти!! – кричал кто-то хриплым, пропитым голосом. Девушка смотрела в темноту мертвыми глазами, а струйки крови впитывались в дорожную пыль.
Ива подняла взор. Там – в вышине – сияла полная луна, заливая крыши своим холодным, призрачным светом. А на одной из них – храме покровительницы города – стояла черным силуэтом мужская фигура. Плащ стелился по ветру, а черные волосы трепетали разорванным флагом.
– Какая-то ты грустная сегодня. – Они с Дэй сидели в гостиной и зубрили "Теорию "малых щитов", что им уже порядком надоело. Парней выперли к себе – с ними что-либо выучить было вообще нереально.
Гаргулья, висевшая вниз головой под потолком, перевела удивленный взгляд на знахарку:
– С чего ты взяла?
– Просто кажется, – пожала плечами Ива.
– Не знаю. Тебе почудилось.
– Точно?
– Точно, – вздохнула гаргулья.
– А где ты вчера летала?
– Знаешь, я, пожалуй, пойду у себя попрактикуюсь. – Дэй раздраженно расправила крылья, спрыгнула и зацокала коготками по лестнице.
– Владигор, а правда, что воздействие вампира всегда оставляет след на человеке?
Чародей в шаре нахмурился:
– Это ты к чему, девочка моя?
– Ты можешь просто ответить?! – возмутилась Ива. – Что за манера – во всем искать причины?!
– Это и сделало меня столь сильным магом, – хохотнул волшебник. – Ну а касаемо твоего вопроса – официально считается, что да. Магия вампиров очень специфична. У нее есть вполне ощутимый… запах, скажем так. Но все же мы очень мало о них знаем, так что… возможно, есть у них какие-нибудь особенности, которые отследить нельзя… Я так подозреваю, что ты заинтересовалась убийствами девушек? – Владигор хитро прищурился. Знахарка поспешила изобразить на лице недоумение:
– С чего ты это взял?
– А разве сегодня ты не была случайной свидетельницей убийства?
– Я ничего не видела!!!
– Даже тела?
– Ну тело видела. А ты откуда знаешь?
– Я же не только с тобой говорю. Но меня огорчает то, что ты решила от меня это скрыть.
– Ничего я не решала! Просто… к слову не пришлось!
– Ива, это ты будешь друзей своих обманывать. Ты заинтересовалась этими убийствами и решила сама раскрыть дело, не так ли?
– Нет!
– Так зачем тебе понадобилось узнавать про вампиров?
– Ну… просто я, как и все, пытаюсь понять, кто это мог сделать! А что, нельзя?
– Ива, – поморщился чародей, – ну что ты как маленькая? Меня это, конечно, умиляет, но все же… Я прошу тебя – по-человечески, – не лезь ты к волколаку в пасть. Что за манера – везде свой нос сунуть?
– Можно подумать, ты другой.
– Так, мне это надоело. Почему ты все время со мной пререкаешься? – Владигор нахмурился и явно разозлился. – Я просил. А вот тебе мой приказ – ни при каких условиях не связываться с этими кровососами. Вампиры – это умные, жестокие, необычайно хитрые бестии. И тебе они не по зубам. Ты все поняла?
Этой ночью Ива вновь сидела на окне – и откуда только привычка взялась? – но на этот раз девушка читала книгу. На ее животе разлегся Щапа, раскинув лапы, будто хотел ее обнять, и абсолютно счастливо посапывал.
– Вот слушай, Щапа. – Знахарка для пущей важности ткнула пальцем в книгу. – "Особенностью чар подчинения является то, что в некоторых случаях требуется длительное – несколько дней, а то и седмиц – время, чтобы эти чары укрепились в сознании. Такое необходимо в случае, если подвергаемый гипнозу маг защищен амулетом или обладает врожденной способностью противостоять этому виду магии". Ты понял, Щапа? – Она почесала зверушку за ухом. – Это значит, что вампир не мог так легко убить ту девушку-мага. Хотя… слушай дальше – тут умные вещи пишут… Где это? А, вот: "В таких случаях особо важна внимательность близких. При необычном или неадекватном поведении рекомендуется…" Нет, подожди, это не тут. Вот здесь: "Однако существуют маги или существа с врожденным гипнотическим даром, которые могут перебивать ментальную защиту мгновенно. К представителям этой категории…" Щапа, подвинься, страница не переворачивается. – Шуш заворчал: ему не нравилось то, что его беспокоили из-за какой-то там страницы. – Та-ак, значит, к ним относятся, к примеру, вампиры рожденные. Особенно вампиры-маги направления Разум… Интересно, какая у Ло специализация… Как думаешь, Щапа? Тебе не холодно?
Девушка отпила травяного настоя из поставленной рядом с окном на тумбочку кружки. Зверек заинтересованно подвигал носом и даже приподнял голову.
– Хочешь? Ну пей. Все равно я больше не буду.
Знахарка поудобнее наклонила кружку. Щапа тут же залез туда всей мордочкой и смешно зафыркал.
– И все-таки странно все это… – задумчиво произнесла Ива. – Четыре убийства, а никто ни сном ни духом. Даже страшно наутро новости узнавать – что ни день, то труп.
Травница продолжила чтение, но уже про себя. Однако более ничего ценного для себя не обнаружила. Да и веки уже слипались. Девушка откинула голову, уперлась ею в дерево оконной рамы и прикрыла глаза.
Как же хорошо… И ночь какая… На небе луна, а вокруг темно. Звездочки мерцают, словно драгоценные камни на шелковом одеянии восточной красавицы. Тихо поскрипывают деревья. И опять клацает ставня на чердаке. Где-то мяукает кошка, а еще дальше лают собаки. И что им не спится? А если прислушаться, то можно различить… нет, далеко, но отчего-то Иве так и чудился шорох прибоя. И в вышине песня ветра. "Да, он действительно поет… И мелодия какая-то… Знакомая… будто тысячу раз слушала… И отчего так душу тревожит?.. Будто кто-то о горе поет… о тоске… о том, что ушло… и не вернуть…"
Ива очнулась оттого, что начала заваливаться в сторону. Она тут же выровнялась. И успокаивающе положила ладонь на шуша. Только потом поняла, что этот жест был нужен ей больше, чем зверю: простуженный малыш спал сном праведника.
– Вот так, я когда-нибудь доиграюсь… – Похоже, что Щапы ей будет не хватать – привычка говорить с ним родилась в тот же миг, когда зверь был торжественно внесен в дом.
Шуш тут же проснулся: его взволновало что-то в голосе временной хозяйки.
– А-э-у? – поинтересовался он.
– Все хорошо, солнышко. – Девушка погладила зверя, мельком отметив, что Дэй опять нет дома. – Тебе точно не холодно? Меня так всю знобит…
А наутро все было хорошо. Никого не убили.
И был выходной.
– Не хочу каркать, – высказался Златко, – но, может, просто не нашли тело?
– Или уже поймали преступника? – предположила Ива.
Грым и Дэй дружно хмыкнули. В таких делах оптимистами они не были.
– А ты куда это собираешься? – поинтересовалась последняя у знахарки.
– Мне во-о-от такой список дел Владигор выдал, – пожаловалась та. – И как назло, все надо провернуть сегодня! И завтра… – понурилась она, читая список до конца.
– Кошмар! В законный выходной! – Тролль щелкнул зубами. – Мы же хотели сегодня пойти в "МЗ"!
– Я успею к тому времени, обещаю. – Ива последний раз проверила, все ли взяла.
– Только одна по темноте не ходи. Может, у этого маньяка вчера просто выходной был.
– Да-да! Владигор мне уже проел все мозги, вы только еще не начинайте!
Вечер стремительно приближался, а дела все не кончались. Ива уже несколько раз бросала умоляющие взгляды на солнце, прося его садиться медленнее. Светило не вняло уговорам, а вот жизнь стала налаживаться. Все, кого только что не было на месте, вдруг пришли. Все, что не получалось, пришло в норму. Даже препротивный привратник у кого-то из Владигоровых клиентов наконец получил по заслугам: его хозяин вышел на звук голосов, узнал, по чьей просьбе явилась травница, и выдал изрядно потрепавшему Иве нервы дворецкому такую яростную тираду, что знахарка в душе подленько потирала ладони.
"Отлично, еще полно времени до заката. Можно не спеша прогуляться в свое удовольствие до "МЗ", – попрыгала с последнего задания девушка. Это были ее самые любимые часы в этом городе. Он уже притих: дела, в отличие от жаркого лета, творились теперь днем, а вечером… другие дела. Но было между суетливым днем и развеселым вечером благословенное время небольшого затишья. И Ива его обожала.
Выйдя на площадь с памятником Анко и Мерене, девушка, как всегда, шутливо поклонилась им. Каждый раз ей казалось, что каменные маги ей отвечают. То тень так забавно падала, то отсвет солнца, то еще что, но ощущение не проходило, и подобное "общение" с волшебниками стало для нее ритуалом.
Ива помахала им рукой и побежала дальше. По улочкам – узким и широким – с разновеликими домами и отличающимися в каждом квартале фонарями. Она любовалась балкончиками, кое-где на них даже красовались припозднившиеся цветы. Заглядывалась на витрины. Особенно она любила магазин кукол. Казалось, что игрушки со всего мира продавались там: таких разных знахарка в своей жизни не видела. Рядом находилась известная на весь город кондитерская, и Ива понимала, почему эту улочку предпочитают обходить десятой дорогой родители.
А в конце ее была очаровательная площадка, с которой открывался вид на город. Весь Стонхэрм располагался на островах – таких же разных, как куклы в любимом травницей магазине. А северо-восточная часть города, на которой знахарка сейчас и находилась, представляла собой неостровную часть. Именно отсюда вид на город был просто замечательный. Не так высоко, как на любимой Ивой скале, но тем не менее девушка не могла отказать себе в удовольствии полюбоваться на столь примечательное зрелище. Стонхэрм не был знахарке родным, но он чаровал ее, восхищал и завоевывал сердце… тихим уютом старых улиц, бурной суетой маленьких рынков, шумным, остро пахнущим портом, крепостными стенами – высокими и выдержавшими не один штурм, множеством таверен и магазинов, булыжными мостовыми, величественными храмами, почти живыми памятниками, литыми фонарями с магосветами, узорчатыми мостиками, тенистыми парками и изящными скверами… но более всего – своим духом, своим добрым, чуть ироничным характером, степенностью и глубоко запрятанной тайной.
В Каменном городе было как будто все… и еще немного. Он так навсегда и остался древним туманным предсказанием, в котором каждый видит свой смысл и которое всякий раз преподносит новые сюрпризы.
Вот и сейчас что-то вновь тревожило его душу, а вместе с ним и сердце молоденькой волшебницы. Это пела скрипка. Нежно и страстно, но – как умеют только скрипки – с надрывной печалью и бесконечной тоской. Словно воют волки на луну или волны бьются о борт корабля. Забирают душу и вынимают сердце… Тонкие струны и смычок, – а казалось, поют боги. Почему скрипка всегда так печальна? Одинокий скрипач играл о нежности и боли, о тоске и мольбе, о плаче чаек и холоде скал, о странном городе и ночном ужасе, о сладком томлении…
Весь в белом, он стоял у самого обрыва, и смычок в его руках был волшебной палочкой. "Та самая мелодия… та самая… что пел ветер этой ночью"…
Кто-то тронул девушку за опущенную ладонь.
– Позволь пригласить… на танец… – Вампир стоял ближе, чем должен был. А скрипач все играл и играл. И этой осени, воплощенной в мелодии, невозможно было отказать… Ло прочитал согласие во взгляде. Их пальцы сплелись. И первый шаг как порог, который переступаешь ЕМУ навстречу… И снова, снова… Темно-синие глаза горели совсем близко, но Иве было не до них. Ее звала вдаль музыка… все манила и манила… обещала, не давая ни малейшего шанса на сопротивление…
Все кончилось неожиданно. Вот только что они в танце кружились по мостовой, а мелодия вела и задавала ритм. И вот… нет ее… И будто по сердцу кинжалом полоснули…
Ива резко развернулась, но скрипача в белом уже не было на прежнем месте – да и был ли он?
И неожиданно для себя знахарка обнаружила, что на город спустилась ночь, заполнив все вокруг непроницаемой тьмой.
Девушка повела глазами. Рядом с ней стоял вампир и скалил клыки в недоброй усмешке.
"Вот вляпалась так вляпалась, – подумала Ива, осторожненько отступая. Вампир, почуяв ее маневр, сделал шаг и оказался еще ближе, чем прежде. – Мамочка!"
– И нестрашно ходить по ночным улицам? – вкрадчиво прошептал Ло, приподнимая пальцами ее подбородок. Глядя, как в синих глазах разгорается голод, а кончик языка касается острых клыков, знахарка вдруг отчетливо поняла, что умирать совсем не хочется.
Девушка резко дернула подбородком, освобождаясь от его пальцев, и сделала решительный шаг назад.
– И правда – совсем я задержалась, – очень четко, оставляя в глазах только холод, процедила она.
– Ну что ж, – вампир раздвинул губы в усмешке, – позволь я провожу тебя.
В свете луны сверкнули белые длинные клыки. Ива отскочила как ошпаренная.
– Нет! – Крик сам сорвался с уст. В этот момент в конце улочки послышались звуки шагов, бряцанье оружия и незлобивая перебранка. Не узнать городскую стражу было невозможно. – Я лучше с ними! – Знахарка метнулась к нежданным спасителям.
– Как пожелаешь… – Голос еще шелестел в ночи, а вампира на том месте, где он стоял, уже не было.
Ива содрогнулась и с расширенными от ужаса глазами принялась умолять стражников проводить ее до таверны "Магическое зеркало". Те, видно, сами не желавшие наутро найти еще и ее хладный труп, легко согласились.
– Почему бы не составить компанию такой замечательной девушке, коли надо, – подкручивая усы, произнес один из них.
В другом случае Ива бы десять раз подумала, прежде чем брать в сопровождающие таких сомнительных охранников, но теперь было не до размышлений: неведомого убийцу и вампира (не одно ли это лицо?) она боялась порядком больше.
Утро началось с дикого хохота, что раздался внизу, в гостиной.
– Эй, Ива! Смотри, что тебе принесли! – Грым, а за ним и остальные ребята ввалились к знахарке в комнату. Травница единственное, что успела, – это закутаться в простыню. Она уже хотела возмутиться нахальством друзей, как взгляд ее упал на огромный букет роз, совершенно дико смотревшийся в лапах тролля. – Это тебе! – с изящным поклоном, который никак не ожидаешь от такой туши, преподнес он цветы.
Глаза девушка предприняли попытку вылезти на лоб. Она покорно приняла букет и машинально склонилась к большим, похожим на бокалы бутонам. Розы были двух цветов: белые как снег и алые как кровь. И пахли они пороком.
– Ты записку почитай. – Грым не мог долго выдержать.
Только сейчас травница заметила аккуратно свернутый листочек, приложенный к букету.
– "Прекраснейшей из знахарок", – издевательски заржал Грым.
Ива вспыхнула не хуже алых роз. Ей мгновенно стало понятно значение цветов: белый – неприступность, кроваво-красный – тайные желания. Подлец!
– Похоже, у нашей "прекраснейшей из знахарок" появился тайный воздыхатель! – Златко шлепнулся на кровать, травница только и успела поджать ноги.
– Или не очень тайный. – Калли вскочил на подоконник. – А?
– Что скажешь, подружка? – Грым ржал, облокотившись на шкаф.
Девушка еще раз вдохнула аромат.
– Пошли вон!!! – В Златко и тролля полетели обе подушки.
Нахалы с диким смехом вывалились из комнаты. Еще долго было слышно их ржач снизу.
– Я думала, ты умнее. – Момент, когда гаргулья появилась на окне, Ива пропустила. Подскочив от неожиданности, девушка резко развернулась на голос.
– И что тебя не устраивает? – злее, чем планировалось, выпалила она.
– Это ведь вампир? – Дэй подняла брови. В ее взгляде не было ничего, кроме холода и отчужденности.
– Наверное, – сделала попытку соврать Ива.
– Сама не понимаешь, как это глупо? – Сколько равнодушия! Травница аж взбесилась.
– А вот это не твое дело, – процедила она. Гаргулья пожала плечами и взмахнула крылами, устремляясь в небо.
Разобидевшись на друзей, Ива отправилась вновь совершенно бездарно тратить день на Владигоровы поручения. И в какой раз убедилась в истинности замечания о том, что никакое мероприятие нельзя начинать с плохим настроением. Все шло наперекосяк, и дела, которые должны были занять не более пары часов, затянулись на полдня.
Злая и совершенно измотанная, знахарка решила, что заслуживает подарка, и отправилась на "свою" скалу. Как правильно заметила Дэй – любоваться на море. Тоже вот дурацкая привычка. Что она тут не видела? Да и не ждет она вовсе знакомого изящного корабля с гордым называнием "Аррау". Нет, не ждет. Потому как, была бы вероятность его увидеть, она бы почувствовала это за несколько дней. В этом Ива не сомневалась ни капельки. Вот такие они, маги, странные существа.
А сюда она приходила… за покоем. Пред ней было море. Огромное, бледно-синее, далекое и бесконечно прекрасное. Все-таки Т’ьелх заразил ее этой странной любовью. Море манило ее, ей нравилось просто слушать его, наблюдать за парящим полетом чаек, любоваться барашками волн, игрой солнца на его непокорной глади. Это был такой простор, что не передать словами. А со скалы, что выше маяка, казалось, будто бездна раскрыла ей свои объятия.
Это море, эти камни, этот ветер, это небо, этот бесконечный простор принадлежали только ей. И давали ей больше чем покой – они дарили ей радость. Просто, без причины.
– Любуешься? – Этот голос… глубокий и проходящий по каждому нерву… волшебный голос… Но как же он ее бесит!
Ива развернулась настолько резко, что поскользнулась на камнях и неминуемо упала бы на них, если бы ее не придержал вампир. Выровнявшись, она немедленно вырвала свой локоть из его рук и возмущенно уставилась на смешинки в синих глазах:
– Что ты тут делаешь?