- Хорошо, пускай перемирие, - легко согласился он. - Но ты-то в течение десяти лет продолжал убивать. Людей.
- Глупости. В гильдии я был меньше двух лет. Все остальное время мы с Лаэн жили тихо и мирно.
- Два года достаточный срок для того, чтобы пришить многих.
- За мной по контрактам от Молса восемь душ. Девять, если считать Ходящую.
Шен вылупился на меня в немом изумлении.
- Что? Ожидал большего? - усмехнулся я. - Прости. Не оправдал твоих надежд. Но я интересовался только сложными заказами. На очень серьезных и опасных людей. Столь серьезных, что соренов всегда хватало. Так что "мирных" смертей на моем счету не так много, как ты рассчитывал.
Он смутился, затем яростно сверкнул глазами:
- Это тебя нисколько не оправдывает!
Наивная вера Шена в свои слова была просто смешна. И я мог бы попытаться убедить его в этом. Взять, к примеру, мой четвертый заказ.
Благородный. Из опоры трона императора. Большой человек. И опасный. Опасный настолько, что, судя по слухам, даже столичные ребята за него не взялись. У него было все. Удача. Ум. Деньги. Женщины. Власть. Но последней ему показалось мало. И он решил стать Наместником. Похвальное желание, надо сказать. Вот только нынешний Наместник не собирался уступать свое место. Поэтому Благородный Шагор задумал устроить маленький мятеж. Не знаю, на что он рассчитывал. Возможно, счел, что император до последнего момента не узнает о его планах, подобные случаи в истории имелись. А может, все было спланировано еще в Корунне. Не им, а теми, кто летает повыше. В общем, весь север стоял за него. А весь юг - за нынешнего Наместника. Если бы началась драка, то ее услышали бы даже в Счастливых садах, потому что тихо и по своему желанию Наместники уходят редко. В провинции вспыхнула бы самая настоящая гражданская война. Во всяком случае, до тех пор, пока регулярные имперские войска не решили ее в пользу сильнейшего. Но к тому времени многие простые души отправились бы в Бездну.
Шагора охраняли отлично - не подобраться. Но мы с Лаской взялись за дело. И сделали все хорошо. Не подкопаешься. Молс был нами очень доволен. Вот и думай, что лучше. Одна жизнь за тысячу, или тысяча за одну - чтобы Шен считал, что все "по-честному". Благородный хотел крови - он ее получил. А что очередной имперский полководец не приобрел перевязь через плечо за усмирение мятежа, и на улицах не устроили новый парад - по мне, невелика потеря.
Но я не стал этого говорить. Ни к чему.
- Не спорю. Я тебе не нравлюсь? Мне на это плевать, парень. На всех плевать, кроме Лаэн. Я живу только ради нее. До всех остальных мне нет никакого дела, впрочем, как и им до меня. Не чувствую себя обязанным расшибать ради них лоб. Для меня есть только Ласка. Остальные пусть катятся в Бездну.
- Мерзкая позиция. Когда будешь подыхать, никто не протянет тебе руку.
- Гийяны вообще мерзкие люди, малыш. А насчет протянутой руки - я не тешу себя глупыми надеждами.
- Вам всю жизнь придется расплачиваться за свои преступления. Где бы вы ни были. Так случилось с тобой и Лаэн, когда вас поймала Башня. Так будет и с другими. Прошлое - мстительная штука. Оно достанет даже из Бездны. А жить в постоянном страхе, что сейчас кто-то придет за твоей головой, что тебя опознают стражники на улице, что ночью вновь явятся кошмары… Я бы такого себе не пожелал. Тебе никуда не деться.
- Возможно, ты прав. Но я как-нибудь разберусь с этим.
- Ты отличный плотник. Я видел. Зачем вновь взялся за лук? Если так хотелось пострелять, стал бы охотником за головами. Любой феодал или город с радостью наймут такого опытного человека, как ты. Или шел бы в армию. Там всегда нужны хорошие стрелки.
- Мне нравится убивать за деньги невинных людей! Ведь ты это хотел услышать? Теперь доволен?! - разозлился я.
Он ничего не сказал, лишь укоризненно посмотрел на меня и стал складывать фишки в мешочек.
Я посылал и буду посылать всех советчиков, как мне жить, в Бездну. Они на одной стороне жизни, а мне выпала "удача" оказаться на другой. И не им судить, что хорошо, а что плохо.
Никто никогда не желает пачкаться. Все любят презрительно морщить благородные носы, говорить "как все это мерзко", учить жить, а затем бежать на площадь и бросать цветочки под вымытые от крови копыта коня какого-нибудь вернувшегося с войны полководца. Пожалуй, именно поэтому я не люблю большинство людей. Они умеют, желают и хотят понимать только себя, но не других. И не видят дальше своего носа, называя белое чистым.
А я в последнее время начинаю сомневаться, что это "чистое белое" есть вообще.
Лаэн сидела на кровати. На полу, у ее ног, валялся целый ворох одежды из корабельных сундуков Дажа. В этой куче мое солнце смогла найти вполне приличные штаны из старой потертой кожи, пару рубашек (одна шелковая, с широкими рукавами и не слишком удобным воротником, другая - шерстяная, куда более теплая) и некое подобие короткой куртки.
- Штаны немного тесноваты, - она заметила мой оценивающий взгляд.
- Тебе идет. Выспалась?
- Да. Что такой хмурый?
- Шен пытался учить меня жить. А я держал себя в руках, чтобы не дать ему в зубы.
- Получилось?
- У меня - да. У него - не очень. Посмотри на это, - сказал я, протягивая стрелу с костяным наконечником.
Она с явной опаской взяла вещицу двумя пальцами и поднесла к глазам.
- Откуда у него эта мерзость, хотела бы я знать.
- Она - не единственная. Стоит задуматься, зачем он таскает их с собой, а?
- М-да, - Лаэн придирчиво изучила наконечник.
- Он успокоит Тиф?
- Что? А… Тиф. Вне всякого сомнения. С Проклятой случилось бы то же самое, что и с Ходящей, которую мы отправили в Счастливые сады. Никто из носителей Дара не выживет. Я уже рассказывала о подобных артефактах. Их создали задолго до появления Лепестков Пути. Гинора говорила, что в последний раз Башня такой штукой воспользовалась, чтобы убить Скульптора. Затем много веков это оружие считалось утерянным. Полагали, что их украли Круги Сдиса. Но "Выжигающих нити" спрятали, и очень надежно - артефакты выплыли только во время Темного мятежа. Во всяком случае, Гинора говорила, что Оса - одна из лидеров восстания - погибла с помощью ножа из такого материала. Но в войне Некромантов их не использовали - это точно.
- Почему? С Проклятыми можно было бы покончить очень быстро.
- Не знаю. После мятежа артефакты вновь спрятали и "нашли" только теперь. Уверена, что Шен их получил от Цейры Асани. Как и мы.
Она вернула мне стрелу.
- Осталось понять, для чего ему их дали.
- Не думаю, что из-за нас. Ее плетение в моей "искре" - гораздо более действенное средство контроля, чем вспыльчивый мальчишка с костяшкой в руках. Это не в духе Матери. Мы и так у нее на крючке, зачем отдавать бесценные предметы Целителю, который не слишком умел?
- Убить - это не магией швыряться, - возразил я, вспоминая о том, как ловко Шен наколол Гнуса на нож.
- Думаю, ты не прав, дорогой. Он с нами. Во всяком случае, до Радужной долины.
- Мне бы твою уверенность, - вздохнул я. - Что с Даром?
Она помолчала, затем ответила неохотно:
- Тиф опять выжала меня досуха. Потребовалась сила всей "искры", чтобы противостоять ей. Теперь я мало что могу. Потребуется время, прежде чем Дар вернется. Но на пару припрятанных в рукаве фокусов меня вполне хватит. - А затем мысленно закончила: "К тому же, я в состоянии разговаривать с тобой, не открывая рта".
- Ладно. Прорвемся. Война идет на востоке, западная часть равнин Руде вряд ли представляет для нас опасность. Никакой магии Сдиса и прочей дряни тут быть не должно. Если что приключится, справимся своими силами.
В этот момент в дверь постучали и, не дожидаясь нашего ответа, на пороге появился капитан Даж. Хмурым взглядом изучил каюту и помрачнел еще больше:
- Если Гроган вам не по вкусу, то самое время нас покинуть. Не передумали?
- Нет.
- Тем лучше. Матросы приготовили шлюпку, и ваш друг уже сгружен на банку. Можете отчаливать, как только соберете вещи.
- Как насчет того, чтобы уступить нам арбалет?
Даж задумчиво прищурился.
- Так и быть. Уступлю. Бесплатно.
- С чего такая щедрость? - памятуя о том, сколько он содрал с нас за одежду и каюту, я не мог удержаться от язвительного замечания.
- Для добрых людей мне арбалетов никогда не жалко. Прошу на палубу.
Я кивнул. Утомительное морское путешествие, наконец, подошло к концу.
Глава 14
Укрытая от чужих глаз сваленными бастионом старыми ящиками и защищенная с тыла гнилой шлюпкой с продавленным дном, Тиф сидела на берегу. Вместе с исчезающим на горизонте пятнышком паруса умирала ее надежда. Ей было больно, обидно и страшно. Она безумно устала от постоянной, изматывающей и ужасающе-бесконечной погони. Дочь Ночи угнетало, что она не может воспользоваться Даром в полную силу. Ожидала предательства от Тальки. Боялась, что та не сможет помочь.
Все это превратилось в отчаянье, а затем (вместо вспышки ярости и гнева) закончилось банальными слезами. Проклятая, стесняясь самой себя, не понимая, как такое вообще возможно, самозабвенно и взахлеб рыдала. Сейчас у нее было чужое тело, чужие глаза, чужие слезы и свое горе.
Однажды Убийца Сориты пыталась вспомнить каково это - плакать, но все ее слезинки закончились после того, как погиб Ретар. Теперь же она разревелась, точно сопливая девчонка. Спазмы сжимали горло, капельки соленой влаги текли по щекам и холодили губы.
Альсгара все еще сражалась за свободу, земля пылала, а небо рыдало вместе с Тиф, но Проклятую это нисколько не трогало. Сейчас она желала лишь остаться один на один со своим горем, и ей не было никакого дела ни до людей, ни до войны, ни до судеб мира.
Наконец, Тиа успокоилась, вытерла щеки, посмотрела на море и опустевший пустой горизонт. Она не смогла справиться с какой-то деревенской знахаркой! Даже, несмотря на то, что Тиф лишилась части могущества - того, что у нее оставалось, с лихвой должно было хватить, чтобы скрутить девчонку и ее парня в бараний рог.
Не вышло.
Синеглазая мразь, имя которой она до сих пор так и не узнала, оказалась потрясающе сильна. Как Ходящие прошляпили такое?! Башня совсем ослепла, если не разглядела, что по потенциалу пленница вполне может сравниться с теми, кто протирает задницы в Совете?!
Конечно, дуреха не столь опытна, как Тиа, но в этот раз ей удалось не только застать Дочь Ночи врасплох, но и атаковать без всякого перерыва столь сложными плетениями, что оставалось диву даваться.
Убивать ни ее, ни Целителя - нельзя, они ценны, пока живы, поэтому пришлось использовать сдерживающие заклятья, а их светловолосая крыса отразила играючи. Да еще, как назло, бабочка Бездны выпила основную часть сил Тиа, и, в конечном итоге, это сказалось на результате боя. Ее обставили, словно зелененькую Ходящую. Не оставалось ничего иного, как сбежать. Дочь Ночи испугалась, что тело Порка не выдержит таких нагрузок "искры".
Она дважды встречалась с самородком и дважды проиграла. Недооценила наглую выскочку. Странные плетения использует девка. У Тиф было такое чувство, что она где-то видела подобную резкую напористую манеру работы с Даром и раньше. Но никак не могла вспомнить, кто еще обходился с магией подобным образом?
- В третий раз я тебя, все-таки, достану, - пообещала Тиф и, выбравшись из укрытия, направилась в Гавань…
Несколько дней над Альсгарой властвовала непогода, и все успели свыкнуться с бесконечным промозглым дождем. Тот лил и лил, гася пожары. Улицы были накрыты его дланью, кровь на мостовых смешивалась с водой, а тела погибших казались жалкими вымокшими тряпичными куклами.
Лишь к началу четвертого дня восточный ветер прогнал тучи в море, и на шпилях храмов Мелота затанцевали солнечные лучи. Небо на западе давно очистилось от дыма - в Голубином городе больше нечему было гореть. На его месте осталось огромное пожарище, и потоки удушливой, напитанной золой и пеплом воды вливались в Орсу, а та, в свою очередь, черной лентой врезалась в неспокойное море.
Набат колоколов стих, а боевые трубы ревели изредка и лишь на Внешней стене, когда осаждающие безуспешно пытались пойти на штурм. Бои в городской черте прекратились к ночи первого дня осады. Лишь возле Садов, перегородив короткий переулок, засели несколько некромантов и их приспешники. Теперь Ходящие постепенно выкуривали сдисцев. Больше всего бед Альсгаре причинили демоны. В город попало девять личинок. Они хорошо порезвились и, не подоспей заклинатели вовремя, вполне возможно, что победа была бы за Набатором.
В гавань вошел несколько поредевший, но все еще боеспособный и грозный имперский флот, одержавший победу над набаторскими кораблями у Белого мыса. Благодаря ему, морские пути, связывающие юг страны с Лоска, остались неприкосновенны, и в город постоянно прибывало продовольствие с севера.
Луку улыбнулась удача. Удар древком топора вышел неточным, да и нашитые на куртку стальные пластины оказались к месту.
Не обращая внимания на тупую боль в отбитых ребрах, стражник отшагнул в сторону, хладнокровно крутанул над головой "морского ежа", изменил поворот кисти и бросил шипастый шар в лицо врагу. Отпрыгнул от начавшегося валиться вперед набаторца и, не мешкая, хлестким движением стеганул кистенем по башке перебиравшегося через стену бойца. Тот, разжав руки, рухнул с лестницы, увлекая следом за собой еще троих.
- Толкайте ее, лопни твоя жаба! - заорал Лук.
Тут же подскочили четверо воинов и с помощью рогатин начали отталкивать лестницу. Лук тем временем быстро осмотрелся. Бой подошел к концу. Всех, кому удалось закрепиться на стене, порубили в мелкую капусту.
- Отвалили, - с облегчением выдохнул он, перекинув кистень через плечо. Топор стражник потерял в схватке и подхватил первое, что тогда попалось под руку.
Сплюнув на ладонь, Лук придирчиво изучил плевок. Не обнаружив крови, вытер пальцы о промокшую куртку.
- Они не собираются расходиться по домам, - зло бросил один из солдат. - Сейчас придут в себя, и для нас опять найдется работа.
- Хрена найдется, - не согласился другой. - Смена. На сегодня мы отвоевались.
- Хорошо позабавились, - к Луку подошел Га-нор, который рубился в первых рядах.
- Ничего себе веселье! Бок болит страшно, и топор потерял.
- Где это?
- В бою, лопни твоя жаба. Где ж еще? Улетел за стену. Так что я вот. С обновкой.
Северянин посмотрел на то, как друг держит рукоять кистеня, на то, как переброшена цепь через его плечо, и шипастый, не слишком чистый шар, болтается за спиной. И ничего не сказал.
Они спустились по узкой винтовой лестнице. Один раз пришлось остановиться на нижней площадке, пропуская вперед носилки с ранеными. По просторному крепостному двору двигались солдаты и лекари. Чуть в стороне от всех работали шестеро кузнецов. Кто-то правил оружие, кто-то чинил пробитые доспехи. Рядом с небольшими кузнями разгружали уголь, и сержант костерил двух угрюмых рядовых. Мимо Лука и Га-нора прошел Огонек. Маг направлялся к Салатным воротам, до которых отсюда было не больше четырех десятков ярдов.
- Северянин! - окликнул сотник. - Бери Жабу и идите жрать, пока котел не опустел. Сегодня, благодаря доброте капитана, двойные порции.
- Сколько раз можно говорить, что я не Жаба, лопни твоя жаба!
- А ты побольше ее поминай. Еще не так назовут, - следопыт направился в сторону караулки.
- Это ты на что намекаешь? Как назовут?
- Блазгом.
Стражник поперхнулся от возмущения и потерял дар речи.
- Уже кто-то говорит, да? - осторожно поинтересовался солдат после того, как они встали в очередь за едой.
- Уже молчит, - Га-нор получил большую глиняную миску, доверху наполненную кашей с мясом, и большой ломоть ржаного хлеба. Несмотря на осаду, людей у первой линии обороны кормили по-королевски. Отцам города хватило ума понять, что солдат не стоит испытывать голодом.
- О! - до Лука, наконец, дошел смысл последней фразы. - Вот почему тот урод из шестого десятка ходит без передних зубов!
Га-нор ухмыльнулся в усы, ничего не ответив.
Они сели под навесом, совсем недалеко от Салатных ворот.
Лук занялся едой. Он с аппетитом чавкал, вылавливая самые вкусные кусочки. Собирая со дна миски остатки каши хлебной коркой, Га-нор заметил, что к воротам направляются странные люди. Дождя не было, а незнакомцы кутались в тяжелые плащи и надвинули капюшоны на лица. Он сразу понял, кто это такие, и заорал, что есть мочи:
- "Рыбы"!!!
Пробраться к Салатным воротам, да еще в компании двух колдунов оказалось делом непростым, но Тиа справилась. Она не жаждала помогать Чахотке, но понимала, что только так сможет покинуть Альсгару. Поэтому Проклятая со своим маленьким отрядом подобралась к Внешней стене и укрылась в одном из полуразрушенных обстрелом домов.
Боясь привлечь к себе внимание Башни, никто из них не касался Дара. Тиф приказала двум избранным погасить "искру" насколько это возможно.
Рован - везунчик. Ничего не скажешь. В Альсгаре сидели не дураки. Но их угораздило совершить невозможное - не заметить многотысячную армию Проклятого. Все маги, соглядатаи, патрули, шпионы и зоркие глаза Империи не смогли увидеть приближения противника. Удивительно. Для стороннего наблюдателя.
Тиф тоже поначалу напряглась, когда услышала от Чахотки, что он придет к городу от Вороньего Гнезда через два дня. Даже двигаясь безостановочно, маршем, нельзя было преодолеть такое расстояние. Пять дней. Не меньше. И после этого войска будут уставшими и неспособными взять в руки мечи еще неизвестно какое количество времени. Но, судя по тому, что братец Ретара раздобыл шой-хаша, он на свой страх и риск воспользовался "Путем призраков". Проскользнул по изнанке, невидимый для тех, кто остался в мире Хары. Интересно, сколько тысяч он оставил призракам за то, чтобы его пропустили? Никак не меньше десяти. Кровавая жертва. Проклятая вспомнила, как улыбался Рован, когда говорил, что йе-арре ему еще понадобятся. Вот и сгодились Сыны Неба. Их кровь отвлекла бесплотных тварей от солдат.
Топор Запада - безумец. Никто, кроме него, никогда не отваживался ходить тропами, запретными для людей. Жаль, что он не настолько дурак, чтобы попытаться вынырнуть вместе со своей армией в сердце Альсгары. Силы, которые заложил Скульптор в ее стены, разорвали бы любого, кто пришел в город извне.
Когда настала пора действовать, Дочь Ночи отбросила в сторону все условности и вызвала Рована. Чахотка пребывал в дурном настроении. Во всяком случае, выглядел он так, словно у него внезапно заболели все зубы.
- Я выступаю!
- Выступаешь?! - взревел Рован, и его смазливая морда пошла пунцовыми пятнами. - Ты должна была мне помочь во время штурма!!!
- Я отходила от создания бабочки Бездны и ничем тебе помочь не могла.
- Ты…
- Времени у нас немного! - оборвала она. - Ходящие могут очнуться в любой момент. Нужны отряды к Салатным воротам. И желательно, чтобы их было много. У тебя не больше пяти минок.