- Эк твоей невольнице жизнь-то со слугами понравилась! - засмеялся купец. - Однако же зря ты беспокоишься, Урсула. С теми двумя сундуками самоцветов отборных, что мудрый Аркаим тебе отсыпал, тебе в любом конце земли до последнего часа жизнь сладкой будет, в тепле, сытости и со слугами любыми. Так отчего же здесь, средь чужаков странных торчать? Куда как лучше в родной сторонке палаты поставить в три жилья, да с подклетью каменной, окнами слюдяными, с амбарами обильными, да чтобы двор с теремом! Тут и делом заняться можно, и слуг расселить, и детишкам где расти будет. А уж коли друг верный рядом живет - так и вовсе красота! Чего скажешь, колдун?
- Разве ты не с Урсулой разговаривал?
- Перестань, друг мой Олег, все ты верно понял.
- Ты же знаешь меня, друже. Ну какой мне дом да амбары с детишками?
- Я так тоже завсегда думал, колдун. Полный трюм, попутный ветер. Да токмо… Токмо того добра, что мы ныне от мудрого Аркаима заполучили, никаким торгом удачным не перекрыть и дорогами новыми не оправдать. С таким прибытком мы уже не дом, княжество прикупить можем. Так куда скакать, за что рубиться? Ну же, друг мой! У всякого пути конец должен быть. Так уж заведено, что любая дорога хоть рано, хоть поздно, а кончается. Чего еще нам с тобою искать? Хватит, Олег, пора останавливаться. Вот он, пришел. Конец пути.
- А мне здесь понравилось, господин, - грустно сообщила невольница.
- Меня в Угличе невеста ждет, красавица. Зорислава любая. Губы таковые, раз коснутся - до века не забудешь. А глаза, что море, бездонные. На чужбине, Урсула, и мед горький, а на Родине и уксус сладок. Друг мой соврать не даст. Так, Олег? Чего молчишь? Ужель обманываю.
Ведун вздрогнул. Под разговорами сотоварища мысли его уползли в историю, и он вспомнил, что за все существование новгородских земель с древнейших времен и до Смутного времени никому не удавалось Новгород ни победить, ни оккупировать. Так что если и искать конец пути, то, наверное, там. За детей будущих на много поколений вперед можно быть спокойным. В лапы дикарей окрестных не попадут, под пятой чужой не окажутся.
Так, значит, что… Конец пути?
- Друже!
- Что сказываешь?
- Как насчет меда чужого?
- Да верно все, верно сказываешь. За морем телушка - полушка, да рубль перевоз.
Любовод выразительно сплюнул, рабыня захихикала.
- Ты, никак, торговать затеял, колдун?
- Зачем мне, с такими-то богатствами? Лучше уж школу построить. Ныне, сказывают, науки можно любые учить. А я, помимо лекарств и колдовства, еще немало из учебников помню.
- Это вроде тех, что волхвы… - купец запнулся. - Так ты что, друже… остановиться вознамерился?!
- Ты же сам молвил, Любовод, - вздохнул ведун. - Все, конец пути.
- Да! - радостно засмеялся купец. - Стало быть, вместе отныне будем? Стало быть, соседи, рядышком… Ой, а это кто с охраной такой? - Купец привстал на стременах. - Ты глянь, легок на помине. Мудрый Аркаим!
Полусотня смолевников обтекла путников со всех сторон, правитель придержал коня напротив Олега. Кивнул:
- Стало быть, отправляетесь?
- Пока токмо судно выбирать поехали, мудрый Аркаим, - весело ответил купец и тут же напомнил: - Ты ведь нас одним кораблем с командой одарить обещался.
- Обещался - стало быть, одарю… - Он махнул рукой, и полусотня, повинуясь бесшумному приказу, тут же умчалась вперед. - Стало быть, собрался в дальние края, чужеземец? Не по нраву тебе мой кров, мои подарки?
- Все по нраву, благодарю тебя, мудрый Аркаим, - склонил голову ведун. - Но ведь и честь знать надобно. Сколько же можно гостеприимством чужим злоупотреблять.
- Так ведь не гонит никто.
- Ну ты догоняй, друже… - Почуяв, что между Олегом и правителем назревает серьезный разговор, кивнул купец и, прихватив за повод лошадь невольницы, поехал дальше.
- Судьба моя такая - дальний путь. Мой дом - дорога. Не привык я сидеть на одном месте, мудрый Аркаим.
- Что же, - пожал плечами правитель. - Прощай, чужеземец.
- Ты меня отпускаешь?
- Да, конечно, - удивился мудрый Аркаим. - Ведь ты же хочешь уехать? Или нет?
- Хочу.
- Тогда о чем ты беспокоишься?
- Ты делаешь это слишком легко. Я думал, ты попытаешься уговорить меня принести третью жертву.
- Ты ведь все равно не согласишься. Хотя давай попробуем. Чужеземец, продай мне свою невольницу за любую цену.
- Нет.
- Тогда позволь мне провести обряд третьей жертвы, и после того как врата мира мертвых откроются, а бог Итшахр войдет в наш мир, ты получишь в свою власть любую страну, какую только пожелаешь.
- Нет.
- Вот видишь, - развел руками правитель. - Ты не согласен. Как хочешь. Прощай.
- И все?
Мудрый Аркаим засмеялся:
- Ты недоволен, что я не угрожаю, не пытаюсь тебя убить или отнять рабыню силой? Я не стану этого делать, чужеземец. Потому что ты сильно помог в моем деле, а я умею быть благодарным. Потому что ты опасный противник, и я не стану искать с тобой ссоры. Потому… Вот скажи, ведун Олег, тебе доводилось побеждать?
- Раз я все еще жив, правитель, - значит, да.
- И что ты испытываешь после победы?
- Радость. Гордость. Ну… удовлетворение.
- Да, пожалуй. Но вот скажи, разве это не восторженное чувство, когда ты осознаешь, что победа уже здесь, рядом? Что она неизбежна и осталось сделать лишь один очень маленький шажок? Так зачем же спешить? Чем дольше ты задержишься на этом последнем шаге, тем дольше продлится это ощущение восторга. А сделаешь его - и все. Радость, гордость. Это длится долго? Нет. Все, победа осталась позади. Стремиться больше не к чему.
- Да, - согласился ведун. - В этом что-то есть.
- Я больше не изгнанник, чужеземец. Я не прячусь в горах, а сижу во дворце, правлю страной. Я знаю, что мне остался только маленький шаг. Так почему бы мне и не подождать? Рано или поздно, но в землях Каима снова родится девочка с разноцветными глазами. И тогда я открою врата Итшахра. Что мне эти сто или двести лет? Я могу и подождать.
- Спасибо тебе, мудрый Аркаим.
- Тебе спасибо, ведун Олег. Хотел бы поговорить, но до меня дошли тревожные вести. Нужно спешить в столицу.
- А что случилось?
- Пока не знаю. Кумаи только-только взлетели со дворца. Когда они увидят землю, тогда… Тогда будет понятно.
Правитель развернул коня и помчался вслед полусотни. Олег кивнул и повернул в другую сторону. Нагнать своих спутников он успел, но почти сразу позади послышался крик:
- Чужеземец! Чужеземец, мудрый Аркаим призывает тебя к себе!
- Я так и знал, - опять сплюнул Любовод. - Очень уж долго все было слишком хорошо!
Путники поворотили коней и помчались вслед за правителем.
Нагнать его удалось только у стен столицы. Вслед за полусотней дворцовой стражи они поднялись наверх, и здесь Олег, расталкивая воинов, наконец добрался до правителя:
- Что случилось, мудрый Аркаим?
- Раджаф вернулся.
- Где он.
- Он… - Правитель остановился, прикусил губу. Потом еле слышно выдавил: - Он вернулся не один.
- С кем?
- Идем вниз!
До дворца богов они хранили молчание, и только спустившись в зал, куда охрана вслед за правителем и гостями не пошла, мудрый Аркаим, расхаживая от стены к стене, продолжил:
- Поутру прибыл посыльный из Бхена. Он сказывал, один из жителей их селения ездил в Ресеву к родичам и застал город мертвым. Пустым. Везде кровь, ничего не тронуто, людей нет. Он вернулся, и староста Бхена решил отослать мне посыльного с известием. - У хозяина дворца тряслись руки. - Это было десять дней назад. Десять дней!
- А кумаи? - напомнил Олег. - Что увидели орлы?
- Они увидели смерть! Птух горит! Аналараф пуст! Тойха, Ламь, Тарахана, Гдох - все пусты! Тарта, Румь горят! Десять дней! Он разорил половину Каима! Чужеземец, у него тысячи, много тысяч воинов! Мертвых воинов! Весь Большой Каим в следах. Он привел с собой не меньше трех тысяч мертвецов. Может, и больше. Даже не знаю, где он мог их взять. Наверно, у югров. Он идет, он берет или выжигает города, убивает жителей, потом оживляет и идет дальше! Проклятие Итшахра! У него, наверное, уже десять тысяч мертвецов! И всех он ведет сюда!
- Ну да, он и мне так советовал поступать, - вспомнил ведун. - Убивать жителей и вливать в армию. Значит, Раджаф решил бороться до конца. Говорила мне мама, что добро всегда побеждает зло. А я не верил.
- Что мне делать, что мне делать, чужеземец?! Ты же, ты мой воевода. Я доверил все это тебе. Ты еще здесь, чужеземец. Так останови его! Ты можешь, ты должен мочь! Десять тысяч… Я обречен. Все обречены.
- А добро? Добро надо прятать, - просипел Любовод. - Разорят ведь захватчики. Спрятать все надобно, правитель. Схоронить.
- Подожди, - облизнул пересохшие губы Олег. - Ты говорил, что руководишь мертвыми лучше брата. Так, может, ты сможешь перехватить… Направить мертвых против него.
- Мертвецы подчиняются тому, кто их оживил! Я могу… Я могу перебить население столицы, оживить и кинуть мертвых против Раджафа. Но его слишком мало! Ну же, ведун Олег, придумай что-нибудь! Или не убивать их? Хотя какая разница, брат все равно перебьет всех. Бежать… Чужеземец, мой дворец удержится против них? Великие боги, Раджаф никогда раньше не воевал мертвыми!!! Десять тысяч! - Аркаим опять заметался от стены к стене, остановился перед ним: - Скажи, мой дворец устоит? Он устоит? Правду, скажи мне правду! Ну почему ты молчишь?!
- Дай подумать!
- Подумать? - Мудрый Аркаим опять заметался по залу. - Знание, у нас есть знание. Раджаф не касался книги, он его не получил. Проклятие Итшахpa, теперь книга опять достанется ему! Но теперь это будет целая книга! О чем ты думаешь, чужеземец? Ты сам говорил, что от нашего знания раньше чем через пятьсот лет пользы не будет! А Раджаф выжжет этот город дотла уже завтра. Да ответь же мне! Ты мой воевода! Нам бежать? Нам бежать - или ты справишься с ним?
- Куда бежать? - взвыл Любовод. - Куда? Зима вокруг, реки подо льдом.
- Не знаю, - мотнул головой Аркаим. - Не знаю. Некуда. - Он вдруг стал спокоен, хотя и угрюм. - Будем ждать здесь. Бесполезно, все бесполезно. И все же… Все же я почти победил. Мне оставалось лишь открыть врата… Врата! Чужеземец, если открыть врата, Раджаф ничего не сможет сделать! Итшахр - бог мира мертвых. Против него воины брата сражаться не станут, не смогут. Мертвые подчиняются ему! Прошу тебя, ведун Олег. Мы должны открыть врата.
- Нет, - покачал головой Олег. - Третья жертва - это жизнь девушки. Я не дам убить Урсулу.
- Но ее все равно убьют, колдун! Нас всех убьют!
- Нет, не убьют! - вскинул руку мудрый Аркаим. - Она не умрет.
Он подошел к Середину, встал перед ним, отер лицо ладонями, тихо заговорил:
- Пойми, чужеземец. Когда откроются врата Итшахра, наши миры соединятся. Они станут единым целым. Мир мертвых и мир живых. Это будет одно. Врата откроются, и через них твоя девушка вернется к тебе. Вы останетесь вместе. И я сделаю все, чтобы вы были счастливы, богаты, могучи, чтобы вы правили достойными странами. Смерти больше не будет. Твой друг встретится со своими умершими родичами, ваш кормчий - с погибшими товарищами. Если ты кого-то безвозвратно потерял в этом мире, то обретешь их снова. Врата соединят наши миры. Навсегда. Мы не станем убивать твоей невольницы. Мы убьем саму смерть.
- Олег, я умоляю тебя, соглашайся! - взмолился новгородец. - Ксандр, скажи ему! Урсула! Завтра нас перебьют всех! Мы лишимся всего, чего добились! Неужели вы хотите умереть? Урсула, мы вернем тебя! Мы вернем тебя назад. Великие боги, да вразумите же их!
- Как ты думаешь, ведун Олег, - так же тихо произнес Аркаим. - Что сделает мой брат, если твоя невольница попадет к нему в руки живой? Догадываешься? Забавно то, что тебя в таком случае никто и ни о чем спрашивать не станет. Не хочешь приносить в жертву - хотя бы убей ее, чужеземец. Тебя не обрадует, когда после открытия врат и соединения миров ты вернешься к жизни только для того, чтобы подвергнуться мести за свою борьбу против тирана. И эта месть будет длиться вечно. Ведь новое устройство мира установится навсегда.
- Ты угрожаешь мне, правитель?
- Угадай, кто станет второй жертвой вечной мести моего брата, чужеземец? Мне придется терпеть муку рядом с тобой. Вечно. Вечно! Ты думаешь, я этого хочу? Да решай же ты наконец! Не то вместо нас все сомнения разрешит Раджаф.
- Можно попробовать…
- Я верну тебе твою невольницу, ведун Олег, - расплывчатый ответ правителю почему-то не понравился. - Верну сразу же после обряда. Клянусь тебе, я отдам ее в тот же час, как откроются врата Итшахpa. Смерти не будет. Так ты согласен на обряд? Да или нет?
- Да, согласен.
- Коней! - Мудрый Аркаим отошел от него и закрутился, громко призывая: - Меня слышит хоть кто?! Седлайте коней!
Знакомый путь занял меньше дня - но к святилищу путники прибыли все же в темноте. Ночевать пришлось прямо у ног зеленого бога - лучшего места в потемках не нашли. Но Итшахр, судя по всему, не обиделся. Никаких бед на головы путников не обрушил.
На рассвете к святилищу прибыл караван из двух десятков вьючных лошадей, которых сопровождали около полусотни слуг. Они споро начали разворачивать уже знакомое Олегу действо: жаровни по краю площадки, полог, полотняные стены. Работали спокойно и уверенно. Где-то через час подъехали еще путники - жрец, трое молодых служителей. Они принесли и поставили возле алтарной стены странное сиденье - похожее на кресло с подлокотниками, но со спинкой, сильно откинутой назад, и с желобком от верхней части влево. Оставалось удивляться, когда только Аркаим успел все так тщательно приготовить.
Полыхнули жаровни, пространство под пологом начало быстро прогреваться. Еще бы - двадцать треножников на столь малый объем. На кресле служители разложили принесенные из воинского лагеря бурдюки с горячей водой - похоже, мудрый Аркаим подумал и об этом.
Наконец приготовления были закончены. Двое молодых служителей замерли у стены, справа и слева от ног Итшахра, - пожилой жрец встал за спинкой кресла.
- Ступайте все! - взмахнул руками мудрый Аркаим. - На священном обряде открытия врат не должно быть посторонних!
Смолевники из охраны, слуги, Любовод и Ксандр вышли. Олег упрямо остался. Но правитель, видимо, и не ожидал от него столь большой скромности, а потому промолчал.
- Всесильный Итшахр! - медленно подошел к алтарной стене чародей. - Мы, возлюбленные дети твои, склоняемся пред проснувшимся богом мира, обретшим силу и подошедшим к вратам. Мы, возлюбленные дети твои, ждем тебя здесь, молим о радости свидания и готовимся открыть врата мудростью, волею и ключом своим.
Все это было торжественно, величественно, исполнено радости - но в поведении присутствующих ведун совершенно не ощутил беспокойства, и это неприятно кольнуло его в душу.
- Возлюбленная наша сестра, - повернулся к невольнице мудрый Аркаим. - Спрашиваю тебя: добровольно ли и с радостью ты становишься ключом к вратам бога Итшахра?
Урсула повернула голову к Олегу. Он кивнул.
- Да, - тихо ответила рабыня.
- Сними с себя эти одежды, сестра. Для праздника открытия врат Итшахра нужны праздничные одежды.
Девушка послушно обнажилась, старенький жрец поднес ей груду золотых колец, потянул за крупные рубины сверху - и одеяние вдруг развернулось в длинную кольчугу, сплетенную из золотых колец, украшенную множеством самоцветов, золотых накладок и дисков.
"Да, с такого платья кровь отмоется без труда, - отметил Олег. - На тряпье, что ли, экономят?"
Урсула неуклюже одевалась, и Середин опять удивился спокойствию и торжественности Аркаима и служителей. Время уходило, но никого это не беспокоило. Так ли должны вести себя люди, к столице которых именно сейчас подступает безжалостный враг? А что, если Раджаф окажется более быстрым и решительным? Что, если Итшахр не успеет остановить его до момента падения города?
Олег вспомнил, что ни Раджафа, ни его войска он, вообще-то, не видел. Не видел горящих мертвых городов, посланников из селений, узнавших о беде, не видел ровным счетом ничего! Даже дымов на горизонте! Дымов от полыхающих городов…
- Неужели обманул? - одними губами прошептал ведун.
- Возлюбленная сестра! Второй раз спрашиваю тебя, добровольно ли и с радостью ты становишься ключом к вратам бога Итшахра?
Девушка опять повернула голову к Олегу. Он кивнул.
- Да, - еще тише, чем в прошлый раз, ответила она.
"А ведь как удобно! - понял Середин. - Несколько слов, пара громких панических выкриков - и я сам, своими собственными руками привел Урсулу на алтарь бога мертвых. И даже уговариваю ее соглашаться и вести себя спокойно и красиво".
- Всесильный Итшахр! - воздел руки перед идолом мудрый Аркаим. - Мы, возлюбленные дети твои, склоняемся пред проснувшимся богом мира, обретшим силу и подошедшим к вратам. Мы, возлюбленные дети твои, ждем тебя здесь, молим о радости свидания и готовимся открыть врата мудростью, волею и ключом своим.
"А что, если война все-таки идет? Если это правда, и сейчас мертвые сотни штурмуют стены, врываются в дома, режут детей и женщин, младенцев и стариков? И проведенный правильно, с точностью до последней мелочи, обряд единственно и сможет остановить их гибель, оборвать кровавую бойню, прервать войну?"
- Возлюбленная сестра наша! Третий раз спрашиваю тебя, добровольно ли и с радостью становишься ты ключом к вратам бога Итшахра?
Невольница опять скосила глаза на Середина.
"Так обманывает он или нет? Война кипит - или выдумана? Гибнет кто-то, кроме Урсулы, или это все блеф?!"
Ведун кивнул.
- Да, - еле слышно выдохнула девушка.
- Садись на это ложе, сестра. Да, и откинься назад.
Рабыня откинулась, и ее горло оказалось как раз над тем местом, откуда начинался желобок. Олег поймал ее затравленный взгляд.
- Всесильный Итшахр! Во имя единения миров наших! Во имя исполнения предначертания нашего! Во имя открытия врат!
Мудрый Аркаим высоко занес обсидиановый жертвенный нож. Олег тоже рванул саблю, кинулся вперед - и нож звонко клацнул о подставленный под него клинок.
- Ты что творишь, чужеземец? - как-то даже растерялся правитель.
- Верить можно лишь тому, что удается пощупать, мудрый Аркаим, сражаться за то, что понимаешь, и любить то, что не любить невозможно. Из всего, творящегося вокруг, я понимаю только одно, мудрый Аркаим. Я не хочу, чтобы она умирала.
- А-а-а-а!!! - Чародей с места сорвался в свою стремительную "мельницу", напирая на врага, и Олег еле успевал отмахиваться, два раза подряд едва не потеряв клинок, зацепленный рукавом.